4. УРОКИ КРИЗИСА (2): ОТКРЫТОСТЬ ЭКОНОМИКИ И ЭКСПОРТНО-ОРИЕНТИРОВАННАЯ СТРАТЕГИЯ РАЗВИТИЯ
Уже в это время стало ясно, что созданного валютного запаса не хватит для стабилизации курса рубля. Для этих целей экономике России требовалось не менее 70 млрд. долл. валютных накоплений3. Для сравнения укажем, что за годы реформ в КНР правительство этой страны смогло накопить в своих руках свыше 120 млрд. долл., не считая около 90 млрд. долл. в Гонконге. Максимальное достижение российского правительства в данной области характеризовалось накоплением 25 млрд. долл. золотовалютных запасов, которые к концу 1997 г. сократились до 18 млрд. долл. (из них 12 млрд. долл. — валютный резерв, 6 млрд. долл. — запас золота)4. Это означает, что достигнутые наилучшие показатели в накоплении валютного резерва в России оказались меньшими, чем даже в Польше, масштабы экономики которой значительно скромнее.
Вторым внешнеэкономическим фактором, усугубившим течение кризиса, явилось форсированное наращивание экспорта сырья и энергоресурсов.
Конечно, если бы либеральные правительства в свое время бездумно не отказались от госмонополии на экспорт наших главных экспортных товаров (нефти, газа, металлов) или, во всяком случае, смогли бы приостановить утечку капитала, которая в значительной части была связана с этой сферой внешнеэкономической деятельности, то вариант экспортно-ориентированного развития имел бы некоторые шансы послужить задаче преодоления кризиса в производстве. В этой связи можно привести пример страны с образцовым проведением либеральных реформ — Чили, в которой, несмотря на всю либеральную риторику, экспорт главного товара — меди — оставался в руках государства, что стало одним из существенных ресурсов для экономического подъема.Если учесть, что экономика РФ за годы либеральных реформ лишилась, как минимум, 150-200 млрд. долл. в виде бегства капитала, а его значительная часть (50-100 млрд. долл.) в случае проведения ответственной и продуманной внешнеэкономической правительственной политики могла бы пополнить валютный резерв страны, то теоретически имелась возможность избежать многих про-
исшедших в стране экономических потрясений. Для этого требовалось хотя бы своевременно отказаться от ортодоксального варианта либерально-монетарного курса во внешнеэкономической сфере.
События конца 1997 г. были последним штормовым предупреждением для правительства России об опасности одного из несущих элементов выбранной стратегии экономического развития — чрезмерной открытости. Однако оно надлежащих выводов не сделало. В то время правительственные идеологи больше упивались тем, что наконец-то экономика России, как и все цивилизованные страны, адекватно реагирует на мировые потрясения. Поэтому вместо того, чтобы провести решительную коррекцию курса, тешили себя необоснованными надеждами по поводу становления в России рыночного типа хозяйства, грубо просчитавшись в оценках последствий мирового финансового кризиса для ее экономики и финансов.
Между тем следует учесть, что по отношению к нашей экономике мировой рынок работает как огромный насос, откачивающий по разным каналам ресурсы из страны, в частности, в виде «бегства капитала».
Надо принимать во внимание, что сложившаяся мировая финансовая система в условиях перехода в 70-е годы к политике плавающих валютных курсов сформировала достаточно уникальный механизм общемировой циркуляции свободного транснационального финансового капитала. Перемещаясь в регионы с повышенной прибыльностью, он способен двигаться от «центра» к «периферии», создавая для стран, находящихся в «опасной зоне», заманчивые ожидания на благоприятное экономическое развитие. Но как только общемировая конъюнктура резко изменяется, или страны с развивающимися рынками допускают просчеты в стратегии развития, то привлеченные извне капиталы способны мгновенно уйти обратно в тихие, но надежные «заводи», унося с собой гигантские прибыли.Россия с конца 1997 г. стала прямым, хотя и не главным, объектом атаки транснационального финансового капитала, самым непосредственным образом столкнувшись с работой описанного выше механизма циркуляции. К тому же «бегство капитала» остается одной из наиболее сложных внутренних проблем для любой страны, пытающейся осваивать рыночные отношения в условиях позднего капиталистического развития. Ведь стремительно выросшему национальному молодому капиталу, получившему в начальной фазе капитализации экономики огромные доходы, если не проводится жесткая политика ограничения его бегства, проще и безопаснее переместиться в другие экономики со сложившимися капиталистическими отношениями, чем заниматься трудоемким и рискованным делом строительства новых очагов цивилизованного капитализма. Данное обстоятельство еще в большей степени предопределяло опрометчивость ставки на формирование максимально либерального режима хозяйствования в России, поскольку он в реальности создавал наилучшие условия не для самозарождения капиталистического рыночного хозяйства, а лишь способствовал криминальному переделу ранее созданного трудом нескольких поколений людей огромного общественного богатства с последующим бегством капитала.
Наступивший мировой финансовый кризис сопровождался падением цен на сырье и энергоресурсы, которые оказались нашими главными экспортными товарами.
Такая тенденция становится неизбежной в тот период, когда транснациональный капитал утрачивает источники получения сверхвысоких доходов в странах с развивающимися рынками. Возвращаясь в страны со сложившейся капита-листической рыночной экономикой, но более низкой нормой прибыли (т.е. в зоны своего основного базирования), он этим предопределяет закономерный обвал цен на сырье и полуфабрикаты, чтобы обеспечить сохранение своих доходов в изме-нившихся условиях. Только происшедшее в первой половине 1998 г. снижение мировых цен на нефть на одну треть обернулось для нас потерями в 7-8 млрд. долл. валютной выручки за год. Напомню, что еще совсем недавно поставки энер-горесурсов на мировой рынок приносили нам 20-22 млрд. долл., которые в основном и формировали «валютный якорь» в стране, позволяя в течение двух с половиной лет удерживать инфляцию.
Тем самым августовский финансово-экономический обвал обозначил исчерпанность реализуемой с 1992 г. экспортно-ориентированной стратегии развития, основанной на приоритете топливно-сырьевых отраслей и открытости внутреннего рынка: товарного — для импортной экспансии, финансового — для портфельных вложений транснационального спекулятивного капитала. В наших конкретных условиях топливно-сырьевой сектор хозяйства, работающий с ориентацией на обслуживание мирового рынка, не может превратиться в локомотив экономического развития страны. В силу множества неблагоприятных факторов он не в состоянии принести нам ощутимых выгод — инвестиционных накоплений. Ставка на экспорт энергоресурсов (нефти и газа) для нас не оправдана по двум главным причинам: во-первых, более высоких издержек в сравнении с другими нефтеэкспортирующими странами (издержки добычи и транспортировки российской нефти в 3-5 раз выше, чем ближневосточной); во-вторых, из-за крайней неустойчивости мирового рынка нефти, для которого высока вероятность вступления в период долгосрочной тенденции падения цен.
В свою очередь, политика быстрого перехода к внутренней конвертируемости рубля, используемая для создания более благоприятных условий внешнеэкономической деятельности, постепенно трансформировалась в мощный дестабилизирующий фактор.
В условиях нарастающего кризиса производства она подрывала политику финансовой стабилизации, закладывая понижательную тенденцию рыночного обменного курса рубля, а через нее способствуя поддержанию инфляционного потенциала. При этом главные российские экспортеры — монополисты в сфере ТЭК и производства сырья, а также финансовые структуры, их обслуживающие — были заинтересованы в падающем курсе рубля, что с определенным постоянством включало маховик периодического раскручивания инфляции. Установление в июле 1995 г. валютного коридора смогло приостановить работу такого маховика, обеспечив условную финансовую стабилизацию, но вместо него был создан другой иррациональный инструмент в виде пирамиды краткосрочных финансовых обязательств (ГКО) сU U T-v U U 1
чрезвычайно завышенной доходностью. Возникший чисто спекулятивный финансовый инструмент фактически был призван компенсировать падение сверхприбыли сформировавшихся российских магнатов.
Происходящие в последнее время события в мировой экономике позволяют существенно скорректировать общий вывод о современной экономической ситуации в стране: потерпел крах не просто либерально-монетаристский курс в экономике, но и одновременно ставка на чрезмерную открытость экономики и экспортно-ориентированную модель развития. Именно связка монетаризма с открытостью экономики стала гремучей смесью, предопределившая масштабы происшедшего взрыва.