Глава третья ИЗМЕНЕНИЕ ОБВИНЕНИЯ В СТАДИИ СУДЕБНОГО РАЗБИРАТЕЛЬСТВА

Стадия судебного разбирательства является важной стадией уголовного процесса. В этой стадии суд с участием сторон на началах гласности, устности, непосредственности и состязательности разрешает уголовное дело по существу, выносит приговор об осуждении или оправдании подсудимого.

Предмет судебного разбирательства определен обвинительным заключением, утвержденным подготовительным заседанием суда, т. е. тем обвинением, по которому обвиняемый предан суду. По делам, по которым не производилось предварительного расследования, предмет судебного разбирательства определяется жалобой частного обвинителя или постановлением судьи о предании обвиняемого суду.

Большинство ныне действующих уголовно-процессуальных кодексов союзных республик (ст. 311 УПК РСФСР, ст. 289 УПК УССР, ст. 311 УПК БССР, ст. 311 УПК Грузинской ССР, ст. 308 УПК Азербайджанской сСр, ст. 289 УПК Армянской ССР) содержат принципиальное положение, определяющее предмет судебного разбирательства.

Согласно этим статьям рассмотрение дела в судебном заседании производится лишь в отношении лиц, до открытия судебного заседания преданных суду, и притом лишь в отношении первоначально предъявленного им обвинения.

Следовательно, суд ограничен пределами того обвинения, которое подвергалось исследованию в стадии предварительного расследования и которое нашло свое выражение в обвинительном заключении, утвержденном органом предания суду.

Однако судебное разбирательство и, в частности, судебное следствие представляют собой творческий процесс исследования дела, происходящий в иных процессуальных формах, нежели те, при помощи которых дело исследовалось и проверялось в предшествующих стадиях. Поэтому итоги предварительного расследования, нашедшие свое выражение в обвинительном заключении, определяют только предмет судебного разбирательства, но никоим образом не ограничивают объем того доказательственного материала, который суд может и должен использовать.

Судебное разбирательство, результатом которого является приговор, должно поэтому строиться на доказательствах, проверенных и рассмотренных в ходе судебного следствия, и только такие доказательства могут быть положены в основу выводов суда о виновности или невиновности обвиняемого.

По делу Ж. и др. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда СССР в определении от 14 декабря 1949 г. указала, что суд, «не исследовав с достаточной полнотой обстоятельств дела, положил в основание приговора данные предварительного следствия, сведя тем самым судебное разбирательство к формальной процедуре.

Такой способ судебного разбирательства противоречит духу и основным принципам советского правосудия, поскольку данные предварительного следствия подлежат обязательной проверке в судебном разбирательстве и только в том случае, если они находят подтверждение в суде, могут быть положены как доказательства в основу приговора».

По делу М. и др. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда СССР определением от 26 августа 1950 г. отменила приговор, так как последний был «вынесен на основе материалов предварительного следствия, не проверенных в судебном заседании».

Пленум Верховного суда СССР в своем руководящем постановлении «О судебном приговоре» от 28 июля 1950 г. предписал судам строго руководствоваться ст. 23 Основ уголовного судопроизводства СССР и союзных республик, указав, что «...данные предварительного следствия должны быть рассмотрены и проверены судом в процессе судебного следствия, и только такие данные могут быть положены в основу приговора».

В процессе тщательной проверки, которой подвергаются материалы предварительного расследования в стадии судебного разбирательства, могут выявиться обстоятельства, требующие изменения первоначально предъявленного обвинения, сформулированного в обвинительном заключении. В этом случае суд обязан изменить обвинение, руководствуясь правилами ст. ст. 312 и 313 УПК РСФСР.

Вопрос о том, как должен поступить суд в случае обнаружения совершения обвиняемым нового преступления, кроме того, по обвинению в котором обвиняемый предан суду, предусмотрен ст.

Если новое обвинение находится в тесной связи с первоначальным и суд признает необходимым производство по новому обвинению предварительного следствия или дознания, то суд приостанавливает слушание дела и направляет все дело для расследования и рассмотрения в общем порядке с самого начала».

Таким образом, УПК РСФСР различает случаи, когда вновь обнаруженное преступление не связано либо, напротив, тесно связано с преступлением, по обвинению в котором обвиняемый предан суду. В первом случае закон предписывает суду выделить дело по новому обвинению лишь тогда, когда: 1) суд признает необходимым по этому новому обвинению производство предварительного следствия или дознания или 2) когда новое обвинение влечет для подсудимого более тяжкое наказание, чем первоначальное обвинение.

Во втором случае, где новое обвинение находится в тесной связи с первоначальным, направление дела к доследованию обязательно для суда только тогда, когда по новому обвинению требуется предварительное следствие или дознание. Следовательно, действующий УПК РСФСР устанавливает правило, согласно которому обвинение в новом преступлении, не связанном с первоначальным и не влекущем более тяжкого наказания, может быть рассмотрено вместе с ранее предъявленным обвинением, если только по новому обвинению не требуется производство предварительного расследования. Равным образом УПК РСФСР допускает возможность осуждения обвиняемого в том же судебном заседании и за более тяжкое другое преступление, тесно связанное с первоначальным обвинением, если, по мнению суда, по этому преступлению не требуется производство расследования.

Редакция этой статьи УПК РСФСР вызывает возражения. Что касается первой ее части, то с момента предъявления обвинения в том же судебном заседании в другом преступлении речь идет уже о вменении подсудимому совокупности составов преступлений, что, естественно, влечет за собой назначение более тяжкого наказания, так как новое обвинение учитывается судом как обстоятельство, отягчающее виновность подсудимого. Вторая часть ст. 312 УПК РСФСР, допуская осуждение подсудимого за более тяжкое преступление одновременно с осуждением по обвинению, предъявленному по обвинительному заключению, несомненно, стесняет право обвиняемого на защиту и не способствует полному исследованию дела.

Поэтому более правильной представляется редакция ст. 290 УПК УССР. Согласно этой статье: «Суд, обнаружив во время судебного заседания совершение подсудимым, кроме преступления, составляющего предмет рассматриваемого дела, еще другого, не связанного с первоначальным, выносит определение о возбуждении уголовного дела по новому обвинению, направляя новое дело в общем порядке, и продолжает рассмотрение первоначального дела. Если новое обвинение находится в тесной связи с первоначальным и отдельное рассмотрение дела суд признает невозможным, то слушание дела приостанавливается, и дело направляется для расследования, предания суду и рассмотрения в общем порядке».

Таким образом, если УПК РСФСР требует выделения обвинения по вновь обнаруженному преступлению в особое производство только лишь тогда, когда по этому новому обвинению необходимо предварительное расследование либо когда оно влечет за собой более тяжкое наказание, то УПК УССР требует такого выделения во всех без исключения случаях.

Далее, если УПК РСФСР требует при связанности первоначального и вновь обнаруженного преступления направления всего дела к доследованию лишь в тех случаях, когда суд признает необходимым производство по новому обвинению предварительного расследования, то УПК УССР такой порядок устанавливает во всех без исключения случаях.

Следовательно, ст. 290 УПК УССР обеспечивает обвиняемому возможность осуществить реально защиту против нового обвинения, а также способствует отысканию истины по делу при вторичном рассмотрении, так как требует производства расследования, где новое обвинение будет полно и тщательно исследовано. Практика Верховного суда Союза ССР также придерживается этого положения.

Под «новым обвинением», о котором говорят ст. 312 УПК РСФСР и ст. 290 УПК УССР, следует понимать не только обвинение в преступлении, по которому обвиняемый не был предан суду и которое было выявлено в ходе судебного разбирательства. «Новым» будет и такое обвинение, которое было исключено при предании обвиняемого суду, а затем получает свое подтверждение в судебном заседании.

Под «другим преступным деянием», обнаруженным в ходе судебного разбирательства, следует понимать вновь выявленное преступление, подпадающее под признаки иной статьи Уголовного кодекса, нежели деяние, первоначально инкриминированное подсудимому.

Осуждение в том же судебном заседании подсудимого по другому, вновь обнаруженному преступлению, квалифицированному по иной статье Уголовного кодекса, является нарушением ст. 312 УПК РСФСР и ст. 290 УПК УССР и влечет за собой отмену приговора.

По делу К., осужденного Днепропетровским областным судом по ст. 99 и ч. 1 ст. 108 УК УССР, Коллегия по уголовным делам Верховного суда СССР в определении от 18 февраля 1950 г. указала: «Областной суд вышел за пределы первоначально предъявленного обвинения, чем нарушил ст. ст. 289, 290 УПК УССР. По обвинительному заключению служебный подлог К. не вменялся. Равным образом и определением подготовительного заседания он за это преступление предан суду не был».

Верховный Суд СССР отменил определением от 11 ноября 1950 г. приговор по делу С. В определении указывалось, что, «признав С. виновным во взяточничестве, суд не квалифицировал этих действий по соответствующей статье Уголовного кодекса. Помимо этого, суд, нарушив ст. 311 УПК РСФСР, вышел за пределы предъявленного С.

Наряду с этим под «другим преступным деянием» следует понимать также вновь обнаруженное преступление, квалифицируемое по той же статье Уголовного кодекса, что и первое преступление, по обвинению в котором обвиняемый был предан суду. Такое понимание ст. 312 УПК РСФСР (ст. 290 УПК УССР) воспринято судебной практикой и является совершенно правильным.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР отменила приговор по делу А. и указала в определении от 19 апреля 1950 года: «А. признан виновным в том, что он 5 августа, находясь в клубе колхоза, вступил в ссору с председателем колхоза П. и допустил ряд нецензурных выражений по адресу последнего. Подобные хулиганские действия А. допустил вторично 10 ноября Народный суд в стадии рассмотрения

дела приобщил к материалам дела второй акт о хулиганских поступках А., имевших место 10 ноября, невзирая на то обстоятельство, что по существу никакого расследования произведено не было и в этой части А. обвинения предъявлено не было.

Вместо того чтобы в связи с этим обстоятельством дело вернуть на доследование, народный суд при наличии явных нарушений ст. ст. 291 и 297 УПК Армянской ССР (ст. 313 и ст. 319 УПК РСФСР. - М. Б.) дело назначил к слушанию, в процессе рассмотрения дела даже не допросил обвиняемого А. по существу нового обвинения, а в приговор включил обвинение и по этому акту».

Таким образом, ст. 312 УПК РСФСР (ст. 290 УПК УССР) имеет в виду обнаружение в ходе судебного заседания другого преступления, т. е. обнаружение дополнительного или дополнительных обвинений, которые ранее обвиняемому не предъявлялись и по которым обвиняемый не был предан суду.

В судебной практике встречаются случаи, когда обвинение, первоначально предъявленное подсудимому, отпадает как недоказанное, но одновременно в ходе судебного разбирательства установлены данные, указывающие на совершение подсудимым преступления, обвинение в котором ему не было предъявлено и по которому он суду предан не был. В этих случаях имеет место предъявление нового обвинения не в дополнение к первоначальному, а вместо него.

Осуждение подсудимого в том же судебном заседании за вновь обнаруженное преступление явилось бы нарушением прав обвиняемого на защиту и потому не может быть допущено. Действительно, против обнаруженного нового преступного деяния подсудимый не может реально защищаться, так как в ходе предварительного расследования оно не исследовалось. Обвинение в этом преступном деянии подсудимому не предъявлялось, своих объяснений в связи с этим обвинением он не давал, с материалами дела ознакомлен не был и, совершенно естественно, к защите не подготовлен.

Практика не допускает в таких случаях осуждение обвиняемого в том же судебном заседании за вновь обнаруженное преступление.

Т. и Р. были преданы суду: первая по ч. 2 ст. 152 УК Азербайджанской ССР за получение взятки от Р., вторая - по ст. 153 УК за дачу взятки Т. Суд признал преступление Т. недоказанным и вынес ей оправдательный приговор. Р. же суд признал виновной в подаче заведомо ложного заявления в следственные органы в целях мести Т., в связи с чем преступление ее переквалифицировал со ст. 153 на ч. 2 ст. 130 УК Азербайджанской ССР, приговорив Р. к двум годам лишения свободы.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда СССР - в связи с этим указала в определении от 21 июля 1951 г.: придя к выводу о совершении Р. преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 130 УК Азербайджанской ССР, суд обязан был, в соответствии со ст. ст. 308 и 311 Азербайджанской ССР вынести мотивированное определение о производстве расследования и привлечении к уголовной ответственности за ложный донос. Д. был предан суду по ч. 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 января 1949 г. «Об усилении уголовной ответственности за изнасилование». Суд нашел недоказанным предъявленное Д. обвинение и вынес оправдательный приговор. Одновременно суд признал Д. виновным по ч. 1 ст. 5817 «в» УК Грузинской ССР (ст. 593 в УК РСФСР). Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР в определении от 20 февраля 1952 года указала, что «в этом случае суд обязан был, в соответствии со ст. 313 УПКГрузинской ССР, вынести по делу об изнасиловании оправдательный приговор и одновременное частное определение о привлечении Д. к ответственности по ст. 5817 «в» УК Грузинской ССР».

Такое решение данного вопроса является правильным, и вытекает из принципов советского уголовного процесса. Действительно, если обвинение, представленное на разрешение суда, не доказано, суд должен вынести оправдательный приговор. Обвинение же по вновь обнаруженному преступлению должно быть тщательно расследовано для того, чтобы суд мог затем его правильно разрешить. Расследование дела необходимо также для того, чтобы обвиняемый имел возможность дать объяснения и представить доказательства в свою защиту против нового обвинения. Поэтому суд должен направить дело по новому обвинению на доследование для производства необходимых следственных действий и для предъявления обвиняемому этого нового обвинения.

Рассматриваемый вид изменения обвинения ст. 312 УПК РСФСР и ст. 290 УПК УССР прямо не предусмотрен. Не подпадает он также под действие ст. 313 УПК РСФСР, так как она имеет в виду изменение первоначальной формулировки обвинения. Суды поэтому должны руководствоваться в этом случае общей нормой, устанавливающей пределы обвинения в стадии судебного разбирательства, т. е. ст. 311 УПК РСФСР.

Во время судебного разбирательства могут быть выявлены обстоятельства, свидетельствующие о необходимости изменения формулировки обвинения. Согласно ст. 313 УПК РСФСР «В тех случаях, когда судом будут обнаружены во время судебного заседания новые обстоятельства, требующие изменения первоначальной формулировки обвинения, и изменение это влечет за собой более тяжкое наказание, суд в случае ходатайства о том какой-либо из сторон приостанавливает слушание дела и направляет дело для расследования, предания суду и рассмотрения в общем порядке. В тех случаях, когда изменение первоначального обвинения не влечет за собой более тяжкого наказания, суд продолжает слушание дела и выносит приговор по новой формулировке обвинения».

Статья 291 УПК УССР и ст. 121 УПК Узбекской ССР требуют, кроме того, вынесения судом особого определения об изменении формулировки первоначального обвинения.

Случаи, предусмотренные ст. 313 УПК РСФСР, отличаются от случаев, предусмотренных ст. 312 УПК РСФСР. Последняя имеет в виду, как было указано выше, обнаружение в ходе судебного разбирательства еще и другого преступления, совершенного подсудимым, кроме того преступления, по которому он предан суду. Ст. 313 УПК РСФСР имеет в виду другое, а именно - изменение формулировки первоначального обвинения.

Так, Е. обвинялась в том, что 12 сентября 1945 г. в первой половине дня во дворе дома № 14 по 5-му Донскому переулку г. Москвы нанесла рукой удар по голове пятилетнему мальчику Жене С., вследствие чего мальчик 17 сентября скончался, т. е. в преступлении, предусмотренном ч. 2 ст. 142 УК РСФСР. Однако, детально рассмотрев объективную и субъективную сторону преступления, совершенного Е., Пленум Верховного суда СССР в постановлении от 10 января 1947 г. пришел к выводу, что действия Е. надлежит квалифицировать как неосторожное лишение жизни Жени С, т. е. по ст. 139 УК РСФСР.

Другой пример. Ч. и К. обвинялись в том, что они по сговору между собой на станционных путях ст. Пальмира вырубили 4,5 м проволоки подземного кабеля действующей автоблокировки и 8 м проволоки недействующего кабеля, который был у них отобран при задержании, т. е. в преступлении, предусмотренном ч. 1 ст. 75 УК УССР (ч. 1 ст. 79 УК РСФСР). Однако Железнодорожная коллегия Верховного Суда СССР пришла к выводу, что умысел подсудимых был направлен не на повреждение или истребление имущества, а на хищение кабеля и проволоки и что их действия надлежит поэтому квалифицировать по ст. 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности: за хищение государственного и общественного имущества». В этих случаях выявившиеся «новые обстоятельства» изменяют первоначальную формулировку обвинения, но не составляют «нового, другого преступления».

Кодексы всех союзных республик говорят об изменении «формулировки обвинения» и только ст. 291 УПК УССР говорит об изменении «формулировки обвинения или квалификации преступления».

Формулировка обвинения включает в себя фактический состав обвинения («гр-ка Г. обвиняется в том, что 16 мая 1945 г. на почве ревности покушалась на убийство такого-то»), а также юридическую квалификацию этого преступления («т. е. в преступлении, предусмотренном ст. 19 и п. «а» ст. 136 УК РСФСР»). При изменении фактического состава обвинения обычно изменяется и юридическая квалификация преступления.

В практике имеют место случаи, когда при том же фактическом составе обвинения вызывается необходимость изменения юридической квалификации, т. е, изменяется только правовая оценка обвинения. Но так как квалификация преступления входит в качестве составной части в формулировку обвинения, то при изменении квалификации преступления меняется и формулировка обвинения. Таким образом, в одном случае изменяется фактический состав обвинения и вместе с ним квалификация преступления, в другом же - изменяется только квалификация преступления. Однако оба эти случая приводят к изменению формулировки обвинения.

Ст. 313 УПК РСФСР имеет в виду изменение формулировки обвинения, в частности изменение квалификации преступления, т. е. применение к тому же фактическому составу иного материального закона в соответствии с данными, установленными в стадии судебного разбирательства. В литературе выдвигается еще один вид изменения квалификации. В частности, рекомендовалось суду в случае изменения квалификации преступления оправдывать подсудимого по первоначально предъявленной статье закона и признавать виновным по измененной квалификации[1437].

Получается, что по обвинению в одном и том же преступлении подсудимый будет оправдан и в то же время осужден; иными словами, суд в этих случаях должен вынести два взаимоисключающих друг друга решения. Совершенно очевидно, что такая форма изменения квалификации неприемлема в советском уголовном процессе.

Железнодорожная коллегия Верховного суда СССР по делу К. указала: «Преступления К. были квалифицированы в обвинительном заключении по Закону 7 августа 1932 г. Линейный суд вместо того, чтобы указать в приговоре о переквалификации его преступления по избранной судом статье Уголовного кодекса, вынес ему оправдательный приговор по обвинению в преступлении, предусмотренном Законом 7 августа 1932 г., и одновременно по тому же преступлению признал его виновным и назначил наказание по п. «д» ст. 162 УК РСФСР. Иными словами, по одному преступлению линейный суд в одном приговоре вынес по существу два приговора: оправдательный и обвинительный»[1438].

Оправдание подсудимого и его осуждение одним и тем же приговором возможно только в том случае, когда из нескольких предъявленных подсудимому обвинений одни подтвердились, а другие отпали. В этом случае в приговоре должно быть указано, по каким обвинениям подсудимый оправдан и по каким осужден, как этого требует закон (ст. 335 УПК РСФСР). В тех же случаях, когда преступление доказано, но ему дается иная юридическая квалификация, суд должен в соответствии с требованиями ст. 313 УПК РСФСР изменить квалификацию преступления, приведя соответствующую подробную мотивировку, но ни в коем случае не выносить противоречивого приговора, оправдывающего и осуждающего за одно и то же преступление.

При рассмотрении вопроса о правах суда в подготовительном заседании по изменению обвинения было указано, что суд может в некоторых случаях восстановить квалификацию преступления, принятую постановлением о предъявлении обвинения, хотя бы она была более тяжкой по сравнению с той, какая была определена прокурором в обвинительном заключении.

Но в судебном заседании такое восстановление квалификации недопустимо, так как будут грубо нарушены права обвиняемого. Действительно, восстановление первоначальной квалификации в подготовительном заседании не нарушает прав обвиняемого, так как обвинение это ему своевременно было предъявлено. Изменения, которые сделаны прокурором при передаче дела в суд, обвиняемому неизвестны, и ему вручается копия обвинительного заключения с первоначальной квалификацией. Если же первоначальная квалификация, хотя и соответствующая первоначально предъявленному обвинению, будет восстановлена в стадии судебного разбирательства после того, как обвиняемый уже получил копию обвинительного заключения с менее тяжкой квалификацией, то при этих условиях обвиняемый будет лишен возможности подготовиться к своей защите. Такое восстановление более тяжкой по сравнению с обвинительным заключением квалификации не допускается советским законом, так как приводит к грубому нарушению ст. ст. 311 и 313 УПК РСФСР. Такое восстановление квалификации будет тем «новым обстоятельством», которое согласно ст. 313 УПК РСФСР всегда влечет за собой направление дела к доследованию.

По делу Б. Военная Железнодорожная коллегия Верховного суда СССР, отменив приговор, указала: «Из материалов дела видно, что Б. был привлечен к уголовной ответственности по закону 7 августа 1932 г.; военный же трибунал в своем подготовительном заседании предал его суду по ст. 162 п. «г» УК РСФСР, а осудил по закону от 7 августа 1932 г., чем грубо нарушил требования ст. ст. 311 и 313 УПК РСФСР»1.

В определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда СССР от 9 апреля 1947 г. по делу М., осужденного по п. «г» ст. 1937 УК РСФСР, сказано: «Обращаясь непосредственно к приговору суда, следует отметить, что он вынесен с нарушением ст. 313 УПК РСФСР. Признав в процессе судебного рассмотрения, что действия, инкриминированные подсудимому, неправильно квалифицированы и что по обстоятельствам дела формулировка обвинения должна быть изменена в сторону отягчения положения подсудимого, суд по смыслу ст. 313 УПК РСФСР не вправе был выносить приговор по новой отягчающей формулировке обвинения, а обязан был передать дело на новое расследование для предъявления обвинения, в данном случае по п. «г» ст. 1937 УК. То обстоятельство, что обвинение по этой статье было уже однажды предъявлено и даже включено в обвинительное заключение, не имеет в данном случае значения, так как определением подготовительного заседания формулировка обвинения была изменена и поэтому восстановление первоначальной формулировки, поскольку она предусматривает более тяжкое преступление и более тяжкое наказание, диктовало необходимость вторичного предъявления обвинения, для чего дело должно было быть возвращено к доследованию».

Статья 313 УПК РСФСР, говоря об изменениях первоначальной формулировки обвинения в сторону отягчения, ставит в этом случае направление дела на доследование в зависимость от ходатайств о том какой-либо из сторон.

Одно время практика усматривала нарушение ст. 313 УПК РСФСР только в тех случаях, когда суд, изменяя формулировку обвинения в сторону отягчения, продолжал дело слушанием вопреки ходатайству какой-либо из сторон о направлении дела к доследованию и выносил приговор по новой формулировке обвинения.

Правильным должен быть признан другой путь - тот, по которому ныне идет судебная практика. Направление дела к доследованию ввиду изменения первоначальной формулировки обвинения в сторону отягчения является всегда обязательным независимо от согласия или несогласия сторон на предложение слушать дело по новой формулировке обвинения.

Так, С. был предан суду по ст. 17 УК Грузинской ССР и ч. 2 ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан», а осужден по ст. 17 УК Грузинской ССР и ч. 2 ст. 2 того же Указа. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда СССР указала, что установив, «что по делу имеются обстоятельства, дающие основания для применения ч. 2 ст. 2 названного Указа, суд в силу ст. 313 УПК Грузинской СССР должен был обратить дело к доследованию».

Пленум Верховного суда по делу С. сформулировал такое общее положение: «В случае обнаружения в судебном заседании необходимости изменения формулировки обвинения, влекущего за собой более тяжкое наказание, суд должен приостановить дело слушанием и направить его для предъявления нового обвинения и предания суду»1.

Такое решение вопроса нашей практикой совершенно правильно. Действительно, обстоятельства, выясненные в судебном заседании и изменяющие первоначальную формулировку обвинения в сторону отягчения, свидетельствуют, в подавляющем большинстве случаев, о том, что дело неполно исследовано и что дополнительное расследование может установить ряд новых, имеющих значение по делу обстоятельств. Идти на какие-то соглашения по этому вопросу с подсудимым и другими сторонами было бы совершенно недопустимым, так как подобного рода соглашения могут привести к вынесению приговора, не отражающего правильно объективной действительности.

Более точной поэтому следует признать редакцию ст. 121 УПК Узбекской ССР, ст. 132 УПК Туркменской ССР и ст. 95 УПК Таджикской ССР, требующих направления дела к доследованию независимо от ходатайств сторон при изменении формулировки обвинения на более тяжкую.

Статья 291 УПК УССР предусматривает возможность отложения дела слушанием на три дня в случаях изменения формулировки обвинения в сторону отягчения. Мера эта ничего не дает для отыскания объективной истины по делу, ибо только новое расследование может установить все обстоятельства измененного обвинения наиболее полно и всесторонне. Ничего не дает эта мера и подсудимому, так как наиболее полно его права будут соблюдены только тогда, когда он будет допрошен по новому обвинению, представит свои доказательства против этого обвинения, даст свои объяснения по новому обвинению, а это возможно лишь в стадии предварительного расследования, где обвиняемому будет в порядке ст. 126 УПК РСФСР предъявлено новое обвинение. Ввиду этого указанное положение УПК УССР не должно находить себе применения на практике, как не достигающее своей цели.

Статья 313 УПК РСФСР предусматривает также изменение первоначальной формулировки обвинения в сторону смягчения, разрешая суду при таком положении вещей продолжать дело слушанием и вынести приговор по новой формулировке обвинения.

При этом возможны два случая: когда происходит существенное изменение характера первоначального обвинения и когда такое существенное изменение характера обвинения не имеет места (см. стр. 4-7).

В первом случае дело должно быть направлено к доследованию ввиду того, что обнаружены такие новые обстоятельства, которые требуют тщательного расследования, и ввиду того, что к защите от нового обвинения подсудимый не готовился.

Во втором случае суд может продолжать дело слушанием и вынести приговор по новой формулировке обвинения, так как существенного изменения характера обвинения не произошло и подсудимый имеет реальную возможность защищаться от этого обвинения.

Вызывает недоумение категорический совет, который по этому вопросу дают М. А. Чельцов и М. Л. Шифман.

Авторы бездоказательно утверждают: «В случае необходимости изменения формулировки ранее предъявленного подсудимому обвинения наша практика усвоила обязательное направление дела на доследование и дальнейшее направление его в общем порядке. Поэтому защитник вправе при указанном здесь осложнении дела просить об отложении его и направлении на доследование»1.

Наша практика усвоила обязательное направление дела на доследование только в случаях изменения первоначальной формулировки обвинения в сторону отягчения; так она должна поступать и при существенном изменении характера обвинения, хотя и в сторону смягчения. Поэтому ходатайство защитника - если бы оно было заявлено - о направлении дела к доследованию в случае несущественного изменения характера обвинения, в сторону смягчения не подлежит удовлетворению. А если стать на путь удовлетворения такого рода ходатайства, то это значит, как правильно указывает

В.              М. Никифоров в рецензии на указанный сборник, просто-напросто неосновательно поощрять судебную волокиту.

При изменении первоначальной формулировки обвинения в сторону смягчения, когда это изменение не является по своему характеру существенным, возникают следующие вопросы: 1) необходимо ли вынесение судом особого определения об изменении формулировки обвинения и 2) нужно ли ставить в этом случае дальнейшее слушание дела в зависимость от согласия на то сторон, в частности подсудимого или его защитника.

Выше уже указывалось, что УПК Украинской и Узбекской союзных республик требуют вынесения определения во всех случаях изменения первоначальной формулировки обвинения.

Практически же точная формулировка обвинения выясняется только лишь в совещательной комнате при вынесении судом приговора, так как даже при доказанности преступного деяния квалификация последнего часто представляется спорной. Поэтому при изменении судом обвинения в сторону смягчения вынесение об этом определения практически неосуществимо.

Но если закон дает суду право изменить обвинение в совещательной комнате, не вынося об этом особого определения, то одновременно сторонам предоставляются определенные гарантии для охраны прав и законных интересов в данной области. Согласно ст. 310 УПК РСФСР стороны имеют право представить суду по окончании прений Сторон, но до удаления суда в совещательную комнату, предлагаемую ими формулировку обвинения в соответствии с данными судебного следствия.

По второму вопросу, поставленному выше, а именно о том, - необходимо ли в случаях изменения обвинения в сторону смягчения, когда это изменение не является по своему характеру существенным, ставить слушание дела в зависимость от согласия подсудимого или защитника, - в нашей литературе был дан утвердительный ответ.

Такое решение приводит к тому, что суд, признав в совещательной комнате необходимость изменения обвинения в сторону смягчения, должен возобновить судебное заседание только для того, чтобы защитник или подсудимый могли заявить о своем на то согласии. Вывод этот неприемлем по тем же соображениям, которые были приведены выше при рассмотрении требований УПК УССР и УПК Узбекской ССР о вынесении судом особого определения об изменении обвинения во всех без исключения случаях.