"ДОКТРИНА МОНРОВСКОГО"
Действительно, события происшедшие в октябре прошлого года, а затем амнистия главных участников событий августа 1991 и октября 1993 гг. могут изменить политический ландшафт в России, повлиять на силу оппозиции президенту, соотношение сил между разными партиями и фракциями, их политические платформы, на интенсивность и формы политической борьбы, даже на продолжительность срока, на который избраны президент и парламент. Исход этой борьбы окажет воздействие не только на Россию, но в большей или меньшей мере на ее соседей и на все мировое сообщество. В этот критический период изоляция России могла бы воздействовать на ее политический курс в самом нежелательном направлении. Россия должна быть вовлечена в мировые дела, особенно те, которые касаются ее национальных интересов, поскольку такая вовлеченность способна повлиять и на наше внутреннее развитие. В этом смысле несколько ближайших лет, даже ближайших месяцев, могут быть весьма критическими, и не только для нас.
Пока что националист Владимир Жириновский говорит о насилии и войне.
Другие, я уверен, действительно планируют их и ожидают, когда настанет их время. При новом диктаторе их планы означали бы жестокую войну, войну, которая оставила бы в тени все ужасы Югославии. Такие перспективы делают еще более настоятельной необходимость найти другой путь, ведущий не к реставра-ции старой империи, но поощряющий более прочное единство и сотрудничество между большей частью бывших республик Советского Союза. Решение этой задачи требует от всех нас максимальной честности. Мы должны помнить, что бывшие советские республики, включая саму Россию, угнетались тоталитарным центром, но что для многих людей в этих республиках угнетение и несправедливость были синонимами России, которую отождествляли с империей.Мы обманывали бы себя, если бы не признали, что для этого были причины. Национализм в официальной политике Москвы остается историческим наследием страны, которая в течение веков существовала как Российская империя. Некоторые части этой империи присоединились к России отнюдь не по своей доброй воле. И, конечно, в этой империи на долю многих выпали жестокие несправедливости и в досоветскую, и в советскую эру. Это, естественно, оставило у наших соседей определенные подозрения и недоверие, и только сама Россия может разрушить это тяжкое наследие, убедить другие республики, что прошлое осталось в прошлом и современная Россия не имеет никаких имперских амбиций. И этого нельзя добиться одними словами. Кто сегодня верит словам?! Только практическая политика может решить эту задачу. Если мы добьемся успеха в устранении еще сохраняющихся подозрений и недоверия, мы тем самым расчистим почву для действия естественных сил интеграции, для того, чтобы они работали с той же эффективностью, как и во многих других частях мира. Такая политика важна, поскольку она противостоит не только открыто империалистическим взглядам Жириновского и его последователей, но и своего рода "патерналистскому империализму", с которым можно столкнуться" также и в недрах нашего "истэблишмента".
От его представителей доводилось слышать, например, речи о специальных или даже исключительных правах и ответственности России наводить "закон и порядок" на всей территории бывшего Советского Союза. В это пространство временами начинают включать и некоторые страны Восточной Европы, которые тоже объявляются зоной специальных интересов России. Тоесть предлагается своего рода "доктрина Монро" (или, как некоторые шутят, "доктрина Монровского") для регионов, окружающих Россию.
Такая политика, если бы Россия ее приняла, открыла бы дорогу для новых конфликтов и войн, а при определенном повороте событий и для гражданской войны на всей территории бывшего Советского Союза. А это, в свою очередь, возродило бы и холодную войну. Такая политика в то же время означала бы конец демократических реформ в России. Вот почему альтернатива более благожелательной формы сотрудничества, описанная выше, столь важна. Вот почему хорошие и справедливые отношения с другими государства ми СНГ должны быть приоритетом номер один во всей нашей внешней политике.