§ 1. Вымогательство

Длительное время понятие вымогательства в русском уголовном праве использовалось только применительно к требованию взятки, расцениваемому в качестве высшей степени лихоимства.

Принятое в 1845 г. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных также не содержало общего понятия вымогательства, однако впервые установило ответственность за вымогательную угрозу и принуждение к даче обязательств, которые большинством криминалистов того времени отождествлялись с вымогательством.

Уголовное Уложение 1903 г. объединило вымогательные угрозы и принуждение к даче обязательств в одном составе преступления и выделило вымогательство в отдельное имущественное посягательство (ст. 590), поместив его в одну главу с воровством и разбоем. Кроме того, в Уложении появляется норма, устанавливающая ответственность за шантаж (ст. 615), который уже несколько десятилетий до этого признавался уголовно наказуемым во многих европейских государствах.

Принятый в 1922 г. первый УК советского периода пошел по пути дальнейшего объединения отдельных видов вымогательства (ст. 194), сохранив в качестве его специальной разновидности шантаж как требование, сопровождаемое угрозами оглашения позорящих сведений о потерпевшем либо сообщения властям о совершенном им противоправном действии (ст. 195).

УК РСФСР 1926 г. дал существенно иное понятие рассматриваемого преступления, включив шантаж в общий состав вымогательства и одновременно исключив из него указание на угрозу сообщения властям о противозаконном характере деяний потерпевшего, а также ограничив вымогательство требованиями совершения действий только имущественного характера (ст. 174). Новшеством явилось и «усечение» состава вымогательства, что в совокупности с некоторым ужесточением санкции за данное преступление, а также признанием его субъектом лиц, достигших 14- летнего возраста, несомненно, свидетельствовало об ужесточении политики в борьбе с вымогательством.

УК 1960 г. определял ответственность за вымогательство в двух статьях (ст. 95 и 148), сконструированных сообразно принципу раздельной охраны государственной и личной собственности, но во всем остальном полностью тождественных друг другу.

В конце 80-х — начале 90-х годов данное преступление получило довольно широкое распространение. Если раньше устремления вымогателей были направлены в основном на получение доли от доходов дельцов теневой экономики и других лиц, получающих нелегальные доходы, т. е. на преступный передел приобретенного преступным путем, то когда частнопредпринимательская деятельность стала правомерной, под их гнетом оказались не только легализовавшиеся «теневики», но и многие другие представители бизнеса, которые, получив правовую поддержку, включились в рыночные отношения. Избавившись от государственного давления, они оказались под гнетом не менее, если не более страшным и изощренным. В этих условиях рэкет (от англ. racket — шантаж, вымогательство, запугивание, применяемые бандами гангстеров) стал серьезной угрозой развитию новых экономических отношений, подрывающей правовые гарантии бизнеса.

Сравнение ст. 163 действующего УК со ст. 148 предшествующего свидетельствует о том, что исходный состав вымогательства не претерпел существенных изменений. Как и ранее вымогательством считается требование передачи чужого имущества или права на имущество или совершения других действий имущественного характера под угрозой применения насилия либо уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, способных причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких (ч. 1 ст. 163 УК).

В такой обрисовке наибольшее сходство вымогательство имеет с хищением, примыкая к нему настолько близко, что при желании его можно было бы считать одним из способов насильственного завладения чужим имуществом, стоящим в одном ряду с разбоем и насильственным грабежом.

УК 1996 г. содержит еще больше признаков, казалось бы, ставящих вымогательство в один ряд с хищениями. Однако ни включение вымогательства в обойму преступлений, позволяющих признать совершенные после них хищения неоднократными, ни учет прежней судимости за хищение и вымогательство, ни другие признаки, свидетельствующие о родстве хищения и вымогательства, еще не означают придание ему статуса хищения. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на ст. 221 (хищение либо вымогательство ядерных материалов или радиоактивных веществ), ст. 226 (хищение либо вымогательство оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств), ст. 229 (хищение либо вымогательство наркотических средств или психотропных веществ) нового УК, в которых вымогательство, стоя бок о бок с хищением, все же не отождествляется с последним. Сама по себе формулировка «хищение либо вымогательство» уже выводит вымогательство за рамки хищения.

Прежде всего специфика вымогательства предопределяет более широкий круг предметов данного преступления. В качестве таковых в литературе, посвященной анализу данного состава, обычно называют имущество, право на имущество, а также действия имущественного характера, которые потерпевший должен совершить по требованию вымогателя в его пользу.[703] Однако эта позиция не представляется безупречной.

Имущество как предмет вымогательства в вещном его понимании по своим физическим, экономическим и юридическим свойствам ничем не отличается от тех предметов хищения, характеристика которых дана выше. В этом смысле вымогательство, совпадая с преступлениями, предметом которых также являются объекты вещного права, включая деньги и ценные бумаги, отличается от них только способом посягательства на указанные объекты. Если похищение имущества, как правило, предполагает захват его самим виновным, то вымогательство предполагает передачу имущества в пользу виновного самим потерпевшим. В этом смысле вымогательство, как ни странно, наиболее близко к мошенничеству, при котором нарушение чужой имущественной сферы, создающее потерю на одной стороне и соответствующую ей прибыль — на другой, также происходит без захвата: взятие вещи самим виновным заменяется уступкой имущества потерпевшим, побуждаемым к тому обманом. Только при вымогательстве обман уступает место насилию. Следовательно, принципиальная разница между мошенничеством и вымогательством заключается лишь в том, что в случаях обмана потерпевший уступает имущество, ошибочно полагая существование у виновного права на него, а в случаях принуждения он делает эту уступку, сознавая отсутствие права виновного, но будучи вынужденным к тому физическим или психическим насилием, стесняющим его свободу.

Имея в виду последнее, нельзя не отметить и сходство вымогательства с насильственными способами хищений, от которых оно отличается только тем, что при грабеже и разбое насилие над личностью служит лишь облегчению или обеспечению захвата имущества виновным, тогда как при насильственном побуждении к передаче оно служит средством принуждения потерпевшего к действию или бездействию, которыми имущество передается или уступается виновному.

То обстоятельство, что вымогательство возможно в отношении права на имущества, также не содержит в себе ничего сверхориги- нального, поскольку мошенничество также предполагает не только завладение чужим имуществом, но и приобретение права на чужое имущество (ст. 159 УК). Этот факт служит еще одним доказательством определенного родства между мошенничеством и вымогательством. Коль скоро и в том, и в другом случае отсутствует захват имущества самим виновным, то совершенно естественно, что потерпевший, осуществляя имущественную уступку (безотносительно к тому, чем он к этому побуждаем — обманом или насилием), может сделать это как в отношении имущества, принадлежащего ему на праве собственности, так и в отношении* имущества, которым он владеет в качестве субъекта ограниченного вещного права. Следовательно, в этой части объектом как хищения, так и вымогательства пока еще остаются только и исключительно вещные отношения, включающие в себя право собственности и ограниченные вещные права.

Непонимание или игнорирование этого обстоятельства приводит к смешению вещных и обязательственных имущественных отношений, вносящему полную неразбериху в понимание предмета и самого существа рассматриваемых преступлений. Достаточно сказать, что во многих работах, посвященных вымогательству, при освещении права на имущество как предмета данного преступления обычно подчеркивается, что, в отличие от имущества как чувственно-осязаемого предмета материального мира, имеющего определенную натуральную (физическую) форму, право на имущество — категория сугубо юридическая, содержанием которой являются правомочия по владению, пользованию и распоряжению данным имуществом. Поскольку же юридическая категория не может быть предметом преступления, то одни считают что вымогательство — беспред-

909

метное преступление, а другие, стремясь «овеществить» данный элемент состава и заполнить его хоть каким-либо предметнонатуральным содержанием, указывают, что это право закрепляется в определенных документах (например, долговая расписка, ордер, договор дарения, завещание), каковые и выдвигаются на роль предмета данного преступления.

Однако как только дело доходит до описания манипуляций с указанными документами, используя которые вымогатель смог бы получить имущество или утвердиться в качестве его обладателя, все сводится либо к получению имущества, либо к принуждению к неким действиям имущественного характера. Поэтому не без оснований В. Н. Сафонов приходит к выводу, что «право на имущество в качестве предмета вымогательства при детальном его рассмотрении в конечном счете предстает как имущество или действие имущественного характера».912 Тем не менее и В. Н. Сафонов также не прав.

Проблема в том, что все построения, направленные на то, чтобы уловить разницу между имуществом, правом на имущество и действиями имущественного характера, остаются довольно умозрительными до тех пор, пока они оторваны от гражданско-правовой «материи». Скажем, можно предположить, что требование передачи права на имущество при вымогательстве направлено на завладение различного рода товарораспорядительными документами (коносаментами, грузовыми накладными, складскими свидетельствами и т. п.), не означающее требования передачи самого товара. Однако с гражданско-правовой точки зрения это предположение не имеет под собой оснований, так как в гражданском праве надлежащим исполнением обязанности по передаче товара покупателю может выступать как фактическая его передача (в том числе перевозчику или организации связи), так и символическая, а также путем вручения товарораспорядительных документов, передача которых приравнивается, согласно п. 3 ст. 224 ГК, к передаче вещи, что, следовательно, влечет переход права собственности на нее. Аналогичным будет вывод и относительно обманного завладения указанными товарораспорядительными документами при мошенничестве. Остается только признать (следуя изложенной в главе 1 и 2 настоящей работы логике), что предметом вымогательного требования как в случае требования передачи имущества, так и в случае передачи права на имущество, также остается имущество (и только оно!), с той лишь разницей, что за требованием передачи имущества стоит нарушение отношений собственности, а за требованием передачи права на него — наруше- ниє ограниченных вещных прав на это имущество. Соответственно требование передачи чужого имущества сопряжено с претензией на смену собственника, тогда как при требовании права на чужое имущество вымогатель добивается лишь предоставления ему полномочий владения чужим имуществом, т. е. некоей видимости правомерного обладания им на правах субъекта ограниченного вещного права, не претендуя и даже не имея возможности претендовать на переход собственности. Для того, чтобы обрести такую возможность ему, как минимум, необходимо переадресовать свои вымогательные требования не к тому, к кому он их предъявляет, — субъекту ограниченного вещного права, а к самому собственнику. Только тем обстоятельством, что вещные отношения могут быть дезорганизованы посредством нарушения не только абсолютного права собственности, но и ограниченного права на чужие вещи, и можно оправдать наличие в составах мошенничества и вымогательства категории права на имущество, если оставаться в рамках разделения экономических преступлений на вещные посягательства и посягательства «по обязательствам».

Вместе с тем, если бы характеристика вымогательства ограничивалась только требованием передачи чужого имущества в собственность или в ограниченное владение, то его вполне можно было бы признать еще одним специфическим способом хищения со всеми вытекающими из общего понятия хищения выводами относительно его квалификации. Однако в описании вымогательства законодатель идет еще далее, предусматривая такой «предмет» посягательства, как действия имущественного характера. Указанное обстоятельство и является главным препятствием на пути к признанию вымогательства разновидностью хищения. Ибо можно совершить хищение, захватив чужое имущество или получив его под влиянием обмана или принуждения, а равно можно совершить хищение, получив под влиянием обмана или принуждения право на ограниченное владение этим имуществом, но в принципе нельзя похитить то, что непохища- емо — действия имущественного характера.

Последние можно разделить на две категории. К первой можно отнести те действия имущественного характера, которые обеспечивают видимость перехода права собственности на какое-либо имущество к другому лицу. Все такого рода действия, которые выполняет потерпевший по требованию вымогателя с тем, чтобы последний *" стал псевдособственником его имущества или утвердился в качестве г субъекта ограниченного вещного права, можно расценить как удо- ' влетворение требования передачи имущества или права ограничен- , ного владения этим имуществом, поглощаемых в этом смысле поня- 4 тием хищения.

Нас же интересует вторая категория действий имущественного характера, требование совершения которых не поглощается требованием передачи имущества или права на имущество, ибо не случайно в ст. 163 действующего УК законодатель предпочел более четкую редакцию, указав не просто на требование совершения «каких-либо» действий имущественного характера (как это имело место в ст. 148 предшествующего УК), а на требование совершения «других», т. е. не совпадающих с требованием передачи чужого имущества или права на имущество действий имущественного характера.

В этом смысле действия имущественного характера выражаются в том, что потерпевший совершает в угоду вымогателю такие поступки, которые приносят последнему материальную выгоду не за счет получения чужого имущества или права на него, а за счет передачи этого имущества или права на имущество тем лицам, по отношению к которым вымогатель имеет имущественные обязательства (например, погашение потерпевшим долга вымогателя третьему лицу или «прощение» его долга) или за счет совершения таких действий, которые вообще не связаны с движением имущества, но определенную имущественную пользу приносят (например, бесплатный ремонт автомашины или квартиры вымогателя, строительство его дачи и т. п.).

Обычно в литературе, посвященной вымогательству, названными примерами и ограничивается характеристика действий имущественного характера. [706] А если исследователи, вновь обращающиеся к данной теме, и пытаются развить ее, то делается это преимущественно за счет пополнения традиционного перечня примеров новыми вымогательными требованиями, несущими современный криминальный колорит (требование «растаможить» за чужой счет автомашину, устроить на работу в акционерное общество с передачей

значительного пакета акций, бесплатно установить телефон и др.).[707] При этом само существо действий имущественного характера не раскрывается. Поэтому не случайно, что одни и те же примеры могут фигурировать при характеристике как права на имущество, так и действий имущественного характера.

Раскрывая природу действий имущественного характера, следует со всей определенностью заявить, что сами по себе эти действия не служат и не могут служить предметом вымогательства. Таковым является имущественная выгода, которую виновный стремится извлечь при посредстве понуждения потерпевшего к обязательствам, предметом исполнения которых, как известно, называют ту вещь, работу или услугу, которую в силу обязательства должник обязан передать, выполнить или оказать кредитору.

Указанная выгода, предстающая в виде собственно имущества, служит предметом и вымогательного требования передачи этого имущества или права на него, равно как и при хищении чужого имущества или приобретении права на него путем обмана или злоупотребления доверием. Однако в отличие от имущественных обманов, четко поделенных в соответствии со средой их совершения

сферой вещных или обязательственных отношений на хищения (ст. 159 УК) и причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием при отсутствии признаков хищения (ст. 165 УК), вымогательство продолжает сохранять двойственную природу, соединяя в одной статье посягательства на вещные отношения и посягательства «по обязательствам». В этом отношении предъявляемые вымогателем требования совершения действий имущественного характера, например, безвозмездного выполнения работы или оказания услуги, весьма опосредованно затрагивают отношения собственности, поскольку в данном случае речь идет о вторжении в сферу имущественных отношений обязательственного характера, предполагающих право потерпевшего на получение вознаграждения за выполненную работу или оказанную услугу.

Обеспечение «вещной чистоты» главы о преступлениях против собственности за счет сосредоточения в ней только тех преступлений, предметом которых являются объекты вещного права, включая деньги и ценные бумаги, можно было осуществить посредством выделения из состава вымогательства понуждения к действиям имущественного характера и перенесения его в главу о преступлениях в сфере экономической деятельности, предметом которых может быть любое (в широком смысле этого слова) имущество, в том числе и имущественные права (не путать с правом на имущество).

Впрочем, может показаться, что подобный состав уже присутствует в ст. 179 данной главы, предусматривающей принуждение к совершению сделки, которыми, как известно, называются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей (ст. 153 ГК). Означает ли это, что принуждение к совершению сделки — это и есть принуждение к действиям имущественного характера?

В известном смысле да, если иметь в виду, что принуждение к действиям имущественного характера может выражаться и в принуждении к какой-либо сделке. Это взаимозаменяемые понятия. Подставьте мысленно в ст. 179 УК вместо слов «принуждение к совершению сделки» слова «требование совершения действий имущественного характера» и получите статью о вымогательстве. Но при этом загляните в конец диспозиции названной статьи и, натолкнувшись на слова «при отсутствии признаков вымогательства», задумайтесь, что же это за признаки, которые не всякое принуждение к сделке позволяют считать вымогательством?

На наш взгляд, это такой объективный признак, как направленность вымогательства на обретение полного господства над имуществом как над своим собственным, и такой субъективный признак, как корыстная мотивация, т. е. стремление обрести такое «право собственности» безвозмездно, которые в сочетании друг с другом и очерчивают пределы вымогательства. Благодаря первому признаку из понятия вымогательства «выпадают» те сделки, по которым имущество переходит лишь во временное пользование виновного, а благодаря второму признаку от этого понятия «отсекаются» те имущественные сделки, по которым производится эквивалентный

915

расчет.

В частности, принимая во внимание временный и платный (возмездный) характер владения и пользования арендованным имуществом, требование совершения такого рода действия имущественного характера, как заключение договора аренды, не может рассматриваться в качестве вымогательства, если были соблюдены все предусмотренные гражданским законодательством условия заключения подобного договора за исключением добровольного согласия сторон. При наличии же порока воли у одной из сторон содеянное может быть квалифицировано как принуждение к совершению сделки, при котором упречность поведения сводится лишь к нарушению свободы воли другой стороны к заключению договора, что противоречит самой природе договорных обязательств.

При известных обстоятельствах в качестве вымогательства может быть расценено принуждение к совершению заведомо неэквивалентной сделки, когда оплачивается или компенсируется в иной форме лишь часть имущества, полученного по сделке. Однако для такой квалификации необходимы доказательства, свидетельствующие о явной невыгодности и неэквивалентности договора, которые находят свое выражение в несоразмерности, скажем, уплачиваемой цены и реальной стоимости продаваемой вещи либо в несоразмерности между сложившейся в соответствующем регионе среднерыночной и реально полученной арендной платой, что немаловажно и с точки зрения определения размера вымогательства, поскольку, например, размер арендной платы может и не находиться в

Тенчов Э. С., Корягина О. В. Вымогательство. Иваново, 1998. С. 49-50; Горелик А. С., Шишко И. В., Хлупина Г. Н. Преступления в сфере экономической деятельности и против интересов службы в коммерческих и иных организациях.' Красноярск, 1998. С. 66).

К этому мнению присоединился и Б В. Волженкин, хотя основное отличие между вымогательством и принуждением к сделке он видит все же в характере самих требований, исходя из чего к сделкам, о которых говорится в ст. 179 УК, он относит договоры бытового и строительного подряда, подряда на выполнение проектных и изыскательских работ, подрядные работы для государственных нужд, договоры на выполнение научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ, договоры возмездного оказания услуг, перевозки, поручения, комиссии и прочие подобные сделки, связанные с такими объектами гражданских прав, как работы и услуги, информация и результаты интеллектуальной деятельности (см.: Волженкин Б. В. Экономические преступления. СПб., 1999. С. 142-143).

На наш же взгляд, все перечисленные виды договоров в равной мере могут быть как предметом вымогательства, так и принуждения к совершению сделки, коль скоро вымогательство включает в себя и принуждение к сделке, хотя не ограничивается только им.

жесткой зависимости от стоимости переданного во временное пользование имущества.

Наконец, вымогательством можно было бы назвать и те действия, которые совершены в отношении возмездно полученного по договору аренды имущества (безотносительно к тому, был ли договор добровольным или принудительным) с целью полного и безвозмездного обретения права собственности над этим имуществом, поскольку вымогательство (и в этом состоит еще одна его черта, отличающая его от хищения) возможно и посредством принуждения к передаче определенного имущества или к уступке права на имущество, уже находящееся во владении виновного. Если это имущество оказалось в его владении благодаря принуждению потерпевшего к совершению сделки, то такого рода действия можно квалифицировать либо по совокупности (идеальной) принуждения к совершению сделки (ст. 179 УК) и приготовления к вымогательству (при наличии доказанного намерения окончательно и безвозмездно оставить это имущество за собой), либо по совокупности (реальной) принуждения к совершению сделки и оконченного вымогательства (если требование безвозмездной передачи данного имущества, права на него или совершения такой сделки с этим имуществом, по которой оно окончательно и безвозмездно остается за виновным, уже выдвинуто).

В этой связи исключительно важное значение для отграничения принуждения к сделке от вымогательства приобретает выяснение характера требования, которое предъявлял виновный. Именно в данном вопросе по делам, попавшим в поле нашего зрения, следствием были допущены серьезные упущения. В частности, незадолго до Принятия нового УК нам пришлось столкнуться с рядом дел в петербургской следственно-судебной практике, возбужденных по признакам вымогательства при таких фактических обстоятельствах, которые вызвали не только удивление юридической неряшливости в обосновании такого рода квалификации, но и досаду на законодателя, не пополнившего своевременно УК соответствующей статьей о Принуждении к совершению сделки или к отказу от ее совершения, отсутствие которой спровоцировало применение закона по аналогии. Речь идет о вменении вымогательства по отношению к требованию продать квартиру или сдать ее в залог, заключить договор аренды на производственные площади и других подобных действиях, которые без какой-либо попытки их содержательной конкретизации были расценены как требование совершения действий имущественного характера.[708] А ведь от конкретного ответа на данный вопрос зависит уголовно-правовая оценка содеянного.

Так, по одному из дел, в котором требование заключения договора аренды на принадлежащие потерпевшему производственные площади было квалифицировано в качестве вымогательства, отмечается любопытная эволюция позиции органа предварительного расследования в характеристике объективной стороны содеянного, связанная опять-таки с отсутствием ясного понимания характера тех имущественных требований, о которых говорится в составе вымогательства. В начале обвинительного заключения утверждалось, что обвиняемые вступили в предварительный сговор между собой «о взятии под свой контроль» некоего ТОО и «его производственных площадей с целью дальнейшего использования их по своему усмотрению». Далее говорилось о том, что следствием их действия по данному эпизоду квалифицированы как «вымогательство, т.е. предъявление требований имущественного характера». И лишь в конце воспроизводится точная формулировка, включающая в себя требование «совершения действий имущественного характера».

Возможно, эта логическая цепочка была призвана убедить правосудие в том, что действия обвиняемых были направлены на получение права собственности на чужое имущество в полном объеме («взятие под свой контроль... с целью дальнейшего использования их по своему усмотрению»). Однако такой вывод не подтверждался изложенными в обвинительном заключении доказательствами. Ни потерпевшие, ни свидетели не заявляли ничего, кроме того, что речь шла о требовании заключения договора аренды, и только аренды. Договором же аренды признается такой гражданско-правовой договор, по которому арендодатель обязуется предоставить арендатору определенное имущество во временное владение (ст. 606 ГК). Учитывая срочный характер арендных обязательств, одной из основных обязанностей арендатора является обязанность при прекращении договора аренды по истечении указанного в самом договоре или законе срока вернуть арендодателю имущество в том состоянии, в котором он его получил, с учетом нормального износа или в состоянии, обусловленном договором (ст. 622 ГК).

При смешении вымогательства с принуждением к совершению договора аренды нельзя дать и объективной оценки размера причиненного собственнику ущерба. Ведь если при хищении или вымогательстве имущественная прибыль похитителя или вымогателя образуется вследствие безвозмездного завладения чужим имуществом и потому тождественна имущественному убытку собственника, то в случае принуждения к договору аренды имущественная выгода лже- арендатора не предполагает непременный имущественный убыток на стороне невольного арендодателя, поскольку она извлекается не из самого факта получения имущества в аренду (коль скоро за него надо платить арендную плату и впоследствии возвратить), а из возможностей и способностей арендатора к его дальнейшему эффективному использованию в течение срока аренды.

Вместе с тем о возмездном требовании чужого имущества, не образующем вымогательства, можно говорить лишь при двух условиях: во-первых, предоставление соответствующего возмещения должно происходить в надлежащее (установленное гражданским законодательством) время, а не «задним числом» (скажем, после того, как правоохранительным органам стало известно о факте получения , имущества, права на него или совершении каких-либо других действий имущественного характера); во-вторых, возмещение должно быть полным (эквивалентным). Частичное возмещение стоимости изъятого имущества в принципе не означает отсутствие состава вымогательства, но может быть учтено при его квалификации и определении размера причиненного ущерба.[709]

В этой связи важное значение при расследовании такого рода дел приобретает также определение форм, сроков и эквивалентности предоставляемого взамен имущества возмещения, которые устанавливаются на основе анализа конкретных обстоятельств дела, с учетом в необходимых случаях мнения потерпевшего.[710] Между тем в некоторых делах, с которыми довелось познакомиться, отсутствовало не только четкое изложение характера требований, предъявляемых потерпевшим, но и обойден вниманием вопрос о характере

возмещения (о размере фактической арендной платы и своевременности ее поступления за уже сданную в аренду часть производственных помещений — в одном случае, о размере предполагаемой арендной платы на ту часть производственных помещений, на которую требовалось заключить договор аренды, — в другом, о соотношении стоимости квартиры, взамен которой предлагались комната и погашение долга ее владельца, с суммой этого долга и стоимостью комнаты — в третьем). Во всяком случае, в ряде обвинительных заключений какие-либо оценки указанных сделок на предмет их явной невыгодности, неэквивалентности отсутствовали. В итоге складывалось впечатление, что следствие расценило в качестве вымогательства лишь сам факт принудительности сделки, игнорируя ее выгодность для потерпевшего.

Таким образом, основными отличительными признаками вымогательства действий имущественного характера, состоящего в принуждении к каким-либо сделкам, являются безвозмездность (или, во всяком случае, очевидная неэквивалентность) перехода имущественных прав по сделке, а также бесповоротная смена правообладателя, при котором предшествующий правообладатель (собственник) полностью, раз и навсегда лишается каких-либо имущественных прав.

Что же касается существа принуждения к совершению, сделки, предусмотренного ст. 179 УК, то стоит напомнить, что одним из признаков, характеризующих сделки, является волимость. Возможность приобретения и осуществления гражданских прав в своем интересе и своей волей (ч. 2 ст. 1 ГК) является одним из основополагающих начал гражданского права, исходящим из принципа свободы договора, в соответствии с которым стороны сами определяют свои взаимные права и обязанности и оговаривают иные условия договора. «Граждане и юридические лица свободны в заключении договора, — гласит п. 1 ст. 421 ГК. — Понуждение к заключение договора не допускается, за исключением случаев, когда обязанность заключить договор предусмотрена настоящим Кодексом, законом или добровольно принятым обязательством».

Исходя из принципа свободы договора, означающего свободу усмотрения субъектов гражданского права как в выборе партнеров по договору, так и в выборе вида договора и условий, на которых он будет заключен, сделки, совершенные под влиянием насилия или угроз, представляющих собой физическое или психическое воздействие на участника сделки с целью подавления его внутренней воли, могут содержать в себе как признаки вымогательства (ст. 163 УК), так и признаки принуждения к совершению сделки или к отказу от ее совершения (ст. 179 УК). Однако, указав в ст. 179 УК на совершение принуждения к сделке или к отказу от ее совершения «при отсутствии признаков вымогательства», законодатель ясно дал понять, что принуждение к сделке (при всей его схожести с деянием, описанным в диспозиции ст. 163 УК) — это не частный случай вымогательства, а самостоятельное преступление, не содержащее признаков вымогательства. Поэтому было бы ошибочным расценивать его в качестве lex specialis по отношению к вымогательству. Соотношение этих составов более похоже на соотношение составов похищения человека (ст. 126 УК) и незаконного лишения свободы (ст. 127 УК), в котором незаконное лишение человека свободы имманентно входит в состав его похищения, но похищение человека не сводится только к лишению его свободы.

Таким образом, включение вымогательства в число преступлений против собственности, а принуждения к совершению сделки — в число преступлений в сфере экономики, отсутствие в последнем прямого указания на имущественный характер ущерба, разница в санкциях ст. 163 и 179 УК, а также отсутствие в ст. 179 УК такого вида наказания, как конфискация имущества, которая, как известно, устанавливается только за тяжкие и особо тяжкие преступления, совершенные из корыстных побуждений, — все это убеждает в том, что объектом принуждения к совершению сделки являются существующие в сфере экономической деятельности общественные отношения по поводу такой социальной ценности, как свобода договора. Объектом же вымогательства являются общественные отношения по поводу такой социальной ценности, как неприкосновенность собственности. При этом подобно тому, как в гражданском праве различаются вещно-правовые средства защиты, характеризующиеся тем, Что они направлены непосредственно на защиту права собственности как абсолютного субъективного права, и обязательственно- правовые средства, охраняющие право собственности не прямо, а лишь в конечном счете, так и в уголовном праве следовало бы отделить принуждение к совершению действий имущественного характера от вымогательного требования передачи чужого имущества или права на него и переместить его в группу преступлений в сфере экономики.

Пока же вымогательство представляет собой конгломерат посягательств на качественно разные объекты гражданского права, можно констатировать, что в отличие от требования передачи чужого имущества, предметом которого являются вещи, деньги и ценные бумаги, а также в отличие от требования передачи права на имущество, каковым является чужое имущество, принадлежащее потерпевшему как субъекту ограниченного вещного права, требование совершения других действий имущественного характера имеет своим предметом такие объекты гражданских прав, как работы, услуги, информация, а также результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них. Следовательно, не действия имущественного характера как таковые, а перечисленные объекты гражданских прав, а точнее, связанные с ними имущественные права и обязательства, и являются предметами вымогательства в последней его разновидности.

Работы есть некие действия, направленные на создание материальных ценностей, вытекающие, скажем, из подрядных договоров, предметом которых являются не вещи сами по себе, а результаты деятельности подрядчика, имеющие овеществленную форму. Несмотря на то, что в подряде и иных договорах (обязательствах) подрядного типа результат работы подрядчика приобретает вещную форму, т. е. воплощаются в созданных, отремонтированных, переработанных вещах, могущих быть отделенными от самих действий и способных вследствие этого выступать в качестве самостоятельных предметов отношений собственности, являющихся самостоятельными объектами защиты, при вымогательстве работы речь идет именно о требовании выполнения определенных действий, а не о передаче уже имеющегося результата этих действий. Поэтому при всем том, что предметом договора подряда является результат работы подрядчика, предметом вымогательства в данном случае выступают сами действия, способные производить предметы, которые имеют товарную стоимость.

Услуги представляют собой действия, полезный результат которых заключается в них самих и потребляется в процессе самой деятельности. Например, деятельность поверенного, комиссионера, хранителя, не имея материального воплощения, тем не менее представляет экономически значимый интерес для доверителя, комитента, поклажедателя. Поэтому требование безвозмездно совершить такие действия имущественного характера, как оказание посреднических, информационных, юридических, медицинских, образовательных, социально-культурных и иных услуг, образует вымогательство.

Неотделимость результата некоторых действий от самой деятельности позволяет вновь вернуться к сходству вымогательства с хищением, которое также всегда предполагает желание обогатиться за счет чужого труда. Но если при хищении это обогащение происходит только и исключительно за счет овеществленного в каком-либо имуществе труда, то при вымогательстве оно возможно как за счет овеществленного труда (что имеет место при требовании передачи имущества, права на имущество или требовании совершения некоторых действий имущественного характера), так и за счет живого труда (что имеет место в требовании совершить другую часть действий имущественного характера). Например, предметом принуждения к договору купли-продажи выступают действия продавца по передаче имущества. В тех же случаях, когда действия стороны, принудительно оказавшейся в роли должника, не связаны с передачей вещей, они образуют принуждение к безвозмездному или заведомо неэквивалентному вознаграждению выполнению работы или оказанию услуги, платных по своей юридической природе. Поэтому несмотря на то, что в данном аспекте вымогательство является более широким понятием, чем хищение, их суть при этом остается одной и Той же — обогащение за счет чужого труда. Вот почему хищение и вымогательство выступают как «сиамские близнецы», в то же время не представляя собой некое нерасторжимое целое. Специалист все Же должен уметь разделить их.

Как уже отмечалось, в качестве вымогательства может быть расценено и принуждение к совершению полностью безвозмездной или заведомо неэквивалентной сделки, когда оплачивается или компенсируется в иной форме лишь часть имущества, полученного по сделке, по своей правовой природе являющейся возмездной.

Вымогательством в виде требования совершить действия имущественного характера можно считать и навязывание денежных обязательств, в том числе принуждение к такай перемене лиц в обязательстве, при которой происходит замена кредитора-потерпевшего на вымогателя. В гражданском праве такая замена называется уступкой права требования, или цессией, которая означает только замену кредитора в обязательстве, не влекущая за собой никаких изменений в объеме прав, переходящих к другому лицу, поскольку ГК устанавливает, что право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права, если иное не предусмотрено законом или договором (ст. 348). Например, если цедент (кредитор, передающий свое право требования) имел право требовать как возврата определенной денежной суммы, так и процентов за пользование чужими средствами за какой-либо период, то при уступке права требования цессионарий (новый кредитор, принимающий право требования) также получает право взыскать не только сумму долга, но и проценты за весь указанный период. В соответствии со ст. 382 ГК право требования, принадлежащее кредитору на основании обязательства, может перейти к другому лицу на основании закона, либо может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требования). При этом для перехода к другому лицу прав кредитора не требуется согласие должника, если иное не предусмотрено законом или договором.

Очевидно, что в последнем случае, когда основанием для перехода прав кредитора к другому лицу является сделка, она может быть заключена и под влиянием угроз или физического насилия, характерных для вымогательства. Главное добиться таким образом от жертвы, выбранной на роль «цедента», соблюдения установленной ГК формы уступки требования, основанной на сделке (простой письменной или нотариальной), ее государственной регистрации в установленном для этой сделки порядке, если таковая требуется (ст. 389), а также передачи документов, удостоверяющих право требования и сообщения сведений, имеющих значение для его осуществления, коль скоро должник вправе не исполнять обязательство новому кредитору до представления ему доказательств перехода требования к этому лицу (ст. 385).

Права, удостоверенные именной ценной бумагой, также передаются в порядке, установленном для уступки требований (цессии). При этом формой уступки прав, содержащихся в ордерных ценных бумагах, служит индоссамент, т. е. передаточная надпись, совершаемая на самой ценной бумаге в соответствии с правилами п. 3 ст. 146 и п. 3 ст. 389 ГК. Он может быть бланковым (без указания лица, которому должно быть произведено исполнение) или ордерным (с указанием лица, которому или приказу которого должно быть произведено исполнение). Принуждение к совершению на ценной бумаге передаточной надписи — индоссамента, который переносит все права, удостоверенные ценной бумагой, на лицо, которому или приказу которого передаются права по ценной бумаге, — индоссата, также образует вымогательство рассматриваемой разновидности.

Вымогательством в виде требования совершить действия имущественного характера образует и принуждение к такой перемене лиц в обязательстве, при которой происходит замена должника (виновного) на другое лицо (потерпевшего), называемая в гражданском праве переводом долга.

Таким образом, основным объектом вымогательства служат вещные отношения по поводу имущества, а также обязательственные отношения по поводу имущественных прав, работ или услуг, которые потерпевший принужден передать, выполнить или оказать вымогателю. Соответственно, имущественный вред от вымогательства может наступать как в виде прямых убытков, так и упущенной выгоды (неполученного дохода). Дополнительным же объектом данного преступления выступают общественные отношения, гарантирующие неприкосновенность личности потерпевшего либо его близких, их здоровье и свободу, честь и достоинство. Таким образом, вымогательство является многообъектным преступлением, влекущим весьма разноплановые вредные последствия.

С объективной стороны вымогательство слагается из двух взаимосвязанных и в то же время относительно самостоятельных действий: требования и угрозы, содержание которых определены законом.

Требование означает настоятельное, категоричное предложение ультимативного характера безвозмездно предоставить вымогателю имущество либо документы, дающие ему право обращаться с имуществом как со своим собственным или позволяющие ему стать субъектом ограниченного вещного права, а также совершить в его пользу действия имущественного свойства при том непременном условии, что оно является заведомо необоснованным и противоправным. Требование же удовлетворить законные претензии (например, оплатить выполненную работу, погасить действительный долг и т. п.) при определенных условиях образует состав иного преступления (ст. 119, 330 УК).

Имущество как предмет вымогательства должно быть чужим для вымогателя, т. е. таким, на которое он не имеет ни действительного, ни предполагаемого права. Требование же передачи собственного имущества, даже если оно сопровождается угрозами или насильственными действиями, является не вымогательством, а самоуправством и квалифицируется (в случае причинения существенного вреда) по ст. 330 УК. Это обстоятельство приобретает принципиальное значение в тех ситуациях, когда кредиторы или продавцы, не рассчитывая на погашение кредиторской задолженности или поступление оплаты за переданные товары, обращаются к должникам с требованием выполнить обязательства, сопровождая это различными угрозами или насильственными действиями.

Требование передачи материальных ценностей (в основном денег) традиционно для вымогательства. Однако практика последних лет обогатилась новыми более изощренными его способами. Наряду с требованиями наличных денег вымогательство образует и настояние перечислить на банковский счет определенную сумму денег («безналичное вымогательство»), оплатить поставку несуществующего товара или оплатить поставленный товар по заведомо завышенной цене, передать приобретенный у потерпевшего по договору купли-продажи товар безвозмездно или по заведомо заниженной цене, погасить несуществующую задолженность, зачислить на высокооплачиваемую, но «необременительную» должность или работу без фактического ее выполнения, ввести в состав правления коммерческой организации с выплатой определенных дивидендов, а равно необоснованно включить в число лиц, получающих какие-либо имущественные льготы, долю в доходах, выплатить соответствующие средства якобы за охрану помещения, за устранение конкурентов либо за «содействие» в приобретении сырья и сбыте продукции, а также совершить любые иные действия, способные принести материальную выгоду вымогателю или другим указанным им лицам.

Угроза при вымогательстве выступает в качестве средства воздействия на потерпевшего, побуждающего его к нужному вымогателю поведению. Обычно она выражается в обещании применить в случае невыполнения указанных требований вымогателя определенные меры в отношении потерпевшего или близких ему лиц. Однако

для состава вымогательства не существенно, чтобы виновный был цамерен в случае отказа в действительности привести в исполнение свою угрозу. Довольно, чтобы он полагался на нее, как на средство, вполне достаточное для устрашения потерпевшего и принуждения его к выполнению предъявленных требований по передаче имущества, права на имущество или совершения других действий имущественного характера. А для этого угроза должна восприниматься потерпевшим как реальная, вполне осуществимая, что зависит от многих обстоятельств: характера, содержания и формы угрозы, личности угрожающего, места и времени ее осуществления и т. д.

По своему характеру угроза представляет собой запугивание потерпевшего, как правило, противоправными действиями. Исключение составляет лишь шантаж, при котором вымогатель может угрожать потерпевшему изобличением его в совершении действительного преступления или аморального проступка.

Адресатом угрозы может быть как сам потерпевший, так и его близкие, в собственности, ведении или под охраной которых находится имущество. Под близкими же потерпевшего имеются в виду не только близкие родственники, перечисленные в п. 4 ст. 5 УПК, — супруг, супруга, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и родные сестры, дедушка, бабушка, внуки, но и иные, за исключением близких родственников и родственников, лица, состоящие в свойстве с потерпевшим, а также лица, жизнь, здоровье и благополучие которых дороги потерпевшему в силу сложившихся личных отношений (п. 3 ст. 5 УПК). При этом вопрос о том, является ли тот или иной человек близким по отношению к потерпевшему, решается самим потерпевшим.

С точки зрения формы угроза может быть выражена вовне как устно, так и письменно (в том числе анонимно), сообщена потерпевшему непосредственно либо через третьих лиц, донесена до потерпевшего при личной встрече или при посредстве телефона, телеграфа, телефакса, электронной почты, облечена в форму откровенного и недвусмысленного ультиматума или выражена в завуалированном виде, т. е. изложена в весьма корректных выражениях, не оставляющих, однако, сомнения в серьезности и опасности подобной «вежливой просьбы о любезном одолжении». Словом, строго определенная форма угрозы сама по себе не является обязательным признаком состава вымогательства. Как бы ни была донесена угроза до сознания потерпевшего — словесно, жестами, демонстрацией каких-лих предметов, орудий или оружия — она должна казаться реальной и осуществимой настолько, насколько она может оказать на потерпевшего пугающее и парализующее воздействие.

В содержательном плане угроза при вымогательстве выражается в запугивании потерпевшего такими высказываниями или действиями, которые выражали намерение: а) применить физическое насилие, б) уничтожить или повредить имущество, в) распространить позорящие либо иные сведения, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких. Указанные виды угрозы могут быть применены как альтернативно, так и в сочетании друг с другом.

Угроза насилием может состоять в обещании лишить жизни, причинить телесные повреждения или иной вред здоровью, нанести побои, применить пытки и т. п. В отличие от формулировки аналогичной нормы в УК РСФСР 1960 г.,919 которая дифференцировала ответственность в зависимости от характера насилия, применением которого угрожает виновный, действующий УК подразумевает в ч. 1 ст. 163 угрозу применением любого насилия, т. е. как не опасного, так и опасного для жизни или здоровья, не требуя при этом дополнительной квалификации угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью по совокупности со ст. 119 УК, коль скоро предусмотренное ею психическое насилие становится конструктивным признаком вымогательства.

Угроза причинением физического вреда является наиболее острой формой психического насилия, но отнюдь не исчерпывающей всего его содержания. Последнее включает в себя угрозу причинения не только физического, но и материального или морального вреда.

Угроза уничтожением чужого имущества представляет выраженное вцвне намерение полного его истребления, т. е. приведения в полную его непригодность, когда оно утрачивает хозяйственную ценность, а угроза повреждением такого имущества состоит в обещании приведения его в частичную непригодность. При этом угроза повреждением либо уничтожением имущества, находящегося в собственности, во владении или под охраной потерпевшего или его близких может быть направлена как в будущее, так и содержать опасность немедленного осуществления.

Угроза распространения позорящих сведений о лицах, ведающих имуществом либо об их близких, т. е. шантаж (фр. — chantage) представляет собой запугивание угрозой разоблачения потерпевшего в случае неудовлетворения последним имущественных требований вымогателя путем разглашения позорящих или компрометирующих его сведений или любой другой информации, которую потерпевший желал бы сохранить в тайне.

Позорящими могут быть признаны любые сведения (вне зависимости от того, истинными или вымышленными они являются), оглашение которых способно нанести ущерб чести и достоинству потерпевшего или его близких (например, сведения о совершенных преступлениях, других позорных фактах биографии и т. п.), а к иным следует относить другие сведения, которые хоть и не являются позорящими, но в случае предания их огласке могут причинить существенный вред правам и законным интересам потерпевшего или его близких (например, сведения, составляющие коммерческую тайну и т. п.). При этом не имеет значения, соответствует ли действительности сведения, под угрозой разглашения которых сорершается вымогательство. Однако если разглашенные о потерпевшем или его близких сведения были заведомо ложными, то содеянное следует квалифицировать по совокупности вымогательства и клеветы (ст. 129 УК), а при оглашении сведений оскорбительного характера — по совокупности вымогательства и оскорбления (ст. 130УК).

Характер данных сведений в значительной мере зависит от их субъективной оценки потерпевшим, поскольку именно он выбирает варианты своего поведения, в том числе и с учетом того, что в отличие от угрозы насилием, реализация которой обычно отодвинута в будущее, угроза разгласить нежелательные для потерпевшего сведения может быть реализована виновным и немедленно. Воспринимаемая потерпевшим как реальная угроза является психическим фактором подавления его воли, вынуждая потерпевшего согласиться на выполнение требования вымогателя. Благодаря именно ей для вымогательства характерна внешне добровольная уступка имущественных благ, выглядевшая как своего рода обычная имущественная сделка, при которой виновный не изымает имущество из владения потерпевшего, а получает его «по собственной воле» последнего.

Таким образом, ни в самом способе перехода чужого имущества к вымогателю (уступка, передача имущества в пользу виновного самим потерпевшим), ни в обеспечивающем этот переход насилии нет ничего такого, что не было бы нам знакомо по мошенничеству, грабежу и разбою. Уникальность же вымогательства заключается в сочетании перехода чужого имущества в пользу вымогателя, характерного для мошенничества, с применяемым в этих целях насилием, характерным для грабежа и разбоя.[711]

Основное же различие между хищением и вымогательством имущества определяется двумя признаками, из которых один лежит в предмете посягательства, другой — в способе деятельности. Поэтому и построение каждого из этих понятий допускает различия в зависимости от того, какому из этих признаков будет придано преимущественное значение.

Если на первое место выдвигается признак способа деятельности, то из понятия насильственного хищения выделяются и переносятся в вымогательство все случаи, в которых имущество переходит к виновному путем посредствующей деятельности самого потерпевшего. Однако тем самым искусственно сокращается объем понятия насильственного хищения. Например, пытка с целью принудить к указанию места, где находится имущество, будет разбоем, а такая же пытка с целью принудить к передаче имущества — вымогательством. Следуя такой логике, обычную угрозу разбойника «жизнь или кошелек» следовало бы всегда признавать вымогательством. Однако, в отличие от грабежа и разбоя, в ходе которых преступник угрожает немедленным применением насилия, осуществление угрозы при вымогательстве, как правило, предполагается лишь спустя определенное время после того, как потерпевший не выполнит требования вымогателя, т. е. в будущем времени в порядке мести за отказ от выполнения требований вымогателя.

Другой немаловажный признак вымогательства следует видеть не в способе деятельности, а в предмете посягательства. Если насильственное хищение направлено против конкретных вещей, то вымогательство, как правило, — против имущества вообще безотносительно к данной вещи, поскольку можно принудить или к передаче определенного имущества, или к уступке имущественного права как такового (требование уступить обязательство по имуществу, отказаться от какого-либо законного имущественного права, например, права наследования, в пользу вымогателя и т. п.). Кроме того, принудить можно и к труду, в силу чего из понятия хищения выделяются и переносятся в вымогательство все те случаи, когда обогащение происходит не за счет чужого овеществленного в каком-либо имуществе труда, а за счет чужого живого труда.

Корыстные преступления против собственности. *

За пределами же той части, где вымогательство направлено на чужой живой труд, оно практически ничем не отличается от хищения чужого овеществленного труда, соединяя в себе причудливым образом признаки мошенничества, с одной стороны, и грабежа или разбоя — с другой.

Юридический момент окончания вымогательства нередко связывается в литературе с моментом заявления угрожающим требования о передаче чужого имущества, права на имущество или совершения других действий имущественного характера, независимо от достижения виновным поставленной цели. Это положение отражает лишь часть существа дела. Действительно, факт наступления желаемого результата не значим для квалификации вымогательства в качестве оконченного преступления. Однако для признания вымогательства завершенным мало предъявить соответствующее требование. Необходимо еще, чтобы оно было получено и адекватно воспринято потерпевшим.

Особое значение данное обстоятельство приобретает для тех ситуаций, когда вымогательное требование предъявляется потерпевшему не лично, а передается через третьих лиц, записывается на автоответчик, пересылается почтой или доводится до его сведения иными способами, при которых неизбежен определенный разрыв во времени между формулированием требования и получением его адресатом. Ведь в подобных случаях не исключена возможность того, что информация может и не дойти до адресата по причине того, например, что письмо затеряется в пути, а магнитная запись окажется неудачной или будет случайно стерта и т. д. С учетом этого вполне обоснованным представляется предложение считать вымогательство оконченным с момента «доведения сопровождаемого угрозами имущественного требования до сведения потерпевшего», а дейст- вия, предпринимаемые до того, расценивать в качестве приготовления к вымогательству или покушения на него.[712]

Поскольку вымогательство является оконченным с момента предъявления имущественного требования под угрозой причинения вреда потерпевшему или его близким, приведение этой угрозы в исполнение выходит за пределы рассматриваемого состава и требует дополнительной квалификации по соответствующим статьям УК о преступлениях против личности или собственности, т. е. влечет самостоятельную ответственность за причиненный физический вред, умышленное уничтожение или повреждение имущества и другие преступления, образующие совокупность с вымогательством.

С субъективной стороны вымогательство предполагает только прямой умысел при котором виновный сознает, что им предъявляются незаконные имущественные требования, соединенные с угрозой применить насилие, разгласить позорящие сведения или истребить имущество потерпевшего или его близких, и желает таким путем добиться неправомерной передачи ему чужого имущества, права на имущество или совершения в его пользу других действий имущественного характера.

Несмотря на разнородный характер действий, образующих объективную сторону вымогательства, с субъективной стороны их объединяет корыстная мотивация и целенаправленность. Этот вывод подтверждается тем, что наряду с хищениями, совершаемыми, как известно, только с корыстными целями (прим. 1 к ст. 158 УК), вымогательство включено в число тех преступлений, которые в совокупности с другими посягательствами на собственность образуют признак неоднократности (прим. 3 к ст. 158 УК). Все перечисленные в названном примечании разные способы имущественных посягательств, включая и вымогательство, объединяет одно — желание получить выгоду имущественного характера за чужой счет, т. е. стремление распорядиться заведомо чужим имуществом как своим собственным или извлечь имущественную прибыль из других действий имущественного характера. Именно по этому признаку вымогательство как корыстное посягательство отличаются от случаев завладения чужим имуществом по другим, некорыстным (например, хулиганским) мотивам либо от самоуправного изъятия своего имущества.[713] Следовательно, отсутствие корыстной цели исключает квалификацию требования чужого имущества как вымогательство.

В соответствии же с прим. 1 к ст. 158 УК и устоявшейся судебной практикой корыстная цель предполагает стремление безвозмездно обратить чужое имущество в пользу виновного или других лиц. Поэтому другим обязательным признаком ^состава вымогательства, как и хищения, является безвозмездность завладения имуществом или получения имущественной выгоды за счет совершения действий имущественного характера. Это означает, что при вымогательстве виновный требует передачи имущества потерпевшего, передачи права на это имущество или совершения других действий имущественного характера, не намереваясь предоставить взамен эквивалентное возмещение деньгами, другим имуществом, трудом и т.д.

Таким образом, если в процессе требования передачи чужого имущества или передачи права на него собственнику предлагается соответствующее возмещение, то такие действия нельзя считать вымогательством, поскольку они не могут причинить имущественного ущерба (уменьшить наличный имущественный фонд собственника). Естественно, что такому пониманию должен отвечать и третий способ вымогательства — требование совершения других действий имущественного характера — непременно предполагающий желание безвозмездно получить выгоду имущественного характера за счет такого рода действий. При этом возмещение может происходить как в законных формах, так и с нарушением установленного порядка (принуждение к сделке, подлог документов и т. д.). Однако само по себе нарушение установленного порядка возмещения может повлечь для виновного уголовную ответственность, в зависимости от конкретных обстоятельств дела, по другим статьям, но не по ст. 163 УК.

В такой обрисовке цель деятельности при вымогательстве отличается от намерения извлечь какой-либо доход от временного пользования чужим имуществом, каковым является, в частности, временное обладание имуществом собственника на основании договора аренды, поскольку из самого определения такого договора (предоставление арендатору за плату имущества во- временное владение или пользование) вытекает, что основная обязанность арендатора состоит в своевременном внесении арендной платы за пользование арендованным имуществом (ст. 614 ГК).

Роднят же вымогательство с хищением корыстные намерения, в силу чего в основе уголовной ответственности за вымогательство в отечественном уголовном праве лежит не просто требование совершить какие-либо действия имущественного характера (в том числе и заключить сделку), необходимо предполагающие оплату полученного по сделке имущества или выполненной по договору работе, а требование совершить действия имущественного характера безвозмездно. Вследствие этого понятием «вымогательство» охватывается принуждение лишь к таким сделкам, в результате которых образуется (или должна образоваться) имущественная убыль на одной стороне и адекватная ей имущественная прибыль — на другой. Именно этим прежде всего вымогательство отличается от принуждения к совершению сделки, ответственность за которое предусмотрена ст. 179 УК. -

Субъектом данного преступления может быть любое физическое вменяемое лицо, достигшее на момент совершения преступления 14-летнего возраста.

Наказание по ч. 1 ст. 163 УК — ограничение свободы на срок до трех лет* либо арест на срок до шести месяцев, либо лишение свободы нц срок до четырех лет со штрафом в размере до пятидесяти минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного месяца либо без такового.

Квалифицированное вымогательство имеет место в случае его совершения: а) группой лиц по предварительному сговору; б) неоднократно; в) с применением насилия. Перечисленные признаки, каждого из которых достаточно для квалификации вымогательства по ч. 2 ст. 163 УК, во многом совпадают с соответствующими признаками хищений, поэтому остановимся только на том, что специфично для их проявления в сочетании с рассматриваемым имущественным посягательством.

Вымогательством, совершеннът по предварительному сговору группой лиц (п. «а» ч. 2 ст. 163 УК), следует понимать такое престу- шение, в котором принимали участие двое или более лиц, догово- рйвйшхся до начала его исполнения о совместном предъявлении требования о передаче имущества, права на имущество или совершении других действий имущественного характера.

Предварительность сговора при вымогательстве означает, что заключение соглашения на совместное совершение вымогательства предшествует по времени моменту предъявления имущественных требований и угроз.

Совместность при групповом вымогательстве предполагает непосредственное участие всех находящихся в сговоре лиц (соисполнителей вымогательства) в выполнении хотя бы одного из действий, составляющих его объективную сторону, а именно; в предъявлении незаконных имущественных требований; в высказывании с целью понуждения потерпевшего к выполнению такого требования названных в ч. 1 ст. 163 угроз; в применении насилия, имеющего целью демонстрацию реальности этих угроз.

Неоднократность вымогательства (п. «б» ч. 2 ст. 163 УК) трактуется точно так же, как при любой форме хищения, поскольку в прим. 3 к ст. 158 УК вымогательство включено наряду с различными способами хищений в число тех преступлений, которые в совокупности друг с другом образуют признак неоднократности.

Применительно к вымогательству изложенное предписание означает, что таковое считается совершенным неоднократно не только тогда, когда ему предшествовало вымогательство, но и в тех случаях, когда его предвосхищали кража (ст. 158), мошенничество (ст. 159), присвоение или растрата (ст. 160), грабеж (ст. 161), разбой (ст. 162), хищение предметов, имеющих особую ценность (ст. 164), причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 165), неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения (ст. 166), бандитизм (ст. 209), хищение либо вымогательство ядерных материалов или радиоактивных веществ (ст. 221), хищение либо вымогательство оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ст. 226) и хищение либо вымогательство наркотических средств или психотропных веществ (ст. 229).[714]

823 Данное обстоятельство является еще одним весомым свидетельством того, что вымогательство, несмотря на более широкую обрисовку его объективной стороны, в остальных своих признаках (объекте, субъективной стороне и субъекте) полностью

Вымогательство, как и хищение, признается неоднократным безотносительно к тому, было ли лицо осуждено за предшествующее преступление или нет. Для квалификации действий виновного по п. «б» ч. 2 ст. 163 УК необходимо лишь, чтобы судимость за ранее совершенное преступление не была снята или погашена, а срок давности привлечения к уголовной ответственности за предшествующее преступление, указанное в прим. к ст. 158 УК, не истек.

Не образуют неоднократности повторные требования передачи имущества или права на имущество, обращенные к одному и тому же лицу, если эти требования объединены единым умыслом и направлены на завладение одним и тем же имуществом.

Вымогательство, совершенное с применением насилия (п. «в» ч. 2 ст. 163 УК) предполагает обращение к таким средствам воздействия на потерпевшего, как ограничение свободы, причинение физической боли, нанесение ударов, побоев, причинение легкого или средней тяжести вреда здоровью потерпевшего. В этом отношении утверждение некоторых авторов, что под насилием, предусмотренным в ч. 2 ст. 163 УК, имеется в виду насилие, не вызвавшее кратковременного расстройства здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности,[715] не основано на законе.

Вымогательство, совершенное с применением насилия, следует отграничивать от сходных преступлений, в частности, от грабежа и разбоя, признаками которых также являются требование передать имущество, совершенное с насилием или угрозой его применения. Их отличие заключается прежде всего в характере, содержании и функциональном назначении насилия.

При грабеже и разбое насилие или угроза его применения используются в качестве средства немедленного завладения имуществом или его удержания, а при вымогательстве — в качестве средства устрашения, предназначенного для того, чтобы обеспечить выполнение имущественных требований преступника, причем не здесь и сейчас, а в будущем. Если же, применяя насилие, вымогатель требует передачи части имущества в будущем, а частью завладевает сразу, то в зависимости от характера и интенсивности примененного насилия имеет место либо совокупность вымогательства и грабежа, либо совокупность вымогательства и разбоя.

Так, Л. и Ф. по предварительному сговору с целью завладения имуществом пришли около 17 час. в квартиру Газизова и стали требовать деньги, при этом Ф. ударил его по лицу, а Л. угрожал ножом Газизову, приставляя нож к его шее. Затем Ф. и Л. забрали из холодильника три бутылки водки и ушли. В тот же день, около 20 час., они вновь пришли в квартиру Газизова и стали требовать у него деньги, угрожая забрать вещи или поджечь квартиру. Не получив деньги, ушли, но пообещали прийти еще.

На следующий день около 19 час. они, угрожая, предъявили Газизову те же требования, но денег не получили. Через день они опять появились в квартире Газизова, выбив двери. При этом Ф. ударил Га- зизова несколько раз по лицу, причинив легкий вред здоровью, а Л. приставил к шее Газизова нож, требовал деньги. После этого они стали искать в квартире деньги, но не нашли. Газизов пообещал деть им деньги на следующий день, после чего они ушли. На следующий день Ф. и Л. были задержаны работниками милиции при получении денег от Газизова. Их действия были квалифицированы по совокупности вымогательства и разбоя.

Далее, при вымогательстве момент предполагаемого осуществления угрозы направлен в будущее, т. е. угроза носит отлагательный характер, ибо применяется только после невыполнения потерпевшим требований вымогателя; при грабеже и разбое виновный угрожает потерпевшему немедленной расправой. При этом грабительское или разбойное завладение имуществом происходит одновременно с совершением насильственных действий либо сразу же после их совершения, тогда как при вымогательстве умысел направлен на получение требуемого имущества в будущем. Таким образом, при вымогательстве угроза насилием направлена на получение имущества в будущем, а не в момент применения угрозы. Кроме того, как вымогательство следует квалифицировать предъявленное потерпевшему требование о немедленной передаче имущества под угрозой применения в будущем насилия, при отсутствии признаков

925

нападения.

Староминским районным народным судом Краснодарского края Хитров признан виновным в том, что повторно и под угрозой убийства требовал передачи личного имущества у Медведева, Клименко,

Левченко и на этом основании осужден за вымогательство.

Как показал в судебном заседании Хитров, в парке он потребовал от Медведева снять часы. Когда тот отказался это сделать, он вынул из куртки нож и бросил в землю, сказав, чтобы Медведев отдал часы. После этого потерпевший выполнил его требование. Затем на канале рыбхоза, угрожая ножом, у одного парня он забрал часы, у другого — кроссовки.

Потерпевший Медведев также показал, что в парке к нему на велосипеде подъехал Хитров и, увидев у него наручные часы, потребовал отдать их. Получив отказ, Хитров достал из куртки нож и заявил, что если он не отдаст часы, то завтра по нему будут справлять поминки. Воспринимая угрозу как реальную и полагая, что Хитров может ударить его ножом, он отдал ему свои часы. По словам свидетеля Донца — очевидца преступления, когда Медведев отказался отдать Хитрову часы, то последний достал из куртки нож и сказал, что ему все равно, он может и порезать этим ножом. Аналогичные показания дал свидетель Василищенко.

Потерпевшие Левченко и Клименко также заявили, что Хитров, будучи в нетрезвом состоянии, сорвал с шеи Левченко металлическую цепочку, а затем, угрожая избить потерпевших, потребовал у Левченко отдать ему кроссовки, а у Клименко — наручные часы.              |

Испугавшись угроз, они выполнили его требования.

Как видно из изложенных показаний, Хитров демонстрировал нож, угрожая убийством. Медведев реально воспринимал угрозы Хитрова и сразу же отдал ему часы, т.е. Хитров завладел имуществом Медведева одновременно с угрозой совершения в отношении не-              ,

го насильственных действий. У Левченко Хитров сорвал цепочку с шеи. Клименко и Левченко тотчас после угрозы Хитрова применить насилие отдали ему часы и кроссовки. Однако этим обстоятельствам, свидетельствующим о том, что в действиях Хитрова усматриваются признаки разбоя, суд не дал надлежащей правовой оценки.

Направляя уголовное дело по обвинению Хитрова на новое судебное рассмотрение, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ подчеркнула, что при насильственном грабеже и              I

разбое виновный угрожает немедленным применением насилия, тогда как при вымогательстве угроза насилием подлежит реализации не немедленно, а в более или менее отдаленном будущем при условии, если потерпевший не выполнит предъявленного к нему требования виновного.              I

Наконец, при грабеже и разбое содержанием угрозы является насилие; при вымогательстве — не только насилие, но и распространение позорящих сведений, истребление имущества. Адресатом уг-

розы при грабеже и разбое, как правило, является владелец имущества, а при вымогательстве — не только владелец, но и его близкие.

Особо квалифицированное вымогательство отличается тем, что оно совершается: а) организованной группой; б) в целях получения имущества в крупном размере; в) с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего; г) лицом, ранее два или более раза судимым за хищение либо вымогательство (ч. 3 ст. 163 УК).

Организованная группа вымогателей (п. «а» ч. 3 ст. 163 УК) — это устойчивое объединение двух или более лиц в целях совместного совершения одного или нескольких преступлений. Об устойчивости группы могут свидетельствовать, в частности, предварительное планирование преступных действий, тщательная подготовка средств реализации преступного умысла и техническое оснащение, подбор и вербовка соучастников, распределение ролей между ними, обеспечение мер по сокрытию преступления, подчинение групповой дисциплине и указаниям организатора преступной группы. При этом в приговоре должно быть отражено, по каким именно основаниям преступная группа была признана организованной.[716]

Так, по делу Тялшинского и др., которые, как указано в приговоре, с целью вымогательства денег создали преступную организованную группу и, реализуя свои намерения, принудили потерпевшего поехать с ними в помещение охраны Управления механизации, где стали требовать у него деньги, угрожая в случае невыполнения их требований применить насилие, а после отказа избили потерпевшего, причинив его здоровью тяжкий вред, а также нанесли ему удар ножом в живот, от которого последовала смерть, Президиум Верховного Суда согласился с доводами протеста о том, что осужденные хотя и знали друг друга, были осведомлены о долгах потерпевшего и действовали по предварительному сговору, однако бесспорных оснований утверждать о создании ими устойчивой группы для совершения 927

преступления не имеется.

В отличие от вымогательства, совершенного группой лиц по предварительному сговору (ч. 2 ст. 163 УК), действия лиц, совершивших вымогательство в составе организованной группы, независимо от роли каждого участника группы, должны рассматриваться как соисполнительство и квалифицироваться без ссылки на ст. 33 УК.[717]

Для определения вымогательства, совершенного в целях получения имущества в крупном размере (п. «б» ч. 3 ст. 163 УК), следует руководствоваться содержащимся в примечании к ст. 158 УК стоимостным критерием, в соответствии с которым крупным размером в статьях настоящей главы признается стоимость имущества, в пятьсот раз превышающая минимальный размер оплаты труда, установленный законодательством на момент совершения преступления. При определении же стоимости имущества, ставшего предметом вымогательства, следует исходить, в зависимости от обстоятельств приобретения его собственником, из розничных, рыночных или комиссионных цен на момент совершения преступления, т. е. из тех же критериев, которые были рассмотрены применительно к определению размеров хищений. При отсутствии цены стоимость имущества

929

определяется на основании заключения экспертов.

Вышеизложенные рекомендации не были приняты во внимание по делу Рыбакова при установлении стоимости вымогаемого автомобиля, что повлекло отмену приговора и направление дела на новое судебное рассмотрение, поскольку установление действительной стоимости автомашины имеет существенное значение по делу.

Действия осужденного суд квалифицировал по признаку совершения вымогательства, повлекшего причинение крупного ущерба, в обоснование которого привел лишь оценку потерпевшим своей автомашины «Опель-Омега», не являющуюся бесспорной. Как видно из материалов дела, автомобиль 1988 года выпуска ранее неоднократно являлся объектом дорожно-транспортных происшествий. Однако суд не предпринял никаких мер к выяснению обстоятельств приобретения потерпевшим автомобиля, его цены и технических характеристик, а также случаев повреждения данного автомобиля во время дорожных аварий. Кроме того, потерпевший не был допрошен

о том, каким образом им была определена стоимость автомашины и включала ли она в себя сумму ущерба, причиненного Рыбаковым.[718]

Указанный ущерб от вымогательства может быть достигнут как путем одноактного действия, так и путем серии продолжающихся тождественных действий. Поэтому если неоднократное вымогательство совершено с единым умыслом в отношении одного и того же лица и причинило в общей сложности крупный ущерб, то такие действия следует квалифицировать как вымогательство, совершенное в крупном размере. Во всяком случае такой вывод вытекает из п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 4 мая 1990 г (в редакции постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 октября 1996) «О судебной практике по делам о вымогательстве».[719] Правда, данное разъяснение было дано в отношении ч. 4 ст. 148 УК РСФСР 1960 г., предусматривавшей в качестве особо квалифицирующего признака вымогательства причинение крупного ущерба, который в силу этого мог быть инкриминирован лишь в случае реального наступления указанного последствия. Поскольку же в действующем УК вымогательство является оконченным с момента предъявления требования в целях получения имущества в крупном размере, может создаться впечатление, что оно в принципе не может носить продолжаемого характера, предполагая лишь два возможных варианта развития событий: либо цель получения имущества в крупном размере присутствует в самом начале (на момент предъявления первого имущественного требования) и тогда последующие требования не имеют никакого значения для квалификации по размеру; либо вымогатель не заходил в своих целях за пределы крупного размера и тогда сколько бы имущественных требований он не предъявлял, количество этих требований не образует качественно иной цели вымогательства, нежели та, которой он руководствовался на всем их протяжении. В действительности, может иметь место и третий вариант, когда вымогатель в самом начале ставит перед собой цель получить имущество именно в крупном размере, но путь к достижению этой цели разбивает на ряд этапов, эпизодов, в каждом из которых требования вымогателя не выходят за пределы размера, меньше крупного. Вот тогда-то и возникают основания для «оптовой» оценки всего фактически полученного имущества и вменения рассматриваемого квалифицирующего признака, если совокупная сумма фактически полученного вымогателем имущества превысит 500 МРОТ на момент совершения последнего акта из числа составляющих единое продолжаемое вымогательство.

Сопоставительный анализ ч. 4 ст. 148 УК РСФСР и ч. 3 ст. 163 УК РФ в части размера вымогательства позволяет сделать еще один вывод: если в УК 1960 г. речь шла о вымогательстве, повлекшем причинение крупного ущерба, в который включалась стоимость имущества, не только переданного вымогателю, но и поврежденного или уничтоженного им,[720] то в УК 1996 г. крупный размер должен ограничиваться лишь стоимостью требуемого имущества, поскольку в нем речь идет не о факте, а о цели получения имущества в крупном размере, достижение или недостижение которой, как и при разбое, никоим образом не сказывается на квалификации деяния. Что же касается стоимости имущества, поврежденного или уничтоженного вымогателем, то она должна вменяться в составе ч. 1 ст. 167, если такое повреждение или уничтожение повлекло причинение значительного ущерба, а если не повлекло, но было совершено путем поджога, взрыва или иным общеопасным способом либо повлекло по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия, — в составе ч. 2 ст. 167 УК.

Кроме того, нельзя не обратить внимание на то, что п. «б» ч. 3 ст. 163 УК, говоря о цели получения имущества в крупном размере, ничего не говорит о требовании передачи права на имущество или совершения других действий имущественного характера в целях извлечения имущественной выгоды в крупном размере, позволяя констатировать наличие пробела в законе. Будь этот пробел восполненным, то в случае требования совершить такие действия имущественного характера, как выполнить определенные работы или оказать услуги в крупном размере, последний определялся бы по тем же методикам, которые изложены применительно к определению стоимости похищенного, т. е. по указанной сторонами сделки свободной (договорной) цене работ или услуг, если иное не преду-

933

смотрено законом, а при невозможности определения стоимости работ или услуг в общем порядке — на основании заключения экспертов.

При существенном отклонении цены сделки от рыночной цены либо сведении ее к сугубо символической величине, свидетельствующей о фактической безвозмездности сделки, равно как и при отсутствии самого условия о цене или при наличии условия о его полной безвозмездности могло бы применяться правило п. 3 ст. 424 ГК, в соответствии с которым исполнение договора должно быть оплачено по цене, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за аналогичные работы или услуги, а также методика определения рыночной цены, установленная ст. 40 Налогового кодекса РФ для целей налогообложения, исходя из которой рыночной ценой работы или услуги признается цена, сложившаяся при взаимодействии спроса и предложения на рынке идентичных (а при их отсутствии — однородных) работ и услуг в сопоставимых экономических (коммерческих) условиях, т. е. таких, при которых различие между условиями сделок либо существенно не влияет на цену таких работ или услуг, либо может быть учтено с помощью поправок. При отсутствии на соответствующем рынке сделок по идентичным (однородным) работам или услугам или из-за отсутствия предложения на этом рынке таких работ или услуг, а также при невозможности определения соответствующих цен ввиду отсутствия либо недоступности информационных источников для определения рыночной цены также мог бы использоваться метод цены последующей реализации, а при невозможности его использования (в частности, при отсутствии информации о цене работ или услуг) — затратный метод.

Как и при оценке похищенного необходимо иметь в виду, что свобода определения сторонами договора не является абсолютной и в ряде случаев прямо ограничена законом. Таковы, в частности, тарифы на электро- и теплоэнергию, государственное утверждение которых обусловлено принадлежностью этих товаров-предста- вителей к продукции субъектов естественных монополий, а также тарифы на отдельные услуги почтовой и электрической связи, оплата населением жилья и коммунальных услуг, ритуальные услуги, услуги систем водоснабжения и канализации и ряд других работ и услуг, регулируемые государством.934 Поскольку указанные работы и услуги реализуется по регулируемым ценам (тарифам), установленным в соответствии с законодательством РФ, то и для целей уголовного права должны приниматься во внимание указанные цены (тарифы).

Далее, состав вымогательства (опять-таки по схожести его с разбоем) не предусматривает дифференциации ответственности в зависимости от стоимости его предметов, находящихся в собственности граждан, как это имеет место в составах кражи, мошенничества, присвоения, растраты и грабежа (п. «г» ч. 2 ст. 158-160 и п. «д» ч. 2 ст. 161 УК).

Наконец, еще одним обстоятельством, отличающим градацию вымогательства на виды (в зависимости от ценности вымогаемого имущества) от соответствующих видов хищений, служит то, что закон не предусматривает вымогательства предметов, имеющих особую ценность, в силу чего требование передачи таких предметов либо совершения других действий имущественного характера в их отношении квалифицируется как вымогательство в целях получения имущества в крупном размере, в связи с чем было бы правильным изложить ст. 14 УК в следующей редакции: «Хищение либо вымогательство предметов или документов, имеющих особую... ценность, независимо от способов хищения или вымогательства (статьи 158— 163), — наказывается (далее по тексту).

034 Положение «О порядке регулирования цен на продукцию предприятий-монополистов», утвержденное Министерством экономики и финансов 29 декабря 1991 г.; Указ Президента Российской Федерации от 28 февраля 1995 г. «О мерах по упорядочению государственного регулирования цен (тарифов)»; Указ Президента РФ от 17 октября 1996 г. «О дополнительных мерах по ограничению роста цен (тарифов) на продукцию (услуги) естественных монополий и созданию условий для стабилизации работы промышленности»; Перечень продукции производственно-технического назначения, товаров народного потребления и услуг, на которые государственное регулирование цен (тарифов) на внутреннем рынке Российской Федерации осуществляют Правительство Российской Федерации и федеральные органы исполнительной власти, и Перечень продукции производственно-технического назначения, товаров народного потребления и услуг, на которые государственное регулирование цен (тарифов) на внутреннем рынке Российской Федерации осуществляют органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации, утвержденные Постановлением Правительства РФ от 7 марта 1995 г № 239 (с дальнейшими изменениями и дополнениями на 28 декабря 1998 г.) «О мерах по упорядочению государственного регулирования цен (тарифов)» // СЗ РФ. 1995. № 11. Ст. 997; 1996. № 7. Ст. 690; № 32. Ст. 3942; Российская газета. 1999. 13 янв.

              Причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего при совер

шении вымогательства (п. «в» ч. 3 ст. 163 УК) означает умышленное причинение вреда здоровью, опасного для жизни или повлекше- ' го за собой последствия, указанные в ст. 111 УК, которые, таким I образом, полностью охватываются п. «в» ч. 3 ст. 163 и не нуждают- [ ся в дополнительной квалификации. Вместе с тем, поскольку вымо- тЛ гательство является оконченным с момента предъявления требова- КД ния о передаче имущества под угрозой причинения вреда Н потерпевшему или его близким, данный квалифицирующий признак щ может быть инкриминирован лишь в случае реального наступления В указанных в законе последствий.

щ Кстати, в УК РСФСР 1960 г. ответственность за вымогательст- щ во, сопряженное с физическим насилием, дифференцировалась (как Щ это делал и продолжает делать закон, проводя демаркационную ли- В нию между насильственным грабежом и разбоем) на вымогательст- Щ во, соединенное с насилием, не опасным для жизни и здоровья по- В терпевшего (ч. 3 ст. 148) и вымогательство, соединенное с насилием, Щ опасным для жизни и здоровья потерпевшего (ч. 5 ст. 148). С учетом В тесной связи вымогательства с хищениями подобная его дифферен-

циация на вымогательство, сопоставимое по интенсивности насилия

с грабежом, и вымогательство, сопоставимое с разбоем, представля-

ется вполне оправданным. Подняв же планку особо квалифициро-

ванного вымогательства до тяжкого вреда здоровью, законодатель і включил все иные, менее тяжкие виды вреда здоровью в п. «в» ч. 2 ¦ ст. 163 УК (вымогательство, совершенное с применением насилия).

За пределами состава вымогательства остается лишь причине- ? ние смерти: будь то умышленное или неосторожное. Поэтому вымо- t гательство, совершенное с причинением тяжкого вреда здоровью 5 потерпевшего, повлекшего по неосторожности смерть потерпевше- ! го, должно квалифицироваться по совокупности преступлений, пре- k дусмотренных ч. 4 ст. 111 и соответствующей части ст. 163 УК за \ исключением п. «в» ч. 3, предусматривающего ответственность за ; вымогательство, совершенное с причинением тяжкого вреда здоро- t вью потерпевшего, поскольку его вменение нарушало бы принцип і non bis in idem (не дважды за одно и то же). С тем большим основа- Г нием не может квалифицироваться по п. «в» ч. 3 ст. 163 УК такое причинение смерти в процессе вымогательства, при котором у виновного отсутствовал умысел не только в отношении смерти, но и в

отношении тяжкого вреда здоровью. Содеянное в данном случае должно квалифицироваться по соответствующей части ст. 163 УК (за исключением п. «в» ч. 3) и ст. 109 УК (причинение смерти по неосторожности).

Убийство, т. е. умышленное причинение смерти потерпевшему, совершенное в процессе вымогательства, должно квалифицироваться по совокупности преступлений, предусмотренных п. «3» ч. 2 ст. 105 и соответствующей частью ст. 163 УК (опять-таки за исключением п. «в» ч. 3). Кстати, п. «з» ч. 2 ст. 105 УК, предусматривающий ответственность за убийство, сопряженное с вымогательством, также не поглощает собой вымогательство, поскольку не охватывает собой факт посягательства на такой объект, как собственность. Если же убийство было совершено с целью сокрытия факта вымогательства, действия виновного следует квалифицировать по п. «к» ч. 2 ст. 105 и соответствующей части ст. 163 УК.

При решении вопроса о форме вины и ее содержании в случае причинения смерти при вымогательстве необходимо исходить из совокупности всех обстоятельств совершенного преступления, учитывая, в частности, способ действия, особенности используемых при этом орудий и средств, количество, характер и локализацию ранений (в жизненно важные органы или нет), причины прекращения преступных действий, характер взаимоотношений между потерпевшим и обвиняемым, поведение преступника до и после криминального акта (отсутствие или наличие предшествующих угроз и их содержание, последующие попытки оказать медицинскую помощь и не допустить наступление смерти и пр.). В зависимости от сочетания указанных признаков и решаются вопросы о направленности умысла, а также об отграничении на этой основе убийства от неосторожного лишения жизни и от умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть.

Доведение потерпевшего до самоубийства, в предшествующем законодательстве охватываемое таким признаком, как «тяжкие последствия» вымогательства (ч. 4 ст. 148 УК РСФСР 1960 г.), также не нашло своего отражения в новом УК и потому требует дополнительной квалификации по ст. 110 УК.[721]

Вымогательство, совершенное лицом, ранее два или более раза судимым за хищение либо вымогательство либо причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (п. «г» ч. 3 ст. 163 УК), характеризуется специальным субъектом, каковым в соответствии с примечанием 4 к ст. 158 признается лицо, имеющее судимость за несколько преступлений, предусмотренных ст. 158 (кража), 159 (мошенничество), 160 (присвоение или растрата), 161 (грабеж), 162 (разбой), 163 (вымогательство), 164 (хищение предметов, имеющих особую ценность), 209 (бандитизм), 221 (хищение либо вымогательство ядерных материалов или радиоактивных веществ), 226 (хищение либо вымогательство оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств) и 229 (хищение либо вымогательство наркотических средств или психотропных веществ) УК.

Понятие многократного специального рецидива применительно к рассматриваемой группе корыстных посягательств на собственность рассматривается так же, как и особо квалифицирующий признак соответствующей формы хищения.

В случаях сочетания вымогательства с захватом заложника (например, при удержании в качестве такового родственника потерпевшего) содеянное должно квалифицироваться по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 163 и 206 УК. Когда же требование выкупа предъявляется непосредственно потерпевшему, а не третьим лицам, как при захвате заложника, содеянное образует совокупность незаконного лишения свободы или похищения человека с вымогательством.