2. НЕСОВМЕСТИМОСТЬ РОССИЙСКОЙ СТАБИЛЬНОСТИ И НЕОГРАНИЧЕННОГО РАСШИРЕНИЯ НАТО
Верным остается одно: какие бы заявления и декларации ни делались альянсом в противоположном смысле, единственный резон существования НАТО — это «сдерживание» СССР в прошлом, а после его распада — «сдерживание» России. Ведь если бы это было не так, то расширение блока (если это действительно необходимо и в этом процессе нет антироссийской направленности) надо было бы начинать с официального или неофициального обращения к России с предложением рассмотреть возможность присоединиться к альянсу, который в таком случае сразу приобрел бы общеевропейский характер. Намеки на желательность подобного призыва со стороны НАТО делались дружественными Западу российскими политиками и парламентариями с первых же дней обсуждения предстоящего расширения и даже еще в разгар домадридской полемики.
Однако ничего похожего на жест в сторону России не произошло. Лидеры альянса отделались туманными намеками на отдаленное будущее, а на оперативном уровне этот туман был расшифрован следующим образом: «Никто русских приглашать не станет — пусть подают заявку, а мы будем ее рассматривать». Но как раз такой путь для России абсолютно заказан.Морально и психологически российская «заявка» была бы равнозначна демонстративному подтверждению тезиса о «поражении» России в холодной
войне в условиях, когда этот тезис приобрел характер официальной внешнеполитической доктрины США, и не только США. Хотя для всех здравомыслящих политиков очевидно, что Россия просто не могла проиграть войну, которой она никогда не вела. Подобная интерпретация европейских реальностей прошлого и настоящего никогда не была бы принята российским общественным мнением, которое выступило инициатором сближения с Западом, но на равных, а не в порядке «добровольной сдачи в плен». Ходатайство о приеме в НАТО не могло бы быть расценено иначе, как именно безоговорочная капитуляция, после которой следует диктат со стороны победителя. Относительно характера этого диктата сомнений в России не возникает: слишком очевидна двойная мораль Запада в подходе к оценке положения в государствах на территории бывшего СССР, в ре-зультате чего неизменно страдают только российские интересы.
«Заявка» на прием в НАТО стала бы к тому же бесполезным унижением, поскольку отказ в нем неизбежен уже по той причине, что вступление России вызвало бы для альянса, кроме политических, неразрешимые проблемы организационного порядка. Внутри НАТО не только действуют мощные силы, которые просто не могут допустить присоединения России — по тем же причинам, по которым они сегодня расширяют альянс. Членство столь мощного в потенции государства, как Россия неизбежно поставило бы в тупик натовских менеджеров, которые были бы вынуждены заняться квадратурой круга — как и какое место в командных структурах альянса следует выделить российским представителям, не ущемив при этом права и самолюбие старых (да и не столь старых тоже) членов НАТО, прежде всего США.
Не случайно в Мадриде мир стал свидетелем острых дискуссий, ведущихся в не совсем джентльменских выражениях, по поводу распределения постов между странами, участвующими в альянсе с момента его основания. Спор так и остался неурегулированным — он только загнан вовнутрь и отложен. Естественно, что для новичков эта проблема будет стоять еще острее. Поляки, чехи и венгры возьмут то, что им дадут хозяева НАТО, не вдаваясь особо в изучение запросов и пожеланий «вновь примкнувших». Однако такое обращение возможно в отношении России лишь в том случае, если она совсем и безнадежно обессилит, но кому же она такая будет нужна?Кроме того, перспектива вступления России в НАТО, даже если предположить реальность подобной гипотезы, сразу подорвала бы безопасность азиатских границ нашей страны. Сама просьба дозволить присоединиться к альянсу (еще не присоединение как таковое!) вызвала бы осложнения между Россией и ее многочисленными южными соседями. Военный союз не может быть «безадресным». Потуги натовских теоретиков доказать, что «новая НАТО» базируется на «расширенном понятии безопасности», не нуждается в образе врага и заботится о безопасности всех, не дают пока убедительного ответа на резонный вопрос: зачем в таком случае сохранять и даже расширять НАТО как военный союз, а не приступить, наконец, к созданию общеконтинентальной системы безопасности? Таким образом, у наших азиатских соседей вполне естественно начнут возникать сомнения насчет того, не они ли имеются ввиду при столь внушительном расширении альянса, который в итоге объединил бы под единым (американским) командованием все Северное полушарие. То, что подобные сомнения закономерны, Россия знает на собственном опыте. Значит, придется вести дело к тому, чтобы предложить Ирану и Китаю также подать заявки на прием в НАТО? Даже если абстрагироваться от собственных желаний и намерений этих стран,
принимать Иран или Китай в НАТО (что при известной гибкости толкования текста договора о создании НАТО мыслимо — ведь вступила же в нее Турция!) означало бы действительно в огромной степени подмену Организации Объединенных Наций.
Кроме того, у Ирана и Китая есть в свою очередь соседи, способные испытывать сомнения. Как ни поверни, расширение НАТО в любом сочетании ведет лишь к новым расколам, новым антагонизмам, новым опасностям.НАТО — единственное из действующих в Европе международных объединений, в котором для России, как для равноправного партнера, места нет и никогда не будет. Их «мирное сосуществование» было возможно, пока НАТО ограничивалось ролью, для которой она была, собственно, создана и на которую ее в период «холодной войны» обрекала наступательная мощь СССР, — обеспечение стабильности в Западной Европе. В тот момент, когда НАТО приступила к военной интеграции континента без России, более того — против России, становится неизбежным острый антагонизм между ними в будущем. Натовская стратегия «сдерживания» России вызывает необходимость российского ответа в форме сдерживания НАТО. Однако выполнение такой задачи для России — вещь значительно более сложная, чем для СССР, поскольку она гораздо слабее и уязвимее. Российская стабильность настолько хрупка, что может и не выдержать обострения отношений с НАТО.