§ 4. ВИДЫ РАЗБОЯ

Разбой известен нашему уголовному законодательству в двух видах: разбой простой, предусмотренный ст. 2 ч. 1 Указа от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан», и разбой квалифицированный (при отягчающих обстоятельствах), предусмотренный ст.

Простой разбой имеет место в случаях, когда нападение в целях завладения чужим имуществом соединено с насилием, не опасным для жизни и здоровья потерпевшего, и при этом совершено лицом впервые и не в составе разбойной шайки. Следовательно, физическое насилие при простом разбое является не опасным для жизни и здоровья потерпевшего. Сюда относится лишение или ограничение свободы потерпевшего (например, связывание), причинение ему физической боли, ударов, побоев, легких телесных повреждений (ст. 150 УК УССР, ч. 2 ст. 143 УК РСФСР - легкие телесные повреждения без расстройства здоровья). Психическое насилие при простом разбое заключается в угрозе причинить физическое насилие, но неопасное для жизни и здоровья потерпевшего. Сюда относятся угрозы: нанести удар, побои, лишить свободы, легкие телесные повреждения.

При этом необходимо иметь в виду, что наличие указанного физического или психического насилия является простым разбоем, когда последний совершен впервые и лицом, не являющимся участником шайки.

Квалифицированным является разбой: 1) соединенный с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего; или 2) соединенный с угрозой смертью или тяжким телесным повреждением; или 3) совершенный шайкой; или 4) совершенный повторно.

Разбой, соединенный с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего, отличается от простого разбоя с большей интенсивностью насилия. Насилием, опасным для жизни и здоровья, следует признать лишение жизни потерпевшего, причинение ему тяжкого или менее тяжкого (по УК РСФСР, согласно ст. 143, ч. 1 - легкого телесного повреждения с расстройством здоровья).

Верховный Суд СССР, отменяя приговор и направляя дело к доследованию, в определении от 5 марта 1949 г. указал, что по обвинительному заключению и приговору суда Смагину вменяется, что он совершил разбойное нападение, соединенное с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего, поэтому инкриминируемые ему действия подпадают под признаки ст. 2 ч. 2 Указа от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан»[1259]. В тех случаях, когда в результате разбойного нападения причинены тяжкие или менее тяжкие телесные повреждения (в УК РСФСР - легкие телесные повреждения с расстройством здоровья), действия виновного следует квалифицировать лишь по ст. 2 ч. 2 Указа от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан» без дополнительной квалификации по ст. 146 или ст. 147 УК УССР (ст. 142 и ч. 1 ст. 143 УК РСФСР). Когда разбой сопровождался умышленным убийством, то все совершенное надлежит квалифицировать по ст. 2 ч.

Разбой, соединенный с умышленным убийством, следует отличать от корыстного убийства, квалифицируемого лишь по ст. 138 п. «а» УК УССР (ст. 136 п. «а» УК РСФСР).

Квалифицированный разбой, как указывалось ранее, может быть совершен и путем применения психического насилия, именно угрозы причинить смерть или тяжкое телесное повреждение.

Под этот квалифицирующий признак подойдут случаи совершения разбойного нападения, сопровождающегося угрозой огнестрельным оружием, свинцовыми перчатками, ножом, шилом и иными орудиями, которыми можно причинить смерть или тяжкое телесное повреждение. В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 8 октября1948 г. по делу Солнцева значится: «Солнцев обвиняется в том, что он завладел имуществом Барчан в результате примененного насилия в виде угрозы ножом. Такого рода угроза по своему характеру должна рассматриваться как угроза смертью или тяжким телесным повреждением». В связи с этим Пленум обратил внимание на необходимость квалификации действий виновного по ст. 2 ч. 2 Указа, от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан»[1261].

Разбой при квалифицирующих обстоятельствах будет иметь место, если он совершен организованной группой (шайкой). При этом квалифицированным является разбой, совершенный шайкой, если даже при разбое не было применено насилие, опасное для жизни и здоровья потерпевшего, или же не было угрозы смертью или тяжким телесным повреждением.

Понятие разбойной шайки сходно с понятием шайки, которое дано при анализе состава кражи. Разбойной шайкой следует признать группу из двух или более лиц, предварительно сорганизовавшихся для совершения одного или нескольких разбойных нападений в целях завладения чужим имуществом.

Если шайка не совершила задуманного ею разбойного нападения, однако, организовалась для этой цели, действия членов шайки надлежит квалифицировать как приготовление к разбою, т. е. по ст. 17 УК УССР (ст. 19 УК РСФСР) и ст. 2 ч. 2 Указа от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан». Все участники разбойной шайки, какое бы лично участие они не принимали в нападении, несут ответственность по ст. 2 ч. 2 упомянутого Указа без ссылки на ст. 20 УК УССР (ст. 17 УК РСФСР). Неправильное понимание шайки привело к ошибочной квалификации преступления в деле Лехту- нова и Степанова, осужденных по ст. 2 ч. 1 Указа от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан». Лехтунов и Степанов признаны виновными в том, что по договоренности между собой напали в лесу на гр-на Крастыня и отобрали у него 800 руб. денег, одну пару обуви, галоши и мануфактуру. Верховный Суд СССР определением от 10 мая 1950 г. признал такую квалификацию действий обвиняемых неправильной и обратил дело к доследованию, так как из дела видно, что «нападение на Крастыня совершено организованной группой (шайкой) с применением насилия в отношении потерпевшего, поэтому преступление Степанова и Лехтунова надлежало квалифицировать по ст. 2 ч. 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан»[1262].

Если лицо содействует преступнику или преступникам в сокрытии разбойного нападения или помогает реализовать имущество, добытое путем разбоя, то его действия квалифицируются с применением ст. 20 УК УССР (ст. 17 УК РСФСР) и соответствующей части ст. 2 Указа от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан».

Для привлечения к ответственности лица как соучастника разбойного нападения необходимо установить, сознавало ли оно, что оказывает содействие именно разбою. В тех случаях, когда оно этого не сознавало, а полагало, что укрывает похищенное, его ответственность определяется не за соучастие в разбое, а за пособничество в краже.

ч.              2 Указа от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан» за то, что оказал содействие в преступлении, совершенном осужденными по этому же делу Хачатуровым и Валиевым: на автомашине перевез награбленные ими вещи, за что получил от них 200 рублей. Верховный Суд СССР в определении от 17 октября 1951 г. установил: «Из материалов дела видно, что осужденные по этому же делу Хачатуров и Валиев 22 марта 1951 г. тяжело ранили ударом молотка по голове шофера Кладушко, забрали принадлежащие ему вещи и разобрали управляемую им автомашину. Все эти вещи они спрятали в стог сена, а затем попросили своего знакомого, осужденного Симоняна, который работал водителем автомашины, ночью перевезти эти вещи. Симо- нян исполнил просьбу, за что получил 200 рублей. Перевозя вещи ночью и взяв их из стога сена, где они были спрятаны, Симонян знал, что эти вещи добыты Хачатуровым и Валиевым незаконным путем. Однако из дела не видно, что он знал все подробности происшедшего, т. е., что шофер Кладушко был тяжело ранен, а также имела место не кража, а разбойное нападение». Поэтому Верховный Суд СССР указал на необходимость квалификации действий Симоняна по ст. 17 УК Груз. ССР (ст. 20 УК УССР) и ст. 1

ч.              2 Указа от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан»[1263].

Если разбойное нападение было совершено при наличии признаков ст. 5617 УК УССР (ст. 593 УК РСФСР), все совершенное надлежит квалифицировать по ст. 5617 УК УССР и ст. 2, ч. 2 Указа от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан». Такая квалификация была признана правомерной Верховным Судом СССР в определении от 5 мая 1951 г. по делу Григорьева и других, осужденных за то, что они по предварительному сговору между собой 5 ноября 1950 г., вооружившись самодельными пистолетами, двумя финскими ножами и гаечным ключом, совершили разбойное нападение на гр-на Корзина, которому финскими ножами и гаечным ключом нанесли ранения и, полагая, что он убит, похитили у него из кармана 400 рублей, после чего скрылись.

По ст. 5617 УК УССР и ст. 2 ч. 2 Указа от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан» следует также квалифицировать случаи совершения бандитского нападения в целях завладения чужим имуществом, соединенного с убийством потерпевшего. Дополнительной квалификации действий виновных еще и по ст. 138 п. «а» УК УССР (ст. 136 п. «а» УК РСФСР) не требуется.

Абрамушкин и Юркин были признаны виновными в том, что по предварительному сговору, объединившись в бандитскую группу, с целью завладения оружием в 2 часа ночи 10 декабря 1954 г. напали на возвращавшегося с дежурства работника милиции г. Кемерово Попова. Абрамушкин бритвой перерезал Попову сонную артерию, после чего они забрали у Попова из кобуры пистолет с восемью боевыми патронами и скрылись. Действия виновных были квалифицированы по ст. 59[1265] УК РСФСР, ст. 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» и по п. «а» ст. 136 УК РСФСР. Рассмотрев это дело, Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 29 июля 1955 г. указал, что «бандитское нападение, сопряженное с убийством, не требует квалификации, помимо ст. 593 УК РСФСР, также и по ст. 136 УК. В этих случаях, если это необходимо, Указ от 30 апреля 1954 г. может применяться и при квалификации по ст. 593 УК, как об этом, в частности, указано в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 21 мая 1954 г.»[1266].

Возникает весьма важный вопрос об отграничении разбоя, совершенного шайкой, от бандитизма, ответственность за который определяется в ст. 5617 УК УССР. Бандитская группа характеризуется совокупностью следующих трех признаков: 1) наличие не менее 2-х лиц; 2) вооруженность группы и 3) устойчивость группы. Для понятия шайки не требуется, как известно, наличия оружия и той степени устойчивости, которая присуща бандитской группе. Поэтому когда отсутствует необходимая для бандитизма устойчивость группы, ст. 5617 УК УССР применять не следует, а все совершенное квалифицируется лишь по ст. 2 ч. 2 Указа от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан».

Дубровин, Сухов, Логинов, Скакун признаны виновными в том, что 13 мая 1950 г., находясь в столовой, они договорились ограбить гр. Полушко, находившегося там же в сильной степени опьянения. В 12 ч. ночи, когда гр. Полушко выходил из столовой, на него набросились обвиняемые. Дубровин ударил Полушко по голове свинцовым слитком, а когда потерпевший упал, Сухов, Скакун и Логинов стали избивать потерпевшего, отняли у него хлопчатобумажный свитер, паспорт, кепку и 125 руб. денег. Рассмотрев это дело, Верховный Суд СССР в определении от 3 ноября 1954 г. указал: «Материалами дела доказана виновность Дубровина, Сухова, Логинова, Скакуна в нападении на гр-на Полушко с целью завладения его имуществом. Эти действия осужденных полностью охватываются составом преступления, предусмотренным ст. 2 ч. 2 Указа от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан», и приговор в этой части является обоснованным. Однако органы следствия и суд указанные действия Дубровина, Сухова, Логинова и Скакуна необоснованно квалифицировали и по ст. 593 УК РСФСР. В процессе предварительного и судебного следствия не добыто доказательств, подтверждающих, что Дубровин, Логинов, Сухов и Скакун совершили нападение на гр-на Полушко, предварительно сорганизовавшись в бандитскую группу. Как установлено материалами дела, в частности, показаниями свидетелей Дорониной, Сургутской, объяснениями Сухова и Скакуна, 13 мая 1950 г. Дубровин, Сухов, Логинов, Скакун получили заработную плату и пошли в столовую, где находились около двух часов пили водку. В этой же столовой находился в не трезвом состоянии гр-н Полушко. Умысел на ограбление у осужденных возник в тот момент, когда Сухов, подходивший к Полушко, увидел у него деньги. Доказательств того, что Логинову, Сухову, Скакуну было известно, что Дубровин имеет при себе свинцовый слиток в форме пистолета, по делу не добыто.

При этих обстоятельствах приговор в части признания виновными Дубровина, Логинова, Сухова, Скакуна по ст. 593 УК РСФСР подлежит отмене, а дело в этой части прекращению за недоказанностью обвинения»1.

Наконец, последний квалифицирующий признак разбоя - это повторность разбоя.

Повторность разбоя понимается точно так же, как и повторность при совершении кражи, о чем подробно сказано ранее. Однако для признания разбоя повторным, необходимо установить, чтобы данному разбою предшествовал либо также разбой, либо бандитизм, связанный с завладением личным имуществом граждан. Если простому разбою предшествовало совершение кражи личного имущества, то такой разбой не признается повторным, и ответственность лица определяется по ст. 2 ч. 1 Указа от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан».