СОЦИАЛЬНАЯ ОБСТАНОВКА, ПРОТИВОРЕЧИЯ БЫТИЯ, ГЛАВНАЯ ЦЕЛЬ МУДРОСТИ
«Когда в Поднебесной растет число запретов и табу — народ все более беднеет.
Когда у народа растет число острого оружия — в царстве и царствующем доме все больше смут.
Когда растет число людей умелых и искусных — все больше рlt;? - пикает невиданных вещей.
Когда множатся статьи законов и приказов — все больше появляется воров и разбойников...
О несчастье, опора счастья! О счастье, ложе несчастья' Кто знает их предел? Он г отсутствии прямоты! Прямота превратилась в хитрость, добро превратилось во зло» [4, 57].
Проекция добра и зла на сферы космоса ведет к осмыслению их противоречия во всемирных мировоззренческих масштабах: «Почему Небо ненавидит? Разве кто знает причину этого? Поэтому и совершенномудрый человек затрудняется в этом» [4, 73]. В мировоззрении Лаоцзы борьба противоположностей добра и зла и всех других противоположностей отражается диалектиком их взаимодействия. Одна противоположность с необходимостью вызывает другую:
«Если есть ущербное, то есть и совершенное.
Если есть кривое, то есть и прямое,
Если есть пустое, то есть и полное,
Если есть ветхое, то есть и новое,
Если есть недостаток, то есть и достаток,
Если есть большее, то есть и меньшее» [4, 22].
Как мыслитель Лаоцзы вполне отчетливо сознает активный характер взаимодействия противоположностей и квалифицирует его «сокровенной просветленностью» сознания:
«Чтобы нечто сжать, необходимо прежде расширить его, Чтобы нечто ослабить, необходимо прежде усилить его, Чтобы нечто уничтожить, нужно прежде взрастить его, Чтобы нечто отнять, необходимо прежде дать его Это называется сокровенной просветленностью.
Мягкое побеждает твердое, слабое побеждает сильное» [4, 36].В массовом сознании борьба добра и зла в природе и обществе воспринимается в своем худшем варианте как «война за что-то». Она представляется в непреодолимой силе естественной и социальной необходимости, порождает безысходную идею человеческой обреченности на вечную драку из-за питья и еды. С одной стороны, мудрецу Лаоцзы абсолютно понятен непреложный закон диалектики конструирования и осознания бытия. По этому закону он и строит свое учение средствами диалектики Дао-Дэ. С другой стороны, войне верхов и низов в природе и обществе противостоит обыденный человек со своим обыденным сознанием, вопиющий о мире, гармонии и спасении. Перед Лаоцзы встала альтернатива: идти вперед — выработать линейную концепцию исторического времени, построить идеал светлого будущего, взять метод диалектики для осуществления сознательного практического преобразования действительности и предложить все это народу как реальной силе воплощения теории в действительность, т. е. стать подлинным реформатором или революционером своего времени или идти назад к родовому единству, отказавшись от всех культурных, материальных и духовных завоеваний.
В первом случае Лаоцзы в условиях «борьбы царств» был бы просто не понят. Не было еще той организованной социальной силы, которая на деле могла бы осуществить такую теорию на практике. К тому же пропаганда борьбы масс (которая объек- тивно была борьбой классов) обывателю, не идущему дальше круга своих узких представлений, казалась бы реакционной идо ей истребления человечества. От одного слова «борьба» он шарахается, как от чего-то ужасного и страшного. Для него мировоззренческое «выпрямление» в линию исторического круга пятича- стных ориентиров сознания была бы равносильна общекультурному краху Поднебесной. Лаоцзы мог повторить судьбу героя Гуня, который «утопил пятичастный ряд» и был растерзан.
Во втором случае Лаоцзы вынужден был бы сомкнуться с родовой аристократией, несущей на себе весь груз родовых, архаичных пережитков.
Причем пришлось бы вступить в борьбу как раз с теми силами, которые стояли за прогресс общества. В теоретической рефлексии противоположностей прошлого и будущего идти вперед или назад означало быть «односторонним» и в практике, и в теории (диалектике) —то и другое не исключало борьбы, а ее-то и нужно было избежать. Под силами обстоятельств Лаоцзы выбирает средний путь Срединного царства: ни вперед к будущему, ни назад к прошлому, а пребывание в настоящем, путь вечного равновесия и «постоянства» чан, выраженный собственной мерой: «Знать меру в мере — это мера постоянства/ [4, 46]. Материальным и духовным воплощением «постоянства.- выступает цзы жань «естественность», она есть всегда. В ней Лаоцзы ничего не переставляет, ничего не привносит в нее и ничего из нее не выносит. Царства уже есть — пусть остаются, хоу и ваны (правители) тоже есть — и тоже пусть остаются и т. д. Главное, чтобы все пришло в естественность. Цзы жань приходит «без усилий», к ней не надо ни поворачиваться, ни отворачиваться от нее, ни познавать ее, ни не познавать, ни осуществлять ее действием, ни бездействием, к цзы жань неприменима ни одна противоположность. По своей сущности всеединого тождества цзы жань выше всяких противоположностей верха и низа и ценнее их. Лаоцзы выдвигает здесь спонтанный образ изначальною тождества:«...Это и называется изначальным тождеством:
(Его) невозможно сроднить с (чем-либо), невозможно отделить
(Ему) невозможно принести пользу, невозможно нанести вред.
(Его) невозможно сделать дорогим, невозможно сделать дешевым
Поэтому и является ценностью для Поднебесной» [4, 56].
Основной задачей своей философии Лаоцзы ставит приведение природной И человеческой Поднебесной К единству В цзы жань. Но человеку нужно показать образ цзы жань и сказать о ней. Лаоцзы пишет «Дао дэ цзин» — это не столько торжество его мысли, развертывающейся в свободном преобразующем творчестве, сколько печаль философа, сдавленного обстоятельствами.
«Дао дэ цзин» написана не для простого народа — связанный с естеством земли, он не нарушит цзы жань. Книга предназначается правителям, политикам, мудрецам, ученым, искусникам и эстетикам — всем тем, кто своей деятельностью может создать и создает противоположности. Поэтому философ и говорит: «Дао постоянный: не деяет и не не-деяет. Если хоу и ваны смогут соблюсти (его), то тьма вещей будет самоизменяться». «Если отбросить ученость — не будет и печали». «(Если) не превозносить талантов, то люди не соперничают. (Если) не ценить труднодобываемого богатства, то люди не становятся разбойниками. (Если) не смотреть на то, что может вызвать страсть, то сердца не трепещут... (Если) есть постоянство — тогда нет знаний, нет страстей и тогда знающий не смеет деять. Деяй не-деяние и тогда не будет ие-правления» [4, 37, 20, 3].Лаоцзы понятно, что невозможно одним махом взять да и стереть в головах простых людей и правителей всякую память и на «чистую доску» вписать идею цзы жань. Следовало теоретически переработать всю предшествующую идеологию, зафиксированную в природных сферах Неба и Земли, в социальной и духовной сферах верхов и низов, и воскресить былую естественность. Такова цель его мудрости. Теоретическое обращение Лаоцзы к мыслительному опыту прошлого создает видимость, что своим идеалом философ избирает родовой строй и родовое сознание. Так в большинстве случаев мы и думали. Однако это получается оттого, что род и родовое сознание исторически и логически стоят первыми в развитии китайского общества и мировоззрения и первыми попадают во внимание Лаоцзы. Он подвергает теоретическому переосмыслению все этапы предфилософско- го развития самосознания китайцев, выходит на тогдашнее настоящее и неявным образом обращается через проводимую им борьбу с философскими партиями в будущее. Здесь нет призыва к действительному движению общества назад, а есть только идея, теория, в которой прошлое, настоящее и будущее сводятся в единство на настоящем. Лаоцзы одним из первых среди древнекитайских философов приступил к созданию философской системы, в которой идея цзы жань повторяет исторический путь развития самосознания китайцев и погашает всю свою диалектическую рассудочность в спонтанном течении бытия и сознания.
Методом построения философской системы Лаоцзы избирает диалектику.
Идея цзы жань, как и любая идея, в своем мыслительном развитии не может и шагу ступить без того, чтобы не быть осознанной в диалектических противоположностях. Иначе она логически просто неподвижна.Материалом, в котором Лаоцзы теоретически объективирует историческое и логическое движение идеи цзы жань, служит традиционный материал фиксации сознания — человек, природа, общество и дух. Для выражения противоположностей верха и низа Лаоцзы берет их мыслительные аналоги Дао-Дэ. Он направляет Дао-Дэ на человека, природу, общество и дух с целью приведения их к «постоянству» и «единству». Философ онтологизиру- ет Дао-Дэ в человеке, природе, обществе и духе и проводит Дао- Дэ по всем их сферам, повторяя исторический путь развития самосознания китайцев. Тем самым, во-первых, развитие общества и природы у Лаоцзы понимается диалектически и во всеобщих взаимосвязях. Во-вторых, теоретически это развитие выражается как развитие Дао-Дэ. В-третьих, категория Дао-Дэ получает историческую и логическую определенность в отражении процессов развития общества и природы. В-четвертых, система этапов развития природы, общества и духа, отраженная этапами движении Дао-Дэ, создает систему категорий философии Лаоцзы. В-пятых, поскольку Лаоцзы строит замкнутую систему цзы жань, то диалектическое развитие общества, природы и духа (Дао-Дэ) понимается как развитие по кругу в естественных ритмах и совпадает с традиционной системой категорий осмысления бытия, диалектика сталкивается с антидиалектикой. В-шестых, так как система цзы жань имеет целевое направление к построению единства, то философский монизм выражается и в категории Дао- Дэ: единство этих противоположностей обозначается со сторони наименования Дао, которое распространяется и на всю систему диалектики Лаоцзы.
Мировоззренческое тождество противоположностей верха и низа не предполагает и не допускает выражения его в «слове» и «в речи». Однако, чтобы высказать его человеку, тождество должно быть раздвоено на категориальные противоположности. Лаоцзы с этого и начинает текст «Дао дэ цзин». Он раздваивает изначальное тождество — «постоянный Дао» на именные, понятийные и природные противоположности и создает условия его диалектического выражения:
«Дао и Дао не есть (отрицают) постоянный Дао, Имя и имя не есть (отрицают) постоянное имя. Небытием называют начало Неба и Земли, Бытием называют Мать тьмы вещей. Поэтому:
В Небытии постоянства тщусь созерцать его (постоянства) сокровенную тайну (единое).
В Бытии постоянства тщусь созерцать его (постоянства) границы.
Эти два тождественнородны, но различно именуются. В тождестве означают первоначало:
Первоначало и первоначало — диерь ко многому л тайному^