ВОЗНИКНОВЕНИЕ КАРТЕЛЕМ
Главная причина того, что вплоть до конца XIX в. не было картелей, заключается просто в том, что до этого времени структура мировой экономики не содействовала их развитию.
До промышленного переворота производство в сельском хозяйстве и фабричной промышленности, хотя и развива- 7 лось, все же велось в малых масштабах.
Рынок болынин- ' ства товаров был ограниченным. Большая часть предметов ' потребления производилась в домашних условиях, и поэтому производство было крайне децентрализованно и рассеяно среди бесконечного числа мелких предприятий. Международная торговля и даже торговля между различными районами одной и той же страны ограничивались небольшими размерами рынков. При этом государство играло в торговле главную роль. Сама торговля была неотделимой частью государственной политики. И хотя постоянно возрастала роль частных финансовых, промышленных и торговых компаний, в Европе они оказались тесно связанными с государством, которое регулировало их деятельность. Главная цель торговли заключалась в том, чтобы усилить нацию, хотя в итоге становилось богаче купечество.Промышленный переворот, однако, коренным образом изменил экономическую жизнь. Объем производства возрос в головокружительных размерах. Рынки росли быстро, как грибы, торговля также. Новый класс промышленников в Западной Европе с новыми идеями в области политики и экономики начал свое продвижение вверх к власти. Книга «Богатство народов» А. Смита, появившаяся в 1776 г., стала классическим выражением их взглядов: частные промышленники, конкурирующие на «свободном рынке» и относительно свободные от государственного контроля, должны были вызвать более быстрый рост экономики, чем управляемые государством предприятия. Движение капиталов и распределение товаров, а также услуг в стране должны были управляться «невидимой рукой» рынка, а не государством.
Современные картели возникли, однако, не с рождени- ем капитализма и даже не в пору его юности, которая продолжалась, возможно, в течение столетия после появления труда Смита.
В XVIII и в первые годы XIX столетия конкуренция в большинстве капиталистических стран стала обостряться, число предпринимателей в каждой отрасли промышленности заметно возросло. Но к концу 1800-х годов неожиданно для многих экономистов, придерживавшихся классических теорий, но не для таких, как Смит, Рикардо и Маркс, которые предсказывали этот процесс, конкуренция сама породила новое направление в экономической концентрации. Во все возрастающей степени у крупных компаний стали появляться возможности уничтожать или поглощать своих более мелких конкурентов, и они не колеблясь использовали их. Технология быстро становилась сложнее и дороже. Размеры производст-Вбйных фондов — фабрик, ферм и т. Д. — росли чрезвычайно быстро, так как бизнесмены стремились получить конкурентные преимущества за счет достижения оптимальных размеров производства. Эти новые реальности означали, что отдельным предпринимателям все труднее становилось изыскивать столь большие капиталы и осваивать передовую технологию, необходимые для проникновения сразу в несколько областей производства. Между тем доступность такого пропикиовения была одной из существенных оспов идеала капиталистов о «совершенной конкуренции».
В Соединенных Штатах Америки наиболее ярким результатом процесса концентрации явилась организация трестов, начавшаяся в 1882 г. с создания «Стандард ойл» по инициативе Джона Рокфеллера. Модель «Стандард ойл», скопированная другими отраслями промышленности, отдала административное управление, но пе собственность конкурирующих компаний в руки «доверенного лица» или их группы. Совместно управляя компаниями, руководители, контролирующие деятельность такого треста, создавали эффект действия одной крупной фирмы. Но вскоре такая система была объявлена судом США незакои- пой, а после 1890 г. она уже никогда больше не использовалась. Однако за год до этого был создан еще более эффективный механизм промышленной консолидации в США. До 1889 г. считалось незаконным (исключая особые обстоятельства) одним корпорациям владеть капиталом других корпораций.
Когда Нью-Джерси стал первым штатом, легализовавшим такого рода владение капиталом, тогда родилась холдинг-компания, т. е. фирма, активы которой состоят главным образом (или целиком) из акционерных капиталов других корпораций. Когда холдинг-компания владеет контрольным пакетом акций различных фирм, которые доминируют в какой-либо отрасли промышленности, она, по существу, становится трестом. Конкурирующие фирмы сливаются в единое целое. В 1899 г. «Стандард ойл» была реорганизована в «Стандард ойл оф Нью-Джерси» — мощную холдинг-компанию. В 1901 г. Дж. П. Морган создал могущественный трест «Юпайтед Стейтс стил», ядром которого стала купленная им «Карнеги стил компани», в свою очередь контролировавшая 26 филиалов. В числе других важных трестов, организованных в период 90-х годов XIX в., были «Америкэн шугар рифайнинг», «Даймонд мэтч», «Америкэн тобако», «Юнайтед Стейтс раббер», «Дженерал электрик» и «Юиай- тед Стейтс лэзер» 10. За пять лет после решения Верховного суда, принятого в 1895 г. по делу треста «Е. С. Найт», существенно обесценившего на определенное время антитрестовские законы в силу непризнания за «Американ шугар рифайнинг траст» каких-либо нарушений закона, появилось около 300 новых трестов.Развитие (как его часто называют) эпохи монополистического капитализма вызвало тревогу и оппозицию в США из-за злоупотреблений, которыми сопровождалась «несовершенная конкуренция»: поглощение гигантами малых фирм после их надувательства с ценами, манипуляции с акциями на бирже, организация искусственного дефицита, дача взяток подряд всем юристам, а также другие методы подрыва рынка11. Развитие трестов вызвало, таким образом, антитрестовское движение, воплощенное сначала в антитрестовском законе Шермана 1890 г. и позже в законе Клейтона, а также в законе о Федеральной торговой комиссии 1914 г. Однако, как отметил Ричард Хоф штадтер, антитрестовский закоп Шермапа с самого начала «был признан тогда большинством проницательных политиков как формальпая уступка всеобщему требованию общественности, как средство для успокоения масс»12.
Вначале этот закон применялся редко. На самом же деле па протяжении первых лет он использовался для подавления попыток профсоюзов оргапизовать свои действия или добиться лучших условий путем договоров. Разрекламированная кампания против трестов, начатая администрацией Рузвельта в 1905 г., сдержала в комбинации со спадом на протяжении ряда лет темпы слияний и создания конгломератов. Но кампания против трестов недолго оставалась приоритетом президентов. Даже наиболее эффективные процессы, такие, как дело «Стапдард ойл» в 1911 г., мало повлияли на развитие общей тенденции к концентрации, тенденции, которая остается мощной до наших дней.Переход промышленности в руки все меньшего числа владельцев не ограничился только Соединенными Штатами Америки. Такой же процесс имел место во всех экономически передовых странах мира, особенно в Англии и Германии — двух других ведущих промышленных державах. Англия — родина либеральной идеологии свободной торговли и подлинной конкуренции—стала в конце XIX в. отставать от Соединенных Штатов и Германии по различным ключевым отраслям экономического развития. Одпим из выходов из такой ситуации была консолидация компаний, с тем чтобы достойно встретить вызов. Этот процесс шел в Англии намного медленнее, чем в двух других странах. Но к 1919 г. он зашел уже настолько далеко, что комиссия по трестам министерства реконструкции смогла зафиксировать в своем отчете: «В настоящее время в каждой важной отрасли Соединенного Королевства наблюдается возрастающая тенденция к созданию торговых ассоциаций и объединений, ставящих своей целью ограничение конкуренции и контроль над ценами». Комиссия предсказывала, что эти объединения «могут в недалеком будущем осуществлять высший контроль над всеми важными отраслями британской экономики». Меньшинство членов комиссии добавило: «Факт таков, что свободная конкуренция не управляет больше деловым миром... Мы нашли, что капиталистические объединения в той или иной форме или стадии производства, транспортировки и сбыта в различной степени определяют ныне цены практически на все, что мы покупаем» 13.
В некотором плане положение в Германии было противоположно положению в Англии. Англичапе со своей вначале ведущей ролью в технике современного промышленного производства занимали к началу 1800-х годов преобладающую позицию в мировой торговле. Их философия свободной торговли и ничем не ограниченной конкуренции отражала тот факт, что они пользовались всеми преимуществами в такой торговле. Германия в то же время возникла позже как в экономическом, так и в политическом плане14. После объединения немецкий народ сохранил авторитарный общинный взгляд, который отражал сильное феодальное наследие. Германские лидеры, особенно Бисмарк, представ перед проблемой выдвижения новой, относительно слабой нации в современный мир, поддержали идеологию, которая придавала особое значение главенству государства и подчинению индивидуума. Для лидеров Германии целью экономического роста было не повышение уровня жизни индивидуумов, а подъем нации, политика, которую иногда называют неомеркантилизмом.
Современные крупные промышленные предприятия также развивались в Германии неэволюционно. Фабрики, машины и техника приобретались в больших количествах и устанавливались в стране до самого конца XIX столетия. Страна не пережила годы интенсивной конкуренции между неуклонно увеличивавшимся числом предпринимателей. Скорее, огромные компании и конгломераты создавались с исключительной быстротой и находились, более чем в Англии и США, под экономическим руководством государства. Экономическая концентрация и кооперация рассматривались как естественный путь развития. «Ни германское государство, ни немецкие бизнесмены не приняли свободную конкуренцию в качестве метода организации производства, контроля цен и экономического регулирования», — писали Стокинг и Уоткинс. «В начале индустриализации Германии как государство, так и бизнесмены пользовались коллективным контролем» 15.
Формой такого контроля явился картель. Некоторые из первых картелей были основаны в горной промышленности, и они обычно заключали соглашения о фиксировании цен между государственными предприятиями и частными владельцами рудников и шахт.
Но картели поощрялись также в областях, в которых государство не имело прямого интереса. Так как немецкий внутренний рынок был относительно слабо развит, решающим для германских частных компаний, а следовательно, и для государства, которому они служили, было завоевание зарубежных рынков. В связи с этим экспортные картели германских предпринимателей стали рассматриваться в качестве особо полезного орудия в торговой войне. Обычно считается, что 70-е годы XIX в. явились временем рождения современного «картельного движения» в Германии. Как было отмечено выше, именно в 1879 г. слово картель было впервые использовано в надлежащем смысле либеральным германским депутатом Ойгеном Рихтером. В своей речи, произнесенной в рейхстаге, он выступил против объединения производителей рельсов, вагонеток и локомотивов, которое устанавливало более высокие цены внутри страны, чем на внешних рынках. Первым трудом о современных картелях явилась книга, написанная австрийцем Фридрихом Клейн- вахтером «Картель», появившаяся в Инсбруке в 1883 г. В течение нескольких десятилетий после этого большинство серьезных трудов по этому вопросу было написано немцами. И этот феномен стал рассматриваться как чисто германский, точно так же как тресты считались североамериканским изобретением.В конце XIX столетия немецкая экономика была уже основательно организована на базе национальных картелей. Правительственное исследование, проведенное в 1904 г., показало, что 385 картелей этой страны охватывали почти все главные отрасли промышленности, и среди пих угольную, металлургическую, химическую, текстильную, кожевенную, резиновую, лесоматериалов, бумажную, стекольную. Семь лет спустя ежемесячник, посвященный проблематике картелей, Картель рундшау установил, что в Германии действует от 550 до 600 национальных картелей 1б.
К началу нынешнего века большая часть важных отраслей промышленности в главных промышленных государствах в значительной степени была объединена в консолидированные группы. В форме ли трестов, картелей, олигополий или просто монополий, эти группы снизили конкуренцию до минимума или ликвидировали ее полностью. Международные картели не могли возникнуть в каком-то значительном числе, пока этот процесс национальной консолидации не был завершен.
Международные картели—это продукт эпохи монополий и распространения этого явления в глобальном масштабе. Оии не могли развиться прежде, потому что картели, охватывающие международную торговлю, имели мало шапсов па успех, пока внутренние рыики не находились под контролем, т. е. пока компапии, которые могли продавать товары на внешних рынках дешевле картелей, не были ликвидированы или поглощены.
Реальный успех монополий на национальном уровне дал толчок развитию международных картелей. Если обуздание конкуренции имело столь большой успех у себя в стране, зачем расточать ресурсы в конкуренции на впеш- пих рынках с мощными фирмами других стран?
Вполне естественно, немцы заняли ведущее положение в этой политике. Роберт Лифманн, один из первых авторитетов по проблемам картелей, опубликовал в 1897 г. исследование, в котором описал 40 товаров, продажа которых совершается согласно картельным соглашениям па международном рынке. Большинство соглашений заключено между немецкими фирмами и фирмами других государств: 22 соглашения включали немецких и английских предпринимателей, 13 — немецких и австрийских, 10 — немецких и бельгийских, 9 — немецких и фрапцузских,7. В значительной степени потому, что Германия завоевала йскліо^йтельно сильные позиции в химической промышленности, многие из ее первых, а позже и наиболее крупных, хорошо организованных картелей были представлены в производстве химикалий. Синдикат по висмуту, например, был организован в самом начале эпохи картелей — в 70-х годах XIX в. — и упоминается Лифманном как одни из первых «солидно организованных международных синдикатов» 18. Бура, хинин, уксуспая кислота и карбид также были объектами торговых операций первых картелей.
Вероятно, наиболее крупные из первых химических картелей, производящих взрывчатые вещества, а в Германии — свинец, были созданы английскими и американскими компаниями. В Европе производство взрывчатых веществ было сконцентрировано в «Нобель дайнэмайт траст», объединившем интересы изобретателя динамита Альфреда Нобеля, который создал целую сеть компаний в Европе, Азии, Африке и Южной Америке, образовав из них два треста: «Нобель дайнэмайт траст компани», в который вошли апглийские и иемецкие фирмы, а также «Сосьете сентраль динамит», охвативший французские, шведские, итальянские, испанские и южноамериканские фирмы. Англичане, немцы и французы обладали наибольшей силой в правлениях трестов. Но в каждом тресте побелевская компания от каждой страны была представлена по крайней мере одним директором.
Между тем производители пороха в США объединились под эгидой «Дюпон де Немур компани» — следуя, таким образом, обычному пути создания картеля в пределах внутреннего рынка. Это привело к картельному соглашению, подписанному в 1897 г. американской группой, возглавляемой Дюпоном, и европейскими во главе с «Нобель дайнэмайт траст», а также немецкой компанией «Фе- райнигте Кёльн-Готтвейлер пулверфабрикен» из Кёльна. Это картельное соглашение запрещало обеим группам строить заводы на территории друг друга, при этом мировой рынок был разделен на четыре части для реализации взрывчатки. Группа Дюпона получила в качестве своей исключительной территории Соединенные Штаты, а также Центральную Америку, Колумбию и Венесуэлу (другие страны Южной Америки подлежали разделу). Нобелевская группа получила остальную часть мира, за исключением тех территорий, где была разрешена свободная конкуренция 19.
Сталелитейная промышленность являлась следующей отраслью, где рано начался процесс картелизации, когда такие товары, как сортовая сталь и стальные рельсы, оказались под контролем. Действительно, история «Интернэшнл рейл мейкерс ассошиэйшн» («ИРМА») иллюстрирует, насколько эластичными были некоторые картели. «ИРМА» была основана в 1883 г. британскими, бельгийскими и немецкими промышленниками, которые стремились регулировать свой экспорт стальных рельсов. Необходимость в картеле возникла в результате чрезмерного роста спроса, вызванного первой огромной волной железнодорожного строительства в Европе. По условиям соглашения, Англия получила право на 66% всей экспортной торговли, Германия — на 27 и Бельгия — на 7%. Вскоре было установлено новое соотношение: 63,5%, 29 и 7,5% соответственно. Споры относительно квот, однако, продолжались, и в 1886 г. картель распался. Он возродился в 1904 г., включив в себя в качестве членов французских промышленников. Группа американских производителей стальных рельсов также вступила в том же году в картель, добившись в качестве предварительного условия отказа британской стороны от исключительных прав на Канаду и Ньюфаундленд. Позже «ИРМА» заключила соглашение с испанскими, итальянскими, австро-венгерскими и русскими сталелитейными предприятиями, как того потребовала ситуация. В 1907 г. срок полномочий ассоциации «ИРМА» был продлен на пять лет, а в 1912 г. — еще на три года. К тому времени изменения в соотношении сил между национальными отраслями стран-участниц вызвали коренной пересмотр квот: Англии досталось 33,6%,
США — 23,13, Германии — 23,13, Бельгии — 11,11 и Франции — 9 %. Первая мировая война положила конец картелю, и он не был восстановлен до 1926 г.20