Приемы и способы юридической герменевтики
Рассмотрим те правила (приемы и способы) юридической герменевтики, минимальные знания о которых, по нашему мнению, с методологической точки зрения и с точки зрения практической значимости крайне необходимы судье для осуществления правосудия.
Судья при разрешении поставленного перед ним вопроса обязан разобраться в самой жизненной ситуации — выяснить, какие фактические отношения лежат в основе правового конфликта, проанализировать эти отношения с точки зрения действующего законодательства, дать им правовую оценку, после чего разрешить правовой конфликт по существу. Правовая оценка любого вопроса предполагает изучение нормативно-правовой базы, т. е. совокупности правовых норм, относящихся к изучаемому вопросу. В свою очередь, процесс изучения нормативно-правовой базы предполагает не только отыскание соответствующих норм права, но и проверку подлинности этих норм и правильности их текста. Данную стадию судебной деятельности Е. В. Васьковский называет критикой, и она, по его мнению, предшествует собственно стадии толкования нормы права.Проверка подлинности норм права и правильности их текста предполагает сопоставление нормы права с текстом нормативного акта, в котором данная норма содержится. Поскольку на сегодняшний день существует великое множество различных издательств, публикующих тексты законов и иных нормативных актов (что, безусловно, обеспечивает доступность правовых норм для населения и должно приветствоваться), риск типографской опечатки или ошибки в опубликованных текстах нормативных актов значительно возрос. Проверка подлинности изучаемой нормы и правильности ее текста будет сводиться к сличению текста данной нормы с текстом официального издания . Временные затраты судьи на этапе проверки подлинности нормы права и правильности ее текста могут быть сведены к нулю при условии обязательного централизованного снабжения всех судей печатными изданиями, в которых опубликованы нормы права федерального уровня, из одного источника, например от издательства «Юридическая литература» Администрации Президента РФ.
Таким же образом вопрос может быть ре-шен на региональном уровне (в субъектах Федерации). Что касается норм права, не опубликованных в официальных изданиях доступным тиражом (например, регионального уровня), то судье нельзя ограничиваться текстом копии нормативного акта, а следует изучить оригинал, проверив при этом, помимо прочего, наличие на оригинале соответствующих реквизитов.В стадии проверки подлинности норм права судья должен также убедиться, что норма права принята надлежащим субъектом, в рамках его компетенции, с соблюдением процедуры принятия. Для мировых судей и федеральных судей низшего звена (городских и районных судов) требование о проверке законности нормы права с точки зрения процедуры принятия нормативного акта федерального уровня и уровня субъекта Федерации не является практически значимым, в то время как проверка норм права иного уровня через призму соблюдения процедуры принятия должна проводиться всегда. В свою очередь, с учетом существующих в Российском государстве центробежных и центростремительных тенденций, изучение вопроса о том, принята ли норма права надлежащим субъектом и не превысил ли данный субъект своей компетенции, имеет практическое значение для норм права любого уровня.
Задачи и виды толкования норм права. С учетом изложенного задачей интерпретации (толкования) норм права является понимание, уяснение смысла и содержания толкуемой нормы . Толкование должно воспроизвести те представления и понятия, которые связывал с данной нормой ее создатель, раскрыть содержание нор-мы или развить ее смысл, выяснить мысль и волю законодателя, облеченную в форму слова.
В отечественной правовой науке вопросам толкования норм пра-
172
ва посвящено значительное число трудов .
Задача толкования нормы права состоит в раскрытии действительной мысли законодателя, выраженной словесно. Юридические нормы предназначены для воплощения в социальной жизни. Это вызвано необходимостью упорядочения бесконечного многообразия общественных отношений и связей.
Следовательно, судья, анализируя конкретные отношения с точки зрения действующего права, обязан уяснить, прежде всего, форму (букву) и содержание (внутренний смысл) юридической нормы. «Грамматическое толкование определяет смысл закона по его словам, а логическое — толкует слова согласно их смыслу» . Таким образом, задача, стоящая перед правоприменителем, заключается в том, чтобы подвергнуть изучению норму права с точки зрения ее словесного и внутреннего смысла. Внутренний смысл правовой нормы составляет реальное значение правового предписания. Разделение толкования на словесное и реальное объясняется тем, что слова не всегда безукоризненно точно и полно передают мысль. Это в значительной мере относится к юридическим конструкциям, которые в силу специфики своего оформления, с одной стороны, вынуждены быть максимально краткими и лаконичными, а с другой — отвечать жестким правилам юридической техники.«Особенности формулирования норм права (краткость, лаконичность, специальная терминология), их смысловые связи с другими нормами, отсылки к иным социальным нормам и оценкам, а также недостатки законодательной техники порождают необходимость толкования» . Сообразно этому, в рамках поставленной перед правоприменителем задачи интерпретации правовой нормы, Е. В. Васьковский обозначает два вида толкования — словесный и реальный — и выделяет три главные части юридической герменевтики: словесное толкование, реальное толкование и логическое развитие норм.
Современная теория права свидетельствует о том, что правоведы наряду с указанными двумя видами толкования норм права выделяют и многие другие в разных вариациях (исторический, систематический, телеологический, историко-политический, специально-юридический, логический, функциональный виды толкования)' . Не имея принципиальных возражений против перечисленных видов толкования норм права, следует, однако, согласиться с мнением В. А. Белова , что в данном случае нарушается принцип выбора единого классификационного критерия, поскольку в один ряд с такими видами толкования, как словесное и реальное, включаются иные виды (точнее назвать — подвиды).
В свою очередь, обозначенные два вида толкования — словесный и реальный — с методологической точки зрения являются основными и на своем уровне классификации исчерпывают возможность установления еще какого-либо вида. «Дробить далее можно, пожалуй, каждую из составляющих, выделяя приемы только словесного и только реального толкования. Но это будут уже классификационные подразделения второго уровня, наименования которых никак не могут перечисляться в одном ряду с обозначениями своих родовых понятий.Постановки “на одну доску” с толкованием словесным и реальным достоин, пожалуй, только систематический (формальный) метод толкования, основанный не на содержании нормы и (или) иных обстоятельств, а на факте определенного расположения нормы в тексте законодательного акта. Но в таком случае классификация должна строиться иначе, чем она строится нашими современниками: толкование должно разделяться на формальное (систематическое) и содержательное, последнее — на словесное и реальное» .
Словесное толкование предполагает уяснение содержания нормы права исходя из смысла слов, составляющих эту норму. Словесная конструкция, в которой заключена норма права, представляет собой некоторое количество слов, соединенных по законам грамматики русского языка в предложения, которые, в свою очередь, заключают в себе какую-либо мысль (логику), выраженную определенным способом (стилем). Следовательно, словесное толкование предполагает исследование всех четырех указанных ранее элементов речи — лексического, синтаксического, логического и стилистического .
Лексический элемент в процессе интерпретации юридической нормы предполагает выяснение смысла отдельных слов, составляющих фразы и предложения. На этом этапе толкования сложность может возникнуть в связи с тем, что каждое слово обозначает некоторое понятие, а смысл слова определяется его практическим употреблением. В свою очередь, словоупотребление — явление динамичное, что проявляется не только в возникновении новых слов в речи или исчезновении из оборота старых слов, но и в изменении смысла некоторых слов.
Кроме того, многие слова имеют не одно, а несколько значений и могут одинаково часто употребляться в разных значениях.Вполне понятно, что определить точное смысловое значение того или иного слова, которое заложено в словесную оболочку юридической конструкции, содержащей в себе норму права, довольно труд-но без определения его связи с другими словами этой конструкции (без контекста).
Перечислим правила лексического толкования, которые сформулировал Е. В. Васьковский:
если самим автором нормы в ее тексте указано, в каком смысле употреблено какое-либо слово, то в таком именно смысле оно и должно быть понимаемо;
словам должен быть придаваем тот смысл, в котором они употреблялись во время написания закона;
при определении значения слов нужно иметь в виду особенно-сти местного диалекта, которым автор мог воспользоваться;
словам должно быть придаваемо значение, которое с ним связывается определенным кругом лиц (теми лицами, на которых распространяется соответствующая норма);
слова должны быть толкуемы не порознь, а в совокупной связи, ибо смысл каждого слова зависит и от контекста, в котором оно употреблено;
словам должны быть придаваемы оттенки, соответствующие стилю автора;
в случае сомнения значения двусмысленного слова предпочтение должно отдаваться обычному значению, а не исключительному, обширному, а не узкому, техническому, а не обыденному.
Первое, пятое и седьмое правила должны, по нашему мнению, быть аксиоматичными для судей и составлять тот минимальный уровень познания юридической герменевтики в рамках словесного лек-сического толкования, ниже которого современный судья находиться не имеет права. Следует также обратить внимание на второе правило. В рамках словесного лексического толкования слово должно пониматься только в том смысле, в котором оно употреблялось в момент написания закона. Это правило, в свою очередь, нисколько не противоречит правилу, сформулированному в рамках реального толкования (приводившемуся ранее при рассмотрении вопроса о неустойке), согласно которому при изучении действующей нормы права, независимо от давности ее появления, необходимо исходить из того, что поскольку законодатель данную норму не отменяет или не изменяет, она должна соответствовать сегодняшним требованиям и должна применяться для регулирования сегодняшних отношений. В данном случае противоречия никакого нет, не только потому, что исторический смысл написанного слова и реальный смысл действующей нормы разноплановые понятия, но и потому, что словесное толкование и реальное толкование образуют разные уровни интерпретации (о чем речь пойдет далее).
Синтаксический элемент предполагает исследование значения слов не порознь, а в оборотах, предложениях.
Смысл слова меняется в зависимости от того, в какой синтаксической связи оно находится с другими словами, а также какая синтаксическая форма применена в выражении. Например, в выражениях «и он являлся собственником жилья» и «и собственником жилья являлся он» заложено различное смысловое содержание, поскольку синтаксическая форма второго выражения свидетельствует об императивном утверждении, что только данный субъект являлся собственником жилья, тогда как первое выражение допускает наличие наряду с данным субъектом права собственности на жилье и другого субъекта (институт общей собственности).Значительно затрудняет уяснение смысла фразы употребление сложных, запутанных оборотов или наличие у фразы или предложения одновременно нескольких значений. Например, фраза «мое внимание привлекла коса» построена с использованием слова «коса», которое может обозначать песчаную косу, косу из волос и косу как орудие труда. Предложенная фраза имеет право на существование во всех трех смыслах. Таким образом, для уяснения смысла, заложенного в предложении, требуется уяснить то суждение, которое облечено в форму слов, фраз и составляет это предложение.
Правило синтаксического толкования: из нескольких равновозможных вариантов толкования следует предпочесть тот, синтаксическое строение формулировки которого будет соответствовать синтаксическому строению толкуемой нормы.
Логический элемент толкования основан на том, что между понятиями, соединенными в предложение, существует логическая связь. Эта логическая связь, раскрывая смысл отдельных слов и объясняя синтаксическое строение предложения, позволяет достичь цели — передать с определенной точностью от одного субъекта другому мысль, облеченную в словесную форму. Логический элемент словесного толкования предполагает осмысление слов в контексте передаваемой мысли, их логической связи между собой. Например, фраза «ребенок выпал из окна стандартного девяти этажного дома и отделался легким испугом» может вызывать недоумение, если следующая фраза о том, что квартира, в которой проживал этот ребенок, расположена на первом этаже стандартного девятиэтажного дома, не расставит все на свои места. Или фраза «дочь выселила из квартиры мать» без уточнения подлежащего будет иметь двоякий смысл, но в логической связи с предложением «несмотря на то, что в этой квартире была прописана не она, а ее дочь» будет означать, что подлежащим в первом предложении является слово «мать».
Правило логического толкования: из нескольких равновозможных вариантов толкования следует предпочесть тот, который является безупречным с точки зрения внутренней логики нормы (исходя из презумпции «не бывает логически бессмысленных норм»).
Раскрывая стилистический элемент словесного толкования, уместно дать цитату, которую приводит Е. В. Васьковский: «По слогу судят об уме. Слог открывает господствующую способность ума и, давая мерку его силы или слабости, заставляет предвидеть его заслуги и заблуждения. Ведь что такое слог, как не привычный способ выражения (выделено нами. — А. А.)? А что определяет этот способ, как не обыкновенное состояние ума? Следовательно, зная его, мы знаем причину, причину всемогущую, так как она действует всегда, и всегда в одинаковом направлении. Мы знаем, осторожен или опрометчив, ясен или темен, систематичен или безалаберен ум, и в какой именно степени. Итак, выбор слов, длина и краткость периодов, род и число метафор являются великими признаками; в обороте фраз выражается качество мыслей (выделено нами. — А. А.), а в писателе обнаруживается весь человек»179.
Безусловно, стиль юридических норм, в отличие от стиля художественного произведения, должен подчиняться определенным специфическим требованиям, а именно быть максимально простым и содержать в себе специально-юридическую терминологию. Понимание этого дает интерпретатору возможность в процессе словесного толкования закона не отвлекаться на смысловое содержание слов и фраз а-ля шекспировские трагедии, а настроиться на сугубо юридический стиль и в рамках этого стиля осуществлять свою умственную деятельность.
Правило стилистического толкования: из нескольких равновозможных вариантов толкования следует предпочесть тот, стилистическое строение формулировки которого будет соответствовать стилистическому строению толкуемой нормы.
Таким образом, интерпретатор в процессе словесного толкования должен «рассмотреть лексический элемент нормы, установить смысл каждого ее слова в отдельности, выяснить синтаксическое строение нормы и логическую связь между ее частями, принять в расчет стиль автора и затем, основываясь на полученных результатах, определить смысл того сочетания всех разобранных элементов, какое дано в подлежащей толкованию норме» . При этом на стадии словесного толкования интерпретатор должен пользоваться общими правилами грамматики, стилистики, логики и филологической герменевтики .
Результатом словесного толкования является установление словесного смысла нормы права. Норма права в результате словесного толкования может оказаться вполне ясной, т. е. быть понимаема однозначно, а может оказаться неясной из-за неполноты, неточности, двусмысленности словесного выражения, употребленного для ее юридического закрепления.
Если в результате словесного толкования норма права выглядит неясной, то требуется выполнение других правил для уяснения смысла этой нормы (о чем речь пойдет далее). Но стоит ли ограничиваться словесным толкованием, если норма права оказалась ясной? Логика рассуждений Е. В. Васьковского выглядит вполне убедительно: «Отождествлять текст нормы с ее мыслью и видеть в этом тексте полное воплощение воли законодателя, значит преувеличивать значение слов. На самом деле слова — не более как средства, которыми пользуется автор нормы для выражения своих мыслей и желаний, и которые имеют значение лишь постольку, поскольку действительно достигают этой цели... Иначе говоря, тщательность составления законов может служить основанием только для презумпции: словесный смысл закона считается верным выражением мысли законодателя, пока не доказано противное» .
Но это противное может быть доказано лишь в том случае, если интерпретатор не ограничился стадией словесного толкования нормы права, а принял меры к раскрытию действительной мысли автора нормы, что возможно в результате реального толкования нормы права. «Определяя словоупотребление того или иного слова, указывая различные значения, которые связываются с последним, подвергая грамматическому и логическому разбору сомнительные конструкции, обнаруживая недостатки и несовершенства словесной оболочки норм, словесное толкование дает лишь рамки, внутри которых заключено содержание закона, или другими словами, дает лишь возможное содержание, определяет границы этого содержания, расчищает и выравнивает почву, кладет фундамент для реального толкования (выделено нами. — А. А.), которому уже предстоит окончательно разрешить задачу толкования: раскрыть действительную мысль авто-
183
ра нормы» .
Таким образом, с некоторой долей условности словесное и реальное толкование нормы права можно соотнести как уяснение, соответственно, формы и содержания мысли законодателя, выраженной в норме права.
Реальное толкование. Научное осмысление процесса реального толкования норм права позволило Е. В. Васьковскому сформулировать его правила. Некоторые из них с методологической точки зрения представляют практический интерес. Условием использования судьей того или иного правила толкования должна служить достоверность результата толкования, т. е. правила реального толкования должны применяться судьей всегда, если результат носит достоверный характер, и не должны применяться, если результат носит вероятностный характер. Например, авторитетная, но неофициальная интерпретация нормы права не дает достоверного результата толкования (скажем, мнение составителей проекта закона), в связи с чем одно из правил, сформулированное Е. В. Васьковским: «Если нельзя с точностью установить, в каком смысле понимал ту или иную норму законодатель, то следует предположить, что он понимал ее так же, как и фактические составители проекта закона», — для судебного правоприменения не годится. И причин тому много. Например, субъект, обладающий правом законодательной инициативы, может понимать сформулированные им правила поведения, предлагаемые законодателю для их юридического закрепления, не так, как эти же нормы понимали ученые, занимавшиеся анализом фактических отношений, требующих правовой регламентации; в свою очередь, комитеты законодательного органа имеют свой собственный взгляд на содержание проектируемых норм права, да и в самих комитетах мнения зачастую расходятся; кроме того, и законодатель не является аб-страктным субъектом, а представляет собой группу людей, каждый из которых имеет свое видение поставленного вопроса. В итоге может оказаться, что в цепочке субъектов, занимавшихся подготовкой законопроекта, единое мнение отсутствует.
На какой же стадии подготовки законопроекта может быть определено то мнение, которое должен брать за основу судья? И какое количество лиц, принимавших участие в работе коллективного субъекта и придерживающихся одинакового мнения, должно учитываться — простое большинство или квалифицированное? Очевидно, что поставленные, а также другие вопросы, возникающие в рамках поднятой проблемы, свидетельствуют о невозможности уяснения с большой долей достоверности точного смысла, вкладываемого различными субъектами в проектируемую норму права.