БОЙ КУХУЛИНА С ФЕРДИАДОМ

Стали мужи Ирландии думать, кто бы мог сразиться и выдержать бой с Кухулином завтра поутру. И сказали все, что способен на это лишь Фердиад, сын Дамана3, сына Даре, храбрейший герой из рода Домнана.

Послали вестников и послов за Фердиадом. Но Фердиад отказался, отверг, отослал обратно вестников и послов. Не пошел на их зов Фердиад, ибо он знал, чего хотели пославшие их: чтобы он бился с другом, товарищем, названым братом своим.

Тогда Медбс послала друидов, заклинателей и злых певцов к Фер- диаду, чтобы они спели ему три цепенящих песни и три злых заклинания и наслали три нарыва на его лицо — нарывы позора, стыда и поношения, от которых должен был умереть, если не тотчас, то не позже, чем через девять дней, если откажется прийти. И Фердиад пошел с ними,

а Фердиад, сын Дамана — побратим Кухулина, один из витязей соседнего с Ульсте- ром королевства коннахтского (на западе Ирландии).

Скатах — королева мрачного, окруженного опасностями острова, вероятно (в первоначальной форме предания), царства теней, царства смерти. О воинском Воспитании Кухулина у королевы Скатах подробно повествует сага о сватовстве Кухулина к Эмер. Уатах — «ужасная» — дочь королевы Скатах, жена Кухулина во время служения его у последней. Об этом говорится в саге о сватовстве Кухулина к Эмер. Айфе — враждебная Скатах богатырша; Кухулин вступает с ней в единоборство и побеждает ее; рожденный. Айфе от Кухулина и воспитанный вдали от отца сын отправляется на поиски его; при встрече отец с сыном, не признав друг друга, вступают в бой, и сын гибнет от руки отца.

с Медб — могучая и свирепая королева коннахтского королевства, напавшая в союзе с остальными королями на уладов, чтобы похитить чудесного быка из Куальнге. Для нападения Медб выбрала то время, когда наследственная магическая немощь поражает всех мужей уладских, лишая их сил; только Кухулин как сын бога сохраняет свою силу. Остановив заклинаниями войско Медб и ее союзников у брода, Кухулин вызывает на единоборство ее борцов. Против него Медб заставляет выступить лучшего из витязей — Фер- диада.

ибо легче казалось ему пасть от копья силы, смелости и ловкости боевой, чем от копья позора стыда и поношения1.

Немного времени потратил возница Фердиада, чтобы достигнуть брода. И там он увидел прекрасную колесницу с четырьмя осями, несшуюся в стремительном порыве, искусно управляемую, с зеленым пологом, с разукрашенным остовом из тонкого, сухого, длинного, твердого, как меч, дерева, влекомую двумя конями, быстрыми, резвыми, длинноухими, прыгающими, с чуткими ноздрями, широкой грудью, крутыми бедрами, громадными копытами, тонкими ногами,— конями сильными, пылкими, стремительными.

Один из коней был серый, с крутыми бедрами, с длинной гривой, делавший короткие прыжки; другой — черный, с вьющимся волосом, длинным шагом и короткой спиною. Подобны соколам, налетающим на добычу, когда дует резкий ветер, подобны порыву бурного ветра, несущегося по равнине в мартовский день, подобны дикому оленю, почуявшему впервые охотничьих псов, были кони Кухулина. Они казались несущимися по пламенным, раскаленным камням, и земля дрожала, трепетала под ними от неистового их бега.

Кухулин достиг брода. Фердиад ожидал его с южной стороны брода. Кухулин стал на северной его стороне.

Приветствовал Фердиад Кухулина:

• В добрый час явился ты, Кухулин! — воскликнул он.
• Правду сказал ты о добром часе,— отвечал Кухулин,— лишь про это мгновенье нашей встречи. А дальше нет во мне веры словам твоим. Больше пристало бы, Фердиад, чтоб я приветствовал твой приход, чем ты мой, ибо ты вступил в область и королевство, где стою я! И не очень пристало тебе являться сюда, чтобы нападать и биться со мной, а скорей бы мне пристало напасть и биться с тобой, ибо от тебя идет обида нашим женам, сыновьям и детям, нашим коням и табунам, нашему скоту и стадам
• Ладно, Кухулин,— молвил Фердиад.— Что за причина тебе биться-сражаться со мной? Когда мы жили вместе у Скатах, Уатах и Айфе, ты прислуживал мне, готовил копья, стелил постель.
• Правда, что так,— отвечал Кухулин.— По молодости, по юности своей делал я это для тебя, теперь же дело иное.
  Нет ныне бойца на свете, которого бы я не мог сразить.

И они стали осыпать друг друга горькими упреками за измену былой Дружбе. Обменялись они такими речами:

Ф е р д и а д

Что привело тебя, кривоглазый",

На поединок со мной, могучим?

Все тело твое обольется кровью Над дымящимися конями твоими!

На горе себе ты выехал нынче!

Ты вспыхнешь, как уголь в горящем доме,

Большая нужда во враче у тебя будет!

Если сможешь только до дома добраться!

Ку х у л и н

Я стою впереди молодых воинов,

Как древний вепрь, все крушащий кругом,

Пред войском, пред сотней бойцов,

Чтоб утопить тебя в этой воде,

Чтоб в гневе лютом испытать твою мощь В бою с сотней разных ударов.

Придется тебе понести потерю:

Тебе сниму я голову с плеч.

Ф е р д и а д

Здесь найдется, кто раздробит тебя,

Я пришел, чтоб тебя убить.

Тебя ждет сейчас от руки моей Страшная смерть в кровавой схватке,

Перед лицом героев, что здесь собрались,

Пред лицом уладов, глядящих на бой,

Чтоб должную память сохранили они              .

О том, как мощь моя сокрушила их силу.

К у х у л и н

Как же станем мы биться с тобой?

Тела застонут наши от ран.

Что ж, нет нужды, мы с тобой сойдемся В поединке у этого брода!

* «Кривоглазым» Фердиад называет Кухулина потому, что, когда он впадал в боевую ярость, у него пропадал один глаз.

Будем ли биться тяжкими мечами Иль кровавыми остриями копий,— Сражен ты будешь пред лицом войска, Ибо настал для этого час.

Фердиад

До захода солнца, до начала ночи,

Раз суждено мне напасть на тебя,

Будем мы биться у горы Бойрхе.

Вдоволь прольется в этой схватке крови!

На крик твой смертный сбегутся улады. «Он повалил его!» — воскликнут они.

То, что увидят, тяжко им будет,

Не скоро забудут этот горестный вид!

Кухул и и

Ты стоишь у гибельной бездны,

Конец твоей жизни уже настал.

Я исторгну ее лезвием меча,

Будут дивиться моему удару.

Будет слава бойцу, что убьет тебя,

Будет долгой о нем людская молва.

Не водить тебе больше воинов в бой С этого дня до конца времен!

Фердиад

Прочь от меня с твоим предвещанием,

О величайший болтун на свете!

Не получишь ты ни награды, ни чести, Не твоему древу вознестись над моим!

Я, что стою здесь, тебя знаю.

У тебя сердце трепетной птицы,

Ты, слабый мальчик, боишься щекотки, Чужда тебе доблесть, чужда тебе сила.