СИСТЕМА ФИЛОСОФСКО-НРАВСТВЕННЫХ КАТЕГОРИЙ «ЛУНЬЮЙ»
Основу категориальной системы «Луньюй» составляют пять традиционных категорий сознания, которые условно можно разместить в структуре «пятичастного креста»:
и
(Долг)
Сяо ти (Почитание Ли Синь
родителей и старших (Ритуал)" (Дсьч не)
братьев) 1
Жэнь
(Взаимность)
Социально-политическое и нравственное содержание каждой из них в полном объеме тоже раскрывается по пятичастной форме. Так, в пятичастной связи поведенческих принципов Кунцзы определяет категорию Жэнь (Взаимность): «Цзычжан спросил Кунцзы о Жэнь (Взаимности). Кунцзы ответил: «Кто может осуществить пять (принципов), тот в Поднебесной становится Жэнь. «Прошу сказать о них». (Кунцзы) ответил: «Уважение, великодушие, доверие, сметливость, доброта» [7, 17, 6]. Далеко не все категории в «Луньюй» сохраняют полную пятичастную формальную и содержательную определенность.
Зачастую она не лежит непосредственно на поверхности текстового повествования и для выявления ее требуется кропотливый анализ. Однако то, что традиционные горизонтальные и вертикальные структуры берутся у Кунцзы в качестве мировоззренческого принципа организации сознания, не вызывает сомнения.В девятичастной системе Кунцзы размещает предметную область размышлений и методику цзюньцзы: «Кунцзы сказал: «Благородный муж думает о девяти (вещах): о том, чтобы видеть ясно; о том, чтобы слышать четко; о том, чтобы его лицо было приветливым; о том, чтобы его поступки были почтительными; о том, чтобы его речь была искренней; о том, чтобы его действия были осторожными; о необходимости спрашивать других, когда появляются сомнения; о необходимости помнить о последствиях своего гнева; о необходимости помнить о справедливости, когда есть возможность извлечь пользу» [27, 1, 171].
Трехчастная вертикаль используется Кунцзы чаще. Как правило, в ней даются параллели положительной и отрицательной оценок нравственности или отрицательные «запретительные» указания к поступку. Здесь фигурируют «три радости, приносящие пользу, и три — вред», «три ошибки», «три заповеди цзюньцзы», «три опасности цзюньцзы», три полезные и три вредные дружбы. Например: «Кунцзы сказал: «Три вида дружбы приносят пользу и три — вред. Когда дружишь с человеком или прямым, или честным, или обладающим большой проницательностью,— это приносит пользу; когда дружишь с человеком или неискренним, или изворотливым, или бойким на язык,—это приносит вред» [27,1, 170]. Вероятно, трехчастная вертикаль так и должна быть в дуальной связи противоположностей «положительного» и «огрица- тельного», ведь вертикаль строит отношения верхов и низов общества, проводит поведенческие запросы и императивы снизу
вверх и обратно.
Кроме пятичастной, девятичастной и трехчастной категориальных структур в «Луньюй» работают четырехчастная и шести- частная структуры. Первая архетипом имеет мировоззренческую ориентацию сознания по четырем сторонам света, вторая — но четырем сторонам света, зениту и надиру, одна — плоскостная, другая — объемная.
Поскольку по Кунцзы носителем сознания являются люди в своей социальной дифференциации верхов, центра и низов, то все категориальные мировоззренческие структуры накладываются им на человеческую Поднебесную.
Отсюда механизмом движения сознания становится личностная, семейная, коллективная классовая и государственная деятельность людей, поставленная по единому Ритуалу. Каждый поведенческий акт должен быть сознательным, а каждое слово действенным: «Благородный муж стыдится, когда его слова расходятся с поступками» [27, Г 165]. Слово и дело объединяются в ключевых нравственных принципах, среди которых главный — Ритуал. Вне всякого сомнения, Кунцзы видел, что все формы социальной деятельности людей были тесно связаны с сельскохозяйственной практикой, покоящейся на ритмах природы. Возможно, Кунцзы предполагал проекцию социальных форм сознания на природу, но, конечно, не «самою по себе», а природу с ритуализированными ритмами. Однако на этот счет мы не имеем почти никаких указаний. Из природных сфер у Кунцзы фигурирует только Небо. Китайские исследователи указывают, что иероглиф тянь «небо», за исключением его использования в понятиях «тяньцзы» «Сын Неба», «тячь ся» «Поднебесная», «тянь Дао» «Небесный Дао», встречается в тексте «Луньюй» восемнадцать раз и из них двенадцать раз в речи самого Кунцзы. У него «Небо» используется в трех значениях: а) как часть природы — три раза; б) как нравственная справедливость— один раз; в) как судьба и повелитель — несколько раз [107, 8—13]. Можно предположить, что у Кунцзы «Небо» не столько природный носитель нравственных смыслов, сколько высшая точка категориальной ориентации сознания, направляющая нравственный императив от Неба вниз к Земле. В традиционных направлениях работы сознания ничего не надо изменять, надо только слить воедино природный и социальный космос, создать социальное Небо, как это и делается в категории тяньцзы — «Сын Неба».Слияние природного космоса с социальным обязывало Кунцзы соотнести свой философский предмет со всеобщей абстрактной сущностью Дао и Дэ. Он проводит Дао и Дэ по всем звеньям социальных связей и соотносит с ними систему категорий политики и нравственности. Вероятней всего, в своих размышлениях Кунцзы исходит из первоначального тождества противоположностей, из «золотой середины» чжун юн, располагающейся в центре его философского предмета: «Учитель сказал: «Золотая середина образует Дэ. Это предел! Из людей редко кто вечно (предан этому)» [7, 6, 29].
Кунцзы ценит Дао чрезвычайно высоко. Дао — смысл всех смыслов, знание всеобщего, поэтому, если «Утром услышишь Дао —вечером можно и умереть» [7,4, 18]. Социальный Дао —«добрый Дао» Поднебесной и царства — мудрец укрепляет доверием и учением. Его слова звучат как завещание ученикам:«С искрениям довернем, с любовью к учению
До смерти стойте за добрый Дао.
11е входите в царство, где опасность,
Не селитесь в царстне, где беспорядок.
Если в Поднебесной есті, Дпо, то проявляйтесь,
(Ее ли в Поднебесной) нет Д.-'о, то скрывайтесь.
Если в царстг.е есть Дао, то бедность и презренность постыдны.
Если в царстве нет Дао. то богатство и знатность постыаны» [7,
8, 13].
Дао и Дэ у Кунцзы действенны, подвижны. Они могут быть в сотворенной человеком социальной гармонии и могут не быть, исчезнуть в хаосе. Социальную значимость Дэ Кунцзы подчеркивает сравнением Дэ с Полярной звездой: «Постановка правления посредством Дэ подобна Полярной звезде: стоит на своем месте, а масса звезд объединяется вокруг нее» [7, 2, 1]. В категории Дао философ отражает прогрессивное развитие царств. Ближайшим к Дао в метаморфозах царств он ставит свое родное царство Л у: «(Царство) Ци изменяется и достигает (состояния царства) Лу. Лу изменяется и достигает Дао» [7. 6, 24].
Социальные антиподы — благородный человек цзюньцзы и низкий человек сяо жэнь тоже несут сущностную характеристику Дао и Дэ: «Цзи Канцзы спросил у Кунцзы об управлении: «Если казнить тех, у кого нет Дао, чтобы стали на (их) место те, кто обладает Дао, то это каково?» Кунцзы ответил: «Если Вы управляете, то зачем прибегать к казням? Если Вы стремитесь к добру, то и народ добр. Дэ цзюньцзы— ветер, Дэ ничтожного человека — трава. Трава под ветром всегда гнется» [7, 12, 19]. В противоположность низкому человеку цзюньцзы истинно деятельный социальный субъект, поэтому он, а не низкий человек может своим усердным старанием над созданием основы породить Дао: «...
Цзюньцзы должно усердствует над основой, основа устанавливается и Дао рождается. Почитание родителей и старших братьев — вот что есть основа Жэнь (Взаимности)» [7, I, 2].Не оставлены без характеристик В Дао и Дэ ученики Кунцзы и сановники. В отношении к ним Кунцзы весьма строг и справедлив: «Учитель сказал: «Нин Уцзы (таков) — когда в царстве есть Дао, то (он) проявлял мудрость; когда в царстве нет Дао, то (он) проявлял глупость. Его мудрость можно измерить, но его глупость измерить невозможно» [7, 5, 21]. С присущей Кунцзы лаконичностью он говорит и о своих Дао и Дэ. В собственном Дао Кунцзы выражает общую философему и греческих, и индий- ских философов о постижении всего посредством единого: «Учитель сказал: «Шэнь! Мой Дао в том, что Единым (Одним) пронизываю все это» [7, 4, 14]. А Гераклит Эфесскии говорит: v...Но мне, но логосу внимая, мудро признать, что все едино» [28. 451. Кунцзы ясно сознает, что он только человек и как таковой не может быть вечным носителем всеобщих сущностей Дао и Дэ. опи были бы временными и очень личностными. Поэтому Кунцзы привлекает сюда высшую социальную силу — Небо, свою Дэ он производит от него: «Небо породило Дэ во мне» [7,7,23]. По вот о Дао Кунцзы так не говорит. Рождает ли Небо в нем Дао или нет — остается неизвестным, поэтому и ученики Кунцзы скажут: «Сочинения учителя можно услышать, а вот его слова о природе (характере) и Дао Неба услышать невозможно» [7, 5, 13].
Вполне логично, что Кунцзы посредством Дао и прямоты характеризует действия цзюньцзы и его стремление к учению: «Учитель сказал: «В еде цзюньцзы пе требует пресыщения, в жилье не требует комфорта, сметлив в делах, сдержан в речах, поэтому обладает Дао и прям; можно сказать — хорошо учи г. ч. [7, I, 14]. Кунцзы проводит Дао и в такой важный институт ритуальной регуляции общественных отношений, как почтение родителей: «Учитель сказал: «Отец жив — следуй его воле; окц умер — следуй его курсу (поведении); три года не меняй (ничего) в Дао отца, это можно назвать сыновней почтительностью» [7, I, 11].
Дао и Дэ Кунцзы органически вплетает в систему нравственно-политических принципов.
В некоторых местах «Луныои» он, наставляя своих учеников, правителей и людей, дает целые группы категорий, связывая их поведенческой нормативностью и смысловыми соотношениями: «Учитель сказал: (Обретай) волю в Дао, держись (основы) в Дэ, опирайся на Жэнь (Взаимность), упражняйся в искусствах» [7, 7, 6]. Тем самым Дао и Дэ во вес- системы поведенческих категорий вносят условия мыслительного синтеза содержания и принцип диалектического сопоставления категорий. Охватывая все сферы материальной и духовной деятельности человека, Дао и Дэ, по Кунцзы, приводят их к мировоззренческому поведенческому (практическому) и духовному (теоретическому) единству.
Сопоставление высказываний Кунцзы о Дао и Дэ цзюньцзы, правителей и сановников, учеников, предков-отцов и самого мыслителя приводит к выводу, что Дао и Дэ Кунцзы имеют специфику. Во-первых, во взглядах окружающих учеников опи обладают какой-то силовой мощью: «Жаньцю сказал: «Неверно, что нельзя высказать Дао учителя, просто (силы) мощи не хватает». Учитель сказал: «У кого не хватает мощи (мышления), у того центральный Дао разрушается. Такова тебе межа» [7, 6, 12]. Во- вторых, появляются Дао и Дэ у Кунцзы не так, как у остальных: Дэ рождается Небом, а о Дао учителя вообще «не услышишь». Однако в этом нет никакой мистики. Здесь работает мировоз- зренческий статус философа: ему должны быть доступны далекие и близкие горизонтальные и высшие и низшие вертикальные пределы сознания и бытия. Возьми Кунцзы на себя любой личностный Дао, он сразу бы становился по социальной позиции тем, к кому этот Дао относится. Поэтому философ и берет на себя Дао и Дэ обобщающей социальной сущности — Неба. Она безлична, а потому всеобща и едина. Взяв ее на себя, Кунцзы становился человеком социального космоса Поднебесной. Его скитания по царствам Китая в целях воспитания правителей не личная прихоть мудреца, а его демоническая обязанность, которая, как и Сократу, не д ?Вс1і!Д ПОКОЯ всю жизнь.