2. УСИЛЕНИЕ МНОГОВАРИАНТНОСТИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ НА РУБЕЖЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ
Как известно, в качестве основных принципов становления и развития капитализма рассматривались: а) товарное производство и его отражение — рыночные отношения; б) частная собственность, в том числе монополия частной собственности на средства производства; в) живой труд как источник новой стоимости, в том числе прибавочной; г) прибыль как основной мотив производства. Имея в виду перечисленные выше изменения, попытаемся рассмотреть, какие изменения претерпели основные закономерности капитализма.
Товарное производство и рыночные отношения, несомненно, остаются основой современной техногенной цивилизации, однако в последние десятилетия в них наметились определенные сдвиги. По-видимому, ныне наиболее быстро распространяется производство в личных потребительских хозяйствах, ремонт различных предметов, выпечка хлеба и кондитерских изделий, изготовление мебели,
строительство и пр.; эту систему отношений А. Тоффлер назвал «просьюмериз- мом», совместив роли и понятия производителя и потребителя. Совмещение конечной стадии изготовления продукта с потреблением заметно влияет на динамику, объемы, номенклатуру товарного производства, а также на цены.
Далее, технологическая возможность подгонки продукта к конкретным нуждам потребителя привела к тому, что потребитель стал активно вмешиваться в разработку, освоение и последующее производство данной продукции.
С одной стороны, такое положение затрудняет четкое разграничение функций производителя и потребителя, а с другой — ограничивает воздействие рыночных импульсов на производство. Это явление характерно, в основном, для производительного потребления, тогда как первое — преимущественно для личного.Наконец, транснационализация, вынос за рубеж производства деталей компонентов, вспомогательных изделий или, наоборот, сборочных и упаковочных операций приводит к возникновению массовых потоков изделий в рамках единой производственной организации. Формально эти изделия выступают в качестве товаров и регистрируются международной статистикой в качестве таковых. Поскольку продавец и покупатель здесь представлены одним юридическим лицом, цены согласованы и, как правило, отличаются от рыночных, определены и объемы поставок, то товарный обмен здесь носит фиктивный характер. Пока изменения в роли и функциях товарного производства и рынка относительно невелики, не очень ясны и перспективы их эволюции, особенно в условиях растущей глобализации. Однако, очевидно, что ныне происходит изменение и сужение сущности товарного обмена, частичное замещение рыночных импульсов субъективным целеполаганием.
В классической политэкономии в анализе капитализма придавалось ведущее значение частной собственности, ее монополии на средства производства: с одной стороны, только в условиях частной собственности индивидуум мог превратиться в предпринимателя и обеспечить эффективность производства, с другой — именно она, как считалось в марксизме, отъединяла работника от средств производства и принуждала его к продаже своей рабочей силы. Во второй половине XX в. ограничение частной собственности идет с двух направлений.
Во-первых, сложная политическая и экономическая обстановка в 50-60-е годы, сужение рынков сбыта и обострение конкуренции на мировом рынке вынудили государства развитых стран, наряду с регулированием экономики, заняться и прямой предпринимательской деятельностью. В руки государств переходили (или заново создавались) системы транспорта и связи, предприятия двойного назначения, предприятия, отличавшиеся очень высокой технологией либо испытывавшие острую иностранную конкуренцию.
Масштабы предпринимательской деятельности государств колебались, но под влиянием волны либерализма с середины 80-х годов величина госсектора в Западной Европе сократилась, как минимум, на 1/5. Вместе с тем лишь в Англии и Люксембурге государственная собственность сократилась значительно. Пик огосударствления был пройден в 70-х годах и вряд ли можно ожидать его расширения в обозримом будущем.Отступление госсектора в какой-то степени компенсировалось продолжающимся выкупом трудовыми коллективами частных предприятий, расширением сети кооперативов, особенно потребительских, массовым созданием общественных ассоциаций. Эти организации основаны на индивидуально-долевой и
коллективной собственности, являющихся разновидностями обобществления и поэтому противостоящие частной собственности.
Во-вторых, самые разнородные причины — рост доли безработных в самодеятельном населении, индивидуализация потребления, миниатюризация и относительное удешевление средств производства, наряду с изменением кредитной политики банков, вызвали опережающий рост числа самостоятельно занятых. Так, в США за 1950-1995 гг. их численность выросла почти в 20 раз и превысила 20 млн. человек. В ведущих странах мира они составляют довольно значительную и постоянно растущую долю самодеятельного населения. Во многих случаях деловые операции самостоятельно занятых проводятся на дому, что облегчает начало деятельности и закрепляет индивидуалистичность операций. Их собственность необходимо рассматривать не как частную, а как индивидуальную или личную, так как здесь производитель соединен с собственными средствами производства, а труд — с продуктом. Следовательно, отделение труда от капитала становится невозможным.
Таким образом, на Западе наблюдается сужение частной собственности как за счет обобществления и развития государственной, кооперативной и общественной собственности, так и замещения ее индивидуальной или личной. В марксизме обобществление рассматривалось как единственная форма преодоления частной собственности.
Хотя ныне государству, кооперативам и общественным ассоциациям принадлежит от 1/4 до 1/3 общественного богатства, однако в последние десятилетия выявилось, что замещение частной собственности индивидуальной происходит быстрее, чем обобществление ее. Процессы, отмеченные выше, закрепляют этот вектор развития.С конца XIX в. происходили постепенные изменения квалификации, условий найма и труда, оплаты и т.п., которые улучшали положение работников, но принципиально не меняли ситуации. Поэтому кардинальные изменения в сфере труда произошли лишь в связи со второй структурной перестройкой экономики развитых стран. Как известно, с 70-х годов свыше половины экономически активного населения развитых стран переместилось в сферу услуг и обращения; в промышленности занятость сократилась как относительно, так и абсолютно.
В сфере услуг и обращения, с одной стороны, многие процессы и продукты, услуги носят индивидуальный (уникальный) характер; они не всегда могут быть дублированы, а сам продукт труда отъединен от работника. Кроме того, индивидуальность трудового вклада работника не позволяет измерить его в затратах труда. В науке, научном обслуживании и освоении инноваций труд как таковой замещается творческой деятельностью, а следовательно, также не может быть количественно измерен и определен. Что же касается самой промышленности, то здесь живой труд перестал быть источником новой стоимости. С одной стороны, сам труд концентрируется на наблюдении и регулировании производственных процессов, с другой — в качестве производителя выступает не живой, индивидуальный труд, а комбинация или совокупность науки, средств производства и труда.
Очень важным показателем новых тенденций является отход от прибыли как главной и единственной мотивации производства. Во-первых, под воздействием государства в интересах национальной безопасности, поддержания социальной стабильности и сохранения экологической обстановки производство в целых отраслях может десятилетиями вестись при отсутствии прибыли.
Достаточно напомнить, что в США дотации сельскому хозяйству выплачиваются с 30-х годов, а в ЕС — с 50-х годов.
Во-вторых, производство многих общественных организаций (кооперативов производителей и потребителей, общественных ассоциаций и пр.) ведется не для получения прибыли, а в целях снижения издержек или обеспечения необходимого качества продукта или услуги; в противном случае, они просто не были бы созданы.
В-третьих, деятельность самостоятельно занятых, объединяющих в одном лице работника и предпринимателя, приносит не прибыль, а доход, ибо, как уже отмечалось, в основе этого лежит невозможность отделения продукта труда от самого труда.
Этот доход ни по одной теоретической схеме не может быть разделен на заработную плату и прибыль. Таким образом, в экономике развитых стран сложились достаточно крупные сектора, деятельность которых мотивируется различными стимулами. Иными словами, у каждого из этих секторов возникает своя мотивация производства.Таким образом, капитализм в развитых странах эволюционным путем замешается новым способом производства, отличающимся иными закономерностями воспроизводства. По-видимому, одним из показателей нового способа производства является возрастание значения внешних факторов развития. Отражением этого стала прогрессирующая интеграция, порождаемая как сходством социально-экономических процессов, так и политическими причинам. В свою очередь, интеграция многократно усиливает все виды контактов между странами-участницами, тем самым размывая национальные особенности и способствуя дальнейшей кристаллизации европейской цивилизации, проявлению ее наиболее общих характеристик.
Иное положение складывается в современных развивающихся странах. Ни в одной из них не наблюдалось спонтанного зарождения капитализма на внутренней основе; повсеместно он был привнесен извне, из-за границы. Поэтому привнесенный капитал вынужден был действовать в социально чужеродной среде. Хотя в колониально-зависимых странах проводились социальные преобразования, однако последние были направлены не столько на создание условий для развития местного капитализма, сколько на дальнейшее втягивание периферии в мировое хозяйство и подчинение ее законам последнего. В данных условиях местный капитализм развивался замедленными темпами, постоянно переплетаясь с низшими формами капитала. В результате на периферии капитализм к середине XX в. выступал в качестве лишь одного из укладов многоукладной экономики, в наиболее развитых из них — в качестве системообразующего. Однако в системе «метрополия — колония» взаимодействие капиталистической экономики метрополии и капиталистического уклада периферийной страны придавало последней капиталистическую оболочку.
Достижение политической независимости означало распад системы «метрополия — колония», что влекло за собой достаточно противоречивые последствия.
В странах, где капитализм превратился в системообразующий уклад, распад этой системы привел к более благоприятным условиям для развития капитализма из-за устранения дискриминации, к сокращению изъятия чистого продукта, уменьшению административного вмешательства и пр. В менее развитых странах, где капитализм еще не смог превратиться в системообразующий уклад, ограничение влияния метрополии и мирового хозяйства, в том числе внеэкономического,повлекло за собой стагнацию местного капитализма. Более того, в наиболее проблемных странах гаснущие потенции местного капитализма вызвали такое обострение противоречий, что последовали антикапиталистические перевороты, сопровождавшиеся попытками перехода на какие-то иные пути развития.
К этому следует добавить, что условия для развития местного капитализма изменились еще в одном отношении. С одной стороны, необходимость подтягивания периферии к новому, модернизированному международному разделению труда и недопущения социального взрыва в обстановке невозможности применения внеэкономического принуждения вынудила правящие круги развитых стран существенно увеличить экономическую составляющую своих отношений с периферией. Но эта задача была осуществима лишь при организации взаимодействия с однотипными социально-экономическими укладами в развивающихся странах. С другой стороны, элита большинства периферийных стран осознавала, что в новой обстановке сохранение ее позиций зависит от экономического прогресса, а последний основывается на последовательном устранении докапиталистических отношений. Иными словами, интересы правящих элит Юга и Севера по осовремениванию социально-экономического пространства периферии впервые относительно совпали.
Среди множества факторов, воздействовавших на страны периферии во второй половине XX в., можно выделить три, в наибольшей степени способствовавших развитию капитализма.
Первый из них — изменение роли национального государства. Многоук- ладность и влияние взаимопротиворечивых сил, внешняя опасность (реальная или мнимая), а также традиции сильного государства, унаследованные от восточной деспотии и колониального аппарата, придавали здесь государству своеобразную автономность, способность выполнять несколько функций, не всегда отвечавших интересам всех слоев элиты. Именно государство устраняло в этой группе стран докапиталистические отношения, проводя социальные преобразования и ликвидируя остатки личной зависимости. Далее, государство, форсируя внутренние и привлекая внешние накопления, создавало приоритетные инфраструктурные и производственные объекты. Следствием этого явилось формирование системы государственного капитализма. То же государство путем льгот, прямых субсидий и займов, оказания технической поддержки и подготовки кадров способствовало ускорению развития капитализма на частной основе. При этом широкая поддержка мелкого предпринимательства вызывала более глубокую и комплексную капиталистическую перестройку социально-экономического пространства периферийных стран. Не менее важную роль имело и создание более равноправных условий для включения местного предпринимательства в мировое хозяйство и международное разделение труда. Тем самым создавались условия для более полного использования внешних факторов роста, имеющих столь большое значение на начальных этапах развития.
Другой фактор — существенное изменение подхода правящих кругов развитых государств к странам периферии. В политическом плане они были заинтересованы в недопущении социального взрыва на периферии, так как в обстановке конфронтации и холодной войны он мог привести к усилению потенциального противника. Основным условием недопущения такого развития событий была активная поддержка социальных реформ в развивавшихся странах. В экономи-ческом плане развитые страны нуждались в подтягивании периферии к потреб-
ностям нового разделения труда, вызванного к жизни научно-техническим про-грессом. Поэтому Запад был заинтересован в перестройке структуры периферии, примерно аналогичной той, которая происходила в Европе в конце XIX — начале XX в. Как отмечалось выше, проведение такой перестройки первоначально осуществлялось путем предоставления экономической помощи, межгосударственных кредитов, массовой подготовки кадров и пр., а с 70-х годов — за счет расширения прямых иностранных капиталовложений и выноса предприятий транснациональных корпораций. Деятельность Запада способствовала развитию капитализма как в его государственных, так и частных формах.
Наконец, большое влияние на развитие национального капитализма на периферии оказало и новое разделение труда, которое начало складываться в мировом хозяйстве с 70-х годов. В соответствии с потребностями мирового рынка в 70-90-х годах развивающиеся страны превратились из поставщиков сырья и продовольствия (точнее, в дополнение к этой роли) в производителей и поставщиков трудо-, ресурсо- и энергоемких изделий; наиболее развитые из них начали выходить на рынок и с наукоемкими товарами. Производство всех этих изделий осваивалось как дочерними предприятиями ТНК, так и местными предпринимателями, действовавшими самостоятельно или по контракту с потребителями из развитых стран. Ориентация на внешний рынок позволяла, во-первых, увеличивать производство темпами, превышавшими расширение внутреннего рынка; во-вторых, приближать технологический уровень местного производства к международным стандартам; в-третьих, менять пропорции занятости таким образом, что все большая ее часть сосредотачивалась в капиталистически организованных отраслях; в- четвертых, развивать мелкое и среднее предпринимательство, стимулируя развитие его субподрядных функций. В итоге следствием нового международного разделения труда стало не только расширение масштабов капиталистических отношений, но и изменение качественного характера последних.
Хотя за годы независимости темпы развития капитализма в странах Юга неизмеримо возросли, однако, как представляется, до полной победы этого строя в данной группе стран еще далеко. Однако различия воздействия внутренних и внешних факторов и их соотношения (наряду с отличиями в уровнях существовавшими исходно) привели к заметной дифференциации развивающихся стран по социально-экономическим показателям.
Уже выделявшаяся ранее небольшая группа стран, преимущественно новоиндустриальных или малообремененных сельской периферий, благодаря высоким темпам развития, добилась перевода населения из застойных секторов в современные и стала капиталистической. По основным параметрам они, видимо, немногим отличаются от развитых стран середины XX в. В большинстве стран капиталистический уклад превратился в системообразующий, направляющий и формирующий другие уклады в своих интересах. Здесь наблюдается сокращение доли населения в застойных докапиталистических секторах; тем не менее они сохраняются. В наименее развитых странах капитализм выступает лишь одним из укладов многоукладной экономики, пока будучи неспособным без серьезной помощи извне преобразовать ее в целостную систему. По самым различным причинам число таких стран возрастает.
В таких странах, как Южная Корея и Тайвань, капитализм уже сформировался. Поэтому его расширенное воспроизводство как в социально-экономическом, так и в технологическом плане может происходить ныне на внутренней основе. В тех
странах, где капиталистический уклад превратился в системообразующий, его расширенное социально-экономическое воспроизводство также может происходить автономно, на внутренней основе. Однако повышение технологической структуры капитала до международного уровня все еще требует постоянной подпитки из-за рубежа. В наименее развитых странах продолжает сохраняться необходимость поддержки капиталистического уклада извне: в противном случае его развитие может смениться стагнацией или очередным антисистемным переворотом.
Социально-экономическая дифференциация, соотношение капитализма и предшествующих ему форм и большая или меньшая зависимость от внешних капиталистических импульсов порождают еще одну проблему. Капитализм, формирующийся в той или иной стране на внутренней основе, неизбежно несет на себе отпечаток докапиталистических отношений, национального характера, социально-психологических и религиозно-культурных установок, т. е. отличается значительными национальными особенностями. Внешние импульсы, поступающие из развитых капиталистических стран, ограничивали или стирали эти отличия. Но если капитализм на Западе ныне сменяется новым социально- экономическим строем, то капиталистические импульсы, получаемые периферией, начинают затухать. Следовательно, на Юге увеличивается свобода формирования национальных капитализмов, существенно различающихся между собой.