1.2 Структура института реабилитации в уголовном судопроизводстве России

18 декабря 2001 г. Федеральным законом № 174-ФЗ в в Уголовнопроцессуальном кодексе России закреплен такой правовой институт, как «Реабилитация». Несмотря на то, что институт реабилитации является законодательной новацией для российского уголовного процесса, исследование проблемы позволяет утверждать: идеи ответственности государства за незаконные действия должностных лиц, сопряженные с привлечением невиновного лица к уголовной ответственности, не новы.

Правовой регламентации данного вида отношений в отечественном законодательстве предшествовал длительный этап законодательных апробаций по реализации принципа ответственности государства перед лицами, ставшими жертвами тоталитарного режима^{[37] [38].Поэтому в правоприменительной практике и общественном сознании наших граждан понятие «реабилитация» в большинстве случаев использовалось в отношении жертв политических, религиозных, национальных и т.п. репрессий. Сам факт реабилитации сводился исключительно к официальному, публично провозглашенному признанию государством гражданина непричастным к преступлению, либо невиновным в совершении деяния, запрещенного уголовным законом.}

Социально-нравственная сторона уголовно-процессуального института реабилитации, включающая компенсационно-восстановительные меры, «отвергалась» как правоприменителем, так и его «жертвами», о чем свидетельствует тот факт, что доля обратившихся с вопросом возмещения вреда, причиненного в результате незаконных действий государственных органов и их должностных лиц, незначительна.

В настоящее время законодатель попытался изменить содержание реабилитационных отношений между лицом и государством, сделав главной идеей реабилитации право невиновного лица на компенсационновосстановительные меры, а не правовую реабилитацию, что вытекает из понятия, закрепленного в п. 34 ст. 5 УПК РФ. Однако статистика показывает, что данный посыл так и остался задекларированным правом лица на возмещение имущественного вреда, компенсацию морального вреда, восстановление иных прав, нарушенных незаконным или необоснованным уголовным преследованием, а не обязанностью государства, как следует из норм международного законодательства, а также положений,закрепленных в ст. 53 Конституции РФ.

Например, с 2012 г. по 2018 г. (первое полугодие)правомна компенсационно-восстановительные меры пожелали воспользоваться не более 12,15 % лиц подлежащих реабилитации . В действительности их значительно меньше, поскольку от каждого пожелавшего обратиться к государству за социально-нравственной реабилитацией могло поступить одновременно несколько требований: о возмещении и компенсации вреда; восстановлении трудовых, пенсионных, жилищных и иных прав нарушенных проведенным незаконным уголовным преследованием. В чем же причины такого «нежелания» воспользоваться правом на реабилитацию?

Во-первых, современная отечественная теория и практика уголовного судопроизводства считает законодательное определение базовых понятий института реабилитации в УПК РФ, а также иные связанные с ним термины и определения противоречивыми и несовершенными . Об этом свидетельствуют многочисленные данные судебно-следственной практики^{[39] [40] [41]} и научно-

41 ....

практические исследования , связанные с данной тематикой.

Во-вторых, содержание реабилитации в соответствии с правовым анализом ставит не меньше вопросов, которые требуют разрешения и точного нормативного закрепления.

В этой связи сначала попытаемся разобраться в проблемах, связанных с определением понятий «реабилитация» и «реабилитированный», на основе анализа специальных исследований проблемы и имеющейся судебноследственной практики.

Накопленные наукой знания формулируются понятиями. В свою очередь понятие как форма мышления аккумулирует существенные признаки явления и отражает его содержание.Для понятия, нашедшего отражение в законе, важна не только научная, но и практическая значимость^[42]. Единообразное толкование используемых в уголовно-процессуальном законодательстве понятий, способствует их эффективному применению, оптимизации регулирования отношений в уголовном судопроизводстве. М.В. Ломоносов одну из главных задач для юристов видел в считал четком определении ими терминов. Он писал: «Употребление слов неограниченных, сомнительных и двузнаменательных производит в суде великие беспорядки и отдаляет от правды к заблуждению и ябедам» ^[43].

Понятия «реабилитация» и «реабилитированный» неразрывно связаны, однако законодатель, определяя их «не выполнил в полной мере свою миссию по отражению в законе уголовно-правовой специфики»^[44]. Обращение к этимологии слов и работам, посвященным исследованиям интересующего вопроса, дает основание выделить следующие наиболее часто встречающиеся подходы к понятию «реабилитация», «реабилитированный», а также к сущности и содержанию одноименного института в уголовном судопроизводстве.

Происхождение понятия «реабилитация» следующее: 1) от латинского «rehabilitate», где «re» -приставка, обозначающаявозобновление, и корня «habilitas»^[45], переводимого как способность, пригодность; 2) отнемецкого «rehabilitation», означающего возвращение в прежнее состояние,восстановление^[46].

Процессуалист Н.И. Миролюбов в своих исследованиях утверждал, что впервые понятие «реабилитация» для обозначения древнейшего института помилования осужденного, который предоставлял право такому лицу на возвращение утраченной правоспособности, употребил средневековый французский легист Bleynianus .

На рубеже ХІХ-ХХ веков профессором А.А. Жижиленко реабилитация определялась как отпадение пожизненных или досрочное прекращение срочных правоограничений и иных последствий судимости, наступающих после отбытия или погашения главного наказания, в силу акта государственной власти или в силу истечения определенного промежутка времени, на основании морального или юридического исправления осужденного.

Современные словари русского языка в определение реабилитации вкладывают иной смысл и трактуют его иначе, например:

1) восстановление доброго имени, репутации, неправильного обвинения, опороченного лица. Отмена всех правовых последствий обвинительного приговора в отношении невиновного лица, необоснованно привлеченного к судебной ответственности^{[49] [50];}

2) восстановление чести, репутации неправильно обвиненного или опороченного лица, восстановление (по суду или в административном порядке) в

50

прежних правах ;

3) восстановление в прежних правах, восстановление доброго имени и репутации по суду или в административном порядке^[51].

Неоднозначность толкования понятия реабилитации в различные исторические периоды развития российского процессуального права отразилась на современном понятийном аппарате правового института

реабилитации,который, по мнению ученых и практических сотрудников, не отражает всей сути данного института и требует законодательного совершенствования. Например, в ходе проведенного нами анкетирования за необходимость изменения и совершенствования нормативно-правового определения реабилитации выступили50 % респондентов из числа работников прокуратуры и 36 % респондентов из числа сотрудников органов

предварительного следствия и дознания.

Анализируя современное законодательное определение реабилитации, под которой понимается как некий «порядок восстановления прав и свобод лица, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию, и возмещение причиненного ему вреда» (п. 34 ст. 5 УПК РФ),можно прийти к выводу, что правовая реабилитация, признание реабилитирующим решением невиновности лица законодателем подразумевается, а ее социально-нравственная идеяна практике не реализуется^[52].

Необходимо отметить, что в нашем понимании нравственным воплощением стороны реабилитации является обязанность государства признать свою ошибку в незаконности и необоснованности проведенного уголовного преследования. После этого, государство в целях восстановления в сознании лица чувства справедливости и формирования его в общественном сознанииобязано принять все необходимые меры по восстановлению невиновного во всех правах и свободах, нарушение которых допущено в отношении него незаконным уголовным преследованием, и признать недопустимость совершения действий, направленных на попирание честного имени невиновного.

Определяющим фактором нравственной сути современного уголовного процесса является «создание реальных условий, позволяющих эффективно обеспечить возможность защиты и восстановления прав и свобод граждан,

пострадавших от действий должностных лиц в ходе уголовного

53

судопроизводства» .

Социальнаясторона реабилитации заключается не в декларировании возможности защиты нарушенных прав, ав обязанности государства фактически возместить и компенсировать их в полном объеме (имущественные и неимущественные права, восстановление честного имени и иных нарушенных прав невиновного, социальных, экономических, политических и иных связей реабилитированного с государством и обществом) и размере причиненного вреда. Реальная правовая и материальная защищенность интересов невиновного будет способствовать обеспечению авторитета государственной власти со стороны всего общества и формированию правого государства.В поддержку этого тезиса выступили все без исключения опрошенные нами прокурорские работники, а также 61,3% опрошенных респондентов из числа следователей и дознавателей.

Таким образом, проанализировав понятие «реабилитация», можно констатировать, что юридическая сторона вопроса, или правовая реабилитация (вынесение процессуального решения реабилитирующего характера), законодателем условно как бы выведена за рамки данного понятия, а социальнонравственная его составляющая не всегда находит реализацию в судебной практике в силу своей диспозитивности.

Понимание реабилитации и реабилитированного без первоначального этапа,

54

вынесения соответствующего «юридического акта» , заключающегося в официальном признании лица невиновным, недопустимо. Нельзя допускать, чтобыпервоночальный, сущностный признак реабилитации, то есть сам«вывод о непричастности или невиновности подозреваемого, обвиняемого или осужденноготолько подразумевался»^{[53] [54] [55]}.

Исходя из мозаичного толкования понятия реабилитации, отсутствия единства мнений в научной литературе, что, разумеется, негативно сказывается на практике законотворчества и правоприменения, процессуалисты предлагают различные пути разрешения данного вопроса.

Сторонники «правового» подхода к понятию реабилитация (Б.Т. Безлепкин, Т.Т. Таджиев, А.Г. Эдилян^{[56] [57]) выступают за его юридическую сущность, то есть правовую реабилитацию, отождествляя ее спринятием государственно-властного решения компетентным органом, его должностным лицом. Такой подход поддержали54,7 %опрошенных респондентов из числа должностных лиц органа предварительного расследования и 95% проанкетированных работников прокуратуры.Обосновывая свою позицию, ее представители связывают реабилитацию с положениями части 1 ст. 134 УПК РФ, где признание права на реабилитацию законодатель напрямую ассоциирует с одним из видов уголовнопроцессуального акта (постановление, определение, приговор), а также с субъектами (дознаватель, следователь, суд) которые вправе принимать такие решения.}

Представители другой, противоположной точки зрения (В.С. Раменская, Д.В. Татьянин ), исходят из социально-нравственной стороны реабилитации, заключающейся в обеспечении государством лицу, подвергшемуся незаконному и необоснованному уголовному преследованию, возможности восстановления нарушенных прав и возмещения причиненного вреда, то есть соглашаются с законодательным определением реабилитации, указанным в п. 34 ст. 5 УПК РФ.Данную точку зрения из общего количества проанкетированных поддержали только4,3% опрошенных сотрудников органов предварительного расследования.

Работники прокуратуры полностью отрицают такой подход к определению реабилитации.

На наш взгляд, обе позиции не в полной мере отражают понятие реабилитации. В этой связи нам ближе (с некоторым уточнением) позиция А.Н. Глыбиной и Ю.К. Якимовича^[58], А.А. Орловой^{[59] [60]. В исследуемое ими понятие закладываются сразу оба признака, которые рассматриваются как обязательные и взаимосвязанные. Первый признак - правовая реабилитация, второй - социальнонравственная реабилитация, выступающая как следствие правовой, заключающаяся в обеспечении государством возможности возмещения и компенсации причиненного вреда, восстановлении всех негативных последствий лицу, незаконно и необоснованно подвергнутому уголовному преследованию и (или) осуждению. За такое определение реабилитации выступили36,2% опрошенных сотрудников органов предварительного расследования и 5% работников прокуратуры.}

Данной позиции в определении содержания реабилитации придерживается и Конституционный Суд Российской Федерации. В одном из постановлений им указано, что реабилитация - это публичное признание отсутствия оснований для уголовной ответственности и уголовного преследования, которому лицо ранее подвергалось вследствие установления такой невиновности .

Наше мнение категорично в той части, что реабилитацию необходимо рассматривать не как «возможность» для лица восстановить нарушенные права и свободы, а как обязанность государства (ст. 53 Конституции РФ) самостоятельно устранить все негативные последствия в отношении того, кто подвергнут его органами и должностными лицами незаконному и (или) необоснованному уголовному преследованию.

Законодательное закрепление и правоприменительная реализация данной обязанности посредством уголовного судопроизводства будет соответствовать основам конституционного строя России (ст. 2 Конституции РФ) и придаст реальной действенности государству на установление всего объема нарушенных прав лица, и их возмещению, компенсации в полном размере. Таким образом, задекларированная диспозитивность права лица на возможное восстановление нарушенных прав, свобод и возмещения вреда, присущего частноправовым отношениям, уйдет на второй план.

Такой подход,несомненно, будет поддержан лицами, подлежащими реабилитации, а исходя из проведенного анкетирования, 53,7% респондентов из числадознавателей иследователей и 55 % респондентов из числа прокурорских работников считают, что возложение на государство соответствующей реальной (не декларированной) обязанности только улучшит реабилитационные процедуры.

Государство, реализуя свою ответственность, обязано самостоятельно, не дожидаясь волеизъявления лицанеобоснованно привлеченного к уголовной ответственности, восстановить нарушенную справедливость. Инициатива восстановления прав и свобод лица, а также возмещение ему вреда, причиненного в результате уголовного преследования и осуждения при отсутствии к тому оснований, должна исходить исключительно от государства в лице уполномоченных органов.

Государство, публично заявляющее о невиновности лица, а соответственно признавшее необходимость восстановления его полной правоспособности (ст. 22 ГК РФ), возмещения вреда и восстановления иных нарушенных публичным преследованием прав и свобод, не должно обременять реабилитированного действующим исковым порядком реализации своих прав. Государство обязано обеспечить ему быстрый, эффективный и необременительный порядок восстановления всего объема нарушенных прав и полного возмещения вреда.Целесообразно установить такой процессуальный порядок, когда юридически реабилитированное лицо, не будет обязано доказывать объем нарушенных в результате уголовного преследования прав и размер причиненного вреда, а будет достаточно представить документы как основания для восстановления в правах и получения соответствующих выплат.

Учитывая опыт законодательства в области реабилитации репрессированных народов, жертв политических репрессий, можно, как вариант для обсуждения, возложить обязанность по сбору доказательств в обоснование причиненного имущественного и неимущественного вреда на органы прокуратуры (с привлечением по их поручению органов, осуществлявших уголовное преследование реабилитированного). Данное предложение было поддержано95% опрошенных работников прокуратуры.

Одним из возможных вариантоввосстановления нарушенных прав,обоснования объема и размера имущественного и неимущественного вреда,подлежащего возмещению и компенсации невиновному, может являться следующий механизм.

При принятии решения о прекращении уголовного дела или уголовного преследования по реабилитирующим основаниям на досудебных стадиях должностным лицам органа предварительного расследования согласно ч. 2 ст. 213 УПК РФ предписана обязанность принятия мер, предусмотренных главой 18 УПК РФ. Исходя из положений части 1 ст. 133 УПК РФ, следователь (дознаватель) в постановлении признают за лицом, в отношении которого принято решение о прекращении незаконного уголовного преследования, право на реабилитацию, включающее возмещение причиненного имущественного вреда, компенсацию морального вреда, восстановление трудовых, пенсионных, жилищных и иных прав реабилитируемого.Соответственно, следователь (дознаватель) до вынесения решения о прекращении уголовного дела или уголовного преследования в целях исполнения указанных предписаний уголовнопроцессуального законодательства обязаны устанавливать объем и размер причиненного вреда лицу, подлежащему реабилитации. Принимая решение о прекращении уголовного дела или уголовного преследования по основаниям, дающим право на реабилитацию, должностные лица органа предварительного расследования в своем постановлении должны указать объем и размер установленного ими ущерба, подлежащего возмещению лицу, в отношении которого будет принято реабилитирующее решение.

Как мы видим, действующий порядок признания права на реабилитацию и возмещение вреда в настоящее время не запрещает следователю или дознавателю собирать доказательства по объему и размеру подлежащего возмещению вреда, причиненного лицу в результате осуществления незаконного или необоснованного уголовного преследования, но и не обязывает их осуществлять указанные действия.

На основании изложенного нами предлагается дополнить ч. 2 ст. 213УПК РФ пунктом 9.1 следующего содержания: «9.1) объем и размер вреда, подлежащего возмещению в порядке реабилитации;».

Оценку собранным доказательствам по объему подлежащих восстановлению прав реабилитированного и размеру возмещения и компенсации причиненного вреда будет давать руководитель следственного органа и прокурор в рамках полномочий, предусмотренных частью 1 ст. 214 УПК РФ. Так, признав постановление дознавателя, следователя незаконным или необоснованным прокурор, руководитель следственного органа вправе отменить его и возобновить производство^[61].

Если принятое дознавателем, следователем решение будет признано законным и обоснованным, однако потребуются дополнительные материалы для уточнения объема подлежащих восстановлению прав и размера причиненного ущерба, то прокурор в рамках компетенции, предусмотренной положением части 2 ст. 211 УПК РФ может поручить органам, осуществлявшим уголовное преследование, либо самостоятельно, собрать дополнительные доказательства.Впоследствии по материалам, собранным для обоснования подлежащего возмещению вреда и восстановления прав реабилитированного, органы прокуратуры обязаны будут готовить заключение компенсационновосстановительного характера, которое станет основанием для получения денежных выплат в региональных органах Министерства финансов Российской Федерации.

Предлагаемый нами порядок будет эффективен, необременителен и востребован реабилитируемым лицом, поскольку на первоначальном этапе исключаются исковые процедуры возмещения вреда, устраняется имеющаяся в настоящее время путаницав процессуальном порядке их предъявления.

Представляется возможным законодательно возложить обязанность на прокурора по подготовке обозначенного заключения в рамках главы 18 УПК РФ, дополнив ее статьей 134.1 следующего содержания:

«Статья 134.1. Заключение прокурора о возмещении вреда, связанного с уголовным преследованием

1. Органы прокуратурыс привлечением по их поручению иных органов и должностных лиц устанавливают объем и размер причиненного и подлежащего возмещению вреда реабилитированному. Прокурор в срок не позднее 30 суток с момента вступления оправдательного приговора в силу или признания постановления дознавателя, начальника подразделения дознания, следователя, руководителя следственного органа о прекращении уголовного дела или уголовного преследования по основаниям, предусмотренным пунктами 1 и 2 части первой статьи 24 и пунктом 1 части первой статьи 27 УПК РФ,законным и обоснованным подготавливает заключение об объеме подлежащих восстановлению прав и свобод реабилитированного лица, а также о размере ущерба, подлежащего возмещению в порядке реабилитации, которое вручается реабилитированному, а в случае его смерти - близким родственникам, родственникам, иждивенцам, наследникам и (или) их представителям.

2. Заключение прокурора об объеме и размере подлежащего возмещению имущественного и компенсации морального вреда либо об отказе в его возмещении может быть обжаловано реабилитированным, а в случае его смерти - близким родственниками, родственниками, иждивенцами, наследниками и (или) их представителями в порядке, предусмотренном главой 16 УПК РФ».

По содержанию заключение должно содержать:

1) правовые основания реабилитации (оправдательный приговор, постановление о прекращении уголовного дела или уголовного преследования по реабилитирующим основаниям);

2) принесенное от имени государства извинение за причиненный вред (часть 1 ст. 136 УПК РФ);

3) обязанность средств массовой информации при условии обращения реабилитированного, а в случае его смерти - его близких родственников, иждивенцев и их представителей, а также лиц, имеющих право наследования, опубликовать в течение 30 суток сообщение о реабилитации (часть 3 ст. 136 УПК РФ);

4) обоснование суммы имущественного и неимущественного вреда, подлежащего выплате реабилитированному лицу;

5) порядок получения подлежащих выплате сумм, а в случае несогласия с их обоснованием и размером возможность самостоятельного и непосредственного обращения в порядке гражданского судопроизводства.

Ранее отдельные ученые, исследовавшие интересующие нас вопросы, высказывались о возможности наделения должностных лиц правом определения компенсационных выплат реабилитированному с учетом отдельных критериев.Например, В.В. Осин отмечал, что исковой порядок определения размера компенсации морального вреда реабилитированному будет практически не востребован, в связи с чем предлагал наделить должностное лицо правом определять размер морального вреда с учетом критериев, которые должны быть изложены в ст. 136 УПК РФ^[62]. В качестве таковых критериев при определении размера компенсации можно учитывать: 1) примененную меру процессуального принуждения; 2) санкцию по приговору суда и фактически понесенное наказание;

3) длительность применения меры процессуального принуждения или наказания;

4) статус участника уголовного судопроизводства, предшествующий моменту реабилитации; 5) иные негативные последствия^[63].

Государство в целях реализации возложенной на него обязанности возместить в полном объеме причиненный незаконным или необоснованным уголовным преследованием ущерб должно предоставить реабилитированному не право на обращение за возмещением ущерба, а право на реализацию уже принятых государством компенсационно-восстановительных мер. Таким образом, диспозитивность права реабилитированного должна заключаться в возможности выбора следующих действий: 1) отказаться от компенсационно

восстановительных мер; 2) полностью удовлетвориться; 3) в случае несогласия с объемом и размером принятых государством компенсационно-восстановительных мер обжаловать его решение по своему усмотрению в публичном или частном порядке. Такую процедуру поддержали 50% опрошенных нами сотрудников органов предварительного расследования и 70 % работников прокуратуры.

Предлагаемый нами порядок фактически реализует конституционный принцип государственной ответственности и будет отвечать назначению уголовного судопроизводства (ч. 2 ст. 6 УПК РФ). При этом за

реабилитированным сохраняется диспозитивность права,которое заключается в принятии уже определенных государством компенсационных выплат либо отказе от них.

Предлагаемый нами упрощенный механизм реализации ответственности государства не препятствует лицу в дальнейшем обращаться за компенсационновосстановительными мерами в исковом порядке в той части, в которой такое восстановление не было обеспечено процедурой реабилитации^[64].Через такойалгоритм действий субъектов реабилитационных отношений будет полностью реализовываться «политическая функция идеи и института реабилитации»^[65].

Реабилитационные правоотношения как самостоятельный вид правоотношений вытекает из уголовно-процессуальной деятельности. Моментом их начала необходимо считать нарушение прав и свобод гражданина, незаконно привлеченного к уголовной ответственности или осуждения и «умирают» после полного и окончательного восстановления его правового статуса^[66].Поэтому считаем, что реализация ответственности государства именно в предлагаемом нами виде станет гарантом полного восстановления правового статуса лица и завершит реабилитационные отношения. Это будет способствовать дальнейшему формированию основ правового государства в Российской Федерации и заменит декларативный характер норм, регулирующих данный вид отношений, повысит доверие гражданина к государству, укрепит чувство защищенности в части неправосудных решений государственных органов и их должностных лиц, тем самым в полной мере реализуется и политическая функция самой идеи реабилитации.

В предлагаемом порядке правового механизма реабилитации и вытекающих из него последствий государство исполнит свою обязанность, реализует конституционный принцип ответственности по возмещению и компенсации вреда, причиненного лицу незаконным уголовным преследованием. Таким образом исключится «полуреабилитационное» положение лица, когда правовая реабилитация уже состоялась (вынесено соответствующее процессуальное решение), а возможностью социально-нравственной реабилитации оно не воспользовалось (по различным причинам не реализовало свое право на

восстановление нарушенных прав^[67]), что исключит необходимость

законодательного толкования понятия «реабилитируемый»^[68].

Определяя реабилитированного как лицо, имеющее в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом право на возмещение вреда, причиненного ему в связи с незаконным или необоснованным уголовным преследованием (п. 35 ст. 5 УПК РФ), законодатель не упоминает о процессуальных условиях и основаниях появления указанного участника уголовного судопроизводства.

Такая форма толкования ключевого понятия института реабилитации в общих положениях уголовно-процессуального законодательства, на первый взгляд,кажется абсолютно согласованной с нормами главы 18 УПК РФ и не должна вызывать проблем у правоприменителя. Однако анализ норм главы 18 УПК РФ свидетельствует об обратном. Первое, на что хотелось бы обратить внимание, - это несогласованность в признании лица реабилитированным.

В части 1 ст. 134 УПК РФ указывается, что вынесение процессуального решения компетентным должностным лицом или органом, свидетельствующее о невиновности лица и непричастности его к преступлению, не может служить правовым основанием для признания лица реабилитированным, а дает только право на реабилитацию. Данное право в соответствии с частью 1 ст. 133 УПК РФ предоставляет правообладателю возможность требовать возмещения имущественного вреда, а также восстановления иных прав и свобод.

Здесь очевидна согласованность общих положений и их соответствие нормам главы 18 УПК РФ. Однако в следующем положении части 1 ст. 134 УПК РФ законодатель предписывает правоприменителю направлять лицу, в отношении которого вынесено соответствующее процессуальное решение, извещение о порядке устранения последствий, ранее наступивших для него в связи с незаконным и необоснованным уголовным преследованием, определяя его как реабилитированное лицо.

Нормативные акты, регулирующие подобные правоотношения, всегда связывают реабилитацию с принятием реабилитационного акта, который необходимо рассматривать как разновидность правового акта, вынесенного официальным должностным лицом. Вынесение и вступление в законную силу принятого решения,следствием которого будет являться дальнейшая процедура по возобновлению всего ранее ограниченного, а также возмещения ему вреда, свидетельствует о правовой реабилитации.

Примером признания лица реабилитированным с момента вынесения реабилитационного акта могут служить Закон РФ «О реабилитации жертв политических репрессий»^[69]. Закон РСФСР «О реабилитации репрессированных народов»^[70] предусматривает аналогичную процедуру реабилитации в отношении репрессированных народов (ст. 3.1).

Противоречивость правового подхода к определению понятия «реабилитированный» в уголовном судопроизводстве очевидна, что свидетельствует о необходимости его совершенствования для правоприменительных целей.

Следует отметить, что законодательного совершенствования требуют не только базовые понятия института реабилитации в уголовно-процессуальном законодательстве, но и его структурные элементы .На это обстоятельство в процессе проведенного опроса нам указало 67,4% сотрудников органов предварительного расследования и работников прокуратуры, которым приходилось применять положения главы 18 УПК РФ.

Предлагая в качестве реабилитации некий «порядок», законодатель, вероятно, имел в виду процедуры, регламентированные ст.ст. 133-139, 397, 399

УПК РФ, на что опирается и Верховный Суд Российской Федерации (п. 1) . Такое общее содержание правовой нормы не вполне ясно не только для правоприменителя, в обязанность которого входит ее практическая реализация, но и непосредственно лицу, чьи права и свободы подлежат восстановлению, а причиненный вред возмещению и компенсации.

Анализ судебно-следственной практики показывает, что в большинстве случаевдействующийпорядок реабилитации по вине должностных лиц, принимающих процессуальное решение о непричастности либо невиновности в совершении преступления, практически оканчивается на первом этапе - принятия процессуального решения . Причиной тому служат различные обстоятельства: отсутсвие извещения реабилитированного о принятом процессуальном решении по реабилитирующим основаниям; отсутствие механизма возмещения имущественного и компенсации морального вреда и т.п. Указанные обстоятельства приводят к нарушению прав реабилитированного, невозможности быстрого, полного и эффективного использования права на компенсационновосстановительные меры.

Вот один из классических и традиционных примеров неисполнения должностными лицами порядка реабилитации:

Гражданин. В. на протяжении девяти месяцев привлекался к уголовной ответственности по подозрению в совершении ряда преступлений. По уголовному делу он допрашивался в качестве подозреваемого, ему предъявлялось обвинение. Органом расследования неоднократно принимались незаконные решения о приостановлении производства по уголовному делу. Впоследствии уголовное дело прекращено за отсутствием состава преступления, за гр. В. признано право на реабилитацию. Как следует из материалов уголовного дела, извещение о порядке возмещения вреда (часть 2 ст. 134 УПК РФ) гр. В. не направлялось, копия постановления о прекращении уголовного дела не вручалась. ^{[71] [72]}

На протяжении года с момента прекращения производства по уголовному делу официального извинения в порядке части 1 ст. 136 УПК РФ принесено не было. В своем исковом заявлении по истечении года с момента прекращения уголовного дела гр. В. просил принести ему официальное извинение, обязать средства массовой информации сделать сообщение о реабилитации, удовлетворить его материальные требования, а также компенсировать моральный вред.

Судья в части взыскания материального вреда и необходимости обязать средства массовой информации сообщить о реабилитации гр. В. прекратил производство, мотивировав тем, что спор в данной части подлежит рассмотрению в порядке уголовного судопроизводства. Суд апелляционной инстанции спустя пять месяцев со дня подачи гр. В. искового заявления решение суда первой инстанции оставил без изменения, а жалобу без удовлетворения .

Обратившись к положениям главы 18 УПК РФ, не вдаваясь в детальный анализ, можно констатировать, что механизм реабилитации намного шире предусмотренного уголовно-процессуальным законодательством порядка. Правоотношения, зарождающиеся в сфере уголовного судопроизводства, с момента признания непричастности или невиновности лица являются, по существу предметом гражданского судопроизводства (ст. 151,1069, 1070, 10991101 ГК РФ).

Учитывая межотраслевой характер правового института реабилитации, возможный объем права, свобод и интересов личности, которые могут пострадать в результате незаконного или необоснованного уголовного судопроизводства, механизм их восстановления в рамках правового института реабилитации может регламентироваться нормами различных отраслей российского права. Так, например, предметом обращения в суд с иском о взыскании за счет казны Российской Федерации выступает неполучение заработка, судебные расходы,

74

компенсация морального вреда, восстановление трудовых и пенсионных прав . ^{[73] [74]}

Не следует забывать, что во взаимосвязи с положениями главы 18 УПК РФ, а также нормами гражданского законодательства, регламентирующими порядок возмещения вреда, причиненного незаконными действиями государственных органов и должностных лиц, продолжает действовать не отмененное до настоящего времени Положение о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда от 18 мая 1981 года .

Конституционный Суд Российской Федерации, конкретизируя принцип ответственности государства за незаконные действия (или бездействия) органов государственной власти или их должностных лиц, неоднократно разъяснял, что законодатель обязан создавать для каждого, кто незаконно и (или) необоснованно подвергся уголовному преследованию, процедурные условия для скорейшего

76

определения размера причиненного вреда и его возмещения , то есть восстанавливать справедливость. Однако на практике реализация данных рекомендаций запаздывает.

Примером недостаточной эффективности и проблемности уголовнопроцессуального института «Реабилитация» может служить рассмотрение жалобы предпринимателя Максима Бондаренко в Конституционном Суде Российской Федерации, который с 2007 по 2017 год находился в постоянных судебных тяжбах с государством. Этот гражданин был обвиняемым по уголовному делу о кредитном мошенничестве, после чего на протяжении пяти лет пытался восстановить свои права и добиться от государства ^{[75] [76] реабилитации. По его делу выносился оправдательный приговор, который впоследствии был отменен. В дальнейшем расследование уголовного дела прекращалось по реабилитирующим основаниям, перед ним извинялись должностные лица, а потом вновь начинали уголовное преследование .}

Данный пример свидетельствует также о законодательной возможности воспрепятствовать эффективной и быстрой реализации права реабилитированного на возмещение вреда.

Научно-практический анализ исследуемого понятия позволяет

свидетельствовать о том, что в своей сущности оно базируются на двух основных правовых категориях - «невиновности» и «справедливости». Категория «невиновности» неоднократно законодателем упоминается в Уголовнопроцессуальном кодексе. Законодатель отождествляет невиновного с оправданным, связывает невиновность лица с вынесением оправдательного приговора, что по сути отражает содержание института уголовного судопроизводства - «Реабилитация» (ч. 2 ст. 6, ч.1 ст. 136, ч. 5 ст. 348, п. 4 ч.1 ст. 389.16 УПК РФ).

«Справедливость», в свою очередь, должна выступать следствием вынесенного компетентным лицом правового акта и признания лица невиновным, заключающегося в полном и эффективном (максимально менее затратном) для реабилитированного механизме восстановления в правах и возмещении имущественного, компенсации морального вреда.

Современная законодательная регламентация понятия реабилитации по содержанию даже формально не охватывает указанного процессуального порядка, чем «умаляет значимость реабилитирующего правового решения, провозглашающего невиновность лица»^{[77] [78]}. Поэтому современный механизм компенсационно-восстановительных мер, регламентируемый УПК РФ, нельзя определить как созданный «для скорейшего определения размера причиненного вреда и его возмещения».

Следующимспорным вопросом в определении «реабилитация» и «реабилитируемый» является указание законодателем на термин «незаконность и необоснованность» лица, подвергнутого уголовному преследованию.В толковых словарях русского языка «законность» определяется как состояние, характеризующееся соблюдением законов, принадлежность законному, согласованному с законами, на них основанное . «Обоснованность» рассматривается как подтверждение фактами, серьезными доводами, убедительность^{[79] [80]}.

Данное словосочетание в правовых нормах различных отраслей права, регулирующих ответственность государства, используется законодателем в различных интерпретациях.Гражданский кодекс РФ в ст.ст. 1069, 1070, 1100 и т.д. в качестве основания возмещения и компенсации вреда указывает на «незаконность» действий государственных органов и их должностных лиц, выразившихся в частности в незаконном осуждении, избрании мер пресечения и т.п.

Анализ уголовно-процессуальных норм указывает на неоднозначность подхода законодателя в использовании указанных признаков. Так, например, в п. 5 ч. 2 ст. 133 УПК РФ речь идет о незаконности и необоснованности вынесенного постановления, а в части 3 ст. 133 УПК РФ законодателем указана в качестве основания возникновения права на возмещение вреда «незаконность» применения мер процессуального принуждения.

В ст. 7 УПК РФ закреплен принцип законности производства по уголовному делу, согласно которому орган расследования, прокурор, суд не вправе применять законодательство, противоречащее УПК РФ, одновременно регламентируя, что нарушение его норм указанными субъектами влечет признание полученных в ходе уголовного судопроизводства доказательств недопустимыми.

Согласно части 1 ст. 75 УПК РФ, недопустимые доказательства не имеют юридической силы, не могут использоваться для доказывания указанных в ст. 73 УПК РФ обстоятельств, а также положены в основу обвинения. Соответственно использование доказательств, признанных недопустимыми при осуществлении уголовного преследования в процессе доказывания причастности и виновности лица в инкриминируемом ему деянии, является незаконным, так как напрямую противоречит нормам уголовного судопроизводства.

Наравне с термином законности законодатель в части 4 ст. 7 УПК РФ определил, что выносимые органом расследования, прокурором, судьей и судом решения должны быть: 1) обоснованными (основываться на предписаниях процессуальных и материальных норм уголовного законодательства); 2) мотивированными, то есть объективно и достаточно разъясненными, почему в конкретной ситуации применена именно эта норма материального и (или) процессуального права или при ряде альтернативных решений, принято данное решение,исключающее другие как несоответствующие устанавливаемой действительно сти.

Согласно правилам оценки доказательств, должностные лица органа расследования, прокурор и суд оценивают их по своему внутреннему убеждению, руководствуясь при этом законом и совестью (ст. 17 УПК РФ), что предполагает при принятии такого решения определенную долю субъективизма. В качестве примера можно привести следующие решения, принимаемые по одному из уголовных дел.

Руководитель следственного органа, реализуя свои полномочия, предусмотренные п. 7 ч. 1 ст. 39 УПК РФ, отменил постановление следователя о возбуждении уголовного дела спустя месяц с момента его возбуждения, признав его незаконным и необоснованным. Принятое решение потерпевший обжаловал в районном суде г. Курска и вышестоящему руководителю следственного органа - в следственном департаменте МВД России. Суды районного, а впоследствии и областного уровня решение руководителя следственного органа об отмене постановления о возбуждении уголовного дела признали законным и

обоснованным. Начальник следственного департамента МВД РФ, не имея

соответствующего постановления и определения суда, реализуя свои полномочия

в рамках п. 7 ч. 1 ст. 39 УПК РФ, отменил решение нижестоящего руководителя

следственного органа с мотивировкой незаконности и необоснованности

81

принятого решения .

Принятое решение породило коллизию в признании постановления руководителя нижестоящего следственного органа разными субъектами как законным и обоснованным, так и напротив.

Приведенный пример подтверждает, что «законность» и «обоснованность» - это оценочные понятия, в рамках которых учитывается соблюдение уполномоченными органами и должностными лицами норм уголовнопроцессуального закона и обеспечение ими соблюдения прав и законных

82

интересов лиц, вовлеченных в процесс .

По нашему мнению, в ключевых понятиях института реабилитации необходимо акцентировать внимание не на законности и обоснованности принимаемых решений в ходе досудебного и судебного производства, а на официально вынесенном процессуальном акте по реабилитирующим основаниям, признающим лицо невиновным или непричастным к совершению преступления и вступившим в законную силу. Эту позицию поддержали и 75,9% опрошенных нами сотрудников органов предварительного расследования и работников прокуратуры, еще 16,8% опрошенных предложили акцентировать внимание на полном установлении невиновности лица.Наличие такого правового акта будет свидетельствовать о непричастности или невиновности лица, подвергшегося уголовному преследованию и осуждению.

Соответственно указание законодателем в определении терминов «реабилитация» и «реабилитируемый» в качестве основания возникновения реабилитационных отношений на «незаконность и необоснованность уголовного ^{[81] [82] преследовании» не отражает всей правовой природы данного вида отношений. Эти термины подлежат замене на термины «непричастность и невиновность» лица. Предлагаемое усовершенствование ключевых понятий уголовнопроцессуального института реабилитации будет вполне оправданно по смысловому содержанию, соответствовать процессуальным и материальным основаниям реабилитации (ч. 2 ст. 133 УПК РФ).}

Таким образом, для того, чтобы институт реабилитации полезно и эффективно функционировал в системе уголовно-процессуального законодательства, следует сформулировать базовые определения его структуры. В соответствии с нашими подходами, это понятия «реабилитация» и «реабилитированный».

К существенным признакам понятия «реабилитация» необходимо относить следующие:

1) установление оснований для прекращения уголовного дела и уголовного преследования, для вынесения оправдательного приговора, которые будут выступать необходимыми условиями для возмещения лицам ущерба, причиненного уголовным судопроизводством;

2) установление полного объема нарушенных уголовным преследованием прав и свобод лица, признанного невиновным и непричастным к совершению преступления, определение размера вреда, подлежащего возмещению;

3) эффективное и необременительное фактическое возмещение причиненного вреда реабилитированному с предоставлением возможности обжалования его объема и размера в установленном законом порядке.

Систему этих признаков поддержали 57,1% опрошенных сотрудников органов предварительного расследования и работников прокуратуры.

В этой связи понятие реабилитациидолжно отражать все сущностные элементы его содержания, а именно: правовую реабилитацию, заключающуюся в официальном признании лица невиновным (вынесение оправдательного приговора)и непричастным к инкриминируемому ему преступлению (прекращение уголовного дела или уголовного преследования); социальнонравственную реабилитацию, заключающуюся в определенииобъема подлежащего возмещению и компенсации вреда, причиненного невиновному в ходе уголовного преследования, а также восстановление нарушенных прав и свобод, фактическое возмещение причиненного ущерба в полном размере.

В отношении реабилитированного следует выделить следующие характеристики, связанные с его осуждением и отражающие основные черты этого процессуального субъекта:

1) признание лицаневиновным или непричастным к совершению преступления;

2) возмещениеи компенсация причиненного вреда, восстановление всех нарушенных уголовным преследованием прав лица.

Поэтому реабилитированным можно считать субъекта, официально признанного невиновным, которому государством обеспечено право на восстановление полного объема нарушенных прав, возмещение причиненного вреда в полном размере. С этим согласились 78,1% опрошенных сотрудников органов предварительного расследования и работников прокуратуры.

Механизм реабилитации с учетом данных суждений можно рассматривать как процесс установления правовых оснований признания лица невиновным; создание условий к материальной и социальной составляющей реабилитационных отношений; эффективное содействие установлению полного объема подлежащих восстановлению нарушенных уголовным преследованием прав, возмещению и компенсации размера причиненного вреда, а также фактическое получение лицом полного объема и размера компенсационно-восстановительных мер, независимо от вины органа предварительного расследования, прокурора и суда.

Подводя итоги, приходим к следующим выводам:

1. Институт реабилитации строится на двух базовых юридических категориях: «невиновности» и «справедливости». Невиновность лица находит отражение в официальном правовом акте (оправдательный приговор), непричастность - в постановленииоб отказе в возбуждении уголовного дела, постановлении о прекращении уголовного дела и/или уголовного преследования по реабилитирующим основаниям, по сути свидетельствующем о незаконности осуществляемого ранее уголовного судопроизводства в отношении лица. Правовая категория «справедливость» находится в прямой причинной связи с признанием невиновности лица и находит отражение не только в главе 18 УПК РФ как государственная гарантия полного возмещения невиновному лицу вреда, причиненного уголовным преследованием, так и в целом является назначением уголовного судопроизводства (ч. 2 ст. 6 УПК РФ).

2. Государственные органы и их должностные лица, наделенные правом на осуществление уголовного судопроизводства, в случаях установления невиновности либо непричастности лица к совершению инкриминируемого деяния, обязаны принять меры не только к правовой реабилитации, то есть в вынесении процессуального акта, но и гарантировать лицу социальнонравственную реабилитацию.

3. Социально-нравственная реабилитация не должна находиться в зависимости от волеизъявления юридически реабилитированного лица. Государство, реализуя закрепленный в ст. 53 Конституции РФ принцип ответственности, обязано самостоятельно устранить все наступившие для лица негативные последствия, вызванные осуждением невиновногоили уголовным преследованием. После чего реабилитированному лицу должна быть предоставлена возможность выбора: удовлетвориться принятыми государством компенсационно-восстановительными мерами, отказаться от них либо обжаловать их объем и размер в исковом порядке.

4. Обязанность по сбору доказательств в обоснование причиненного имущественного и неимущественного вреда и подготовки заключения компенсационно-восстановительного характера следует возложить на органы прокуратуры с привлечением по их поручению органов, осуществлявших уголовное преследование реабилитированного, а также должностных лиц иных органов.

Предлагается дополнить главу 18 статьей 134.1 «Заключение прокурора о

83

возмещении вреда, связанного с уголовным преследованием» .

5. Целесообразно в понятиях, регламентируемых п. 34 и 35 ст. 5 УПК РФ, а также в нормах одноименного института признаки «незаконность и необоснованность» заменить терминами «невиновность» («непричастность»). Обозначенные термины судебные органы употребляют как слова - «синонимы»^{[83] [84]}.Предлагаемые изменения оправданны не только по смысловому содержанию, соответствуют процессуальным и материальным основаниям реабилитации (часть 2 ст. 133 УПК РФ), отражают все этапы уголовного судопроизводства. Например, виновность либо невиновность лица может быть установлена исключительно приговором суда, то есть на судебных стадиях. Согласно п. 1 ч.1 ст. 27 УПК РФ уголовное преследование в отношении обвиняемого (подозреваемого)как участников досудебных стадий уголовного судопроизводства подлежит прекращению в связи с непричастностью к совершению преступления.

6. Пункты 34 и 35 ст. 5 УПК РФ изложить в следующих редакциях:

«34) реабилитация - признание органом дознания, дознавателем, начальником подразделения дознания, следователем, руководителем следственного органа, прокурором и судом невиновности или непричастности лица к инкриминируемому преступлению, установление полного объема прав, подлежащих восстановлению, а также возмещение и компенсация ему, а в случае его смерти - близким родственникам, родственникам, иждивенцам, наследникам и (или) их представителям вреда, причиненного уголовным судопроизводством».

«35) реабилитированный- лицо, признанное невиновным или непричастным в инкриминируемом ему преступлении, вследствие чего получившее право на восстановление прав, а также возмещение в полном объеме и размере вреда, причиненного уголовнымсудопроизводством».