ЗОЛОТОЙ ВЕК КАРТЕЛЯ
Крах ныо-йоркской фондовой биржи в октябре 1929 г. и последующая Великая депрессия дали толчок к развитию картелей, которые уже имели богатую экономическую историю, а в следующие 10 лет более1 или менее открыто стали командовать международной торговлей.
Однако депрессия оказала вначале на картели весьма противоречивый эффект. Многие картели, существовавшие в период краха, не в состоянии были выдержать тяжелые условия 1930—1931 гг.; картельная дисциплина оказалась нарушенной, так как их члены стали продавать свои товары дешевле, чем было договорено, а соглашения предавались забвению. Одиако в то же самое время убедительней, чем когда-либо прежде, депрессия показала все большему числу промышленников и политиков, что свободная конкуренция и прежде не являлась идеальным вершителем судеб торговли, и развивающаяся тенденция в копце концов доказала это наглядно. Как отмечено в одном из трудов, «новые обращения к философии экономического ограничения» 28 вызвали вскоре появление новых картелей, в то время как большинство картелей, ликвидировавшихся под ударами кризиса, перегруппировались к середине 30-х годов. Даже болтовня о либеральных принципах свободной торговли оказалась решительно отброшенной в сторону. Ставкой стало выжить (одним из аспектов всего этого была подготовка к следующей войне), и если картелям надлежало внести спокойствие в опасное море международной торговли, то конкуренция должна была быть проклята.Одним из результатов депрессии явилось то, что правительства стали непосредственно вмешиваться в деятельность картелей, особенно правительства тех государств, которые сильно зависели от экспорта сырья. Когда в 1930-1931 гг. спрос на большинство товаров катастрофически сократился, эти государства столкнулись с огромным перепроизводством. Предприниматели, обычно частные бизнесмены или фермеры, стали решительно требовать защиты от губительной войны цен, которая была неизбежным результатом того, что каждая страна пыталась продавать всю свою продукцию на впешних рынках по демпинговым ценам.
Правительства ответили серией соглашений, регулирующих торговлю различивши товарами. Первое международное соглашение по пшенице было заключено в 1933 г. Участники его — Соединенные Штаты Америки, Канада, Австралия и Аргентина — согласились лимитировать свой экспорт, в то время как 13 импортирующих государств Европы обязались не увеличивать внутреннее производство зерна. В 1931 г. участники так называемого Кладборнского плана — представители сахарной промышленности главных производящих стран — согласились установить тоннажный лимит экспорта на следующие пять лет. В 1933 г. предприниматели, пытавшиеся установить с 1920 г. эффективный рыночный контроль, добились наконец своей цели. Подобные же меры, главной составной частью которых явилось ограничение производства и (или) экспорта, были приняты по олову (1931 г.), каучуку (1934 г.), мясу (1936 г. по экспорту в Англию) и др.Государственное вмешательство совершенно иного характера было осуществлено в Германии после прихода к власти фашистов в 1933 г. Кратко формулируя германскую тенденцию к презрению свободной конкуренции и рассматривая промышленность как служанку государства, нацисты реорганизовали германское хозяйство в еще более концентрированные группы, чем оно было прежде, и установили над их деятельностью более жесткий официальный контроль. Некоторые из новых суперобразований, созданных пацпстами, являлись по существу старыми национальными картелями под новыми названиями, хотя имелись также важпые изменения: членство в промышленных группах стало обязательным, а конкуренция при помощи манипуляции ценами внутри страны почти полностью была исключена. При нацистском режиме внешнеторговые акции частной промышленности не отличались от государственной политики, а картели всемерно поощрялись режимом, рассматривавшим эту торговлю в качестве средства утверждения экономической силы Германии и получения доступа к иностранной технологии.
Частные картели также процветали в 30-е годы. Нефтяные компании укрепили свой контроль над рынками путем создания местных картелей в большинстве важных нефтепотребляющих стран.
Соглашения, подписанные в 1930, 1933 и 1934 гг., показывают с исключительной точностью практическую деятельность каждого из этих картелей, которые к середине 30-х годов с большим успехом фиксировали цены и устанавливали рыночные квоты. В пределах Соединенных Штатов Америки нефтяные компании на протяжении этого периода установили систему контроля под названием консервация, посредством которой ловко связались с международной картельной системой, созданной по Акнакаррийскому соглашению. Картель «Фебус» с значительным успехом сохранял высокие цены на большинстве рынков в течение депрессивных лет (хотя конкуренция аутсайдеров, особенно японцев, вызывала потери в ряде стран, в том числе и в США). Новые альянсы между предпринимателями химической промышленности, включая важные пакты между «Дюпон» и «ИГ Фар- бен», дополняли основные соглашения, подписанные в 20-х годах, но вместе с тем возникло немало новых крупных картелей. В 1931 г. «Алкоа» и «ИГ Фарбен» заключили соглашение о производстве и продаже магния в Соединенных Штатах Америки. «Доу кемикл», другой крупный производитель, присоединился в 1934 г. к картелю, и это сотрудничество продолжалось до 1941 г., когда члены картеля признали принцип nolo contendere (не хочу бороться) на антитрестовском процессе, начатом министерством юстиции. В 1930 г. был основан первый картель международного масштаба, объединявший производителей азота. Депрессия привела его к краху в 1931 г., но в следующем же году он был реорганизован и успешно действовал до второй мировой войны. Могущественный международный цементный картель был основан в 1937 г. Мировая торговля зеркальпым и листовым стеклом была картелирована в 30-х годах. Фосфатные ЗаЛежй подпали под контроль В 1933 г. нри совместном участии американских производителей, которые действовали через ассоциацию Уэбба—Померена в качестве главных действующих лиц в картеле.Новой, более поразительной иллюстрацией того, насколько далеко западные промышленники пошли по пути полной ликвидации конкурентных устоев, является Дюссельдорфское соглашение 1939 г.
Оно представляет собой договор между крупнейшими английскими и германскими капиталистами, действовавшими в унисон при одобрении и содействии их правительств. Цель соглашения — объединение всей промышленной системы Англии и Германии в единый, всеохватывающий картель для управления их международной торговлей, т. е. торговлей между этими двумя странами и экспортом в третьи страны. Соглашение было подписано 16 марта 1939 г., после конференции в Дюссельдорфе29, представителями промышленности рейха и федерацией британской промышленности. Оно включало, например, такие пункты:«4. Две стороны согласились с тем, что цель, которой следует достичь, заключена в такой организации экспорта всех стран, при которой обеспечивается значительная прибыль. Отсюда достигнуто согласие о том, что необходима замена разрушительной конкуренции конструктивным сотрудничеством для быстрого расширения мировой торговли во взаимных интересах Англии и Германии, а также всех других стран.
10. ...Они воодушевлены этой целью из-за того факта, что уже действует значительное число соглашений между отдельными германскими и британскими промышленными группами... Они рады констатировать, что еще около 50 промышленных групп уже выразили в принципе свое желание в ближайшее время заключить соглашение».
Эти сантименты были выражены буквально за пять месяцев до вторжения Германии в Польшу, ввергшего в войну государства обеих подписавших соглашение сторон.
Не только война остановила безудержную картелизацию, сущность которой в концентрированном виде выражена Дюссельдорфским соглашением. Повсюду в 30-х годах поднялось общественное движение против трестов и картелей, особенно в США, где депрессия вызвала сильные настроения против бизнеса.
Заключение временной комиссии по национальной экономике, исследовавшей в 1938—1939 гг. положение с кон- цеытрацией в экономике, подогрело общественное ЁОЗМу- щение. Другие расследования, посвященные проблемам военпого времени, усилили это возмущение. Одно из таких расследований — антитрестовское дело, начатое помощником генерального прокурора Турманом Арнольдом, ведавшим антитрестовским отделом министерства юстиции администрации Рузвельта.
Следствие выявило факты, которые с такой силой возмутили американцев, что явились непосредственным политическим фактором, заставившим правительство США занять редкую антикартельную позицию после войны: речь шла о соглашении «ИГ Фарбен» — «Стаидард ойл» (Ныо-Джерси), ограничивавшем разработку синтетического каучука.Здесь можно только кратко изложить сложную историю синтетического каучука30. Этим производством были заняты три компании: «ИГ Фарбен», «Дюпон» и «Стандард ойл». В 1920 г. первые две компании открыли различные способы коммерчески выгодного производства синтетического каучука. Каучук «Дюпон» был назван неопреном, каучук «ИГ Фарбен» известен как буна. «ИГ Фарбен» опасалась, что каучук «Дюпон» превосходит по качеству буну, и потому была заинтересована вступить в соглашение об обмене лицензиями, что должно было дать «ИГ Фарбен» право на производство в Германии неопрена. Но «Дюпоп», также понимая превосходство своего каучука, отказалась передать лицензию «ИГ Фарбен». С другой стороны, «ИГ Фарбен» владела патентованным химическим процессом и технологией, которых активно добивалась «Дюпон». «Стандард ойл», крайне заинтересованная в достижениях химической промышленности, касающихся иефтеперегонки, стремилась получить права на достижения «ИГ Фарбеи» в технологии производства бензина из угля. Это столкновение интересов дало возможность «ИГ Фарбен» настроить две американские фирмы друг против друга, что продолжалось в течение более чем десятилетия.
«ИГ Фарбен» подписала соглашения со «Стандард ойл» в 1929 и 1930 гг., добившись двух основных целей: компании согласились не вступать в промышленную сферу другой стороны, т. е. «ИГ Фарбен» не должна была развивать нефтяную промышленность, а «Стандард ойл» — производство химикалий. Они основали объединенный филиал «Джаско», чтобы вместе эксплуатировать любой «новый химический процесс», который мог быть открыт на погра-
НИЧПоЙ линии между нефтяной и химической отраслями промышленности. Именно такой областью был синтетический каучук, и «Стандард ойл» стала вскоре оказывать нажим на «ИГ Фарбен», чтобы последняя предоставила «Джаско» право на производство буны.
В течение 30-х годов «ИГ Фарбен» не давала согласия, ссылаясь на сопротивление правительства. Нацистский режим определенно не желал передать технологию на производство буны североамериканской компании. Но, по-видимому, дополнительной причиной отказа было то, что «ИГ Фарбениндустри» хотела сохранить контроль над технологией буны как средство для выторговывания у «Дюпон» технологии производства неопрена. В течение нескольких решающих лет ситуация оставалась неизменной: «Стандард ойл» пе могла получить доступ к производству буны, а «Дюпон» ограничила производство неопрена, явно из желания достичь согласия с «ИГ Фарбениндустри», прежде чем пойти на риск развертывания крупномасштабного производства. В 1938 г. «Дюпон» и «ИГ Фарбениндустри» пошли на компромисс, согласившись произвести обмен некоторыми существенными технологическими процессами, но не правами производить синтетический каучук по технологии другой стороны. И все же «ИГ Фарбениндустри» не согласилась передать «Стандард ойл» технологию производства буны. В 1939 г., после того как началась война, «ИГ Фар- бепиндустри» наконец раскрыла патенты на производство буны (шаг, который оказался неизбежным, так как патенты в качестве собственности противника были захвачены Англией), но утаила «ноу-хау» и установила ограниченные условия для США, что сделало эти патенты по существу бесполезными. Поэтому благодаря манипуляциям «ИГ Фарбениндустри», а также серьезному желанию «Дюпон» и «Стандард ойл» картелизировать все рынки, прежде чем пойти на какое-либо рискованное предприятие, США оказались в декабре 1941 г. только с зачатками промышленности синтетического каучука, в то время как захват Японией плантаций в Юго-Восточной Азии сделал синтетический каучук крайне важным материалом стратегического значения.Для раздраженной американской общественности дело «ИГ Фарбениндустри» — «Стандард ойл» стало возмущающим символом того, как картели были использованы (особенно немцами, но при сотрудничестве американских компаний) для подрыва экономик союзников, оставив их неподготовленными к войне. «Американские торговые дома втайне друг от друга и в союзе с иностранными коммерческими интересами... не дали развернуть производство критически важной продукции, лишив союзников средств ведения войны, непреднамеренно раскрыли военные секреты и исключительно важные производственные данные иностранным правительствам», — писали Турман Арнольд и Стивенс Ливингстон в Гарвард бизнес ревью31. Антитрестовское дело против «Стандард ойл» было внезапно улажено, но вскоре оно было представлено на форум общественности — специальной комиссии по расследованию программы национальной обороны, возглавлявшейся сенатором Гарри Трумэном. Во время слушания Трумэн небрежно заявил, что, как он считает, сотрудники «Стандард ойл» виновны в измене 32.
Ущерб национальной безопасности был не единственным аргументом, хотя за период войны оп мог быть наиболее убедительным обвинением из тех, что выдвигались против картелей. Американцы все больше узнавали о широком размахе участия картелей во внешней торговле и о том, что картели обходятся им недешево. Два десятилетия тайных коммерческих соглашений сменились повой политической атмосферой, при которой вместо прежней терпимости правительства или открытой поддержки частных картелей возобладала враждебность к ним. В период между 1939 и 1945 гг. министерство юстиции организовало 52 антитрестовских судебных преследования против международных картелей, а из 165 компаний, привлеченных в качестве ответчиков, только 36 были иностранными33. В Соединенных Штатах Америки по этому поводу появились стопы кпиг, памфлетов, статей, исследований. Помимо временной национальной экономической комиссии и комиссии Трумэна начались главные слушания в сенатской комиссии по патентам под председательством сенатора X. Т. Боуна и специальной комиссии сената по военной мобилизации, во главе которой стоял сенатор Харли М. Килгор. Впервые были широко раскрыты и обнародованы детали операций многих картелей. Американская оппозиция к картелям не носила, по существу, политического характера. Она отражала усилившуюся позицию североамериканской промышлености. К 1944 г. стало явным, что Соединенные Штаты выходят из войны в качестве наиболее могущественного государства. Некоторые бизнесмены ц политики считали, что интересы страны лежат скореє в конкуренции, а не в сотрудничестве и ограничениях. Несмотря на некоторую оппозицию, в целом не было сомнения в том, что экономическое превосходство Америки делало необходимость существования картелей куда менее настоятельной.
В начале сентября 1944 г. президент Рузвельт разъяснил, каково должно быть положение картелей США после войны. За год до этого он назначил межведомственную исполнительную комиссию, известную как «Картельная группа», которую возглавил Дин Ачесон, бывший тогда помощником госсекретаря, для изучения деятельности картелей и представления рекомендаций. Но еще до завершения отчета этой комиссии Рузвельт опубликовал письмо госсекретарю Корделу Халлу, в котором указал на то, что картели противоречат духу общепринятой в США коммерческой практики. Он заявил, что это пашло отражение в антитрестовских законах и что «практика картелей, которая сдерживает свободное движение товаров во внешней торговле, должна быть ограничена», возможно, через акцию ООН. Он также высказался за «искоренение» в Германии «этих орудий экономической войны». Нью-Йорк тайме в сообщении о письме Рузвельта подчеркнула: «Эта программа при поддержке другими государствами будет соответствовать философии наших антитрестовских законов в международной торговле, за исключением некоторых, регулируемых правительством товаров»34. Рузвельт проявил предусмотрительность, чтобы не зайти слишком далеко, утверждая право Америки распространить антикар- тельную политику на другие страны, к примеру на британских союзников. Но ясно, что администрация намеревалась делать то, что практически было необходимо.
С окончанием войны США приступили к антикартель- ной кампании, достигнув довольно хороших результатов. Резолюции антикартельной направленности (а также содержавшие критику ограничительной деловой практики), выдвинутые Соединенными Штатами Америки, были приняты на международных форумах, таких, как созванная в 1945 г. Межамериканская конференция по проблемам мира и войны. Администрация Трумэна предложила создать под покровительством ООН международную торговую организацию (МТО), задачей которой было бы «предотвращение использования таких методов деловой практики, которые сдерживают конкуренцию, ограничивают доступ к рынкам, поощряют монополистический контроль в международной торговле». Госдепартамент преДсїавйЛ хартию МТО, в которой расшифровывался механизм действий, предложенный организации. (Однако хартия никогда не была ратифицирована, и МТО так и не стала реальностью35.) В оккупированной Германии Союзный контроль сделал все, чтобы покончить с немецкими картелями. В зоне США были предприняты дополнительные меры, ограничивающие размер немецких фирм 10 тыс. работников. У себя в стране Верховный суд принял в 1949 г. принципиальное решение, согласно которому североамериканские экспортные картели, создаваемые в соответствии с законом Уэбба — Померена, не могут участвовать в международных соглашениях36.
Действительно, с годами казалось, что американские антитрестовские устои завоевали успех в мире. Договор, основавший Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), установил, что одной из ее целей является контроль над картелями, а Римский договор создал Европейское экономическое сообщество, включившее в свой устав строгие антитрестовские статьи. К середине 60-х годов ФРГ и 12 других европейских стран имели анти- картельные законы37. Все говорило о том, что мертвая хватка картелей в международной торговле разорвана.
Однако это не соответствовало действительности, и не только потому, что недостаточный энтузиазм Западной Европы в отношении антитрестовских предписаний сделал там неэффективными законы о картелях. Ни национальные законодательства, ни международные резолюции не могли удержать картели от перегруппировки и приспособления их к новым условиям послевоенного мира. Заключительный анализ показал, что кратковремепная кампания правительства США оказалась не больше чем попыткой остановить при помощи слов процесс экономической интеграции.