ДРЕВНЕИНДИЙСКИЕ И ДРЕВНЕКИТАЙСКИЕ ИСТОЧНИКИ О ТОЖДЕСТВЕ ЧЕЛОВЕКА И ПРИРОДЫ

Первопредок и вещь. О тождестве родового первопредка с вещью свидетельствует китайский памятник «Шань хай цзин». Здесь говорится об известном китайском первопредке Хуньдуие, в образе которого обнаруживаются мировоззренческие наслоения. В позднем родовом представлении Хуньдунь изображается в виде духа, как летящее живое огненно-цветовое существо. В раннем, изначальном, виде он попросту первопредок-вещь, водная стихия, река: «Еще на Запад 350 ли, называется Небо-гора. Много золота, нефрита... Хуанин-вода вытекает из нее, и, на Юго- Запад протекая, впадает в 'Гангу. Есть Дух там, видом подобен желтому мешку, красный, как киноварно-красный огонь. (Он) о шести ногах и четырех крыльях.

В родовом мировоззрении индийцев связь первопредка с природной вещью ^хорошо просматривается в образах Брахмана, Атмана, Пуруїни. Например, в «Брихадараньяка» Упанишаде Брахман назван «первородным существом», но он же и «молния»: «Они говорят, молния — Брахман. Он назван молнией, потому что рассеивает (тьму)» [91, 292, 294—295]. Читатель без особого труда найдет в текстах Упанишад сплошное отождествление между собой Брахмана, Атмана и Пуруши и всех их вместе — с природными вещами, с каждой в отдельности и в целом: «Эта земля — мед для всех существ, а все существа — мед для этой земли. Этот сверкающий, бессмертный Пуруша, что в этой земле и в отношении самого себя, этот сверкающий бессмертный Пуруша, состоящий из тела,— он поистине есть этот Атман. Он бессмертен, он — Брахман, он — все это» [17, 146].

Образы Брахмана, Атмана, Пуруши, как и образ Праджапа- ти — Отца созданий в древнеиндийских предфилософских и философских учениях — получают детальную разработку и полагаются в качестве материальных и духовных начал.

17

2—130

Человек и вещь. Тождество человека с природной вещью наглядно проявляется в зооантропоморфной символике первопредка. В особенности это видно, когда антропоморфизм сквозь зооморфную маску проступает на поверхности лица. Примером могут послужить образы китайских духов гор: «...От Цянь-горы до Лай-горы всего семнадцать гор, расстояние между ними 4140 ли. Их десять духов, все с человеческим лицом и лошадиным телом, их семь духов, все с человеческим лицом и бычьим телом, четырьмя ногами и одной рукой. Посох (у них) — чтобы передвигаться. Это и есть летающие животные духи» [10, 27].

реки, к западу от Зыбучих песков живет человек, в уши (у него) продеты две зеленые змеи. (Он) ездит на двух драконах. Зовется Сяский владыка Открывающий» [89, 122]. По атрибутике этот образ человека чрезвычайно близок к образам Чжуюк, Жу- шоу, Юйцян и Гоуман, обобщающих соответственно Юг, Запад, Север и Восток китайской Поднебесной [10, 185, 193, 202, 212].

Первопредок и человек. Двуполость первопредка как принцип бесконечной порождающей способности. Внешнее образное тождество человека, первопредка и вещи слагается с внутренним тождеством по их природно-родовой генетической способности. Человек переносит на природу родовые начала жизни, отчего природно-родовой первопредок воспринимается как двуполое существо с бесконечной порождающей способностью. Обратимся непосредственно к древнеиндийским Упанишадам. Атман как при- родно-родовое начало раздваивает свою бесполо-двуполую сущность на мужское и женское начала и творит вещи, первопредков — богов и людей: «Вначале этот (мир) был только Атманом, в виде Пуруши... Он пожелал второго. Он стал таким, как женщина и мужчина, соединенные в объятиях. Он разделил себя на две части. Отсюда произошли супруг и супруга... Поэтому это пространство заполнено женщиной. Он сочетался с нею. Отсюда произошли люди... Она стала коровой, он стал быком и сочетался с ней и так родились коровы... Так в действительности он произвел все, что существует в парах, вплоть до муравьев... он сам есть все боги» [91, 163—165]. В этой записи Атман-Пуруша имеет двусоставную субстанциальную и генетическую природу: Атман-Пуруша одновременно первопредок (Атман) и человек (Пу- руша) с двуполой порождающей способностью. Вследствие этого каждая вещь, порождаемая Атманом-Пурушей, во-первых, наполняется сущностью первопредка и человека, хтонизма и антропоморфизма; во-вторых, осмысляется в сочетании своих генетических противоположностей.

Подобные субстанциально-генетические построения обнаруживаются и в древиекшайскнх текстах. Для разнообразия возьмем одну из генеалогий: «Посреди Великой Пустыни есть гора, называется Юнфу-гора...

Поскольку всепорождающая способность первопредка разлита во всей природе, то человек, по представлениям древних китайцев, может вообще рождаться от любой вещи: «Еще на Восток 10 ли, называется Цинъяо-гора. На самом деле—Первопредка сокровенная столица... Эта гора дарует дочерей и сыно- вей. Чжэнь-вода течет оттуда и, на Север протекая, впадает в Х^ (Реку). В ней есть птица, именем зовется Яо. Ее облик подобен дикой утке. (У нее) змеиное тело, киноварно-красные глаза и алый хвост. Съешь ее — получишь детей (сыновей)» [10, 115].

«И цзин» и «Брихадараньяка» Упанишада о субстанциально- генетическом тождестве человека и природы. Приведенные выше генеалогии — это только фрагменты из общей генетической связи природно-родовых круговоротов жизни. Картину полных циклов, мы находим в древнекитайском трактате «И цзин» и в древнеиндийской «Брихадараньяка» Упанишаде. «И цзин» по-русски означает «Нить Перемен». В ней дается классический пример пред- философской и философской разработки субстанциально-генетического тождества природы, первопредка и человека. Этот памятник представляет собой духовно-телесную копию природно- социального космоса, миниатюру, выполненную в графике триграмм, гексаграмм и записи иероглифов [82].

ян путем полного набора вариантов по три черты в одном символе (верх — отец, низ — мать, центр — дитя), складываются в восемь триграмм (рис. 1). Из них четыре триграммы — Кунь,

-О

X

С*

^ — , ,0х

Vvo. in

V

ч

•У/

I \4\dHb III

jgt; Чч - - ' .

Рис. 1.

Сюнь, Ли, Дуй — «женщины» и четыре триграммы — Цянь, Чжэнь, Кань, Гэнь—«мужчины». Каждая из восьми дуально

противоположных триграмм обобщает определенную сторону света, плоскостной и объемный пространственные секторы и временной период года. Таким образом они выстраиваются в генетический круг или, точнее, в генетическую спираль. Триграммы от Чжэнь до Цянь «попутные» («послушные»), от Сюнь до Кунь — «встречные» («непослушные»). Среди большого числа обобщений классов вещей под символами триграмм обнаруживаются интересующие нас функциональные и телесные виды тождества природы, первопредка и человека (см. с. 21).

Согласно «И цзин» генетическая спираль классов вещей, внутри которой каждый класс имеет свой генетический круг, приводится в движение родовыми силами инь и ян. Конец цикла тут же обращается началом, один цикл наслаивается на другой, образуя устойчивый мировоззренческий путь. Каждый элемент одного цикла определенного класса вещей находится в генетической корреляции со всеми остальными. Таким образом, в «И цзин» создается вселенский генотип, по которому каждый элемент природно-социального космоса по своей субстанциальной основе есть природная вещь, первопредок и человек. Эта совокупность таит в себе генетическую возможность телесного и духовного перерождения одного элемента во всякий другой элемент.

Генетическая модель триграмм развивается в «И цзин» в еще более сложную модель, построенную из 64 гексаграмм.

У древних индийцев изберем построение из «Брихадараньяка» Упанишады, где порождающим началом выступает Голод-Смерть [91, 151—153]. Комментаторы отождествляют «Творца-Смерть» с Хифаньягарбхой — «золотым зародышем», который манифестирует самосущего Брахмана. Эпитет этого творца в санскритской литературе Праджапати — Отец созданий. С первых же актов всеприродного творения Голод-Смерть демонстрирует свою духовно-телесную сущность. Он пожелал стать воплощенным и породил Разум. Затем посредством собственного славословия рождает Воду, пена ее застывает и становится Землей. Из изнуренного и воспламененного Голода-Смерти рождаются Блеск и Огонь. Огонь претерпевает трехчастное деление: Солнце, Ветер, Огонь. «Он же — и дыхание, разделенное на три части».

В образе Коня Голод-Смерть символизирует вселенную, придавая ей органическую зооморфную упорядоченность: восток — голова Коня, северо-восток и юго-восток — передние конечности, запад — хвост, северо-запад и юго-запад — бедра, юг и север — бока, небо — спина, воздух — брюхо, земля — грудь. Конь твер-