«ПОДВЕСТИ ПОД РАССТРЕЛ ЧЕКИСТСКУЮ СВОЛОЧЬ»
Здание Наркомата иностранных дел на Кузнецком мосту находилось рядом с ведомством госбезопасности. Дипломаты именовали чекистов «соседями». Это укоренилось. И по сей день и в центральном аппарате МИД, и в любом российском посольстве разведчиков называют соседями.
Но отношения между ними никогда не были соседскими.С этим ведомством Чичерин находился в состоянии постоянного конфликта. Иногда ему удавалось договариваться с чекистами. 22 июня 1922 года политбюро утвердило соглашение между Наркоматом иностранных дел и ГПУ:
«1.ГПУ не принимает никаких репрессивных мер по отношению к членам иностранных миссий, пользующихся иммунитетом без предварительного соглашения с одним из членов коллегии НКИД. Постановление распространяется не только на аресты, но также на обыски, посещения агентами ГПУ квартир, задержание на улице или где бы то ни было.
2.В отношении других сотрудников иностранных миссий, не пользующихся формально дипломатическим иммунитетом, ГПУ не принимает репрессивных мер, указанных в пункте 1, иначе как с ведома одного из членов коллегии НКИД».
На следующий год ГПУ переименовали в ОГПУ, статус ведомства повысился, а постановление политбюро не исполнялось, чекисты арестовывали иностранцев, не ставя в известность дипломатов. 10 декабря 1925 года политбюро вновь вернулось к этому вопросу:
«а)Признать необходимым оставить в силе старый порядок, предусматривающий согласование ОГПУ с НКИД вопросов, касающихся арестов иностранцев.
б)Обязать НКИД давать ответы ОГПУ по указанным вопросам не позднее чем в 24-часовой срок.
в)Обязать ОГПУ предоставлять НКИД все необходимые материалы, сообщая их персонально Наркому или его заместителю, с полной гарантией сохранения их конспиративности».
Пока было кому жаловаться, Чичерин писал возмущенные письма. 23 октября 1923 года он обратился к Ленину:
«Многоуважаемый Владимир Ильич! Поддержка хороших отношений с Турцией положительно невозможна, пока продолжаются нынешние действия особых отделов и вообще чекистов на Черноморском побережье.
С Америкой, Германией и Персией уже возник из-за этого ряд конфликтов… Третьего августа в Армавире агенты ВЧК арестовали дипломатического курьера турецкого посольства Феридун-бея и вскрыли печати его дипломатических вализ, причем обращались с ним самым недопустимым образом. Еще худшему обращению подвергся ранее там же сотрудник турецкого посольства Иззет-Измет. Я официально писал об этом в ВЧК, много раз говорил об этом с тов. Давтяном, но до сих пор не получено никакого ответа. Тамошние органы ЧК, по-видимому, не обращают никакого внимания на Центр и даже не удостаивают его ответом. ВЧК даже не известила меня о дальнейшем ходе этого дела.С Германией уже был у нас крупный скандал вследствие обыска, произведенного насильственным образом Новороссийским особым отделом в море на германском судне, с которого наши чекисты вопреки протесту немцев сняли некоторых пассажиров. Правительству пришлось извиняться перед Германией, к чему тамошние чекисты совершенно равнодушны…
Со стороны турок ко мне все время поступают жалобы на беспардонное хозяйничанье особых отделов и вообще чекистов в Туапсе, на обыски военных судов, стрельбу в турецкие суда и самое недопустимое отношение к турецким должностным лицам, в особенности к турецкому консулу в Туапсе…
Турецкий посол много раз указывал мне в самой настоятельной форме на то, что обобранные до нитки нашими чекистами турецкие купцы, возвращаясь в Малую Азию, распространяют там самую недобрую славу про Советскую Россию…
Черноморские чекисты ссорят нас по очереди со всеми державами, представители которых попадают в район их действий. Политически невоспитанные агенты ЧК, облеченные безграничной властью, не считаются ни с какими правилами…»
Ленин, в отличие от своих наследников, к ведомству госбезопасности относился без особого уважения и чекистов не боялся. На следующий же день Ленин ответил:
«Тов. Чичерин! Вполне с Вами согласен. Вы виноваты в слабости. Надо не «поговорить» и не только «написать», а предложить (и надо вовремя это делать, а не опаздывать) политбюро:
1)послать по соглашению с НКИД архитвердое лицо,
2)арестовать паршивых чекистов и привезти в Москву виновных и их расстрелять.
Ставьте это в политбюро на четверг…
Надо уметь двигать такие дела побыстрее и поточнее. Горбунов должен вести это; он должен отвечать за это, а мы Вас всегда поддержим, если Горбунов сумеет подвести под расстрел чекистскую сволочь».
27 октября политбюро обсудило этот вопрос. Решение сформулировал Троцкий:
«а)Затребовать от ВЧК текст тех инструкций, какие даны органами ВЧК, особенно в портовые и пограничные города, относительно иностранцев. Обязать тт. Троцкого и Сталина ознакомиться с этими инструкциями.
б)Через посредство авторитетной комиссии (или отдельного лица), которая должна выехать на место, привлечь к суровой ответственности те местные чекистские органы, которые не выполняют эти инструкции и руководствуются методами восемнадцатого года…»
Но в реальности ни вмешательство Ленина, ни решение политбюро Чичерину нисколько не помогли. Стычки между Наркоматом иностранных дел и госбезопасностью (название ведомства постоянно менялось) возникали на каждом шагу. Политбюро не один раз создавало комиссии для разрешения споров. Одну такую комиссию возглавлял Молотов, другую — Орджоникидзе. В конце концов аппарат ЦК принимал сторону чекистов.
В конце 1923 года секретная экзаменационно-проверочная комиссия ЦК провела массовую чистку Наркомата иностранных дел, убирая всех «неблагонадежных». Комиссия рекомендовала ЦК ввести в штат загранучреждений сотрудников ГПУ для «внутреннего наблюдения» за дипломатами и их семьями. Такая практика существует и по сей день.
Ведомство Чичерина пыталось поладить с иностранцами и расположить их к Советской России. Чекисты же исходили из того, что все приезжающие в страну иностранцы, особенно дипломаты,— шпионы и церемониться с ними незачем. Иностранцы прекрасно понимали, что они находятся под неусыпным наблюдением политической полиции.
Американский профессор Сэмюэль Харпер, который оставил интереснейшие воспоминания о жизни в Советской России, писал, что иностранцы, разобравшиеся в местной ситуации, тщательно следили за тем, чтобы не упоминать ГПУ в общественных местах и даже в разговорах по телефону.
Чекистов они именовали «тайным братством» и «теми, о ком не говорят». Зато те, кто приезжал на короткий срок, любили во всеуслышание поговорить о ГПУ, чтобы доказать, что им все известно о Советском Союзе.Поскольку Чичерин неустанно жаловался в ЦК и политбюро требовало объяснений, то Дзержинский дал указание начальнику разведки Трилиссеру регламентировать взаимоотношения с НКИД:
«Постоянные наши враждебные отношения с НКИдел дезорганизуют престиж Советской власти в глазах заграницы, а нас обрекают на полное бессилие. Наша работа и материалы поэтому недостаточно используются — с вредом для государства. И я требую упорядочения наших взаимоотношений, именно имея в виду необходимость усиления нашего влияния и большего использования результатов работы иностранного и контрразведывательного отделов…
Тов. Литвинов выдвинул следующие пункты:
1)аресты иностранцев происходят без предупреждения НКИдел;
2)обыски и аресты иностранцев недостаточно обоснованны;
3)запросы НКИдел остаются без ответа или даются неверные ответы, что в результате дискредитирует не только НКИдел, но и СССР. Это самое тяжелое обвинение. Все острие его против нас. Владимир Ильич нас за это бы раскассировал. И в результате мы организуем против себя всех и даем повод иностранцам поднять кампанию, что в СССР всем правит ГПУ…
4)незаконный отказ в визах иностранцам на выезд;
5)не судить в ГПУ иностранцев;
6)более точное определение понятия «экономический шпионаж»;
7)урегулирование вопроса о материалах Иностранного отдела — посылка через полпредов…»