Глава З РЕАЛЬНЫЙ НЕФТЯНОЙ КАРТЕЛЬ

Люди, которые бросились в нефтяпые районы (Пенсильвании) в первые годы... вскоре обна ружили еще один факт, характеризующий новую промышленность: она подвержена — намного больше, чем уголь или золото, — катастрофе перепроизводства, которая ведет к внезапным падениям цен.

Энтони Сэмпсон. «Семь сестер»

Здесь утвердилось время комбинаций. Индивидуализм исчез, чтобы никогда не вернуться.

Дж. Д. Рокфеллер

Скажите сегодня любому американцу: «Нефтяной картель», и он или она сразу же подумает об Организации стран — экспортеров нефти (ОПЕК) — группе богатых нефтью государств «третьего мира», многие из которых являются арабскими. Превалирует мнение, что неожиданное осознание страпами—членами ОПЕК в 1973 г. своей силы, которую они приобрели в связи с возрастающей нехваткой жизненно важного природного ресурса, и неограниченное злоупотребление этой силой в значительной мере лежат в основе тяжелого состояния экономики Соединенных Штатов Америки, Японии, а также большинства государств Западной Европы. Однако очевидно, что это слово «картель», которое сегодня столь тесно ассоциируется с арабами, отражает в действительности довольно длительное, хотя порой не столь явное могущество первоначального нефтяного картеля, созданного гигантскими нефтяными компаниями, хорошо известного под названием «Семь сестер». Хотя в течение десятилетий эти «сестры» неизменно сохраняли влияние над картелем, который заправлял на мировом нефтяном рынке, обществеппость редко слышала, чтобы упоминался термин «картель». Нефтяные компании некоторое время были объектом здорового недоверия. Однако их точка зрения настолько широко домпнпровала в общественных дебатах по поводу явления, известного как «энергетический кризис», что большинство людей не сознавало, что ОПЕК, по всей вероятности, не смог бы выжить без энергичной поддержки совместно действующих частных монополий.

* *

*

Нефтяная промышленность, подобно электротехнической, была картелнзована почти с самого начала, которое можно датировать 1859 г., когда «полковник» Эдвин Дрейк пробурил первую нефтяную скважину близ г. Титус- вилл в Пенсильвании. Но нефть всегда представляла исключительные трудности для тех, кто контролировал эту отрасль, трудности, которые происходили из одного существенного факта — нефть скорее сырье, чем промышленная продукция. Конечно, она доходит до потребителей в самых различных видах — от отопительного топлива до ракетного, от масел до пластиков, — подвергаясь крайне сложным процессам переработки. Но нефтяной картель, в общем-то, не имеет в своей основе монополии на технологию, необходимую для превращения сырья в различные обработанные виды. Основой картеля скорее являются все усложняющиеся методы ограничения производства.

Перепроизводство нефти вызвало к жизни первую великую американскую монополию— «Стандард ойл траст». Это же перепроизводство явилось косвенной причиной,

Причина, по которой картель выбрал такой путь регулирования рынков, заключается в том, что на протяжении 100 лет добыча нефти постоянно находилась на грани перепроизводства. Когда пугающее перепроизводство становилось реальностью, возникавшая в результате конкурентная борьба (которая квалифицировалась управляющими нефтяных корпораций как «катастрофическая» или «хаотичная», хотя общественность могла иметь другую точку зрения) приводила нефтяные компании к громадным потерям прибылей, и это продолжалось до тех пор, пока перепроизводство не сокращалось.

приведшей к первому международному соглашению, иа основе которого был создан нефтяной картель. Вслед за успешной попыткой Дрейка, добывшего в 1859 г. нефть посредством бурильной установки и насоса, в Западной Пенсильвании началась «нефтяная лихорадка», которая оказалась столь же неистовой и столь же я^естокой н беспорядочной, как и «золотая лихорадка». К середине 60-х годов прошлого века нефть хлынула из сотен мелких скважин и потекла по контииеиту, ею можно было заправить лампы и печи, смазывать машины. На протяжении первых лет развития отрасли не было никакой возможности ограничить нефтедобычу. Легкость, с которой можио было вступить в этот бизнес, привела к появлению огромной и разношерстной массы индивидуальных старателей, каждый из которых добывал несколько баррелей нефти в день. Наступило время, когда, как отметил Энтони Сэмпсон, «баррель нефти стоил буквально дешевле барреля воды» 3. С каждым открытием нового нефтеносного участка цена на нефть падала с головокружительной быстротой, пока пе возрастал спрос, чтобы прервать- это падение.

Но тут объявился один человек — Джон Д. Рокфеллер, который быстро нашел путь к созданию богатства на нефтяном бизнесе и ликвидации возможностей разорения из-за колебания цен. Выглядит нелепым, однако факт таков, что, разработав контуры будущего нефтяного картеля, Рокфеллер, исходя из своей стратегии, ничего не предпринял, чтобы ограничить добычу нефтн. Фактически он выиграл свою ставку в этой отрасли потому, что было слишком много нефти. Рокфеллер понял, что при перенасыщенности рынка ключ к контролю находится в транспортировке и переработке нефти. Таким образом, при избытке сырой нефти только часть ее может быть подвергнута переработке и транспортировке на рынок. Рокфеллер решил, что, если он сможет контролировать это узкое место, т. е. переработку нефти, и затем добьется благоприятных условий для сбыта нефтепродуктов, которые он переработает, он займет неприступную конкурентную позицию4. В 1865 г. он приобрел первый свой нефтеперегонный завод в Кливленде и за короткое время скупил другие, часто сохраняя свои приобретения в секрете, в результате чего рокфеллеровские нефтеперегонные заводы все еще продолжали конкурировать друг с другом.

Менее чем за 20 лет Рокфеллер добился господствующего положения в нефтяной промышленности Соединенных Штатов Америки. На полученные огромные прибыли от своих прежних операций он приобрел нефтеносные участки, построил свои собственные нефтепроводы, превратив таким образом «Стандард ойл» в первую интегрированную нефтяную компанию, контролировавшую все фазы этого бизнеса, от добычи сырой нефтп до доставки ее нефтеперегонным заводам и продажи разлпчпым покупателям. В 1882 г. Рокфеллер создал «Стандард ойл траст», который объединил ряд компаний под началом центральной администрации (в которой Рокфеллер, конечно, нмел преобладающее влияние) с целью ослабить конкуренцию между ними. Компании, которые не подчинялись «Стандард ойл», не продавали тресту или по крайней мере пе принимали указанную Рокфеллером цепу на нефть и район продажи, оказывались беспощадно вышвырнутыми из пефтяного бизнеса5. Это был классический пример монополизации па уровне одной страны. Хотя методы Рокфеллера вызывали зависть к нему и явились моделью для других промышленных магнатов, в обществе он стал, возможно, самым непопулярным человеком среди американцев.

* *

*

Рокфеллер не ограничил, конечно, свои амбициозные устремления Северной Америкой. Он хотел быть первым человеком в нефтяной промышленности мира, и спустя некоторое время оказалось, что он так же может добиться огромного превосходства за рубежом, как и в своей стране. Па протяжении последних лет XIX столетия он-создал сеть торговых пунктов в Европе и Азии. И хотя богатые иефтеносные пласты, открытые на Кавказе, оказались в руках концессий семей Нобеля и Ротшильда, что вынудило «Стандард ойл» согласиться на участие в разделе с ними европейского рынка, позиции Рокфеллера в Азии оставались неуязвимыми. Однако в 1892 г. британский предприниматель Маркус Сэмуэл начал транспортировку русской нефти через Суэцкий канал на дальневосточные рынки. Преимущество, которого он добился путем сокращения расстояния между источником нефтедобычи и рынком, позволило ему конкурировать с Рокфеллером. В течение J4 дет компания Сэмуэля, известная под названием -«Шелл», вела со «Стандард ойл» ряд жестоких ценовых -войн, причем «Шелл» претендовала не только на Азию с Европой, до даже и на США. Как это ни удивительно, но «Шелл» уцелела, хотя она была настолько ослаблена, что в, 1906 г., оказалась вынужденной слиться с голлапдскоп -фирмой «Ройял. датч»,, которая пользовалась открытыми .ею богатыми нефтяными, пластами в Индонезии как базой для ликвидации.азиатской монополии Рокфеллера. После -образования «Ройял датч — Шелл» «Стандард ойл» . не- о'жиданно столкнулась с конкурентом международного уровня,. достаточно сильным,. чтобы быть . действитamp;чьно опасным.

Третья компания, которая в конечном счете содействовала образованию международного нефтяного картеля, была Англо-Персидская нефтяная компания (ныне «Бритиш петролеум», или «БП»), созданная в 1909 г. на базе союза между «Бнрма ойл компанн», британской фирмой, имевшей интересы в Бирме, и Уильямом Кноксом Д’Арен — авантюристом, который в 1901 г. приобрел концессию в Персии, оказавшейся сказочно богатой нефтью. В 1914 г. британское правительство, стремясь получить надежный источник нефти для своего морского флота и покончить с зависимостью от компаний «Стандард ойл» н «Шелл», приобрело 51% акций Англо-Персидской компании. Контролируя огромные пефтеучастки Персии, имея в качестве опоры свое правительство и гарантированный объем продаж для морского флота, Англо-Персидская компания предстала на международной арене в качестве мощной силы.

К 1920 г. три компании — «Эксон», «Шелл» и «Брнтиш петролеум» [21] — контролировали львиную долю мировой торговли нефтью. Имелись еще четыре американские фирмы, более мелкие, но тем не менее существенных размеров, которые сохраняли определенные рыночные позиции за рубежом. Это прежние компании, входившие в «Стандард ойл», «Мобил» и «Сокал», а также две независимые фирмы, основанные на открытых в Техасе нефтяных участках в начале 1900-х годов,— «Галф» и «Тексако». В общем, мощность американских компаний покоилась на их контроле над нефтяными источниками своей страны, в то время как «Шелл» и «Бритиш петролеум» были полностью международными — они добывали сырую нефть на участках, разбросанных по всему миру. Первая мировая война и быстро возросшая популярность автомобильного транспорта показали всем народам, что будущее благосостояние и мощь в значительной степени основаны на снабжении нефтью, о чем мало кто догадывался прежде. В начале 20-х годов Соединенные Штаты Америки, которые (вместе с Мексикой) еще добывали более 80% мировой нефти, оказались в плену тревожного (и ложного) представления, будто резервы страны быстро истощаются7. Большое внимание стало поэтому уделяться поискам новых источников нефти, в особенности на Ближнем Востоке, где «Семь сестер» (и правительства, поддерживавшие их) стали соперничать и бороться друг против друга, но в конце концов выработали форму сосуществования, которая послужила базой создания нефтяного картеля, невиданного по мощи для того времени. Речь идет о соглашении о совместном производстве.

Непосредственным полем деятельности после первой мировой войны были нефтяные месторождения, которые, как предполагали, существовали в районах Мосула и Багдада, вдоль р. Тигр. Территория эта принадлежала Оттоманской империи, потерпевшей поражение в воине, а нефтяная концессия находилась в руках Г. Гульбенкяна, деятельного и дальновидного армянина, чья непоколебимая вера в наличие потенциальных богатств, которые должны быть извлечены, оказалась оправданной. В 1919 г. победители на Ближнем Востоке — Англия н Франция — поделили между собой владения Оттоманской империи, дополнив раздел специальным соглашением о нефти, на основе которого контроль пад турецкой нефтяной компанией распределился следующим образом: около 50% перешло к «Бритиш петролеум», приблизительно 25 — «Шелл», столько же Франции и 5% — Гульбенкяну. Однако при рассмотрении этого соглашения США заявили решительный протест, предлагая то, что было названо «политикой открытых дверей», согласно которой любая компания, представляющая страну, которая внесла вклад в победу союзников в войне, должна иметь доступ к нефтяным районам Ближнего Востока. После нескольких лет политического давления и длительных переговоров европейцы капитулировали, п в І928 г. раздел Турецкой нефтяной компании (теперь известной как «Ирак петролеум компани», поскольку район, ставший объектом спора, был включен в состав нового государства Ирак) был пересмотрен. «Эксон» и «Мобил» получили долю в 23,75%, которую нм предстояло разделить поровну. «Бритиш петролеум», «Шелл» и французская нефтяная компания «Компани франсез де петроль» («КФП»), которую иногда называют «восьмой сестрой», получали каждая долю, равную 23,75%. Знаменитый Гуль- бенкяи сохранил свои 5%. Всего лишь несколько месяцев спустя после начала бурения были открыты великие иракские нефтяные месторождения, как раз там, где предсказывал Гульбенкян.

Тот факт, что «ИПК» свела вместе четырех из «Семи сестер» в одно предприятие, был не единственным поворотным моментом в соглашении 1928 г. Гульбенкян настаивал также на пункте, согласно которому все компании должны торжественно обещать пе добиваться никаких других концессий в пределах бывшей Оттоманской империи, кроме как посредством «ИПК». При атолі Гульбенкян провел на карте красную линию вокруг территории, которую он имел в виду. Это озпачало, что ни одна из компаний, вошедших в «ИПК», не может эксплуатировать новые скважины на большей частп Ближнего Востока без раздела новых месторождений, согласно принятым процентным квотам. Знаменитое соглашение о красной линии полностью противоречило политике «открытых дверей», на которой столь горячо настаивало правительство США и согласно которой компании предполагали иметь неограниченный доступ в эти нефтяные районы. Однако очевидно, что после того, как «Эксон» и «Мобил» пробились к ближневосточной нефти, американцев вполне устраивало предложение вновь закрыть доступ в этот район 8.

Консорциум «ИПК» послужил моделью для множества соглашений о совместной добыче на всем Ближнем востоке. В 30-х годах «Сокал» приобрела концессии на Бахрейне и в Саудовской Аравии п затем продала половину каждой из них «Тексако». «Галф» и «Бритиш петролеум» разделили между собой богатые концессии Кувейта. Компании «ИПК» добились концессий в Катаре, Омане, договорных государствах н Дофаре. Через все эти предприятия сложным образом были связаны судьбы компаний, которые, как предполагалось, конкурировали между собой, что увеличило их возможности навязывать надлежащие условия на мировом рынке путем совместного определения желательных уровней производства.

* *

*

Но совместные производственные предприятия, хотя и являлись основой международного нефтяного картеля, не были единственной формой, в которой этот картель выступал в годы, предшествовавшие второй мировой войне. Мы уже видели (в гл. 1), что нефтяная промышленность, подобно большинству других, также создала форліальньїй мехапизм функционирования картеля, чтобы исключить конкуренцию между основными фирмами. Акнакаррийское соглашение 1928 г., подписанпое раньше всех руководителями «Бритиш петролеум», «Шелл» и «Эксон», а позже- ратифицированное 15 другими компаниями, включая остальных «четырех сестер» — «Галф», «Тексако», «Сокал» и «Мобил», — явилось, по существу, фиксированием принципов, согласно которым, как установили эти фирмы, следует управлять нефтяной промышленностью9. Несомненно, наиболее важным был первый принцип: «принятие членами компаний за основу нынешний объем деловых операций и сохранение их пропорциональности при любом увеличении спроса в будущем». Другими словами, компании согласились с тем, что рынок должен, насколько возможно,, остаться навсегда поделенным в той же пропорции, как в 1928 г., и что участники соглашения не должны будут пытаться увеличивать свою долю за счет других членов картеля. Снижения конкуренции следовало добиваться путем сдерживания роста производственных мощностей в соответствии со спросом на нефть и снабжения нефтью- каждого рынка из ближайшего района добычи.

Конечно, компании, входящие в тройку крупнейших, понимали, что успешное функционирование картеля требует значительно больших усилий, чем простое утверждение принципов. Так, в последующие годы они составили серию новых соглашений для применения членами картеля, вступившими в него позже, каждое из которых расшифровывает в более конкретной форме, как будет поступать картель в решении тех или иных проблем 10. Эти соглашения названы «Меморандум о европейских рынках» (1930), «Основы соглашения о сбыте» (1932) и «Проекг меморандума о принципах» (1934). Стратегия, лежащая в основе всех этих соглашений, заключалась в том, что* международный картель должен лишь определять политику, которую следует затем проводить в жизнь путем регулирования рынка в каждой стране. Этот план наиболее ясно изложен в документе «Основы соглашения О' сбыте».

Положения «Основ соглашения» исходят из того, чта они должны применяться в качестве руководящих указаний представителями на местах при выработке ими правил для местных картелей или территориальных соглашений. Предполагается, что все картели на местах или их соглашения должны базироваться на этих «Основах» и.

Эти соглашения устанавливают также процедуру решения сложных технических вопросов, которые могут возникнуть у любого картеля. Как правильно определять квоту продаж для каждого члена? Как призвать к дисциплине тех, кто постоянно продает нефть выше или ниже объема квоты? Как устанавливать цены? Как бороться с аутсайдерами? Как установлено в прежнем, Акнакаррпй- ском соглашении, картель действует на основе принципа «как есть»: члены не должны делать что-либо, что может нарушить установленный раздел рынка, без консультации с другими членами. Это положение нашло отражение в «Меморандуме о европейских рынках».

«Стороны согласились с тем, что каждый из участников будет по крайней мере придерживаться своей доли в мировой торговле по положению на базовый период, причем к концу его цены и условия торговли должны быть подвергнуты полному и открытому рассмотрению и согласованы с представителями с мест. В случае несогласия участников вопрос будет решен простым большинством голосов, причем каждый член имеет один голос на каждый полный 1 % квоты» 12.

Такая система голосования, основанная на размере рыночной квоты, дает крупнейшим компаниям решающую силу в определении политики картеля.

Компании согласились наказывать за любое нарушение установленной квоты в сторону или значительного превышения, или слишком большого снижения установленной доли продаж по принятому картелем стандарту, скользящей шкале штрафов, которые будут накладываться на фирмы, превысившие квоту продаж, а штрафные суммы будут распределяться среди тех, чей объем продаж окажется ниже квоты. Фирмы, которые постоянно продают нефть ниже установленного объема, в конечном счете лишаются части своей рыночной квоты, которая будет передана другому члену. Квота, конечно, может быть увеличена, если компания выкупит предприятие аутсайдера. Иначе аутсайдеры, серьезно угрожающие стабильности рынка, начнут борьбу посредством всеобщей войны цен. Члены картеля могут снабжать сырой нефтью независимые нефтеперегонные заводы, с тем чтобы они не имели дела с независимыми нефтедобывающими компаниями. Как видно, самым большим опасением картеля является то, что независимые нефтедобывающие фирмы могут затопить мир нефтью с новых участков, что приведет к снижению цен. Наконец, последнее: все эти меры должны были обеспечиваться международным секретариатом в Лондоне и двумя рабочими комиссиями, одна из которых находилась в Лондоне и занималась распределением, другая — в Нью-Йорке и ведала снабжением 13.

Как всегда, трудно точно оценить, какой эффект нефтяной картель оказал на ситуацию на рынках в 30-х годах. Картель никогда не достигал абсолютного контроля ни на одном из рынков. Всегда вызывали раздражение независимые фирмы, которые соперничали с ним, причем в течение этого периода шли постоянные поставки нефти из Советского Союза, которые члены картеля ііе могли контролировать. Но есть свидетельства того, что на многих рынках картель действовал эффективно. В Англии, например, цены оставались стабильными на протяжении всего десятилетия, причем необходимо иметь в виду, что это имело место в то время, когда предложение нефти резко возросло- вследствие открытия новых источников, при снижении спроса, вызванного Великой депрессией. «Шелл», «Эксон» и «Бритиш петролеум» господствовали на рынке, следуя принципу «как есть» в своих взаимоотношениях. Независимые, в общем-то, не мешали политике цен главных фирм или установленным рыночным квотам и.

Парламентская комиссия Швеции, которая завершила в 1947 г. расследование, получила детальные данные о- местном нефтяном картеле: шведский рынок был поделен между «Эксон», «Шелл», «Бритиш петролеум», «Тексако» и двумя более мелкими компаниями. В течение 30-х годов эти фирмы часто собирались на заседания (например* только в 1939 г. состоялось 51 заседание, на которых было обсуждено 776 вопросов) 15. Это свидетельствует о том, насколько напряженной была работа по сохранению стабильной деятельности картеля. Протоколы заседаний показывают, что члены картеля согласовывали изменения цен, перераспределение рыночных квот; они практиковали неодинаковое определение цен, постоянно запрашивая более высокие цены у правительственных организаций, чем у частных потребителей; они вступали в сговор на торгах по контрактам; и они же с успехом заставляли независимых импортеров и продавцов нефти уважать политику цен картеля 16.

КОНТРОЛЬ НАД АМЕРИКАНСКИМ РЫНКОМ

Звучит иронически, но весь механизм международного картеля зависел от контроля над одним рынком* который он не мог трогать в соответствии с законом, — это рынок Соединенных Штатов Америки. В 1930 г. нефтенос- пые районы США давали значительную часть мировой до- .бычи нефти, н Соединенные Штаты Америки потребляли больше нефтепродуктов, чем любая другая страна. К тому же большая часть нефти, поступающая на рынки мира, продолжала поступать из США, несмотря на открытие новых нефтеносных районов, которые все в большей степени концентрировались на территориях Ближнего Востока, Венесуэлы и Восточных Индий *. Картель не имел шансов на стабилизацию положения на мировых рынках, пока нефтедобыча Соединенных Штатов Америки не оказалась бы под его контролем. Однако из-за антитрестовских законов американский рынок и экспорт американской нефти должны были быть исключены из Акнакаррийского и заключенных впоследствии соглашений. Чтобы механизм картеля приобрел полностью законченный вид, необходимо было ввести два существенных элемента, которые использовались еще во время зарождения нефтяной промышленности: систему «базисных пунктов» и пропорционального распределения.

Первая из этих систем фактически существовала с первых дней развития нефтяной промышленности, но ее формально узаконили в Акнакарре.. Это был просто метод поддержания цен на уровне, установленном лидирующей гв производстве страной. Он известен также, как система «галф—плас». Свое название система получила потому, что в соответствии с ней цена нефти, доставленной в любую часть мира, вне зависимости от того, где опа была добыта, должна основываться на том, будто ее доставили из портов США в Мексиканском заливе, откуда экспортировалась большая часть американской нефти. Другими словами, если «Шелл» доставляет иракскую нефть в Грецию, цена этой нефти должна быть равна справочной цене барреля нефти в портах залива плюс стоимость транспортировки ее из портов залива в Грецию, даже если фактически нефть поступила из. Ирака. Таким образом, «Шелл» получала огромные прибыли .по двум статьям: иракская нефть была дешевле американской и Ирак был ближе к Греции, чем порты залива. Эта достаточно нелогичная система, конечно, устраивала,компании, потому что она исключала конкуренцию цен,J основанную на разнице в издержках производства и транспортировке из разных портов. Американ- .цам нравилась эта система, особенно потому, что она '              * Юго-Восточной Азшг.— Прим. ред.              ¦              **

і

защищала их относительно дорогостоящую нефть от необходимости продавать ее по заниженным ценам. Однако к 40-м годам, когда Ближний Восток стал вытеснять США в качестве ведущего экспортирующего региона, потребители нефти вынуждены были протестовать против системы «галф—плас». Компании в конце концов установили другой «базисный пункт» в качестве основы для расчетов цены экспортируемой нефти в Персидском заливе, исключив таким образом бремя «призрачного фрахта» для ближневосточной нефти. Однако фактически цена нефти была установлена на уровне американской, хотя издержки производства ее были ниже 17.

Еще более важным, чем система «базисного пункта», был контроль над производством в США, введенный системой пропорционального распределения. К 20-м годам Рокфеллер потерял свою почти полную монополию на производство нефти в США. «Галф» и «Тексако» основывали свой бизнес на техасской нефти, а штат этот вскоре оказался сказочно богатым, что стало для главных компаний благословением и проклятием. Техас был «диким краем нефтяной промышленности», как отметил один обозреватель. Он был населен ордами бродяг и авантюристов, которые искали нефтяные участки и таким образом вызывали к жизни ужасный призрак перепроизводства. В 1929 г. руководящий орган нефтяной промышленности «Америкэп петролеум институт» объявил о плане ограничения добычи нефти в США до уровня 1928 г., плане, случайно оказавшемся аналогичным тому, который был объявлен шесть месяцев спуетя после Акнакаррийского соглашения, зафиксировавшего принцип «как есть» 18, и который явился достаточным дополнением к нему. Однако генеральный прокурор, вскоре объявил этот план незаконным, а в 1930 г. оправдались худшие опасения главных компаний. Старый авантюрист, известный под именем «папаша» Джойнер, прн. бурении иа территории, которую главные нефтепроизводители списали как не представляющую интереса, открыл обширный Восточнотехасский нефтепоспый район, и за одну ночь штат оказался купающимся в нефти. Хуже всего было то, что большая часть этого участка находилась в руках независимых компаний1Э. Экспортные рынки оказались вскоре перенасыщены нефтью, цены на нее начали падать, и теперь невозможно было усилить действие Акнакаррийского соглашения 20.

В ответ на это ведущие фирмы начали контратаку, которая спустя несколько лет достигла цели. Как ни странно* но они добились этого, изменив свою точку зрения на противоречивую политику, которую прежде отвергали: речь шла о «консервации» нефти. Из-за особенностей американского подхода к вопросу о праве собственности на сырье, прежде всего это касалось «правил захвата», согласно которым нефть принадлежит тем, кто добывает ее из недр земли, даже в том случае, если она поступает от участка, являющегося чьей-либо собственностью, американские нефтеносные земли исторически эксплуатировались поспешно и расточительно, используя метод, при котором значительная часть нефти невозместимо оставалась в пласте. Вообще говоря, крупные компании были враждебно настроены к призыву законсервировать участки, что должно было предоставить официальным или полуофициальным органам право регулировать производство. Но к концу 20-х годов благородная общественная цель, выраженная в концепции консервации, удовлетворяла отчаянному желанию крупных нефтедобытчиков ограничить производство, т. е. тому ограничению, которому препятствовали антитрестовские законы21. И Восточный Техас дал им превосходный шанс обратить очевидное бедствие в победу. Независимые могли иметь сильные позиции в производстве восточнотехасской нефти, но крупные фирмы по-прежнему контролировали транспортировку, переработку и распределение. Подобно Дж. Рокфеллеру, действовавшему до них, они реализовали силу, которую давал им контроль на рынке покупателей.

Между 1931 и 1933 гг. фирмы-лидеры резко снизили цены на покупаемую ими восточнотехасскую нефть с 98 центов за баррель до абсурдной цепы — 10 центов — в апреле 1933 г. Утверждая, что безудержная добыча нефти заставляет их устанавливать столь пагубные цены, они принялись усиленно «обрабатывать» членов законодательных органов штата, добиваясь создания организации, которая смогла бы ограничить производство уровнем рыночного спроса. Как заявил член законодательного собрания штата Карл Кроули в своих показаниях временной национальной экономической комиссии в 1939 г.: «Крупные фирмы потребовали: „Сократите производство в Восточном Техасе до уровня, который, по нашему мнению, должен быть, и мы будем платить вам 1 долл. за баррель нефти. Если вы не пойдете на это, мы уничтожим вас низкими ценами”» 22. В ноябре 1932 г. законодатели штата согласились с этим требованием, и с тех пор Техасская железнодорожная комиссия планирует объем добычи нефти в штате, т. е. требует ее распределения между производителями, с тем чтобы не допустить производство нефти выше спроса.

С установлением в Техасе этого порядка стало относительно легче контролировать добычу нефти на остальной территории страны. После целой серии заседаний губернаторов нефтяных штатов конгресс принял меры, которые были зафиксированы в законе, подписанном президентом Рузвельтом в августе 1935 г. На основе этого закона было введено в действие Междуштатное соглашение о консервации нефти и газа, а также определен объем добычи нефти 30 нефтедобывающих штатов, имея в виду общий уровень национального спроса. Соглашение не дает право увеличивать зафиксированную в нем производственную квоту. Но тем не менее это был успех. С введением соглашения перепроизводство отечественной нефти уже никогда не было столь огромным, чтобы вызвать падение цен23. После того как штаты согласились на пропорциональное распределенпе между ними квот производства, осталась одна второстепенная проблема, требующая решения: что делать с производителями, которые тайно добывают больше нефти, чем допускает их квота, и продают ее в других штатах. Различные органы штатов не имели юрисдикции над такими продажами. Однако федеральное правительство еще раз нашло выход: оно провело закон Конеллп, известный как закон 1935 г. о «горячей нефти», т. е. краденой или незаконно добытой нефти, который запрещал продажу в других штатах нефти, добытой сверх квоты.

Короче говоря, к 1935 г. добыча нефти была урегулирована путем введения механизма, который, говоря словами отчета сенатской комиссии по регулированию мелкого бизнеса, «действовал столь же безукоризненно и эффективно, как превосходные часы». В отчете далее говорилось:

«Политика контроля нефтедобычи, введенная в действие в США, состоит из серии штатных и федеральных законодательных актов, рекомендаций комиссий экономистов, интегрированных нефтяных компаний и рекомендаций, основанных на рыночном спросе, составленных Бюро недр министерства внутренних дел. Ни один пункт как таковой не контролируется; взятые вместе, они представляют превосходный образец монополистического контроля над добычей нефти, распределением ее между фирмами по переработке нефти и в конечном счете — продажей ее по цене, которую уплачивает за нее потребитель» 24.

С таким хорошо разработанным порядком, введенным па североамериканском рынке, исключающим возможности перепроизводства, «Семь сестер» могли заняться и занялись более трудной задачей — регулированием торговли нефтью во всем мире.

БЛИЖНИЙ ВОСТОК ПОСЛЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

Для нефтяных компаний, как и для фирм, контролирующих другие важные отрасли промышленности, вторая мировая война оказалась периодом, во время которого картельные договоренности были подорваны, но не ликвидированы. В Соединенных Штатах Америки, как отмечено в гл. 1, война совпала с кратким периодом более активного наблюдения официальных властей за соблюдением антитрестовских законов. Эта активность была вызвана протестами общественности против деятельности картелей, особенно в связи с раскрытием сделки между компанией «Эксон» и «ИГ Фарбениндустри», которая ограничивала развитие производства синтетической резины. Антитрестовский иск против «Эксон» был улажен в результате согласия компании на принцип nolo contendere (не хочу бороться), а также штрафа в 50 тыс. долл. Больший ущерб общественному лицу компании был нанесен во время слушания перед сенатской комиссией по вопросам национальной безопасности, когда сенатор Трумэн назвал политику компании изменнической. Как будто одного этого обвинения о сотрудничестве с врагом было недостаточно—выявилось, что «Тексако» в 1940 г. пригласила в Нью-Йорк немецкого «коммерческого советника», главной целью которого было отговорить американских бизнесменов от продажи оружия Великобритании25.

Можно подумать, что такие разоблачения, особенно предание гласности дела «Эксон» — «ИГ Фарбениндуст- ри», заставит компании быть более ловкими в проведении операций картеля, чтобы исключить повторения такого рода политического ущерба. «Эксон» и в самом деле заявила, что нефтяной картель тогда уже перестал функционировать. Эта компания утверждала, что «Проект меморандума о принципах» — основное картельное соглашение с 1934 г. — перестало действовать после устного заявления 1938 г. и что «всякого рода действия по возобновлению его были прекращены в сентябре 1939 г. в результате начавшейся войны» 26. Нет свидетельств, которые могли бы доказать, что это неправда. Местные картели, созданные на основе мастерски составленных соглашений, оставались на месте, а шведское парламентское расследование показало, что в Швеции по крайней мере местный картель функционировал в течение всех военных лет. Позже было установлено, что нефтяные компании вскоре после начала войны составили «Проект меморандума о чрезвычайных соглашениях» применительно к нейтральным странам, таким, как Норвегия, Дания, Швеция, Финляндия, Голландия, Бельгия и Швейцария27. А в 1944 г. документ, изъятый правительством из архива «Эксон» в связи с другим антитрестовским процессом, показал, что эта фирма стремилась поддерживать свои картельные связи. Имея в виду конец войны, руководящие деятели «Эксон» писали: «Заключение, к которому пришли все участники, таково: прошлое пусть останется прошлым, но что касается справедливости, то каждая страна должна иметь право восстановить свои позиции в довоенных поставках, как только практические обстоятельства и условия позволят сделать это» 28.

* *

*

Однако послевоенные события вскоре сделали очевидным, что простое восстановление «довоенного положения» невозможно. Новые обстоятельства потребовали пересмотра квот в мировом производстве и рынках. Примечательно, с каким спокойствием картель прошел через этот переходный период.

Новым фактором в послевоенном нефтяном становлении было появление страны, нефтяные запасы которой оказались невообразимо огромными, — Саудовской Аравии. История саудовской нефти фактически началась в 30-х годах, когда изыскатель Франк Холмс получил концессию на Бахрейне — острове, принадлежавшем шейхам и расположенном в 20 милях от берега Саудовской Аравии в Персидском заливе. Основные компании картеля, вовлеченные уже в ближневосточный бизнес, не заинтересовались серьезно бахрейнской концессией, потому что, согласно условиям соглашения о краспой линии, ни один из членов «Ирак петролеум компани» не мог разрабатывать новые месторождения в этом регионе без согласия и участия остальных членов. Поэтому Холмс продал свою концессию «Стапдард ойл» (Калифорния), или, как ее называют, «Сокал», которая стала, таким образом, седьмой из «сестер», проникших на Ближний Восток. Этот акт изменил в конце концов всю конфигурацию картеля.

«Сокал» нашла в 1931 г. нефть на Бахрейне в скромных размерах, но самым важным было то, что открытие этого месторождения привело «Сокал» к получению богатой концессии в Саудовской Аравии. Компания вскоре обнаружила там нефть, но, не имея рынков для нее, «Сокал» согласилась в 1936 г. продать половину своих интересов на Бахрейпе и в Саудовской Аравии «Тексако», другому бывшему аутсайдеру на Ближнем Востоке. Эта компания имела реальные рьщки сбыта, но страдала о г нехватки нефти. С вступлением «Тексако» все «Семь сестер» начали действовать на Ближнем Востоке, который вскоре стал, как предсказал геолог Эверетт де Кольер, «центром тяжести мирового производства нефти» 29.

Но после второй мировой войны искусная структура контроля над производством на Ближнем Востоке, позволившая в достаточных количествах добывать нефть, чтобы удовлетворить спрос, но при этом не создавать ее избыток, угрожала развалиться из-за Саудовской Аравии. Даже наиболее восторженные геологи, которые посетили королевство в пустыне, не предполагали, как много нефти содержится под ее песками. Еще в 1941 г., согласно данным Федеральной торговой комиссии, Саудовская Аравия могла производить от 100 до 200 тыс. баррелей нефти в сутки, в то время как рынок компаний «Сокал» и «Тексако», расположенный восточнее Суэца, куда теоретически предназначалась эта нефть, мог поглотить только 12 тыс. баррелей в сутки30. Поэтому обе компании вынуждены были принять решение исторического значения: или попытаться сломать барьеры картеля, затопив мировые рынки своей нефтью и иачав войну цен, или же сотрудничать с картелем и попытаться «приспособить» саудовскую ыефть к существующей модели, не нарушая ее.

Проблема заключалась в том, разрешить ли «Эксон» и «Мобил» — двум компаниям, связанным с картелем соглашением о красной линии, «Проектом меморандума о принципах», и другими договорами, — присоединиться к консорциуму Саудовской Аравии, который в то время имел название «Калтекс». Между директорами «Сокал» после войны развернулся острый спор, причем одни стояли за вступление «Эксон», другие были против этого. Лидером последней группы являлся Рональд Стонер, чей меморандум, документирующий это столкновение, был обнаружен подкомиссией по многонациональным корпорациям сенатской комиссии по иностранным делам. Стонер утверждал, что саудовская нефть настолько дешева и обильна, что «Калтекс» может и должен следовать политике ничем не сдерживаемой конкуренции, в результате чего «Сокал» и «Тексако» вскоре окажутся даже впереди «Эксон» и «Шелл» в качестве ведущих в мире нефтяных компаний. Полезным будет процитировать одно место из записки Стонера:

«Мы, «Калифорния—Техас», единственная чисто американская (по составу) группа в районе... находимся в состоянии быстрого расширения: пе потому, что мы уже пмеем свои рынки, а потому, что имеем дешевую нефть, которую можно начать добывать немедленно. При относительно малых капиталовложениях мы можем добывать больше пефтн в пределах района Голубой линии (восточнее Суэца) и других районах. Путем же приобретения танкеров мы можем доставлять нефть в любой пункт мира, пока не будет сочтено целесообразным построить трансарабский нефтепровод. Наши прибыли в Аравии огромны и будут еще большими, заключим мы или нет сделку со «Стандард-вакуум» («Мобил»), по той простой причине, что требуются столь малые капиталовложения для доставки нашей сырой нефти с места добычи в Аравии до порта Рас-Таннура и затем по всему миру» 31.

В ответ на утверждение, что «Эксон» может предоставить «Калтекс» рынки н капитал, Стонер заявил, что «Калтекс» в состоянии завоевать рынки «Эксон» более дешевой нефтью, а необходимый капитал можно получить от сравнительно мелких американских компаний, заинтересованных в приобретении нефти из другого источника, т. е. не от картеля32. Это как раз то, чего больше всего опасались крупные нефтяные компании, а именно что независимые могут получить доступ к дешевой нефти и заставить их пересмотреть рыночные квоты и условия контроля за добычей нефти.

Однако дело приняло такой оборот, что у крупных компаний не было основании для опасений. «Калтекс», несмотря на доводы Стонера, в конце концов согласился принять «ответственный» курс действий, т. е. присоединиться к картелю. К концу 1946 г. «Сокал» и «Тексако» согласились продать «Эксон» и «Мобил» соответственно 30% и 10% саудовской концессии (ныне известной под названием Арабо-американская нефтяная компания, или «Арам- ко») с тем, чтобы первые две фирмы сохранили каждая по 30%. Саудовская нефть могла теперь быть «организованно» распределена между четырьмя компаниями, сотрудничающими, а не конкурирующими между собой в борьбе за рынки, «Эксон» и «Мобил» после присоединения к «Арамко» также могли внести свой вклад в ликвидацию угрозы насыщения рынка путем сокращения добычи на других своих участках, чтобы компенсировать возрастающую добычу в Саудовской Аравии.

То, что это происходило в широких масштабах, можно проиллюстрировать на примере Ирака. Ловко ограничив контроль над производством нефти в Ираке условиями договора «Ирак петролеум компани» и соглашением о красной линии, компании «ИПК» («Эксон», «Мобил», «Галф» «Бритиш петролеум» и «Шелл») позднее пошли на сдерживание добычи, применяя для этого различные средства 33. Районы обнаруженных крупных запасов нефти развивались медленно. Разведочные работы в новых районах осуществлялись с неохотой. Нефтедобывающие государства, естественно, были заинтересованы в быстром развитии производства и высоком уровне добычи, так как в результате этого возрастали их доходы в виде налогов и отчислений. Поэтому члены картеля, опасаясь потери своих концессий и перехода их в руки независимых компаний, которые могли добывать там нефть, были вынуждены принимать все возможпые меры, чтобы скрыть свою ограничительную тактику. В Сирии, где «ИПК» имела концессию, были пробурены в большом количестве неглубокие скважины. Как отметил в памятной записке административный директор компании, «нам постоянно напоминали в письмах о нарушении закона о недрах, имея в виду бурение неглубоких скважин там, где нельзя было ожидать нефтяных фонтанов» 34. И во время расследования в области нефтяной промышленности, проведенного сенатской подкомиссией по многонациональным корпорациям, сенатор Эдмунд Маски обнаружил отчет 1967 г. о разведке потенциальных нефтяных запасов в Ираке. В отчете, в частности, констатировалось:

«Материалы доказывают, что «ИПК» бурила наугад и закладывала скважины, которые должны были бы давать

50 тыс. баррелей нефти в день. Фирма законсервировала этп скважины и не рассматривала их в качестве действующих, потому что наличие подобной информации сделало- бы договорные отношения компании с Ираком затруднительными» 35.

Фактически документы, доказывающие наличие постоянных усилий «ИПК», направленных на сдерживание добычи в Ираке, были расценены правительством США столь секретными, что опи были исключены из отчета Федеральной торговой комиссии за 1952 г. на основании закона о национальной безопасности и не обнародовались в течение 20 лет.

После успешного присоединения «Сокал» и «Тексако» к картелю оставался нерешенным только один вопрос, касающийся саудовской нефти, — ее цена. Себестоимость ее- добычи была чрезвычайно мала, и ни шейх Ибн-Сауд — правитель страны, ни «Сокал» и «Тексако» не видели возможности предлагать на рынке цену, которая не отражала бы низкой стоимости ее производства. Одно из оснований, выдвинутых «Тексако», было изложено в «личном и секретном» письме, найденном в бумагах компании:

«Если цепа на сырую нефть будет определяться на основе соглашения директоров «Арамко», а не па базе «издержки плюс средпяя прибыль», может возникнуть опасность парушеппя антитрестовского законодательства США... Можно будет утверждать, что любое соглашение,, например о цепах, заключенное директорами «Арамко»,. которые являются также директорами четырех крупных нефтяных компаний, осуществляющих бпзпес в Соединенных Штатах Америки, будет, по существу, соглашением,, ограничивающим торговлю с США» 36.

Однако «Эксоп» настаивала на защпте другпх ее неф- тяпых интересов путем искусственного установления цены, па основе старой системы «галф—плас», и точка зрения «Эксопа» тогда победила — цена на нефть «Арамко» была установлена в размере 1,43 долл. за баррель, что приблизительно равно цене фоб пз Перспдского залива37. В 1947 г. комиссия конгресса, возглавляемая сенатором Оуном Брнстером, подсчитала, что общая стоимость добычи барреля Саудовской нефтп составила около 19 центов плюс 21 цент роялти [22]38.

* *

*

Следующее возражение нефтяному картелю поступило из Ирана. Там «Бритиш петролеум» имела с 1933 г. исключительное право на концессию, однако высокомерная позпцпя компании по отношению к местным властям и назойливое вмешательство в политическую жизнь Ирана после второй мировой войны вызвали огромное возмущение против англичан. В конце 40-х годов под влиянием известий о соглашениях, на основе которых правительства Саудовской Аравпп п Венесуэлы получплп более высокую долю от доходов от нефтп, добываемой в их странах, иранский парламент, пли меджлпс, приступил к рассмотрению вопроса о концессиях, имея в виду добиться от «Бритиш петролеум» лучших условий. Компания согласилась па уступки, которые были значительно меньше того, что требовали иранцы, и вскоре борьба за нефть, подогреваемая антпапглпйскимп пастроенпямп, стала ведущим полп- шческпм фактором в Иране. В начале 1951 г. националистически настроенный политический деятель по имени Мухамед Моссадык прпзвал к национализации концессионных владений «Бритиш петролеум». Вскоре после этого ТИоссадык стал премьер-министром Ирана и меджлис проголосовал за национализацию нефтеносных участков и нефтеперегонных предприятий.

Хотя большая часть других крупных нефтяных компаний, особенно американских, понимала, что «Бритиш петролеум» бездумно вызвала такой поворот событий своей надменной, неуступчивой позицией, национализация была расценена как вызов, который нельзя терпеть, так как и другие страны могут последовать этому примеру. Поэтому «Семь сестер», поддерживаемые своими правительствами (которые сделали все, что могли, чтобы сохранить позиции независимых компаний), установили бойкот иранской нефти в мировом масштабе. Бойкот, будучи исключительно эффективным, вдва лп причинил какой-либо ущерб рынкам мира, обнаружил одну из наиболее скрытых загадок властп картеля. Доход Ирана, одпой из самых крупных нефтедобывающих стран, снизился с более чем 400 млн. долл. в 1950 г. до 2 млн. долл. в последующие два года — с июля 1951 г. до августа 1953 г. Хотя в результате бойкота объем продаж иранской нефтп за период 1951— 1955 гг. в общей сложности снизился па 900 млн. баррелей (принимая уровень добычп 1950 г. за постоянный), это огромное сокращение было почти полностью компенсировано быстрым ростом добычи в других ближневосточных странах: около 300 млн. дополнительных баррелей было* добыто в Кувейте, 200 млн. — в Ираке, 300 млн. — в Саудовской Аравии и остальные 100 млн. — в различных более мелких нефтедобывающих странах39. Другими словами, в результате исключения иранской нефти с рынка «сестры» не испытали никаких затруднений, удовлетворив спрос из других источников, что свидетельствует о наличии в их руках эффективных рычагов управления соотношением спроса и предложения.

В результате бойкота экономике Ирана был нанесен серьезный ущерб, и в апреле 1953 г. Центральное разведывательное управление США смогло организовать государственный переворот, свергнув Моссадыка и водворив шаха Реза Пехлеви как абсолютного правителя. В этих условиях шах, естественно, пожелал восстановить контроль компаний над иранской нефтяной промышленностью. Однако баланс сил на Ближнем Востоке, и особенно в Иране, изменился. Соединенные Штаты Америки стали там главной силой, и именно они организовали отстранение Моссадыка. Влияние англичан уменьшилось, а ненависть к ним в Иране приняла столь широкий характер, что политически немыслимым стало восстановление исключительно английской концессии. После продолжительных переговоров, в которых приняли участие компании, их правительства и правительство Ирана, в 1954 г. было согласовано^ новое распределение нефти40. Созданный в результате этого иранский консорциум явился первым совместным предприятием на Ближнем Востоке, в который были включе*- ны все «Семь сестер». Каждая из американских «сестер» («Эксон», «Мобил», «Галф», «Тексако»* «Сокал») должна- была получить по 8% добычи нефти. Доля «Шелл» была определена в 14%, французской нефтяной компании «Компани франсез де петроль» — 6%. У «Бритиш петролеум» доля добычи осталась значительно сниженной, но все же самой крупной — 40%. Национальная иранская нефтяная компания — детище Моссадыка — сохранила владение нефтеносными участками, но должна была уплачивать «Бритиш петролеум» компенсацию, в которой ей отказал' Моссадык. Консорциум обеспечил себе исключительные права на покупку и продажу иранской нефти, сохранил фактический контроль над уровнем производства, что, как и всегда, является решающим фактором.

Единственная проблема заключалась в исключительном характере консорциума. Только восемь компаний из четырех стран могли определять объем и направления потока нефти из Ирана, что не вяжется с отсутствием таких прав у не включенных в консорциум государств, например Италии и ФРГ, а также у других более мелких компаний. Такое распределение не нравилось и министерству юстиции США. Как точно отметил один из прокуроров в своей записке, «это является явным выражением все той же картельной практики» 41. Не имея возможности предотвратить создание консорциума, чиновники антитрестовского отдела министерства юстиции США потребовали включения в консорциум некоторых американских независимых фирм, которые должны были по крайней мере ослабить мертвую хватку «Семи сестер» в снабжении ближневосточной нефтью. После сильного сопротивления компании картеля согласились на включение независимых, которые оказались, как выразился впоследствии представитель компании «Эксон», немногим более чем «украшением витрин»42. Прежде всего госдепартамент обратился к консультационной фирме «Прайс, Уотерхауз», специализирующейся на •бухгалтерском учете, с целью определения того, «подходят ли» независимые компании к включению в картель, между тем «Прайс, Уотерхауз» уже была известна как фирма, которая ведала вопросами бухгалтерского учета по большинству картельных соглашений [23]. Включенным в картель девяти независимым не была выделена существенная доля в консорциуме, как они и министерство юстиции того хотели. Вместо этого им было выделено только 5%, которые подлежали распределению между ними. Картель •снова эффективным образом сохранил в целости свою монополию посредством перераспределения долей.

Иранский консорциум был исключительно важным также потому, что он включал «соглашение участников» об •ограничении добычи в этой стране и увеличении в других. В то время это соглашение держалось в тайне от иранского правительства в течение 20 лет. Основой этого соглашения была необычная и сложная формула определения •«среднего планируемого количества», пли «СПК». Ежегодно восемь компаний консорциума плюс группа независимых (известная под названием «Ирикон») должны были определять, какое количество нефти должен добыть консорциум в Иране за текущий год. Предлагаемые фирмами размеры добычи записывались по нисходящей шкале, и после того, как в список оказывались внесенными компании с суммарной квотой в консорциуме в 70%, предложение последней фирмы по списку рассматривалось как «СПК», т. е. это ее предложение устанавливалось как целевой объем производства нефти, который уже после этого распределялся между фирмами согласно величине их долей в консорциуме. Эта система была впервые обнародована во время слушания в сенате вопроса о транснациональных компаниях и об пх влиянии на внешнюю политику. В отчет о слушаниях была включена таблица, показывающая, как действовало «СПК» в 1966 г.43

Пример действия «СПК»; структура «СПК» в 1966 г.

Эта таблица показывает, что в 1966 г. предложение «КФП» было признано «средним планируемым количеством» — «СПК», поскольку именно доля «КФП» в консорциуме в сумме с долями других участников, предложивших более высокие объемы добычи, сделала нарастающий итог долей более 70%.

Этот любопытный метод определения уровня добычи послужил нескольким целям. Наиболее важной из них было то, что он позволил фирмам, имевшим богатые источники сырой нефтп в других странах (прежде всего, это были три компании, которые владели 30% акций в «Арамко»)* сдерживать добычу в Иране путем выдвижения низких предложений о добыче. Фактически этот прием, который иллюстрирует таблица по «СПК» в 1966 г., действовал на протяжении многих лет. Предлагаемые объемы добычи «Эксон», «Тексако» и «Сокал» были почти всегда пиже «СПК», в то время как «Шелл» и «Ирикон» почти всегда предлагали больший объем добычи44. Система «СПК» позволяла также американским и европейским компаниям контролировать влияние каждой в консорциуме. Суммарная доля ни одной из групп не достигала 70%, так что ни одна из них не могла установить размер производства без учета предложения со стороны по крайней мере одной фирмы из другой группы, которое воздействовало на эту цифру. Система «СПК» была также эффективной в том плане,, что те компании, которые превышали добычу сверх своей квоты, должны были платить значительно более высокую цену за нее.

Другой существенной чертой иранского консорциума было то, что система «СПК», как выяснилось, использовалась для определения уровня добычи не только в Иране,, но также и в Саудовской Аравии. После свержения Мос- садыка иранское правительство (т. е. шах) нашло возможным выдвинуть определенные требования к компаниям консорциума, которые были теперь более восприимчивы* чем прежде, к их политической уязвимости. В результате рост добычи нефти в Иране набрал высокие темпы (несмотря на скрытое сдерживание, оказываемое системой «СПК»), составив в среднем 12,5% за период с 1958 по- 1972 г. Как оказалось, «Арамко» имела такое же отношение к росту темпов в Саудовской Аравии, где богатства концессии заставили компании реагировать на пожелания правительства. Однако если бы такие же высокие темпы роста наблюдались по всему Ближнему Востоку, возникла бы перепроизводство нефти. Поэтому компании снижали добычу в странах, где они не опасались гнева правительств. В Ираке, например, добыча сырой нефти возросла только на 5,12% за период 1958—1972 гг., и мы уже видели, как сократилась добыча в этой стране. Кувейт — другая страна с большими, но не колоссальными запасами

Производство нефти в странах — членах ОПЕК.

нефти, — как оказалось, использовался в качестве своего рода предохранительного клапана. Когда требовалось больше ближневосточной нефти, она поступала из Кувейта. Когда необходимо было сократить добычу, она сокращалась в этой стране. Рост добычи нефти в Кувейте за рассматриваемый период составил 5,93%. Некоторые из нефтедобывающих стран—к примеру, Нигерия и Индонезия— быстро расширяли объем добычи, по оказалось, что действовавшие там компании предполагали компенсировать этот рост сокращением добычи на Ближнем Востоке45.

Сущность этих сложных соглашений и маневров заключалась в организации жесткого контроля, осуществлявше- 11*              163

гося ограниченным числом компаний над товаром, который, как можно было предположить, был исключительно нестабильным по условиям производства, уровню добычи и ценам на мировом рынке. Свидетельство Джона Блэйра показывает, что между 1950 и 1972 гг. рост добычи нефти в 11 странах — членах ОПЕК был удивительно ровным. Используя статистику ОПЕК, Блэйр установил фактический размер общего увеличения добычи нефти из года в год и затем вычислил средний ежегодный темп прироста, который оказался равным 9,55%. Как показано па рис. (с. 163), фактический ежегодный прирост почти идентичен тому, как если бы объем производства возрастал ежегодно па 9,55%. Но при этом такой абсолютно стабильный совокупный темп прироста имел место на протяжении периода, когда рост добычи в некоторых странах был крайне нестабильным, выражаясь в резких скачках и падениях. Тогда же темпы роста были крайне неровными по странам, колеблясь от почти 2% в среднем между 1958 и 1972 гг. (Венесуэла) до 33% (Нигерия) после 1968 г.46

* *

*

Но, возможно, единственным и наиболее важным долговременным результатом активности иранского консорциума, который заметили в то время немногие, явилось блокирование всяких шансов на эффективное судебное преследование крупных нефтяных компаний в соответствии с американским антитрестовским законодательством. Спор между компаниями и антитрестовскими властями имел долгую историю, а законы, которые регулировали их деятельность, были, в общем, малоэффективными. Дело против рокфеллеровской «Стандард ойл компани» закончилось в 1911 г. символичным, но не действенным расформированием треста, а дело против «Эксон» и других компаний в начале 40-х годов также породило много шума, по мало повлияло на силу картеля. Однако было дело, представившее классическую конфронтацию между картелем и американской системой законов, закончившееся почти полной победой картеля.

В 1952 г., в разгар иранского кризиса, руководство Федеральной торговой комиссии опубликовало отчет, КОТОэ рый мы уже несколько раз упоминали в этой главе, а имен-

но Международный нефтяной картель. Будучи результатом двухлетней работы группы, руководимой экономистом Джоном Блэйром, отчет этот впервые публично рассказал об Акнакаррийском и последующих соглашениях, о значении ближневосточных совместных предприятий и о контроле со стороны крупных компаний над технологией и рынками сбыта. Вскоре после публикации этого отчета президент Трумэн приказал генеральному прокурору начать антитрестовское расследование против нефтяных компаний. Блэйр ппсал о своей собственной оценке этого дела:

«Его конкретными целями... было положить конец: а) монополистическому контролю иностранного производства; б) ограничениям отечественного производства «до размеров, которые необходимы для поддержки уровня отечественных и мировых цен»; в) использованию квот с целью ограничения продаж на иностранных рынках; г) ограничениям импорта и экспорта США и д) отрыву американских независимых компаний от иностранных источников снабжения» 47.

Едва был составлен список присяжных большого жюри, как компании организовали контратаку, широко действуя через политические каналы, что дало определенный эффект. В январе 1953 г. Трумэн приказал заменить уголовное дело гражданским, что делало получение документов компаний значительно более трудным. После пн- аугурации президента Эйзенхауэра действенность антитрестовских законов стала снижаться. Эйзенхауэр и его госсекретарь Джон Фостер Даллес надеялись добиться для американских компаний существенной доли иранской нефти и в тот момент готовили свержение Моссадыка. Понятно, их не воодушевляли энергичные судебные преследования тех самых компаний, которые они надеялись продвинуть в Иран, чтобы еще надежнее обеспечить Соединенные Штаты Америки снабжением нефти. Министерство юстиции сначала было информировано о том, что соображения «национальной безопасности» имеют преимущественное значение по сравнению с антитрестовским законодательством, а затем юрисдикция по этому вопросу была полностью передана из министерства юстиции в государственный департамент — беспрецедентный шаг 48, свидетельствующий о том, сколь важное значение придавали Эйзенхауэр и Даллес этому делу.

21 апреля 1953 г. пяти американским «сестрам» было предъявлено обвинительное заключение. Однако Совет но национальной безопасности при президенте Эйзенхауэре продолжал делать все, что было в его силах, чтобы воспрепятствовать обвинению, как заявил позже на сенатской подкомиссии Леонард Дж. Эммерглик, представитель министерства юстиции:

«Нажим продолжался из месяца в месяц, иногда от недели к неделе, в результате чего постепенно исчезал важный характер судебного преследования по делу о картеле. Мы пе отступили на уровне аппарата министерства от нашей задачи добиться цели, которую мы поставили, но мы сознавали, что новые препятствия по мере развития событий будут создаваться на нашем пути» 49.

Сначала Эммерглику приказали «не оспаривать законность организованных международной «большой семеркой» предприятий по совместной добыче, переработке, хранению п транспортировке нефти» 50, хотя эти совместные предприятия составляют основу картеля. Когда именно юристам министерства юстиции предъявили секретный «СПК» по Ирану и сообщили, что генеральный прокурор Герберт Браунелл исключил его из обвинительного заключения по соображениям национальной безопасности, стало ясно, что дело сведено на нет, ибо что может быть более откровенным, вопиющим нарушением антитрестовских принципов, чем «СПК», которое объединило американские и европейские компании в тайном сговоре об установлении цен и ограничении производства? 51 Эммерглику также сообщили, что ему не следует пытаться распустить или расформировать эти нефтяные компании 52.

Тем не менее юристы министерства юстиции продолжали трудиться, концентрируя внимание на договоренностях о рынках, определенных Акнакаррийским соглашением и «Проектом меморандума о принципах». В конце концов это дело постепенно теряло свою остроту и завершилось постыдным финалом. «Эксон», «Галф», «Тексако» подписали в 1960 г. документ, который обязывал их не использовать некоторые виды ограничительной практики, но эти решения содержали такие лазейки, которые лишали их смысла. Обвинения против «Сокал» и «Мобил» — двух других ответчиков — были без ущерба прекращены в 1968 г. С ликвидацией этого дела был положен конец возможности исключить контроль «Семи сестер» над очевидно наиболее важной отраслью мировой промышленности.

ЛИВИЙСКИЙ КРИЗИС И ПОДЪЕМ ОПЕК

После событий в Иране и кратковременных изменений в период суэцкого кризиса 1956 г. движение нефти по мировым рынкам до конца 60-х годов проходило довольно' плавно. Затем возник новый кризис, на этот раз в Ливии, который оказался предвестником бурных событий 1973 г., когда контроль в нефтяной промышленности окончательно перешел от компаний к картелю суверенных государств — к ОПЕК.

Ливия позже вошла в «мир нефти» и потому имела возможность учесть ошибки других нефтедобывающих стран. Когда Ливия стала выдавать концессии, ее король Идрис дал многие из них независимым компаниям, которые не находились под влиянием владельцев богатых нефтью участков и не боялись возможного избытка нефти на рынках. Независимые, считал король, действительно будут искать нефть, находить и добывать ее, в то время как крупные компании лишь делают вид, что занимаются этим. Стратегия короля оказалась мудрой: к 1970 г. Ливия стала одним из пяти крупнейших мировых производителей нефти, а независимые компании полностью контролировали половину всей добычи нефти — положение беспрецедентное на Ближнем Востоке.

Такое развитие событий вызвало тревогу у крупных компаний, главным образом потому, что ливийская нефть оказалась чрезвычайно высококачественной и была расположена на очень близком расстоянии от Европы, а это давало ей большое преимущество в конкурентной борьбе. В результате цена на нефть начала падать, пока к концу 60-х годов справочная цена (т. е. официальная рыночная цена) не снизилась до 1,8 долл. за баррель, а реальная цепа— до 1,3 долл.53 Оценки «Эксон» того времени показывают, что быстрый рост добычи нефти в Ливии не дал возможности «сестрам» увеличить производство где-нибудь в другом месте, ибо это могло при создавшихся условиях привести к потере всех самых важных концессий — в Саудовской Аравии, Иране, Ираке и Кувейте54. Однако неожиданно между 1969 и 1971 гг. эта проблема была решена. Большинство независимых компаний было вытеснено из Ливии, и добыча нефти там резко упала. История о том, как это могло произойти, является одной из загадочных в нефтяной промышленности.

1 сентября 1969 г. король Идрис был свергнут группой радикально настроенных офицеров под руководством капи-

тана (ныне полковника) Муаммара эль-Каддафи. Офицеры решили не только добиться от компаний лучших условий, но и в целом изменить подход страны к своим нефтяным ресурсам. Король Идрис довольствовался тем, что позволял компаниям платить за нефть низкую цену, пока они добывали ее в больших количествах, и именно эта стратегия помогла буквально затопить нефтью мировой рынок. Независимые были рады иметь дешевый источник сырой нефти. Однако Каддафи хотел действовать иначе: законсервировать ливийскую нефть, но получить при этом такой же (или выше) доход, заставив компании платить за нее больше. Всего через несколько месяцев после захвата власти новое правительство выдвинуло ряд требований, включая повышение справочной цены за баррель на 40 центов. Компании решительно отказались выполнить это требование, предложив вместо этого увеличение платежей всего лишь на 5 центов.

Каддафи воспользовался затем уже опробованными методами, отделив независимых от «большой семерки». В мае и июне 1970 г. правительство резко сократило объем разрешенной добычи компании «Оксидентал ойл», принадлежавшей Арманду Хаммеру, которая являлась крупнейшей из числа независимых фирм, действовавших в Ливии. «Оксидентал ойл» и другие независимые были уязвлепы этим актом руководителей Ливии, потому что они зависели от ливийской нефти, которую продавали на иностранных рынках, и их компании процветали, занимая крепкие позиции в международной торговле. С другой стороны, «большая семерка», особенно «Эксон» — крупнейшая нефтедобывающая компания в Ливии, — не нуждалась в ливийской нефти — факт, имеющий решающее значение для оценки последующих событий. Хаммер обратился к «Эксон» с просьбой снабдить его компанию нефтью из других источников, на что «Эксон» ответила отказом. Отчаявшись в получении сырой нефти, «Оксидентал ойл» уступила требованиям Ливии о немедленном повышении цены на 30 центов за баррель и с повышением этой цифры до 40 центов на протяжении пятилетнего периода. Так как общий фронт был прорван, остальные компании в Ливии были вынуждены согласиться на эти условия.

Однако эта капитуляция поставила компании в еще более тяжелое положение. Государства Персидского залива, узнав о повышении цен в Ливии, потребовали того же за свою нефть, вследствие чего компании столкнулись с

самой настоящей «чехардой» в ценах. Так, Ливия потребовала цены с надбавкой, исходя из высокого качества своей нефти и удобного расположения нефтерайона. Она доказала свою способность получить требуемое, используя главным образом раскол между «большой семеркой» и независимыми компаниями. Но группа стран Персидского залива была достаточно сильна, чтобы суметь настоять на своем паритете с Ливией. Так, каждый раз, когда Ливия добивалась повышения цены, страны Персидского залива требовали того же, затем Ливия могла потребовать еще одного повышения, чтобы повторно добиться своей цены с надбавкой, и т. д. И пока это состязание не будет остановлено, можно предвидеть нескончаемую спираль цен.

В начале 1971 г. нефтяные компании—«большая семерка» и независимые — провели несколько заседаний в Лондоне и Нью-Йорке. Результатом этого явилось соглашение об «общем подходе» на переговорах по нефти, т. е. о ведении переговоров от лица объединенной группы с целью добиться прочного «глобального» решения, а также избежать «чехарды» в ценах. Кроме того, было подписано соглашение (часть которого была засекречена на трехлетний период), связывающее всех производителей нефти наї ливийской земле в единый, подкрепленный соглашением: фронт55. Нефтяные компании были теперь заняты жизнен- но важным делом — переговорами об установлении мировой цены на нужный им товар со все более сильными государствами «третьего мира». Следуя долговременной традиции этой отрасли, они получили от министерства; юстиции США освобождение от действия антитрестовских законов, что, по существу, означало легализацию йх союза56.              ,

Но «общий подход» провалился почти сразу. Предложение компаний повести переговоры с ними как с единой стороной вызвало резкий протест Ливии и ближневосточных государств, которые, конечно, увидели в этом шаге попытку ограничить свободу их действий. Столкнувшись с таким отпором, крупные нефтяные компании и правительство США, которое приняло активное участие в подготовке «общего подхода», отступили. Это был исторический момент впервые компании потерпели сенсационное поражение от силы, оказавшейся могущественней, чем их картель. 14 февраля 1971 г. компании подписали Тегеран* ское соглашение с ближневосточными хозяевами нефтяных источников, предусматривающее немедлепное повышение официальной цены на 30 центов. Как и ожидалось, Ливия потребовала затем нового повышения цены и добилась своего — изрядной надбавки в 76 центов, в результате чего справочная цена ливийской нефти достигла 3,3 долл. за баррель.

Но очевидное поражепие компаний не закончилось этим. Вскоре Каддафи поддержал точку зрения, высказанную в декабре 1970 г. на заседании ОПЕК, о необходимости «совместного участия», т. е. частичного владения неф- тепроизводством в странах ОПЕК самими этими государствами. К 1973 г. 33% ливийских концессий было полностью национализировано, а компании, которые сохранили за собой 50% оставшихся резервов страны, вынуждены были принять правительство Ливии в качестве партнера с большинством акций в его руках57. Но эта перестройка дала неожиданный результат: она разительно задела интересы независимых. «Банкер Хаит» была национализирована. «Оксидентал ойл» и «Оазис» (консорциум трех независимых компаний) потеряли большинство в акционерном капитале своих предприятий и сильно пострадали от сокращения добычи нефти. Некоторые из «большой семерки» также пострадали от национализации, но довольно интересно, что это были фирмы, известные как «crude long», т. е. они добывали нефти больше, чем могли бы спокойно продать. Была национализирована компания «Бритиш петролеум», которая наряду с «Банкер Хант», имела самый нефтеносный участок в Ливии. Так было и с пакетами акций «Сокал» и «Тексако» — членами «Арамко» и Иранского консорциума, — отступниками среди «Семи сестер», стремившимися продавать сырую нефть перегонным заводам независимых фирм и другим покупателям. С другой стороны, «Мобил» — компания, знаменитая тем, что добывала сырой нефти меньше, чем могла продать — не была национализирована, как и «Эксон», хотя обе потеряли свое большинство в акционерных капиталах нефтедобывающих предприятий и им было приказано сократить добычу58.

Для большей части мира, а не только для немпогих экспертов нефти конец ливийского кризиса, казалось, означал, что нефтяные компании потерпели полное поражение. Цены резко поднялись, концессии оказались национализированными, было ясно, что другие государства — члены ОПЕК последуют за Ливией, ореол непобедимости компаний был разрушен. Однако действительное положение иа рынке после 1971 г. не устраивало «большую семерку». Производство в Ливии, которое угрожало выйти из-под контроля, было сокращено с 3 млн. 318 тыс. баррелей в день в 1970 г. до 2 млн. 100 тыс. в 1973 г. 59 Непокорные независимые компании, действовавшие в Ливии, были национализированы, или же их деятельность оказалась сильно ограничена. Потери «большой семерки» в Ливии были незначительными, поскольку мировой рынок оставался стабильным, а концессии на Ближнем Востоке — прочными. Даже повышение цен имело второстепенное значение. В связи с ростом цен продажи нефти сократились лишь незначительно, причем компапии просто перекладывали возросшую часть цены на плечи потребителей. Оказалось, что Каддафи, как и многие государственные деятели до него, решил, что картельная политика по ограничению добычи, приведшая к повышению цены, является наилучшей политикой. Это был не последний полезный урок, который страны — члены ОПЕК извлекли из деятельности «сестер».

Положительные результаты этой шумной акции вызвали у наблюдателей вопрос, не умышленно ли члены «большой семерки» следуют политике, которая, как они знали, сокрушит независимых и сократит поток нефти на мировой рынок. В частности, был поднят вопрос о причинах отказа от «общего подхода» на переговорах с государствами — членами ОПЕК. Все случилось столь быстро и необъяснимо, что вызвало у некоторых обозревателей удивление: почувствовали ли компании себя столь уязвимыми перед лицом угроз со стороны ОПЕК, что решили разъединиться на переговорах, или, может быть, члены «семерки» тайно решили сорвать переговоры, что, как они предполагали, нанесет независимым больше ущерба, чем им. По крайней мере один независимый нефтепромышленник поддержал последнее предположение. Во время заседания в Лондоне, посвященного плану дальнейших действий, когда «семерка» разъяснила, что она намеревается дать согласие на сепаратные переговоры, Норман Руни из «Банкер Хант» запротестовал: «Вы предаете нас!»60

* *

*

Все теперь было готово для триумфа организации, которую обычно считали настоящим картелем: Организации стран — экспортеров нефти.

Парадоксально, но ОПЕК не только моложе картеля «Семь сестер» на целые десятилетия, она организована как запоздалое оружие для противостояния ему. В 1960 г., после того как необычный круговорот конкуренции цен возник на мировых рынках, «Эксон» в одностороннем порядке снизила на Ближнем Востоке справочные цены на 10 центов за баррель. Это снижение последовало за другим, произведенным на 18 центов, в предыдущем году. Так как ведущие компании тесно связаны друг с другом, остальные вскоре поддержали «Эксон» п, таким образом, одним махом резко сократили доходы нефтедобывающих стран. Грубое нарушение интересов этих стран в конце концов побудило их на ответные действия. В сентябре 1960 г. пять государств — Кувейт, Ирак, Иран, Саудовская Аравия и Венесуэла — встретились в Багдаде и создали ОПЕК. В бесчисленных интервью и статьях участники нового объединения отмечали, что государства — члены ОПЕК просто копировали тактику компаний. «С самого начала было более чем очевидным, что снижение цен может ввергнуть всю организацию в такое положение, когда, как считали делегаты, картель «будет противостоять картелю». Именно так оно и получилось!» — писал Фуат Итаим в Мидл ист экономик сервей6I.

Однако на протяжении последующих десяти лет ОПЕК, в общем-то, не в состоянии была оказать какое-либо влияние. Слишком могущественными казались компании — пример с Ираном был все еще свеж, — кроме того, с ними, как и прежде, никто не мог конкурировать в области знаний и опыта. В течение 60-х годов выявилось общее перенасыщение рынков нефтью, что также ослабило положение нефтедобывающих стран. Все они стремились увеличить продажу нефти, и поэтому компаниям нетрудно было действовать по принципу «разделяй и властвуй». Но затем наступил ливийский кризис, и внезапно нефтедобывающие страны поняли, что с ними поступают по этому принципу. Десять лет принесли крупные изменения. Воинственность «третьего мира» была на подъеме, зависимость всех государств от нефти значительно возросла, а специалисты ОПЕК начали гораздо лучше разбираться в проблемах нефтяной промышленности. Вслед за заседанием, состоявшимся в декабре 1970 г. в Каракасе, и национализацией в Ливии все чаще стали выдвигаться требования об «участии». В конце 1972 г. шейх Ахмед Заки Ямани, министр нефтяной промышленности Саудовской Аравии, подписал с «Арамко» соглашение о 25%-ном участии Саудовской Аравии в производстве нефти с последующим увеличением этой доли до 51%. Саудовская Аравия добилась также крайне высокой цены по «повторным продажам», т. е. по топ сумме, которую компании платят за покупку саудовской доли нефти. Эта высокая цепа отразила новый и очень важный для всех момент — члены ОПЕК заняли еще более сильную позицию, что было вызвано явно растущей нехваткой нефти па мировых рынках.

В октябре 1973 г. представители ОПЕК и «Семи сестер» встретились в Вене, чтобы договориться о новой справочной цене па нефть. Министры стран — членов ОПЕК были в воинственном настроении, поскольку постоянно повышавшаяся рыночная цена на нефть убедила их в необходимости резкого повышения справочной цены. Однако компании со своей стороны решили сопротивляться, напомнив, что за два года до этого они согласились на резкое повышение цен, которое должно было сохраниться до 1976 г. Хотя положение и без того было достаточно тяжелым, переговоры серьезно осложнились в результате политической ситуации, сложившейся на Ближнем Востоке: 6 октября 1973 г. Египет и Сирия атаковали оккупированную Израилем территорию, и началась война «Иом Ки- оур». Арабские нефтедобывающие страны вынуждены бы- ли использовать нефть в качестве политического оружия против Израиля, в то время как правительства стран, в которых находились штаб-квартиры компаний, входящих в картель «Семь сестер», — особенно США, — конечно, симпатизировали Израилю.

Эти обстоятельства привели к прекращению переговоров и к кульминации процесса, начавшегося в 1960 г.: стремлению пефтедобывающих стран к установлению контроля над своими собственными ресурсами. Шейх Заки Ямани потребовал повысить справочную цену почти до 5 долл. Представители компаний были уполномочены предложить не более чем 25%-ную надбавку и заявили, что, прежде чем вести переговоры о крупном повышении цены, они должны проконсультироваться со своими правительствами, так как цена на нефть явно представляет общественный интерес. Но ОПЕК не захотела ждать, когда война была в самом разгаре. Три дня спустя после провала переговоров ОПЕК в одностороннем порядке повысила справочную цену приблизительно на 70% — с 3 до 5,11 долл. На следующий день арабские члены ОПЕКпро- вели заседание и объявили эмбарго на экспорт своей нефти в государства, поддерживающие Израиль. Паника, которая охватила мировой рынок, и явная нехватка нефти, вызванная сокращением добычи в арабских странах, сделали вскоре возможным другой, еще более ошеломляющий скачок в цене — до 11,65 долл. 1 января 1974 г. За три месяца цена на сырую нефть возросла, таким образом, почти в четыре раза. Энергетический кризис достиг своего пика.

Компании оказались теперь в чрезвычайно затруднительном положении. Действуя лишь в интересах промышленно развитых (т. е. капиталистических. — Ред.) стран, потребляющих большую часть мировой нефти, компании были потрясены астрономическим повышением цены, что определенно должно было нанести ущерб экономике этих государств, не говоря уже о странах «третьего мира», зависящих от импорта нефти, которым был нанесен намного более ощутимый ущерб. ОПЕК полностью узурпировала давнишнюю «компетенцию» нефтяного картеля в установлении цен на мировом рынке и в значительной мере — контроль компаний над уровнем нефтедобычи. Само их владение нефтяными концессиями оказалось также узурпированным. Как будто бы ОПЕК и компании должны были стать непримиримыми врагами. Но частный картель сохранил твердый контроль над большей частью нефтеналивного транспорта мира, каналами сбыта и нефтеперегонными заводами. Став в оппозицию ОПЕК, компании могли подвергнуть риску свои огромные капиталовложения, потерять доступ к нефти на более выгодных условиях, чем у независимых компаний. Поэтому частный картель столкнулся с неприятным выбором: или встать на сторону нефтепотребляющих стран и использовать всю имеющуюся еще значительную мощь для того, чтобы сокрушить ОПЕК, или же сотрудничать с этим картелем производителей нефти.

Конечно, компании с их традицией во что бы то ни стало избегать серьезных столкновений избрали путь сотрудничества с ОПЕК. В конце 1973 и начале 1974 г. «Семь сестер», по существу, реализовали на практике эмбарго арабских стран, используя при этом свои рыночные и транспортные возможности для сокращения снабжения некоторых стран62. Они постоянно ссылались на нехватку нефти, что помогло им оправдывать рост цен, хотя статистика свидетельствует, что в 1973 г. нефтедобыча ОПЕК возросла даже несколько более высокими темпами, чем прежде63. Компании получили в 1963 г. рекордную прибыль, причем прибыль «Эксон» составила 2,5 млрд. долл., что было самой высокой прибылью за все время ее существования. Известие об этом вызвало большое негодование общественности, направленное против компаний, в США и Западной Европе, где подозревали, что заявление о так называемой нехватке нефти было обманом.

Однако буря негодования быстро утихла, и компании обнаружили, что они отлично выдержали испытание. Правда, они могли потерять популярность, доверие, а также -быть оклеветанными, но их благополучие не было подорвано даже в условиях столь катастрофических событий.

В 1974—1975 гг. было получено окончательное доказательство лояльности «сестер» в отношении ОПЕК. В результате спада в экономике Запада, частично из-за роста цен на нефть, спрос на нее стал падать, в связи с чем ее излишки достигли угрожающих размеров. Это был момент, которого ожидали многие экономисты: переход от рынка продавца к рынку покупателя неизбежно должен был подорвать единство ОПЕК, а искусственно завышенные цены начать падать. Повсеместно считали, что эта организация не сможет выжить в условиях перепроизводства нефти. Но она выжила, и притом весьма успешно, используя приемы, которые прежде практиковали компании: сократила нефтедобычу. В 1974 г., т. е. после ужасной «нехватки» нефти, объем ее добычп странами—членами ОПЕК был слегка ниже по сравнению с 1973 г., а в 1975 г. добыча резко уменьшилась, но не из-за недостатка возможностей. В результате цена осталась стабильной (в конце 1975 г. производители фактическп повысили ее на 10%), а ОПЕК сохранила свою силу 64.

Как это оказалось возможным? Дважды ОПЕК пыталась раньше установить пропорции производства среди своих членов и каждый раз неудачно. Государства — члены ОПЕК, отчаянно стремившиеся к высокой выручке, были не в состоянии пойти на пропорциональное сокращение добычи или дисциплинированно придерживаться квоты. Конечно, ОПЕК научилась многому после 1960 г., в особенности важности единых действий. К тому же цена была поднята на такую высоту, что некоторые страны — члены ОПЕК, такие, как Саудовская Аравия и Кувейт, заработали уже больше денег, чем могли истратить. Но наиболее важным отличием от прежних попыток ОПЕК сократить добычу было то, что на этот раз страны — члены ОПЕК действовали совместно с компаниями, а не против них65. А «сестры», как мы уже видели, были опытными мастерами подгонять предложение к спросу. Тот факт, что всеми своими действиями они поддерживали государства — члены ОПЕК, не делал их менее приверженными по отношению к «организованному» рынку. «Зачем ликвидировать нефтяные компании, — заявил Э. Сэмпсону министр нефтяной промышленности Ирана д-р Амоу- зегар, — если они могут находить рынки для нас и регулировать их? Мы можем просто сидеть сложа руки и предоставить им работать за нас» 6В.

* *

*

Последствия великого нефтяного переворота нередко принимали парадоксальный характер. Картель, который столь долгие годы бесцеремонно играл судьбами нефтедобывающих государств, стал теперь обслуживать их как младший, но все еще уважаемый партнер. Механизмы, которые действовали отлично в течение десятилетий, гарантируя компаниям нефть по низкой цене, ныне работали на сохранение высокого уровня цен. Так или иначе, «Семь сестер» получали огромную прибыль, следя за тем, чтобы устоявшийся уровень добычи не обгонял спрос. Даже при том, что государства — члены ОПЕК владели самыми крупными и все увеличивающимися районами нефтедобычи, компании, командуя конечным звеном этой отрасли — нефтепереработкой и сбытовой сетью, — обеспечили себе благополучное будущее на многие предстоящие годы. Государства — члены ОПЕК могли требовать все более выгодные условия за свою нефть, но они не могли позволить себе порвать связи с частным картелем или стоять от пего в стороне. Фактически в интересах этих стран было продавать свою сырую нефть ведущим компаниям в обмен на доступ к их эффективным каналам сбыта. В интересах компаний было точно так же идти навстречу желаниям ОПЕК. Оба картеля оказались нужны друг

другу.