«2. Покупка материала

«Апджон» соглашается, что при приобретении лицензии на продукцию, по которой сделаны заявки на патенты или выданы патенты в соответствии с этим соглашением, она будет покупать не менее 50% требуемой ей фармацевтической продукции у «Хёхст» или у компании, указанной «Хёхст», по цене, определенной взаимным соглашением на основе „стоимость плюс 20%“» 9.

Превосходным примером того, как патентные и лицензионные соглашения исключают конкуренцию в реализации лекарств, может служить толбутамид, сильный антидиабетический препарат, запатентованный фирмой «Хёхст». В соответствии с основным соглашением «Хёхст» должна была стать практически единственным продавцом этого лекарства в Европе (фирма-лицензиент «Берингер» имела права продажи в остальных странах), а «Апджон» — единственным производителем в Соединенных Штатах, рынок которых был закрыт даже для «Хёхст». Обе фирмы организовали в Канаде совместное предприятие, которое установило монополию на этом рынке. Толбутамид продавался под разными торговыми марками:              «Оринас»              —              в

Соединенных Штатах, «Растинон» — в Европе. Эффективность раздела рынков, когда путем патентов и торговых марок устраняются все другие конкуренты, можно проиллюстрировать тем фактом, что толбутамид стал продаваться в США вдвое дороже, чем в ФРГ10.

В докладе подкомиссии о регулировании цен в фармацевтике для иллюстрации новых интересных аспектов этой отрасли отмечаются два других лекарства. Хотя в то время, когда проходило слушание, в Соединенных Штатах имелось около 1300 компаний, производящих рецептурные

лекарства11, 20 крупнейших фирм полностью доминировали над производством и реализацией большей части наиболее употребляемых патентованных медицинских препаратов. Из этих 20 только немногие, а часто одна фирма продавали какое-либо конкретное лекарство. В докладе- подкомиссии говорится:

«Таким образом, девять основных гормональных препаратов производятся только 7 из 20 крупнейших фирм.

Одна из причин такого положения может быть, конечно, обнаружена в соглашениях типа «Хёхст» — «Апджон». Но даже при отсутствии подобного связывающего соглашения крупные компании предпочитают иметь дело друг с другом. Любая фирма, сделавшая потенциально прибыльное открытие, готова предоставить лицензии только фирмам, которые располагают чем-то в обмен, т. е. имеюг ценные патентные права на принадлежащие им открытия. Мелкие фирмы, которым недосягаемы широкомасштабные исследовательские работы и которые потому могут немногое предложить в части патентов, вынуждены терять свои позиции на рынке. Например, когда «Картер продактс ком- пани» приобрела в 1955 г. патент на феноменально прибыльный транквилизатор мепробамат, она получила огром- пое число запросов на продажу лицензий. В общем, предложения от мелких фирм были просто проигнорированы. «Картер продактс К0» предоставила лицензию только корпорации «Америкэн хоум продактс» на продажу мепробамата в США частично потому, что эта корпорация имела широкую сбытовую сеть, которой «Картер продактс К°» не имела. Другой крупной фирме, «Америкэн сайанамид», была предоставлена лицензия на право продажи этого препарата за рубежом. Расследовавшие нарушения в фармацевтической промышленности натолкнулись на один случай, когда мелкая компания предложила «Картер продактс К°» лицензировать комбинацию мепробамата с другим препаратом. Эта комбинация оказалась чрезвычайно действенной при лечении повышенного кровяного давления. «Картер продактс К°» отвергла это предложение. «Опрос, проведенный сенатором Кефоувером, — говорится в отчете, — позволил выяснить, что предложенный второй вари-

ант не имел патентной монополии и продавался многими компаниями под одним и тем же названием. Этот факт сам по себе, как не соответствующий политике «Картер про- дактс К°», делал такую комбинацию неприемлемой, даже если бы она могла быть полезной для медицины» 13.

Структура сети защитных патентных соглашений и средства, используемые для ее создания, раскрываются через интересную историю антибиотика хлорамфеникола (торговая марка— «хлоромецитин»). Патент па хлорамфе- никол был получен фирмой «Парк, Дэвис» в 1949 г. и действовал до 1966 г. «Парк, Дэвис» никому не продавала лицензию на него в США. Но такое монопольное положение в своей стране не могло иметь место в других странах, по крайней мере в тех, где не разрешается патентовать лекарства, как это делается в США. Хлорамфеникол был единственным полностью синтетическим антибиотиком, производимым только чисто химическим способом, и поэтому он воспроизводился с относительной легкостью в других странах. Обеспокоенная создавшимся положением, «Парк, Дэвис» развернула наступательную кампанию, направленную на ликвидацию конкуренции 14. Согласно отчету подкомиссии, эта компания использовала госдепартамент, чтобы оказать дипломатическое давление па страны, в которых фирмы производили хлорамфеникол без лицензии «Парк, Дэвис». Были предъявлены иски против нарушителей патентных законов в странах, уважающих в какой-то мере защиту патентов. Компаниям, которые хотели избежать неприятностей, «Парк, Дэвис» предложила лицензии на исключительно жестких условиях. Некоторые из компаний, которые приобрели лицензию и за которыми были признаны патентные права на препарат «Парк, Дэвис», производили этот препарат до подписания соглашения. Конечным результатом конфликта с хлорамфенико- лом было установление фирмой «Парк, Дэвис» почти полного контроля над тем, где и как ее препарат может продаваться во всем мире.

Представляет интерес образец условий, содержащихся в контракте фирмы «Парк, Дэвис» с «Лаборатор франсе де химиотерапи», ее французским лицензиатом. Контракт этот был подписан 25 января 1950 г., и основным его пунктом было ограничение продаж французской фирмы пределами Франции и ее территорий. Но именно дополнительные пункты, примечательные сами по себе, хотя фактически весьма характерные для фармацевтических лицензий, обеспечили изоляцию французского рынка от всех остальных.

Такого рода ограничения в патентном лицензировании приняли общий характер, если судить по некоторым недавним примерам, когда условия лицензирования стали общеизвестными, обычно потому, что фирмы по разным причинам привлекали внимание официальных расследований. В 1968 г. министерство юстиции начало судебное дело против ограничений в патентном лицензировании, допущенных двумя крупнейшими британскими фармацевтическими фирмами, «Империал кемикл индастриз» и «Глаксо гро- уп», по отношению к трем крупнейшим американским компаниям по производству лекарственных препаратов: «Америкэн хоум продактс», «Шеринг корпорейшн» и «Джонсон энд Джонсон». «ИКИ» и «Глаксо» объединили свои американские патенты, имеющие отношение к грис- кофулвину, препарату, используемому для лечеипя грибковых заболеваний. Они затем лицензировали патенты на том условии, что американские фирмы согласятся продавать это лекарство в готовой дозированной форме.

Многие лицензии этого типа действуют после срока действия патента, что вызывает вопрос, почему компании соглашаются на столь ограничительные условия—и на выплату гонорара—после того, как лекарство можно производить свободно. Частично ответ состоит в том, что фирма, владеющая патентом, может просто отказать в выдаче лицензии, которая не связывает лицензиата на долгий период, а высокие прибыли, которые могут быть получены за годы патентной защиты, делают выгодным долгосрочное лицензирование. Но, возможно, более важным является тот факт, что исключительная лицензия позволяет лицензиату в течение срока действия патента закрепить на рынке торговую марку. В современной фармацевтической промышленности торговые марки имеют первостепенное значение. Как только лекарство приобретает популярность под определенным названием — например, мепробамат как экуанил, хлорпромазин как тхоразин и даже аспирин как байер, — становится в высшей степени трудным для фирм, продающих лекарства под другим названием, завоевывать рынок после окончания срока действия патента. Такова истина, даже если другие фирмы продают это лекарство по более низкой цене, как это обычно и бывает. Многократные исследования подтвердили явно парадоксальный факт, что наиболее дорогое лекарство имеет наибольший спрос. Обычно таковым оказывается лекарство, которое первым появилось на рынке18.

Но если условия лицензий, предоставляемые друг другу ведущими фирмами, склонны иметь ограничительный характер, то лицензии, которые получают независимые фирмы в развивающихся странах, сопряжены с еще большими ограничениями. Причины этого очевидны: мелкие компании располагают меньшими возможностями, чтобы предложить что-либо в свою очередь. Рыночные возможности у них относительно небольшие, они не в состоянии позволить себе организацию исследовательских работ, составление рецептов новых лекарств. Они вынуждены обращаться к ведущим фирмам в качестве просителей, что находит свое отражение в условиях предоставления лицензии. Согласно этим условиям не только запрещается экспорт патентованного препарата, но также утаивается применяемая технология. Это является решающим отличием от лицензионных соглашений между ведущими компаниями, когда обычно предоставляются необходимые данные по технологии производства лекарства и которые поэтому дают обществу косвенный выигрыш в виде распространения научных знаний. Исследование, проведенное ОЭСР в 1975 г. по пяти среднеразвитым странам—Греции, Турции, Югославии, Испании и Португалии, — показало, что в большинстве случаев местные фармацевтические компании, получающие лицензии, вынуждены бывают импортировать необходимые ингредиенты препарата от фирм, предоставляющих лицензии19. Местные фирмы заняты только упаковкой и продажей лекарств, таким образом, передача технологии занимает незначительное место. Исследование, произведенное ООН, отмечает, что точно такое же положение существует во многих странах «третьего мира» 20. Таким образом, ведущие компании используют лицензии для внедрения своей продукции в развивающейся стране без того, чтобы основывать там местное производство и ввозить оборудование. Они, ведущие фирмы, распространяют свою систему раздела рынка на эти страны, полностью сохраняя при этом свое технологическое превосходство.

Однако, даже оказывая предпочтение косвенным торговым ограничениям, подобным тем, которые уже упоминались, производители лекарств не брезгуют прибегать к старомодному картелю, если обстоятельства оправдывают такой шаг. Прекрасным примером является хинный картель, который действовал в начале 60-х годов. Хинин является медицинским средством, используемым главным образом для предупреждения заболевания малярией и для лечения этой болезни. Он производится из натурального сырья — хинного дерева, которое выращивается в коммерческих целях в ряде тропических стран. Мировое производство хинина относительно невелико; мировая же торговля сконцентрирована только в руках двух компаний — голландской и западногерманской. Поэтому торговлю хинином довольно легко контролировать, и реально производители сохраняют картельные отношения в течение большей части столетия. Но самое последнее перевоплощение картеля (насколько это известно на сегодняшний день) представляет особый интерес, потому что это один из немногих картелей, обширные документальные отчеты которого были опубликованы благодаря расследованию подкомиссией сената США по антитрестовским вопросам и монополиям21. Внимание комиссии было обращено на серию резких повышений цен, совершенных картелем, в результате чего за период 1964—1966 гг. цены на хинин возросли приблизительно в пять раз. Из-за того что одна из компаний картеля была филиалом американской компании «Рексал драг энд кемикл компани», комиссия получила основание для вызова в суд и ознакомления с детальными документами так называемой Хинной конвенции.

Первое зафиксированное картельное соглашение по хинину было заключено в 1892 г. между голландскими и германскими производителями. В 1913 г. европейцы вступили в союз с производителями хинина на о. Ява и организовали классический картель, секретариат которого под названием «Кина бюро» был размещен в Амстердаме. В 1928 г. большое жюри США обвинило членов картеля и американских импортеров хинина в незаконном ограничении торговли, но, как обычно, принятое решение по этому делу оказало небольшое воздействие на картель; как известно, «Кина бюро» все еще продолжал функционировать в 1951 г., а в 1967 г. Джон Блэйр (тот самый Джон Блэйр, который известен своими исследованиями в области нефтяной промышленности), который был тогда главным экономистом в антитрестовской подкомиссии, свидетельствовал:              «Нет

никаких данных, что «Кина бюро» был когда-либо распущен» 22.

На протяжении 50-х годов операции «Кина бюро», по- видимому, были ограничены деятельностью на мировой арене двух ведущих производителей — голландской фирмы «НВ Недерландше комбинати воор хемише индустри» (обычно известной как «Недхем») и западногерманской фирмы «Бёрингер унд зёне ГмбХ»; они пытались преодолеть перепроизводство, возникшее в результате значительного расширения производственных мощностей в годы второй мировой войны, когда спрос на хинин сильно возрос, а затем после окончания войны последовало его резкое ¦сокращение. В 1959 г. «Недхем» стала инициатором в организации более широкого картеля—«Хинин конвеншн», в который вошли французские и английские предприниматели, т. е. все производители хинина в мире, за исключением ¦одной крупной фабрики в Бандунге, в Индонезии, принадлежавшей ранее голландцам, а в 1957 г. национализированной индонезийским правительством, что вызывало у «Хинин конвеншн» постоянное беспокойство. В результате многочисленных заседаний на протяжении трех лет члены конвенции выработали четыре отдельных, но взаимосвязанных документа, известных как соглашение о запасах, экспортное и джентльменское соглашения и хинный пул.

Вместе взятые, эти четыре соглашения поставили международную торговлю хинином под еще более строгий контроль. Соглашение о запасах представляет собой, по ¦существу, систему мошеннического предложения цен на торгах, когда члены конвенции договариваются не конкурировать между собой, чтобы приобрести государственные запасы (главным образом американские) хинина, выставленные на открытую продажу. Назначив одного из членов конвенции в качестве предлагающего цену, остальные получают возможность приобретать запасы по его цене, а затем распределить между собой купленный хинин согласно оговоренному проценту. Экспортное соглашение определяло продажу хинина и хинидина (препарата, получаемого из хинина и употребляемого для лечения сердечных заболеваний) по всему миру, за исключением стран Общего рынка, Великобритании и Соединенных Штатов. Были использованы все традиционные атрибуты экспортного картеля: цены фиксировались, квоты продаж распределялись между его членами, рыночные территории определялись. Представляет интерес тот факт, что это экспортное соглашение рассматривалось как законное в Европе, ибо оно должным образом было зарегистрировано в федеральном картельном управлении ФРГ, представляя, таким образом, еще один пример того, как пезакоппый картель оперирует под прикрытием законности23.

Скрытая сторона Хинной конвенции заключена в джентльменском соглашении, которое распространяет торговые ограничения па те страны, в отношении которых действие экспортного соглашения специально исключено, чтобы сохранить хорошие отношения с властями. Джентльменское соглашение резервировало внутренние рынки за всеми членами, за исключением английского. Оно фиксировало цены па хинип и хинидин в страпах Общего рынка, Англии и США и в то же время предоставляло специально скидки некоторым предпочитаемым покупателям. Кроме того, устанавливались квоты продажи для этих стран, а также был согласован порядок, при котором члены, превысившие свою квоту, должны предоставить компенсацию тем, которые не смогли добиться своей квоты. Право производства хинина закреплено было исключительно за Голландией и ФРГ.

Единственпо необходимым для завершения этой системы было установление какой-то формы контроля над сырьем для хинина — хинной корой. Члепы конвенции хотели обеспечить себя сырьем в количестве, необходимом для производства хипипа, и не допустить, чтобы излишек мог попасть в руки аутсайдеров; они также хотели, чтобы цепы на сырье были удовлетворительными. Поэтому они разработали в 1961 г. Соглашепие о сырьевом пуле, устанавливающем максимальные цепы, которые члепы могут оплачивать за хинную кору в различных районах, производящих это сырье, предотвращая таким образом конкуренцию за получение сырья между членами и повышение цен па него. Все закупки сырья члепами картеля составляли общий пул, который распределялся согласно заранее оговоренным долям.

В общем, Хиипая конвенция имела огромный успех в сохранении высоких цен. Но и она не избежала проблем. Наибольшим беспокойством являлось то, что один из членов назвал «круппым аутсайдером»—Бандунгская фабрика24. Решив добиться наибольших успехов в экспортной торговле, ипдопезийцы пачали в 1961 г. снижать цены и захватывать у члепов картеля их бизпес. Копвепция прппя- ла две ответные меры: всеобщий бойкот индонезийского хн- пипа члепами ее союза и борьба против Бандунга, «где и когда только можпо», путем резкого снижепия цеп па тех рынках, где ипдонезийцы попытались продавать хпнин.

Даже после 20%-ной скидки с установленной картелем Цены голландцы все же потеряли в 1961 г. 75% японского рынка в пользу Бандунга. Это вызвало разногласия среди членов картеля, некоторые из них, обеспокоенные тем, что война будет продолжаться, стали настаивать на приглашении индонезийцев вступить в картель. Однако голландцы были против. Они мотивировали свою позицию тем, что картель может вынудить Бандунг присоединиться на более выгодных условиях, если политика всеобщей войны цен будет вестись до тех пор, пока индонезийцы не запросят мира. Эта позиция получила значительную поддержку, и конфликт продолжался до тех пор, пока растущая нехватка хинина на мировом рынке не вызвала повсеместно роста цен и ликвидировала таким образом эту проблему.

Соглашение о хпнном пуле также пе действовало гладко: члены картеля не могли согласиться на высокие уровни цены, особенно на хинную кору из Конго. Некоторые утверждали, что высокие цены воодушевят плантаторов Конго на расширение производства коры. Однако западно- германская сторона (которая владела крупной хинной фабрикой в Конго) решительно выступила против этой идеи. В конце концов члены картеля решили, что пул хинной коры создает больше трудностей, чем приносит пользы, и он был ликвидирован в октябре 1962 г.25 Год спустя члены конвенции ослабили строгость соблюдения других соглашений, сделав выполнение их условий скорее добровольным, чем обязательным. Одна из причин такой перемены, с точки зрения производителей, была ясна: затоваривание рынка хинина конца 50-х годов стало уменьшаться, что отразилось на ценах картеля. В 1964 г. конвенция дважды поднимала цены на готовый хинин и хинидин, а в 1965— 1966 гг. в связи с войной во Вьетнаме и другими факторами, вызвавшими превышепие спроса над предложением, цены возросли астрономически. Этот рост цен привел Хинную конвенцию, которая эффективно «стабилизировала» цену в трудные годы, к распаду. В середине 1966 г., когда цены перекрыли все мыслимые рекорды, необходимость в сложном картеле перестала существовать.

Юридические действия заняли ыемного времени, чтобы разоблачить этот картель. В Соединенных Штатах федеральное жюри выдвинуло в 1968 г. уголовное обвинение против восьми компаний, включая иностранных производителей, а также американских импортеров и агентов по продаже и 15 отдельных лиц, обвинив их в многочислеы- ных нарушениях антитрестовских законов. Большинство ответчиков прибегло в конце концов к nolo contendere, и па них был наложен штраф в несколько сот тысяч долларов26. В Европе, где комиссия Общего рынка была встревожена судебным расследованием в США, шесть фирм, входящих в ЕЭС, — три французские, две западногерманские (включая «Бериыгер») и одна голландская («Недхем»)— были оштрафованы на общую сумму 470 тыс. долл.27

ПРОМЫШЛЕННЫЕ ХИМИКАЛИИ

В области основных промышленных химикалий обычные картели имеют больше общих черт, чем в фармацевтике, главным образом потому, что многие виды этой продукции и процессы не могут быть запатентованы или патенты на них давно уже истекли. Можно сказать, что фактически имеются два уровня картелей, контролирующих промышленные химикалии, которые выпускаются более молодыми и более старыми секторами этой отрасли. В сфере, где исследования ведутся интенсивно, а знания развиваются быстро, превалируют соглашения, основанные на патентных лицензиях или совместных исследовательских проектах. В то время как в старых, менее динамичных секторах отрасли компании, надеющиеся свести до минимума конкуренцию, вынуждены опираться главным образом на более непосредственный контроль картеля.

Этот образец можно обнаружить еще в 20-х годах, когда были организованы картели, охватывающие некоторые из наиболее важных базисных химических продуктов, таких, как щелочи, красители и азот. Великая депрессия вызвала к жизни другие классические картели в таких отраслях, как производство удобрений, уксусной кислоты, перекиси водорода и хлорноватокислого натрия, если перечислить только некоторые из них. Но даже в предвоенный период, возможно, были более действенными косвенные соглашения, чем обычные картели. Безусловно, самым важным было Соглашение о патентах и процессах — или «Великий альянс», — заключенное между компанией «Дюпон» и «ИКИ» в 1929 г. Как мы отметили в гл. 1, это соглашение охватывало почти всю химическую продукцию, производимую обеими фирмами, — от взрывчатки, пластиков, красителей до кислот, спиртов, синтетического аммо- иия — и обязывало их «обмепиваться технической информацией и исключительными лицензиями на производство, использование и продажу химикалий на основе всех их патентов и секретных изобретений в настоящем и будущем» 28. Хотя широта этого пакта чрезвычайная, его цель и характер не были таковыми. Обе фирмы добились мира с другим членом «большой тройки» — «ИГ Фарбен» — посредством множества патентных соглашений, охвативших отдельные виды продукции, а также остальными круппыми химическими фирмами. В 1939 г. одна лишь «ИКИ» принимала участие почти в восьмистах соглашениях, охватывающих ее химический бизнес29.

Соглашения, регулирующие производство и продажу нейлона и терилена, представляют собой прекрасный пример политики основных фирм, уже отмечепной при анализе фармацевтической отрасли, — лицензировать важные изобретения только друг другу. «Дюпоп» создала пейлон в 1937 г. После переговоров со своим партнером по «Великому альянсу» «Дюпон» передала «ИКИ» исключительную лицензию на производство нейлона в Англии и в Британской империи, в Канаде, Ирландии, Египте, Иране и Ираке, а также не исключительную лицензию для Норвегии, Швеции, Финляндии, Польши и Португалии. Обе фирмы обусловили контрактом не производить и не продавать нейлон на территории каждой из договаривающихся сторон и не экспортировать первичные или частично обработанные нейлоновые продукты вне выделенной каждой фирме территории. Несколько других крупных химических или текстильных фирм, включая «ИГ Фарбен», получили исключительные лицензии для своих стран и определенных зарубежных территорий, которые не были предоставлены «ИКИ» или зарезервированы за «Дюпоп». Подобный же раздел рынка был достигнут через патентные лицензии иа нолиэстерное волокно терилен, хотя в этом случае владельцем патента была относительно небольшая английская фирма «Калико принтере». Вместо того чтобы самой производить это волокно, «Калико принтере» передала исключительные права на производство волокон «ИКИ» в большинстве стран мира, а «Дюпон» — в Соединенных Штатах Америки. «ИКИ» затем предоставила сублицензии другим фирмам с обычным строгим разделом территории.

Многие из этих соглашений, естественно, перестали действовать после того, как началась вторая мировая война; но участники соглашений явпо не собирались допустить, чтобы война навсегда разрушила их коммерческие альянсы. Они лишь приостановили активное сотрудничество и планировали возобновить его, как только окончатся военные действия. Тем временем они проявляли учтивость друг к другу, чтобы гарантировать взаимные интересы. «В многочисленных случаях американские компании ожидали разрешения от своих партнеров по картелю, прежде чем отгрузить свою продукцию на рынки, которые этп партнеры больше не имели возможности снабжать», — пишут Стокинг и Уоткинс.

«Они снабжали эти рынки своими товарами только в период войны. В некоторых случаях американские компании использовали популярную немецкую упаковку п фирменные обозначения, чтобы сохранить доброжелательное отношение потребителей к немецкой продукции... Многие американские и гермапские компании передавали взаимно друг другу патентные права, которыми они владели, в попытке полностью сохранить дух довоенпых соглашений п избежать конфискации этих патентов на том основании, что они принадлежат представителю вражеской страны» го.

Несмотря на добрые намерения компаний, война и последующие события изменили форму картелей, которая существовала вплоть до 1939 г. Усердные оккупационные власти США решили ликвидировать в Германии национальные картели, организованные нацистами. «ИГ Фар- беи» с ее пресловутыми международными связями (отчет 1943 г. показывает, что эта фирма была вовлечена в деятельность 2 тыс. картелей)31 оказалась главной мишеиыо. Громадное химическое объединение было разделено на части, его составляющие компании, известные ныне как западногерманская «большая тройка» — «Байер», «Хёхст» и «БАСФ», — и девять более мелких фирм (некоторые из этой девятки были с тех пор снова поглощены доминирующей «большой тройкой»). В Соединенных Штатах шквал антитрестовского судебного преследования в 1940 г. убыстрил распад нескольких ведущих химических картелей. В крупном процессе над всемирным картелем производителей щелочн Верховный суд в 1949 г. постановил, что принадлежность североамериканских фирм международным картелям является незаконной32. Тесные связи между «Дюпон» и «ИКИ» были порваны в 1952 г., когда окружной суд Соединенных Штатов постановил, что Соглашение о патентах и процессах нарушает закон Шермана, главным образом из-за содержания в нем пункта о разделе территории33. По делу «Нэйшнл лид», рассмотренному в 1945 г. и подтвержденному два года спустя Верховным судом, судья Саймон Ривкинд отметил в решении окружного суда, что патентный пул производителей соединений титана равнозначен незаконному картелю.

«При рассмотрении в целом этой истории нельзя закрывать глаза на то, что там нет свободной торговли титаном. Каждый фунт его подпадал под введенное в частном порядке регулирование.

Пути этой коммерции не прокладывались движущими силами конкуренции. Это были в значительной мере искусственные каналы, созданные в частном порядке. Границы частного владения в титановом деле охранялись сотнями патептов, обеспечивающих деятельность без соперников и поддерживаемых без тяжб. К началу второй мировой войны частная империя накопила огромную мощь. Полностью отсутствовали импорт и экспорт, за исключением экспорта в западное полушарие» 34.

Такого рода решения судов заставили производителей химикалий быть более осмотрительными. Большая часть крупных картелей распалась или вообще не возобновляла операций после войны. Те же, которые остались в регистрационном списке картелей в таких странах, как Англия и ФРГ, стали чисто экспортными картелями (по крайней мере в теории) и не оказывали никакого воздействия на внутренние рынки. В то же самое время умножилось число косвенных соглашений, каждое из которых добивалось в какой-то степени контроля над рынком определенной продукции, внося вклад в общую атмосферу сотрудничества между транснациональными химическими фирмами.

Листая страницы торговой прессы, можно натолкнуться случайно на короткие отчеты об этих соглашениях. К примеру, 3 июля 1978 г. лондонская Файнэншл тайме сообщила о новом соглашении между «Доу кемикл» и западногерманской фирмой «Байер». Пакт этот касался хлорированного полиэтиленового эластомера, используемого в производстве резины. «Доу» продавала свой собственный хлорированный полиэтилен в Европе, но теперь обе фирмы объявили, что «Байер» будет покупать продукцию «Доу» и реализовывать ее под торговой маркой фирмы «Байер». «Доу» и «Байер» согласились также обмениваться технической информацией о применении хлорированного полиэтилена. По внешнему виду это совершенно законное деловое соглашенце. «Доу» просто может решить, что «Байер» сподручнее продавать ее продукцию с большей эффективностью, а фирма ФРГ удовлетворится увеличением на рынке доли товаров, продаваемых под маркой своей фирмы. Каковы бы ни были намерения, но это соглашение сдерживает конкуренцию между двумя фирмами. Оно полностью исключает возможность ценовой конкуренции на европейском рынке и ограничивает технологическое соперничество. Оно также поднимает серию вопросов. В скольких подобных соглашениях участвуют эти фирмы? Какие компании вовлечены? И какого рода продукция? Каков совокупный эффект таких соглашений, тысячи которых, как известно, находятся в действии? Мы подозреваем, что по многим товарам реальным результатом является раздел рынков и территорий, следуя образцу, выработанному картелями в довоенные годы. Однако без широко поставленного исследования в ряде государств с вызовами по судебным повесткам невозможно с уверенностью выяснить все обстоятельства. Система эта слишком широко распространена; целое состоит из очень многих фрагментарных частей. Действующие условия значительного большинства соглашений — даже тех, которые упоминаются в коммерческой прессе, — никогда не будут доступны общественности, потому что они рассматриваются в качестве законных коммерческих секретов, охраняемых компаниями.

Поэтому ряд химических фирм выразили беспокойство и протест, когда ЕЭС потребовало регистрации всех ограничительных соглашений. В это время одна коммерческая газета отметила, что «специалисты в области законов по международным компаниям вообще считают, что химикалии и фармацевтика... являются областями, которым может быть нанесен самый непосредственный удар реши-

и ОС

тельным применением антикартельных постановлении» ". Однако решительные меры никогда не применялись. Компании подвергались наказаниям только после расследования за грубые нарушения правил торговли и только тогда, когда их картельные махинации бывали раскрыты. Тем не менее после второй мировой войны было несколько примеров, свидетельствовавших о том, что горячее стремление обезопасить картель вовсе не уменьшилось. Мы вкратце опишем некоторые из этих соглашений по химикалиям, прежде чем перейдем к более детальному рассказу о двух сферах — красителях и удобрениях, которые известны своей приверженностью к картелям.