Общая характеристика
Правоохранительные органы в системе советского государства занимают важное место. На XXVI съезде КПСС было отмечено, что «в укреплении социалистической законности и правопорядка высока ответственность органов юстиции, суда, прокуратуры, советской милиции»[1149].
Конституция СССР и Конституция УССР закрепляют основные принципы организации и деятельности советского суда и прокуратуры. В ст. 151 Конституции СССР (ст. 149 Конституции УССР) указано, что правосудие осуществляется только судом. Устанавливаются принципы независимости судей и подчинения их только закону, коллегиальности рассмотрения дел и выборности судей и народных заседателей (ст. 152-155 Конституции СССР, ст. 150-153 Конституции УССР). Закрепляется осуществление правосудия на основе равенства всех граждан перед законом и судом, гласность рассмотрения дел, обеспечение обвиняемому права на защиту, принцип национального языка в судопроизводстве (ст. 156-159 Конституции СССР, ст. 154-157 Конституции УССР). Существенное значение для правильного отправления правосудия имеет и ст. 160 Конституции СССР (ст. 158 Конституции УССР), согласно которой никто не может быть признан виновным в совершении преступления, а также подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в соответствии с законом. В гл. 21 Конституции СССР (гл. 19 Конституции УССР) закрепляются принципы организации и деятельности советской прокуратуры.
В связи с важным значением общественных отношений, возникающих при осуществлении правосудия, особенно нетерпимыми являются преступления, совершаемые в этой сфере, в особенности если они учиняются должностными лицами органов правосудия. На XXVI съезде КПСС было указано, что профессиональные знания работников органов, охраняющих правопорядок, «должны сочетаться с гражданским мужеством, неподкупностью и справедливостью»[1150].
Понятие преступлений против правосудия зависит от трактовки их родового объекта.
Относительно этого в литературе наметились две точки зрения. Одна из них, представленная В. К. Глистиным, исходит из буквального понимания понятия правосудия, трактуемого как деятельность, связанная с осуществлением судебных функций[1151]. По этим основаниям преступления, посягающие на отношения по исполнению назначенных приговором суда наказаний, должны, по мнению В. К. Глистина, относиться к преступлениям не против правосудия, а против порядка управления. Аргументируется такая позиция тем, что правосудие осуществляется лишь судом. При определении функций правосудия законодатель указывает, что оно осуществляется путем рассмотрения судами уголовных и гражданских дел. Однако в этом случае пришлось бы отнести к преступлениям против правосудия лишь те посягательства, которые причиняют вред судебной деятельности. Понимая, что тогда преступления, совершаемые работниками органов дознания, следствия и прокуратуры, останутся вне преступлений против правосудия, автор данной точки зрения отождествляет правосудие со всем судопроизводством и на этом основании включает в число преступлений против правосудия посягательства на деятельность органов дознания, следствия и прокуратуры. Получается, что деятельность органов дознания, следствия и прокуратуры, не являющаяся правосудием, а направленная на содействие его осуществлению, относится В. К. Глистиным к правосудию, а деятельность учреждений, призванных к обеспечению исполнения приговора или решения суда, исключается из этой сферы.Критикуемая позиция не может быть признана правильной и по существу. Законодатель, объединяя в гл. VIII Особенной части УК определенную группу преступлений по их родовому объекту, вовсе не стремился к тому, чтобы отразить в названии главы («Преступления против правосудия») включенные в нее преступления. Законодатель лишь стремился показать, что им объединены под этим названием все преступления, которые посягают на деятельность суда при осуществлении им правосудия, всех органов, содействующих путем судопроизводства осуществлению судом его функций, а также органов, которые обеспечивают исполнение решения, приговора и назначенного им наказания.
Именно такое понимание родового объекта преступлений, указанных в главе III УК, является господствующим в литературе и с ним необходимо согласиться[1152].Таким образом, в качестве родового объекта преступлений против правосудия выступают отношения, обеспечивающие: а) нормальную деятельность органов дознания, следствия и прокуратуры в сфере уголовного судопроизводства; б) нормальную деятельность суда по отправлению правосудия по уголовным и гражданским делам; в) нормальную деятельность органов, осуществляющих исполнение решений и приговоров и назначенных в них наказаний.
Непосредственные объекты отдельных преступлений против правосудия дают возможность произвести их систематику и определить именно те общественные отношения, на которые каждое из них посягает.
По объективным признакам преступления против правосудия представляют собой общественно опасные и противоправные деяния (действие или бездействие). Большинство из них совершается путем активных действий (например, привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности, вынесение неправосудного приговора, ложный донос, укрывательство преступлений и др.). Путем бездействия учиняются, например, недонесение о преступлении, злостное уклонение от явки свидетеля, эксперта или переводчика или отказ их от дачи показаний, уклонение от отбывания наказания.
Диспозиции статей описывают и тем самым включают в объективную сторону указанных преступлений лишь учинение общественно опасного и противоправного деяния (действия или бездействия). Лишь ч. 2 ст. 176 вводит в описание объективной стороны посягательства наступление преступных последствий и тем самым требует их установления для наличия данного состава.
Конструкция преступлений против правосудия как формальных объясняется тем, что ущерб, ими причиняемый, лежит в сфере политической и моральной и не может быть конкретно установлен. Кроме того, такое описание составов рассматриваемых преступлений является свидетельством стремления законодателя в максимальной мере поставить под охрану уголовного закона сферу правосудия.
Таким образом, преступления против правосудия считаются оконченными с момента совершения самого деяния, описанного в соответствующей статье закона.Некоторые составы преступлений против правосудия содержат прямое указание на их противоправность - незаконность их совершения. Так, ст. 173 устанавливает ответственность за незаконный арест, задержание или привод, ст. 176 - за вынесение судьями неправосудного приговора, решения, определения или постановления. Но даже в тех статьях, где отсутствует прямое указание на незаконность действий, противоправность совершенного определяется не только тем, что эти деяния прямо предусмотрены уголовным законом, но и тем, что они всегда выражаются в нарушении предписаний процессуальных законов или законов, регулирующих условия и порядок исполнения наказаний. Лишь противоправность таких преступлений, как укрывательство и недонесение, всецело определяется нормами уголовного законодательства. Поэтому в своем большинстве преступления против правосудия могут быть отнесены к деликтам так называемой смешанной противоправности1.
С субъективной стороны все преступления против правосудия могут быть совершены лишь с прямым умыслом. Утверждения, что некоторые из преступлений против правосудия совершаются с умыслом косвенным, не согласуются с их конструкцией как преступлений с формальным составом. Содержание такого умысла определяется тем, что лицо сознает общественно опасный и противоправный характер своего действия или бездействия и желает его совершения. Исключение составляет лишь ч. 2 ст. 176, предусматривающая ответственность за вынесение судьями неправосудного приговора, решения, определения или постановления, если оно повлекло тяжкие последствия. В этом случае имеет место так называемая двойная вина: по отношению к деянию - прямой умысел, по отношению к последствиям - любая форма вины, даже неосторожность.
Субъект преступления в подавляющем большинстве преступлений против правосудия специальный. Лишь шесть преступлений из числа включенных в гл.
VIII могут совершаться любым лицом. Это - заведомо ложный донос (ст. 177 УК), понуждение свидетеля, потерпевшего или эксперта к отказу от дачи показаний или заключения, к даче ложных показаний или заключения путем угрозы, подкуп этих лиц или угроза из мести за ранее данные показания или заключение (ст. 180 УК), разглашение данных предварительного следствия или дознания (ст. 181 УК), сокрытие имущества, подлежащего конфискации (ч. 1 ст. 182), укрывательство преступлений (ст. 186 УК) и недонесение о преступлении (ст. 187 УК).Все остальные преступления против правосудия совершаются не просто специальными, а конкретными или специально-конкретными субъектами преступлений.
В преступлениях против правосудия специально-конкретные субъекты можно разделить на группы: а) должностные лица органов правосудия, осуществляющие функции расследования, рассмотрения и разрешения уголовных и гражданских дел; б) лица, обязанные содействовать расследованию, рассмотрению и разрешению уголовных дел путем дачи показаний или заключения; в) лица, обязанные исполнять веления, содержащиеся в приговорах и решениях суда и отбыть назначенное приговором наказание.
В первую группу входят работники соответствующих органов, ведущие дознание, следствие, осуществляющие прокурорский надзор или судейские обязанности. В качестве субъектов преступлений они указаны в ст. 173-176 УК. Ко второй группе относятся свидетели, эксперты, переводчики, названные в качестве субъектов в ст. 178, 179 УК. Третью группу составляют лица, которым вверено под охрану арестованное или описанное имущество, а равно осужденные или взятые под стражу (ст. 182-185 УК).
Вопрос о системе преступлений против правосудия не может считаться окончательно решенным.
Еще до принятия действующих ныне УК союзных республик, исходя из того, что одна часть преступлений против правосудия в УК 1926-1935 гг. находилась в главах о должностных преступлениях, а другая была отнесена к преступлениям против порядка управления, Ш.
С. Рашковская разделила все эти преступления по признакам их субъекта на две группы: преступления против социалистического правосудия, совершаемые должностными лицами суда, прокуратуры, органов следствия и дознания, и преступления против социалистического правосудия, совершаемые частными лицами[1153].Но и после принятия действующих УК союзных республик, выделивших все преступления против правосудия в одну главу Особенной части, их система рассматривается в таком же плане. В подавляющем большинстве классификация преступлений против правосудия производится по субъекту преступления[1154]. Однако классификация преступлений, предусмотренных в отдельных главах Особенной части УК, возможна по разным основаниям, в частности по разным элементам состава. Известно, что преступления против социалистической собственности разделяют на корыстные посягательства и посягательства, лишенные корыстного мотива, преступления против личной собственности граждан - на посягательства, соединенные с присвоением имущества и не связанные с таким присвоением. В этих случаях классификация проводится по субъективным признакам деяния или по способу его совершения лишь потому, что все названные преступления имеют один и тот же непосредственный объект посягательства: социалистическую или личную собственность.
Если же преступления, включенные в одну и ту же главу УК, имеют различные объекты, то их классификацию предпочтительно производить но объекту посягательства. Именно так классифицируются, например, преступления против личности, против политических и трудовых прав граждан, хозяйственные преступления, преступления против порядка управления и др. Представляется, что нет достаточных оснований отказываться от классификации преступлений против правосудия по этому признаку. Пр ав И. С. Власов, когда указывает, что построение системы преступлений против правосудия без учета их объекта привело бы к искусственному и необоснованному разделению преступлений, препятствующих осуществлению близких по содержанию или сходных интересов правосудия[1155]. Исходя из этого И. С. Власов и И. М. Тяжкова предлагают следующую систему преступлений против правосудия.
Преступления против правосудия, препятствующие использованию работниками правосудия их прав для осуществления задач правосудия, а не вопреки им. Сюда относятся привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности; вынесение заведомо неправосудного приговора, решения, определения или постановления; заведомо незаконный арест или задержание; принуждение к даче показаний.
Преступления против правосудия, препятствующие поступлению в распоряжение правосудия доброкачественных доказательств и правдивых сведений от граждан. К этой группе относятся ложный донос; лжесвидетельство; понуждение свидетеля или потерпевшего к даче ложных показаний или эксперта к даче ложного заключения, а также подкуп этих лиц в тех же целях; разглашение данных предварительного следствия или дознания.
Преступления против правосудия, нарушающие беспрепятственное получение правосудием сведений о преступлении и обстоятельствах его совершения. К этой группе отнесены отказ или уклонение свидетеля от дачи показаний и эксперта от дачи заключения; укрывательство и недонесение о преступлении.
Преступления против правосудия, препятствующие осуществлению государственного принуждения, выраженного в приговоре или решении суда, в постановлении суда или прокурора. В эту группу вошли растрата или сокрытие имущества, подвергнутого описи или аресту; побег с места ссылки; самовольное возвращение высланного в места, запрещенные для проживания; побег с места лишения свободы или из-под стражи.
Представляется, что попытка классифицировать преступления против правосудия по их непосредственным объектам в большей степени отражает те общественные отношения, которым причиняется вред. Поэтому вряд ли можно безоговорочно согласиться с утверждением, что теоретически правильно систему преступлений против правосудия строить лишь по их субъектам1.
Исходя из Конституции СССР, есть все основания выделить такие преступления против правосудия, которые посягают на отношения, обеспечивающие реализацию конституционных принципов деятельности органов расследования, прокуратуры и суда. К этой группе преступлений следует отнести заведомо незаконный арест, задержание или привод; привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности и вынесение судьями заведомо неправосудного приговора, решения, определения или постановления. Незаконный арест, задержание и привод находятся в резком противоречии с положениями ст. 54 Конституции СССР, где закреплен принцип неприкосновенности личности. Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности противоречит реализации предписаний, содержащихся в ст. 160 Конституции СССР, а вынесение судьями неправосудного приговора, решения, определения или постановления - ст. 155 Конституции СССР, требующей подчинения судей только закону.
Именно отношения, призванные содействовать наиболее полной реализации указанных принципов в сфере правосудия, являются непосредственным объектом указанной группы преступлений.
Ко второй группе относятся преступления против правосудия, посягающие на отношения, которые обеспечивают получение достоверных доказательств и истинных выводов по делу. Посягательства на эту сферу правосудия лишают его возможности решения задач, сформулированных в ст. 2 Основ законодательства о судоустройстве Союза ССР, союзных и автономных республик. К этой группе преступлений следует отнести принуждение к даче показаний; заведомо ложный донос; заведомо ложное показание; злостное уклонение свидетеля, эксперта или переводчика от явки или отказ от дачи показаний; понуждение свидетеля, потерпевшего или эксперта к отказу от дачи показаний или заключения, к даче ложных показаний или заключения путем угроз, подкуп этих лиц или угроза из мести за ранее данные показания или заключение.
Третью группу составляют преступления, которые посягают на отношения, обеспечивающие своевременное пресечение и раскрытие преступлений. Важность охраны этих отношений определяется тем, что своевременное пресечение и раскрытие преступлений - одно из важных средств предупреждения преступности. К этой группе следует отнести разглашение данных предварительного следствия или дознания; укрывательство и недонесение о преступлении.
Наконец, в четвертую группу входят преступления, которые посягают на отношения, обеспечивающие исполнение приговора (решения) и назначенного к отбыванию наказания. К ним относятся сокрытие имущества, подлежащего конфискации, либо сокрытие или растрата имущества, подвергнутого аресту или описи; побег из места лишения свободы или из-под стражи; уклонение от отбывания наказания в виде лишения свободы; неисполнение приговора суда о лишении права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью; злостное неповиновение требованиям администрации исправительно-трудового учреждения; побег с места ссылки или из лечебно-трудового либо воспитательно-трудового профилактория; самовольное возвращение лица в местность, где ему запрещено проживать, или невыезд лица, которому назначена высылка.