Теперь поясню нашу позицию в области международных отношений.

Я имею в виду, прежде всего, югославские события, в ходе которых Североатлантический альянс взял на себя одновременно роль прокурора, судьи и исполнителя наказаний в отношении народов Югославии, проигнорировав ООН со всеми ее структурами, а также и ОБСЕ, не говоря уже о России.

Главная цель НАТО, как представляется, по-прежнему заключается в том, чтобы обеспечить собственную безопасность и неоспоримое лидерство, ос-новываясь на военном превосходстве. Это подтверждается принятой блоком стратегической доктриной, согласно которой существенно расширяется так на-зываемая зона ответственности и декларируется право на принятие решений в обход существующих структур ООН, что и было апробировано вначале в Ираке, а затем в полной мере на Балканах.

Таким образом, процесс развития международных отношений в сторону многополярного мира может быть свернут и мы получим однополярное мироздание, основанное на военной силе без сдержек и противовесов. В этом случае группа государств получает особые условия обеспечения своих национальных интересов и собственной безопасности при игнорировании интересов других стран в данной области. Нам вполне понятны намерения в данной области, но мы по-прежнему остаемся на точке зрения, согласно которой зависимость боль-шинства государств от воли одного государства или блока государств, да еще основанная на военной силе, весьма опасна и контрпродуктивна. Неужели не-достаточно прошлого опыта периода «холодной войны»! В связи с этим, мы по-нимаем, что создание однополярного мира в принципе возможно, но только на временной, крайне неустойчивой и опасной основе. Полагаем, что на пороге третьего тысячелетия нельзя возвращаться к 1815 году.

Кроме того, на юбилее НАТО стали ясны намерения блока в отношении дальнейшего расширения на восток, теперь уже — на территории бывших республик СССР, а это отнюдь не добавит России уверенности в своей собственной безопасности.

Еще один важнейший вопрос. Администрация США пересматривает свои взгляды на обеспечение глобальной стратегической стабильности. На словах признавая Договор по ПРО 1972 г. краеугольным камнем этой стабильности, США все-таки принимают решение создавать стратегическую ПРО националь-

ной территории, что по определению исключено в рамках упомянутого Договора. При этом американская сторона приглашает нас принять участие в корректировке Договора по ПРО с тем, чтобы «не нарушить его существо и предназначение». Другими словами, нам предлагают превратить Договор по ПРО из запрещающего создание НПРО в Договор по созданию таких систем, то есть в свою противоположность.

Мы готовы решать самые сложные проблемы за столом переговоров на равноправной и честной основе. Но мы не собираемся становиться соучастниками разрушения глобальной стратегической стабильности, неминуемого в случае развала Договора по ПРО. Этим объясняется твердость нашей позиции, а отнюдь не тем, что Россия связывает, якобы, создание НПРО США с резким снижением возможностей российского ядерного потенциала, как следует из комментариев некоторых СМИ. В данном вопросе Россию, Белоруссию и Китай поддерживают подавляющее большинство государств мира, а администрацию США — всего три государства. Разве это не исчерпывающий показатель?

Что такое разрушение глобальной стратегической стабильности, которое мы увязываем с возможным созданием американцами НПРО?

Создание национальной ПРО связано с военным освоением космического пространства, значит — с его милитаризацией. Оно связано также с существенными прорывами в области новейших и исключительно дорогостоящих военных технологий, а это неминуемо приведет к новой гонке вооружений невиданных масштабов. Ведь те, против кого создается национальная или региональная ПРО, будут искать и найдут способы ее преодоления.

То, что происходит в последнее время в отношении стратегической стабильности, во взаимоотношениях России и Запада, есть сигнал для России, да и не только для нее. Согласитесь, ведь то, что я сказал, является достаточно крутым поворотом в мировой политике. Значит и наша национальная политика должна эти моменты учитывать. Соответствующие выводы сделаны в новой редакции Концепции.

Достаточно болезненной проблемой в российско-американских отношениях, которую активно используют сторонники создания национальной ПРО, является вопрос о сроках ратификации Государственной Думой Договора СНВ- 2, подписанного Президентами России и США еще 3 января 1993 года. Неоднозначно отношение к вопросу ратификации и внутри страны, причем на критике основных положений Договора пыталось сделать себе карьеру уже не одно поколение политиков-однодневок. Со всей ответственностью хотел бы заверить Вас, что скорейшая ратификация Договора СНВ-2 безусловно отвечает интересам национальной безопасности России и руководство страны сделает все возможное для скорейшего разрешения этой проблемы. Первые слушания в Государственной Думе о ратификации Договора СНВ-2 начнутся 21 марта 2000 года.

Кратко остановлюсь на проблемах терроризма.

Как показала наша собственная практика, недооценка опасности терроризма привела к тому, что эта угроза превратилась в акт агрессии международного терроризма против России и на территории России, причем, в ее самом масштабном и жестком проявлении.

Мы с сожалением вынуждены отметить, что мировое сообщество также не вполне адекватно оценило масштабы и интернациональный характер той угрозы, которая исходит сегодня от мирового терроризма, зацепившегося за часть территории России и впитывающего международных преступников со всего мира.

Контртеррористическая операция в Чечне будет доведена до логического конца. В ее ходе решаются три взаимосвязанные задачи. Во-первых, защищается территориальная целостность России. Во-вторых, государство исполняет свою функцию по обеспечению прав и свобод граждан своей страны, по восстановлению цивилизованных норм жизнедеятельности. В третьих, ведется борьба с одним из наиболее мощных анклавов международного терроризма и тем самым защищаются интересы народов Европы и всего мира.

Однако эта операция предусматривает не только военные меры. Она включает в себя меры политического, экономического, информационного и иного характера. Она рассчитана также на всемерную помощь и содействие мирового сообщества.

Между тем, наиболее часто тиражируется суждение, что Россия неадекватно применяет в Чечне военную силу. Хочется в этой связи задать вопрос: а как же представляется адекватное применение силы к бандформированиям, составляющим десятки тысяч до зубов вооруженных и прекрасно подготовленных наемников и выстроившим мощные линии обороны по всей республике?

Пока же ближайшей целью России является физическое уничтожение основы существования бандитов-террористов, как и их самих, на территории России с привлечением всех имеющихся средств и создание нормальных человеческих условий для жизни многонациональной Чечни, обеспечение права граждан России на безопасное существование. И именно проблемам восстановления государственных институтов и социально-экономической сферы в Чеченской Республике было посвящено последнее заседание Совета Безопасности Российской Федерации.

Ни эти, ни дальнейшие наши действия не мыслятся без объединения усилий мирового сообщества в борьбе с терроризмом.

Эта проблема также получила отражение в новой редакции Концепции.

Остановлюсь еще на военных аспектах Концепции, вызвавших такую оживленную дискуссию в СМИ, особенно на Западе.

В Концепции отмечено, что уровень и масштабы угроз в военной сфере возрастают. Причины этому — как внешние, так и внутренние, экономического характера.

В целом военная политика России основывается на безоговорочной приверженности нормам международного права, принципам ООН и ОБСЕ и имеет исключительно оборонительный характер. В ней органически сочетаются приверженность миру и твердая решимость защитить национальные интересы и безопасность России и ее союзников. При этом приоритет отдается предупреждению войн и военных конфликтов политическими, дипломатическими, экономическими, правовыми и другими невоенными методами, а также коллективным действиям мирового сообщества в отношении предотвращения угрозы миру, нарушения мира или актов агрессии.

В связи с приданием такого значения невоенным средствам обеспечения мирного развития государства, сейчас важнейшей задачей России, то есть задачей всего государства, а не только военного ведомства, как было в предыдущей редакции Концепции, является сдерживание агрессии любого масштаба, в том числе и ядерной.

Для решения этой задачи Россия должна обладать современными средствами вооруженной борьбы, включая и ядерное оружие, которое мы продолжаем рассматривать как политическое средство сдерживания агрессии. В Концепции определено, какими должны быть силы общего назначения и ядерные силы России.

Решению задачи сдерживания подчиняется все, что планируется и исполняется в военной сфере. Это ключевое положение для дальнейшего понимания проблемы.

Россия никогда не заявляла и не заявляет о возможности применения ядерного оружия первой. В то же время Россия не берет на себя обязательства не применять ядерное оружие первой.

В развитие упомянутой диалектики Россия не связывает возможность применения ядерного оружия с условным делением вооруженных конфликтов по признакам масштаба, интенсивности и тому подобное. Она связывает такую возможность с наступлением определенных событий, а именно:

цели сдерживания с использованием всего комплекса невоенных средств не достигнуты;

Россия подверглась агрессии;

использование неядерных сил и средств в совокупности с невоенными средствами оказалось неэффективным и агрессию не удается остановить.

Таким образом, внимательное рассмотрение условий и последовательности применения всей совокупности средств и способов предотвращения и прекращения агрессии показывает, что применение ядерного оружия Россией обусловлено наступлением некой критической для государства ситуации.

В связи с этим хочу сказать, что заявления некоторых СМИ о снижении Россией порога применения ядерного оружия не отражают существа вопроса, четко изложенного в Концепции. Важно понять, что Россия все подчиняет достижению целей сдерживания и всей своей мощью решительно и твердо даст соответствующий отпор агрессору. Россия же никогда не станет агрессором,

что обеспечивается как ее законодательством, так и настоящей Концепцией национальной безопасности.

Следует также отметить, что, в отличие от западных политиков, военные эксперты НАТО более прагматично оценивают новую редакцию Концепции национальной безопасности и не склонны драматизировать или считать чем-то чрезвычайным провозглашенную задачу поддержания ядерных сил, способных «гарантированно обеспечить нанесение заданного ущерба любому государству- агрессору». Они исходят из того, что ядерное сдерживание изначально предусматривает применение ядерного оружия исключительно в качестве «самого последнего средства». Согласно оценкам военных, в условиях России, характеризующихся известным ослаблением обычных Вооруженных Сил, ставка на ядерные силы и повышение их значения как гаранта безопасности страны и сохранения за ней статуса великой державы является «логически оправданной». В том, что именно такой подход к Концепции разделяют и большинство американских политиков, я убедился лично в ходе визита в США по приглашению помощника президента США по национальной безопасности Сэмюэла Бергера, а также во время сегодняшней встречи с помощником вице-президента США Л. Фертом. И вся шумиха вокруг основных положений Концепции в США носит ярко выраженный конъюнктурный, предвыборный характер.