3.1 Понятие и общий механизмвосстановления прав реабилитированного, возмещения ему вреда, причиненного незаконным(необоснованным) уголовным преследованием
Имплементация в уголовно-процессуальное законодательство конституционно-правового принципа ответственности государства перед невинно пострадавшим в результате уголовного преследования, осуществляемого органами государственной власти и их должностными лицами, потребовала от законодателя не только необходимости определить основания и субъектов права на реабилитацию и возмещения вреда, но и (насколько это было возможно) установления механизма реализации норм данного института.
Прежде чем раскрывать механизм реализации реабилитационных отношений, считаем целесообразным определиться с содержаниемтермина «механизм».В толковых словарях русского языка под термином «механизм» принято понимать «внутреннее устройство, систему функционирования чего- нибудь, какого-нибудь вида деятельности»[201], «систему, устройство,
определяющее порядок какого-нибудь вида деятельности»[202] [203]. В юриспруденции термин «механизм» означает «совокупность взаимосвязанных элементов, составляющих единое целое процессов и состояний, из которых складывается какое-либо постоянно функционирующее явление» . Следует отметить, что в юридической науке более активно используется термин «механизм правового регулирования, который представляет собой систему юридических средств, организованную наиболее последовательным образом и направленную на упорядочение общественных отношений, входящих в предмет правового регулирования, путем придания им юридической формы посредством метода правового регулирования»[204]. В общем смысле под механизмом правового регулирования можно понимать механизм реализации права, который через его элементы раскрывает действие права. Основными элементами механизма реализации права можно считать: 1) нормы права как базовый элемент, регулирующий отдельный вид общественных отношений; 2) основания и условия, то есть юридические факты, приводящие механизм реализации права в действие; 3) наличие субъектов, возникших на основе установленных юридических фактов, с их взаимными правами и обязанностями; 4) наличие специальных процедур реализации субъективных прав и обязанностей субъектов правоотношений и гарантий их защиты. Учитывая предмет реабилитационных отношений, вытекающий из назначения уголовного судопроизводства, метода их регулирования, оснований и условий возникновения, наличие специальных субъектов (государство - невиновный), а также интересов и целей реализации правовых норм, можно вести речь об уголовно-процессуальном механизме регулирования правовой реабилитациии межотраслевом (смешанном) механизме регулирования восстановления прав реабилитированного и возмещения ему вреда. Рассматривая в этой связи действующий процессуальный порядок реабилитации, можно выделить ряд взаимообусловленных и взаимосвязанных действий, заключающихся в установлении оснований прекращения уголовного дела или уголовного преследования, с последующим вынесением реабилитирующего решения, облеченного в надлежащую процессуальную форму: постановления о прекращении уголовного дела и/или уголовного преследования, оправдательного приговора и т.п. Следующим этапом является надлежащее уведомление лица о принятом процессуальном решении по реабилитирующему основанию и разъяснение ему возникших в связи с указанным юридическим фактом прав. Далее начинает действовать межотраслевой механизм восстановления прав реабилитированного, предусматривающий возможное обращение реабилитируемого лица с требованиями о возмещении причиненного ущерба, компенсации морального вреда, восстановлении иных нарушенных прав. Последнее - это действия, связанные с реальным возмещением вреда. Для эффективного механизма реализации прав субъектов регулируемых отношений необходим ряд условий. К таковым мы относим совершенствование действующего законодательства, обеспеченное системой норм и эффективными методами их исполнения; реальность гарантий права, создающих заинтересованность субъекта в защите своих прав; возможность использования различных способов их реализации. Признать действующий механизм реализации прав субъектов реабилитационных отношений не представляется возможным, о чем свидетельствуют официальные данные о признании за реабилитированными права на возмещение вреда и фактической их реализации[205]. Принцип эффективности восстановления в правах каждого, кому причинен вред органами публичной власти, провозглашенный в статье 8 Всеобщей декларации прав человека (принята Генеральной Ассамблеей ООН 10.12.1948)[206] [207], подпункте «а» пункта 3 статьи 2 Международного пакта о гражданских и 207 политических правах , впервые в отечественном законодательстве нашел отражение в Положении о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного 208 следствия, прокуратуры и суда . В настоящее время указанное положение продолжает применяться только во взаимосвязи с положениями ст. 133-139 УПК РФ, ст. 1070 и параграфа 4 главы 59 ГК РФ[208] [209] [210] [211] [212], а также нормами других федеральных законов и иных нормативных 210 правовых актов, регламентирующих указанные вопросы . Несмотря на обилие различного уровня нормативных правовых актов, декларирующих порядок компенсационно-восстановительных мер для лица, чьи права были нарушены незаконным уголовным преследованием, «вопрос признания права на реабилитацию остается одним из самых малоизученных в области применения института реабилитации в уголовном процессе» . О проблемах в реализации механизма ответственности государства перед лицом незаконно или необоснованно вовлеченным в орбиту уголовного преследования, говорится на протяжении долгих лет. Например, еще до закрепления в действующем уголовно-процессуальном законодательстве института «Реабилитация», Л.В. Бойцова справедливо указывала на «запутанность и недостаточность, неоднозначность и трудность разрешения проблемы государственной ответственности» . Еще более красноречиво по данному поводу высказался И.Л. Трунов, который указал, что «красивую картину декларативных норм, соответствующих международной практике, портит все то, что касается условий и порядка возмещения вреда, и оказывается, что УПК отсылает к ГК РФ, который в свою очередь указывает на порядок, установленный законом, а отдельного федерального закона, регламентирующего только порядок возмещения вреда, нет 213 до сих пор» . Анализ статистических данных ярко отражает в большей степени декларативность принципа ответственности государства (ст. 53 Конституции РФ), отсутствие действенного механизма реабилитации и возмещения вреда и «требует кардинального преобразования уголовно-процессуального законодательства»[213] [214]. По нашему мнению, одной из причин незначительного количества обращений реабилитированных лиц с требованиями компенсационновосстановительного характера выступает диспозитивный характер их заявления. Основной причиной является неэффективная, запутанная, малопонятная как для реабилитированного, так и для суда предусмотренная законом процедура предъявления и рассмотрения компенсационно-восстановительных требований. Глава 18 УПК РФ регламентирует порядок разрешения рассматриваемых вопросов судьей как в рамках публично-правового регулирования - имущественный вред (ч. 5 ст. 135 УПК РФ), так и частно-правового - компенсация морального вреда (ч. 2 ст. 136 УПК РФ). Восстановление трудовых, пенсионных, жилищных и иных прав реабилитированного, согласно части 1 ст. 138 УПК РФ, подлежит разрешению в порядке, предусмотренном ст. 399 УПК РФ, касающейся исполнения приговоров. Непосредственно само возмещение вреда, восстановление прав и иных требований реабилитированного остается за рамками норм уголовно- процессуального законодательства и возлагается на лиц, не относящихся к субъектам уголовного судопроизводства. Имеющийся в действующем уголовно-процессуальном законодательстве порядок реабилитации (глава 18 УПК РФ) и складывающаяся на его основе, а также нормах других отраслей права правоприменительная практика свидетельствует об отсутствии единой концепции реабилитации лиц, подвергшихся уголовному преследованию. Незнание своих прав на возмещение вреда в порядке реабилитации, а в некоторых случаях и некомпетентность органов, рассматривающих предъявляемые требования, делает затруднительным, а в некоторых случаях и невозможным эффективную реализацию конституционного принципа ответственности государства перед лицом, чьи права и свободы были нарушены в результате осуществления незаконного и (или) необоснованного уголовного преследования. Рассмотрим процессуальный механизм реабилитации более подробно. Законодательно определенный порядок реабилитации на протяжении длительного времени активно обсуждается учеными. В доктрине ведется серьезная полемика о процедуре возмещения указанных видов вреда и правовой природе данного института, но этот порядок одновременно и создает значительные проблемы в правоприменительной практике как при обращении реабилитированного с требованием о возмещении вреда, так и непосредственно при рассмотрении его требований. Примером может служить решение Когалымского городского суда (Ханты-Мансийского автономного округа - Югра). Первоначально истец в порядке гражданского судопроизводства обратился с иском о компенсации морального вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием, а также с требованием на возмещение расходов, выплаченных за оказание юридической помощи. Судья в своем решении указал, что требование реабилитированного о возмещении сумм, выплаченных им на оказание юридической помощи, разрешается в порядке, предусмотренном ст. 399 УПК РФ, а требование о компенсации за причиненный моральный вред - в порядке гражданского судопроизводства. На этом основании, суд отказал в возмещении суммы, выплаченной истцом за оказание юридической помощи в уголовном процессе[215]. В другом случае суд изначально ошибочно принял и назначил к слушанию в порядке гражданского судопроизводства исковое заявление реабилитируемого, в дальнейшем прекратил производство по делу как не подлежащее рассмотрению в порядке гражданского судопроизводства. Суд вышестоящей инстанции в целях процессуальной экономии направил исковое заявление для решения вопроса в порядке уголовного судопроизводства[216] [217] [218]. В научных кругах механизм реализации ответственности государства перед реабилитированным рассматривался в трех аспектах: уголовно-процессуальном, гражданско-правовом и межотраслевом порядке реабилитации . Приверженцы гражданско-правовой природы порядка возмещения вреда аргументировали свою позицию исходя из предмета возникновения общественных отношений (нормы о возмещении имущественного вреда имеют гражданско-правовую природу) и метода их регулирования - диспозитивный метод, то есть метод дозволения, предполагающий инициативность субъектов -218 отношений . В противовес первым, представители публичного права отрицают гражданско-правовую природу, считая их исключительно уголовнопроцессуальными отношениями, указывая на «нетипичность для гражданского права оснований возникновения в них взаимных прав и обязанностей, а также субъектный состав»[219]. Заслуживает внимания (справедлива и автор ее придерживается) точка зрения ученых, которые разграничивают институт реабилитации как уголовнопроцессуальный, а возникающее в связи с этим право на возмещение вреда относят кмежотраслевым. Данная позиция еще раз обуславливает необходимость разграничения института реабилитации, которое вытекает из обязанности государственного органа (его должностного лица) вынести соответствующее процессуальное решение и признать за реабилитированным право на возмещение вреда. Процессуальный порядок реабилитации предполагает совокупность действий, основанных «на регламентированных уголовно-процессуальным законом предписаниях, адресованных надлежащим правообязанным и управомоченным субъектам, согласованных между собой и подчиненных единой .220 цели» Обращаясь к процессуальному порядку реабилитации, можно выделить ряд взаимообусловленных и взаимосвязанных действий, заключающихся в установлении оснований прекращения уголовного дела или уголовного преследования с последующим вынесением реабилитирующего решения. Только официальное признание лица невиновным, позволяет ему предъявлять государству требования восстановительного и/или компенсационного характера. Проведенный анализ нормативных актов позволяет утверждать, что законодатель связывает факт реабилитации именно с вынесением в отношении лица, подлежащего реабилитации, определенного юридического акта, который и дает ему право на требование компенсационно-восстановительных мер в дальнейшем. В частности, закон Российской Федерации от 18 октября 1991 г. 1761-1 «О реабилитации жертв политических репрессий» указывает на признание лица реабилитированным с момента составления органами внутренних дел либо прокуратуры соответствующего заключения и выдачи заявителям справки о [220] реабилитации (ст.7-8)[221] [222] [223]. Согласно статье 12 указанного Закона, реабилитированные лица, восстанавливаются в утраченных ими в связи с репрессиями социально-политических и гражданских правах, воинских и специальных званиях, им предоставляются меры социальной поддержки, возвращаются государственные награды, выплачиваются компенсации в установленном законами порядке. Аналогичная процедура реабилитации распространяется в отношении репрессированных народов .Не исключением являются и нормы уголовнопроцессуального законодательства России. Вынесение оправдательного приговора или прекращение уголовного дела в отношении подсудимого в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения; полная или частичная отмена обвинительного приговора суда с одновременным прекращением уголовного дела в отношении осужденного по основаниям, предусмотренным пунктами 1 и 2 части первой ст. 27 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации; прекращение уголовного преследования в отношении подозреваемого или обвиняемого по основаниям, указанным в пункте третьем части второй ст. 133 УПК РФ, а также отмену постановления о применении принудительных мер медицинского характера как незаконного и необоснованного законодатель рассматривает в качестве юридического акта, при вынесении которого лицо считается реабилитированным. Следует обратить внимание на то, что процессуальные решения обязательно должны иметь указания на возникшее у лица право на реабилитацию и возмещение вреда. Внесенные 2 апреля 2013 г. изменения в п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2011 г. № 17 и нежелание должностных лиц правоохранительных органов отвечать за свои незаконные и необоснованные действия в сфере уголовного судопроизводства, которое выражается в отсутствии в процессуальных актах указания на реабилитацию и возмещение вреда, может служить формальным основанием к отказу по удовлетворению реабилитационных требований невиновного. В связи с эти, приводя в соответствие положения п. 35 ст. 5 УПК РФ и ч. 1 ст. 134 УПК РФ, нами ранее предлагалось изложить содержание ст. 134 УПК РФ в новой редакции. Учитывая диспозитивность требований лица на возмещение причиненного незаконным и необоснованным уголовным преследованием вреда, лицо должно признаваться реабилитированным с момента вынесения в отношении него официального процессуального акта, свидетельствующего о его невиновности. В противном случае даже при предъявлении компенсационно-восстановительных требований с последующим отказом в их удовлетворении судом лицо, признанное невиновным, не будет считаться реабилитированным. В этой связи нами ранее обосновывалась и предложена авторская редакция положения пункта 35 статьи 5 УПК РФ . В этом плане примечательно уголовно-процессуальное законодательство Республики Беларусь. В части второй статьи 357 Уголовно- процессуальногокодекса Республики Беларусь от 16 июля 1999 года № 295-З регламентируется, что оправдание по любому из перечисленных в части первой указанной статьи оснований (отсутствие общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом; отсутствие в деянии состава преступления; недоказанность участия обвиняемого в совершении преступления) означает признание невиновности обвиняемого и влечет его полную реабилитацию[224] [225] [226]. Уголовно-процессуальный кодекс Киргизской Республики (далее - УПК КР) от 30 июня 1999 года № 62 в части второй статьи 316 УПК КР также признает полную реабилитацию в случае вынесения оправдательного приговора по основаниям указанным в части первой статьи 316 УПК КР. Более того, главой 46 УПК КР регулируется порядок производства по возмещению ущерба, причиненного незаконными действиями суда и органов, осуществляющих производство по уголовному делу. Тем самым законодатель разделяет такие институты, как реабилитация и возмещение вреда в порядке реабилитации. Несомненно, две составляющие уголовно-процессуального института реабилитации (правовой, заключающийся в принятии юридического акта, исключающего дальнейшее уголовное преследование лица, и восстановительный, который включает возмещение всех видов материального вреда и компенсацию морального вреда) неразрывно связаны[227] [228]. В связи с этим, по нашему мнению, они подлежат регламентации в общих понятиях, регулирующих данный вид отношений и должны рассматриваться в рамках единого уголовнопроцессуального института - «Реабилитация». Представляется весьма сомнительной необходимость объединения российским законодателем в рамках одного института реабилитации трех разновидностей общественных отношений: первые - признание лица невиновным, которое заключается в вынесении государственным органом (должностным лицом) официального процессуального решения, указывающего на незаконность и (или) необоснованность его уголовного преследования; вторые - право на возмещение лицу незаконно и (или) необоснованно привлеченному к уголовной ответственности, имущественного и компенсация морального вреда; третьи - возмещение вреда иным лицам, в том числе и юридическим, которые незаконно были подвергнуты мерам процессуального принуждения, не связанным с уголовным преследованием. Учитывая цели реабилитации в уголовном судопроизводстве (недопущение уголовного преследования невиновного и восстановление социальной справедливости), разновидность третьего вида обозначенных нами отношений не служит назначению рассматриваемого процессуального института. Далее рассмотрим порядок уведомления лица о принятом процессуальном решении по реабилитирующему основанию и особенности разъяснения ему прав,возникших в связи с указанным юридическим фактом.В соответствии с частью первой ст. 134 УПК РФ, правообязанные субъекты, признавая право на реабилитацию, одновременно обязаны направлять реабилитированному извещение с разъяснением порядка возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием.Анализ изученных уголовных дел, а также опрос сотрудников органов предварительного расследования и работников прокуратуры свидетельствует о том, что в 25,3% случаях уведомления с разъяснением права на реабилитацию и порядком его реализации реабилитируемым не направляются. Наличие практического опыта службы в органах предварительного следствия позволяет сделать умозаключение, что причиной тому в большинстве случаев служит несоответствие данной обязанности «ведомственному интересу»[229]. В направляемых реабилитируемому соответствующих извещениях, должностные лица правоохранительных органов ограничиваются лишь перечислением ст. 133-136 УПК РФ. Более того, практически во всех из указанных извещенияхотсутствуют сведения о получении этого документа лицом, которому оно было адресовано, а отдельные исковые требования реабилитированных лиц содержат информацию о неполучении соответствующих извещений. В ряде случаев должностные лица органа предварительного расследования мотивировали ненаправление данных извещений, в виду отсутствия у реабилитированных постоянного места жительства либо невозможности его установить. Право обжалования решения суда о производстве компенсационновосстановительных выплат либо об их отказе, согласно данным анкетирования сотрудников правоохранительных органов следователей системы МВД, разъяснялось только в 11,3% случаев. Это право также ограничивается ссылкой на положения ст. 137 УПК РФ. Еще большую критику вызывает заведомая невозможность исполнить закрепленную в ч. 2 ст. 134 УПК РФ обязанность органа дознания, предварительного расследования и суда по извещению близких родственников, родственников, иждивенцев, наследников и (или) представителей реабилитированногов случае его смерти, на что ранее автор уже указывал. В целях разрешения обозначенных проблем целесообразно обязать орган дознания (как субъекта оперативно-розыскной деятельности) устанавливать по поручению органа предварительного расследования, либо суда не только сведения о месте жительства и нахождении самого реабилитированного, но и близких родственников, родственников, иждивенцев, наследников и (или) представителей реабилитированного в случае его смерти, одновременно вручая им извещение о реабилитации. Данное предложение будет согласовываться с положением ч. 3 ст. 135 УПК РФ, наделяющим представителя реабилитированного правом требования возмещения ему имущественного вреда. В связи с этим, нами уже предлагалось внести изменения в положения ч. 1 статьи 134 УПК РФ, заменив слово «направляется» словом «вручается», а в части второй ст. 134 УПК РФ предусмотреть обязанность органа дознания, начальника органа дознания, дознавателя, начальника подразделения дознания, следователя, руководителя следственного органа, прокурора, судьи и суда принять меры к розыску близких родственников, родственников, иждивенцев, наследников и (или) представителей умершего реабилитированного, а в случае их установления, незамедлительно вручить извещение, предусмотренное частью 1 ст. 134 УПК РФ. Еще в качестве одного действенного способа обеспечения прав реабилитированного и его близких родственников, родственников, иждивенцев, наследников и (или) представителей реабилитированного можно предложить вести, используяИнтернет-ресурсы, реестр лиц, за которыми признано право на реабилитацию и возмещение вреда в указанном порядке. Следует обратить внимание на то, что реализация указанного предложения не повлечет нарушения определенных законом требований, связанныхс раскрытием персональных данных лиц, и будет способствовать реализации справедливости,полному восстановлению прав реабилитированного. Вновь принятый порядок размещения судебных актов не содержит запрета на размещение в Интернет-ресурсах судебных решений, вынесенных по реабилитирующим основаниям, и не требует исключения персональных данных судей, прокуроров, оправданных, некоторых данных об истцах и ответчиках, 230 сумм, присужденных гражданину . В настоящее время в структуре Федерального казенного учреждения «Главный информационно-аналитический центр МВД России» имеется подразделение Центр реабилитации жертв политических репрессий и архивной информации, осуществляющее формирование и ведение централизованного учета информации, касающейся указанной категории лиц. Формирование и ведение реестра реабилитированных в порядке главы 18 УПК РФ возможно также возложить на указанное подразделение, разрешив допуск пользователей к указанному ресурсу через портал государственных услуг РФ . [230] [231] Следующим звеном в механизме реабилитации является возможное обращение реабилитируемого лица с требованием о возмещении причиненного ущерба и компенсации морального вредав течение сроков исковой давности.Реализация компенсационно-восстановительных мер осуществляется в административном и исковом (судебном) порядке и предусматривает возмещение имущественного вреда (ст. 135 УПК РФ), компенсацию морального вреда (ст. 136 УПК РФ), а также восстановление иных прав реабилитированного (ст. 138 УПК РФ). Согласно ст. 196 ГК РФ, общий срок исковой давности по делу о реабилитации составляет три года и исчисляется со дня получения одного из реабилитирующих решений, указанных в ч. 1 ст. 134 УПК РФ, и извещения, разъясняющего порядок возмещения вреда. Автор придерживается мнения Н.Е. Муженской и Г.В. Костылева о том, что «установление сроков исковой давности возмещения имущественного вреда реабилитированному лицу противоречит нормам человеческой морали и справедливости» .Кроме того, уже давно существует распространенная проблема неполучения реабилитируемым либо его представителями указанных процессуальных документов, хотя в деле, как правило, имеются данные о направлении их указанным лицам.Эта проблема порождает вопрос о фальсификации правоприменителем материалов дела. Исходя из того, что единственным условием восстановления нарушенных прав лица, незаконно и необоснованно подвергшегося уголовному преследованию, является его обращение в уполномоченные органы с целью определения размера причиненного ущерба, возникает ситуация: лицо не знает о нарушениях своего права, поскольку не получило соответствующего реабилитирующего решения и извещения о порядке реабилитации, сроки хранения в архиве прекращенного дела истекают и оно подлежит уничтожению, что в конечном итоге негативно отражается на определении размера и производстве должных выплат в порядке реабилитации. [232] Таким образом, мы снова приходим к выводу о том, что размещение в Интернете упомянутых документов обеспечит реализацию права реабилитируемого на возмещение, компенсацию вреда и в целом будет способствовать полному восстановлению нарушенных прав и по истечении сроков хранения прекращенных производством уголовных дел. Еще одно из наиболее распространенных препятствий на пути реализации государственной ответственности в части возмещения вреда, причиненного невиновному, выявленное нами в ходе исследования,- возможность отмены прокурором, руководителем следственного органа реабилитирующих решений (прекращение уголовного дела или уголовного преследования) принятых на досудебных стадиях.Примером может служит, обращение гр. Б. в Октябрьский районный суд г. Краснодара о возмещении вреда в порядке реабилитации. Гр. Б.,на протяжении шести лет имел статус подозреваемого (обвиняемого), в августе 2009 года был оправдан указанным судом. Позднее приговор вышестоящим судом был отменен, а по результатам нового рассмотрения уголовное дело в порядке ст. 237 УПК РФ возвращено прокурору и в октябре 2012 года было прекращено за отсутствием состава преступления. В дальнейшем гр. Б, за которым было признано право на реабилитацию, подал два исковых заявления (одно в порядке уголовного, второе - гражданского судопроизводства) о возмещении материального вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием. В удовлетворении требований гр. Б, рассматриваемых в порядке уголовного судопроизводства, было отказано, поскольку прокурор в суде представил постановление о возобновлении уголовного преследования в отношении заявителя, а рассмотрение дела в порядке гражданского судопроизводства было приостановлено. После этого решение районного суда о взыскании в пользу заявителя 517 000 рублей на оплату услуг адвоката отменено Краснодарским краевым судом, который указал на невозможность рассмотрения указанных требований в порядке гражданского судопроизводства . Таким образом, очевидно, что действующее уголовно-процессуальное законодательство не ограничивает право прокурора и руководителя следственного органа (п.п. 2, 2.1, 7 части 1 ст. 39 УПК РФ) в любое время проверить законность принятого решения по уголовному делу и отменить его. На этом основании следует признать правильным обращения гр. Б., полагающего, что право на реабилитацию полностью зависит от действий органа, осуществляющего уголовное преследование, в Конституционный Суд Российской Федерации. По свидетельству прокурор несколько раз возобновлял уголовное преследование, в связи с чем право на реабилитацию отпадало, а затем снова извинялся»[233] [234]. Гражданин Б. на протяжении пяти лет пытается добиться восстановления своих прав, нарушенных незаконным уголовным преследованием, длившимся также на протяжении пяти лет. Таким образом, чтобы ограничить произвольность принятия решений прокурором и руководителем следственного органа по неоднократной формальной отмене постановлений дознавателя и следователя, мы предлагаем дополнить ст. 134 УПК РФ частью 1.1 следующего содержания: «1.1 Прокурор, руководитель следственного органа, признав постановление дознавателя, следователя о прекращении уголовного дела, уголовного преследования, дающего право на реабилитацию и возмещение вреда в порядке, предусмотренном настоящей главой, законным и обоснованным, не позднее 14 суток с момента принятия решения о прекращении уголовного дела, уголовного преследования выносит заключение о законности и обоснованности принятого решения либо отменяет его в порядке, предусмотренном частью 1 ст. 214 настоящего Кодекса. Прокурор, руководитель следственного органа в течение трех суток вручают заключение о законности и обоснованности принятого решения, о прекращении уголовного дела и (или) уголовного преследования лицу, в отношении которого оно принималось, а в случае его смерти - его близким родственникам, родственникам, иждивенцам, наследникам и (или) их представителям». Подводя итог следует отметить, что под механизмом восстановления прав реабилитированного следует понимать урегулированную нормами уголовнопроцессуального законодательства и связанных с ними правовых средств гарантированное обеспечение возмещения причиненного вреда и восстановления прав лица, официально признанного государством невиновным. Законодательная регламентация понятия «реабилитация» на современном этапе не охватывает всего процессуального механизма возникновения права на реабилитацию, восстановления прав и свобод, возмещения и компенсации причиненного вреда, закрепленного в главе 18 УПК РФ. Действующий порядок восстановления прав и свобод лица, подвергшегося необоснованному уголовному преследованию (п. 34 ст. 5 УПК РФ), умаляет значимость реабилитирующего правового решения и не в полной мере соответствует правовой регламентации ст. 1070 ГК РФ, которая не требует для возмещения вреда какого-либо промежуточного решения. Неопределенность и двусмысленность уголовно-процессуальных норм, регламентирующих действующий механизм возмещения и компенсации вреда в порядке реабилитации, позволяет правообязанным субъектам на протяжении долгих лет препятствовать реализации конституционного принципа ответственности государства перед лицом, пострадавшим в результате незаконного и необоснованного уголовного преследования.