§ 1. Вводные замечания

В настоящее время, когда наша страна вступила новую полосу своего развития — строительства коммунистического общества, весьма актуальное значение приобретает проблема ликвидации преступности.

Ликвидация преступности органически связана с воспитательной деятельностью советского общества по предупреждению правонарушений.

Предупреждение преступлений предполагает активное воздействие на те причины и условия, которые способствуют или могут способствовать совершению преступлений и проступков. Для предупреждения преступлений необходимо ликвидировать эти условия и причины, иначе, несмотря на все усилия государственных органов и общественных организаций, те или иные преступные проявления будут возобновляться[163].

152

«Мудрый законодатель, — писал К. Маркс, — предупредит преступление, чтобы не быть вынужденным наказывать за него. Но он сделает это не путем ограничения сферы права, а тем путем, что в каждом правовом стремлении уничтожит его отрицательную сторону, предоставив праву положительную сферу деятельности»[164].

В этой связи исключительно важно значение основополагающих исходных положений нового уголовно-процессуального законодательства союзных республик, впервые закрепивших в законодательном порядке обязанность органов дознания, следователей, прокуроров и суда устанавливать по каждому конкретному делу причины и условия, способствующие совершению преступления, и принимать меры по их устранению (ст.ст. 21, 68, 128, 140, 213, 321 и 392 УПК РСФСР и соответствующие статьи УПК других союзных республик).

Основоположники научного коммунизма доказали, что преступность не вечна и не вытекает из «биологической природы» человека, как об этом утверждают идеологи буржуазии, а есть неизбежное порождение социально-экономических условий эксплуататорских формаций. С победой социализма устраняются коренные социальные причины преступности, к которым В.И. Ленин относил эксплуатацию масс, нужду и нищету их, и создаются невиданные доселе возможности для успешной борьбы с нею. Однако при социализме еще сохраняет силу целый ряд факторов, которые, взаимодействуя между собой, служат причиной преступности, хотя количество преступлений неуклонно идет к убыли по мере развития социалистического общества.

Главной причиной, создающей в условиях социализма объективную возможность преступлений, принято считать сохранение в обществе пережитков идеологии эксплуататорских общественно-экономических формаций, выражающихся в стяжательстве, корысти, в тунеядстве, неуважении к закону и правилам социалистического общежития. Существование пере-

153

житков идеологии прошлого в условиях социалистической действительности детерминируется следующими факторами.

Во-первых, оно объясняется спецификой общественного сознания. Как известно, сознание людей отличается некоторой консервативностью и в своем развитии отстает от их общественного бытия.

Во-вторых, определенную роль в сохранении старых взглядов и представлений играет историческая ограниченность материально-технической базы социализма и невозможность удовлетворения всех потребностей членов общества, неравенство в долях, получаемых при распределении общественного продукта, сохраняющиеся существенные различия между умственным и физическим трудом, существование товарно-денежных отношений и т.д.

Наконец, существованию пережитков прошлого в значительной степени способствует наличие империалистического лагеря, который путем засылки шпионов, идеологической диверсии пытается оказать разлагающее воздействие на сознание советских граждан и поддержать остатки буржуазных взглядов и буржуазной морали.

Механизм действия главной причины — пережитков старого — на формирование преступного умысла, находящего свое материальное воплощение в преступном поведении, представляет из себя довольно сложный диалектический процесс, в котором участвует целый ряд обстоятельств объективного и субъективного порядка.

Само по себе наличие пережитков прошлого в сознании субъекта создает лишь потенциальную возможность преступного поведения. Эта потенциальная возможность приобретает характер реальной возможности при условии более или менее устойчивого укоренения этих пережитков в сознании личности, принимая качество антиобщественной, индивидуалистической установки. Превращение пережитков прошлого в антиобщественную установку личности опосредствуется воздействием неблагоприятных условий окружающей личность конкретной среды (например, неполадки

154

в семье, недостатки школьного воспитания, нездоровая атмосфера в коллективе и т.п.)[165].

Формирование антиобщественной установки у прикосновенных лиц происходит под воздействием условий, способствующих подавлению у субъекта сознания общественного долга в борьбе с несправедливостью, чувства нетерпимости к нарушениям общественных интересов. К таковым условиям прежде всего надлежит отнести отсутствие должного реагирования со стороны общественности и государственных органов на случаи мелких правонарушений, отсутствие работы по созданию атмосферы непримиримости к фактам совершения преступлений работником данного коллектива или предприятия, отсутствие морально-политического осуждения паразитических элементов, антисоциальных настроений и т.д. Атмосфера либерализма и примиренческого отношения к нарушениям законности и норм коммунистической морали служит благоприятной почвой, на которой произрастает индифферентность, крайне отрицательное отношение субъекта к охране общественных интересов.

Предупреждение прикосновенности к преступлению неразрывно связано с общей проблемой предупреждения преступности в нашей стране.

«Необходимо вести последовательную борьбу, — отмечается в резолюции XXIII съезда КПСС, — против аполитичности, частнособственнических пережитков и мещанских настроений, против проявлений нигилистического отношения к идеалам и завоеваниям социализма»[166]. В настоящее время партийные, государственные и общественные организации в центр внимания ставят работу по коммунистическому воспитанию тру-

155

дящихся, по повышению их роли в охране правопорядка. Это нашло свое отражение и в новом Указе об усилении ответственности за хулиганство, где выдвинуто требование «создать такую обстановку, при которой каждый случай хулиганства решительно пресекался государственными органами и общественностью»[167]. Разумеется, данное требование закона должно быть истолковано в широком смысле, включая сюда пресечение и всех других преступных проявлений. В деле выполнения этой задачи большую роль призвана сыграть дальнейшая активизация деятельности товарищеских судов, народных дружин и других самодеятельных организаций. Опыт показывает, что активное участие трудящихся в работе этих организаций повышает политический и культурный уровень трудящихся и прививает им сознание высокой ответственности за обеспечение государственных и общественных интересов. Значительную работу в деле борьбы с преступностью осуществляют органы народного контроля. Деятельность этих организаций, имеющих на каждом предприятии и учреждении широкую сеть групп содействия, рассчитана на привлечение широких масс трудящихся к своей работе по предупреждению нарушений законности, всякого рода злоупотреблений и извращений в деятельности всех организаций и должностных лиц.

Важное место в предупреждении прикосновенности к преступлению должно отводиться правовой пропаганде, разъяснению гражданам сущности советского законодательства об ответственности за различные формы прикосновенности к преступлению, об их моральной обязанности оказывать всемерное содействие успешному осуществлению государственной функции по предупреждению и раскрытию преступлений.

Как уже отмечалось, в соответствии с требованиями закона судебно-следственные органы, изобличая виновного и применяя меры уголовно-правового воздействия, обязаны принимать меры к устранению конкретных причин и условий, облегчивших данное преступление. Такого рода профилактические мероприятия осуществляются по представлениям органов

156

дознания, следствия, прокуратуры, по частным определениям судов, по сигналам общественности. Осуществление этих мер возлагается на соответствующие организации и учреждения при участии широкой общественности.

Итак, в условиях дальнейшего развертывания социалистической демократии и роста творческой активности масс охрана правопорядка становится делом всех трудящихся. Все возрастающая роль общественности в укреплении правопорядка обеспечит усиление борьбы с любого рода преступными проявлениями, решающим образом способствуя ликвидации преступности в нашей стране. Однако это вовсе не означает ослабления роли государства в охране правопорядка, в борьбе с преступностью. Хотя по мере развития социалистической демократии убеждение, воспитание масс в большей степени становятся основным методом регулирования жизнедеятельности советского общества, тем не менее впредь до полной победы коммунизма у нас сохраняется государство и оно не может отказаться от методов принуждения к лицам, совершающим преступления.

§ 2. Применение наказания к лицам,

прикосновенным к преступлению

Одним из средств государственного принуждения является уголовное наказание. Программа КПСС, выдвигая задачу, указанную В.И. Лениным, о замене в конечном итоге мер наказания мерами общественного воздействия и воспитания, предусматривает, что «...пока имеются проявления преступности, необходимо применять строгие меры наказания к лицам, совершающим опасные для общества преступления, нарушающим правила социалистического общежития, не желающим приобщаться к честной трудовой жизни»[168]. Не пришло еще время отказаться от применения к злостным нарушителям суровых мер государственного принуждения.

157

Наказание по советскому уголовному праву лишено элементов возмездия. Оно преследует своей целью исправление и перевоспитание осужденных, а также предупреждение совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами (ст. 20 УК РСФСР и соответствующие статьи УК других союзных республик). Именно достижению указанных целей должно быть и подчинено применение наказания по советскому уголовному праву.

Наказание всегда должно быть разумным и целесообразным. Оно не может быть излишне суровым, чрезмерно жестоким, так как «жестокость, не считающаяся ни с какими различиями, делает наказание совершенно безрезультатным, ибо она уничтожает наказание как результат права»[169]. Чрезмерно суровое или, наоборот, чрезмерно мягкое наказание, вынесенное не в соответствии с тяжестью содеянного, не только не способствует достижению целей наказания, но грубо нарушает социалистическую законность и подрывает авторитет советского суда, как органа правосудия. Правильное применение наказания к лицам, совершившим преступление, в том числе и прикосновенным к преступлению, является одним из важнейших условий осуществления советского правосудия.

Основным и решающим принципом применения наказания по советскому уголовному праву является принцип индивидуализации наказания[170].

В.И. Ленин неоднократно указывал на необходимость индивидуализации наказания, назначения меры наказания в строгом соответствии с тяжестью совершенного преступления, с личностью преступника, с особенностями данного конкретного дела. В соответствии с указаниями В.И. Ленина, действующее законодательство предусматривает не только максимальную законодательную дифференциацию ответственности за различные по характеру общественной опасности виды преступлений, но и требует индивидуализации ответственности виновных с учетом опять-таки харак-

158

тера и степени общественной опасности преступления, а также личности и всех обстоятельств дела (ст. 37 УК РСФСР и соответствующие статьи УК других союзных республик).

Являясь принципом назначения наказания, принцип индивидуализации тесно связан с общими принципами социалистического уголовного права. Последовательное проведение индивидуализации наказания и достижение тех целей, которые ставятся перед советским уголовным правом, возможно только при условии неуклонного соблюдения этих общих принципов.

Как и все социалистическое уголовное право в целом, применение наказания по советскому уголовному праву строится на основе принципа законности. Этот принцип прежде всего проявляется в том, что отправным и основным условием назначения наказания является наличие в действиях лица, к которому оно применяется, состава конкретного преступления, предусмотренного уголовным кодексом. Применение наказания к лицам, в деянии которых отсутствует состав преступления, находилось бы в явном противоречии с целями наказания, ибо невозможно говорить об исправлении и перевоспитании такого лица. Принцип законности также находит свое выражение и в том, что к лицу, совершившему преступление, может быть применено только такое наказание и в тех пределах, которые установлены в санкции уголовного закона, предусматривающего данное преступление. При этом суды обязаны строго придерживаться указаний закона о порядке и условиях применения отдельных видов наказания, изложенных в общей части УК.

Высокие принципы подлинного гуманизма присущи самой природе советского общества, ими проникнуты все институты социалистического государства, его право. Насколько гуманны цели наказания по советскому уголовному праву, настолько гуманно и его применение.

Наказанию по советскому уголовному праву присуще причинение преступнику известных страданий и лишений. Однако эти страдания и лишения, причиняемые наказанием, не носят характера мучительства и унижения человеческого достоинства, и допускаются лишь в тех минимальных пределах и рамках, в кото-

159

рых они целесообразны с точки зрения реализации целей наказания.

К числу важнейших положений, характеризующих гуманизм наказания по советскому уголовному праву, относятся такие положения, согласно которым определенные виды наказания, в том числе и наиболее суровые, не могут в ряде случаев вовсе применяться к женщинам и лицам, не достигшим 18-летнего возраста. Выражением гуманизма также являются такие его институты, как применение наказания ниже низшего предела, определенного законом за данное преступление, условное осуждение, освобождение от уголовной ответственности лиц, если будет признано, что ко времени расследования или рассмотрения дела в суде они перестали быть общественно опасными и др.

Одним из основных вопросов, подлежащих разрешению судом в каждом конкретном случае при назначении меры наказания, является уяснение общественной опасности деяния. К. Маркс указывал, что наказание должно быть определенным хотя бы для того, чтобы быть действительным. «Пределом ...наказания должен быть предел... деяния»[171].

Общественная опасность, будучи объективным свойством всякого преступления, не является раз навсегда данной величиной. Она всегда конкретна, строго индивидуальна, так же как конкретно и индивидуально само преступление. Поэтому мы говорим не только вообще об общественной опасности того или иного деяния, но и о степени его общественной опасности. Именно эта степень общественной опасности служит тем «пределом», руководствуясь которым суд назначает конкретную меру наказания виновному.

Степень общественной опасности выражается в совокупности объективных и субъективных признаков, характеризующих данное преступление. При этом необходимо различать две группы этих признаков. Первая группа признаков используется законодателем для выделения конкретного вида преступления из общей массы смежных форм преступной деятельности и она непосредственно входит в состав, описанный в диспо-

160

зиции закона. Говоря иными словами, эта группа признаков определяет сравнительную опасность того или иного преступления по отношению к другим его видам. Вторая же группа признаков в состав не входит, а имеет строго индивидуальное значение, характеризуя степень общественной опасности конкретного деяния уже внутри конкретного вида преступления.

Исходя из этого, прежде чем приступить к назначению наказания, суд должен убедиться в обоснованности квалификации действий виновного, т.е. в наличии в его деянии признаков, описанных в диспозиции статьи закона, предусматривающей данный вид преступления с учетом указаний общей части уголовного кодекса. Только на основе правильной квалификации преступления можно четко определить характер его общественной опасности и дать ему соответствующую воле законодателя социально-политическую и правовую оценку. Допустив неправильную квалификацию, суд тем самым получает неправильное представление о характере и степени опасности данного преступления, а как результат этого и о пределах его наказуемости. При таком положении суд лишается возможности избрать меру наказания, соразмерную действительной общественной опасности преступления.

Например, Андрющенко была признана виновной в том, что она, являясь сожительницей Алмазова и зная, что последний совершил убийство сторожа магазина сельпо и похитил оттуда товары, с целью сокрытия преступления выстирала окровавленную одежду Алмазова и принимала участие в реализации похищенных ценностей. Алма-Атинский областной суд квалифицировал действия Андрющенко по признакам ст.ст. 17, 88 ч. I п. «а» (соучастие в убийстве, совершенное из корыстных побуждений) и ст.ст. 17, 762 ч. II (соучастие в разбойном нападении) УК Казахской ССР, приговорив ее к лишению свободы сроком на 10 лет[172]. Между тем действия Андрющенко надлежало квалифицировать по признакам ст. 195 УК КазССР (заранее не обещанное укрывательство), которая предусматривает в качестве наказания лишение свободы сроком

161

не более 5 лет или исправительные работы до одного года.

Под индивидуализацией наказания в тесном смысле слова принято понимать назначение судом конкретной меры наказания виновному с учетом индивидуальных признаков совершенного им преступления. Индивидуализируя наказание, суд, разумеется, руководствуется пределами санкции уголовного закона, предусматривающего данное преступление. Как известно, преследуя цель предоставления суду наибольшей возможности для индивидуализации наказания, советское уголовное законодательство пользуется относительно определенными санкциями, в рамках которых суд мог бы учесть все отличительные особенности конкретного преступления и личности виновного. В этом смысле не составляют исключения и уголовно-правовые нормы о различных формах прикосновенности к преступлению, причем санкции этих норм носят не только относительно определенный, но и альтернативный характер. В качестве альтернативы лишения свободы во всех случаях выступают исправительные работы[173]. Помимо лишения свободы и исправительных работ, ряд уголовных кодексов за совершение некоторых форм прикосновенности допускает также возможность применения ссылки (УК УССР в отношении укрывательства, а все остальные уголовные кодексы, за исключением уголовных кодексов Казахской, Азербайджанской, Молдавской, Туркменской, Латвийской союзных республик, и за приобретение или сбыт имущества, добытого преступным путем), штрафа (Латвийской, Казахской, Грузинской, Киргизской, Таджикской и Эстонской союзных республик) и общественного порицания (Узбекской, Грузинской и Эстонской союзных республик).

В относительно определенных санкциях обычно имеет большое значение установление высшего и низшего предела санкции. Однако, ввиду того, что уголовно-правовые нормы о прикосновенности наряду с лишением свободы позволяют назначение виновным

162

также и других, менее жестких, чем лишение свободы, мер уголовно-правового воздействия, вопрос о регулировании минимального размера наказания применительно к прикосновенности не приобретает принципиального значения. Совершенно иным должен быть подход к регулированию максимального предела санкции, ибо оценка степени общественной опасности конкретной формы преступной деятельности выражается в характере (размере) максимальной меры наказания, устанавливаемой законодателем за ее совершение. Следовательно, интересы последовательного осуществления принципа индивидуализации наказания требуют, чтобы этот максимум был относительно высоким и верно отражал степень опасности конкретного вида преступления. В этой связи представляет немаловажный интерес рассмотрение вопроса о степени наказуемости отдельных форм прикосновенности к общеуголовным преступлениям по законодательству союзных республик.

Так, максимальный срок наказания за укрывательство любого преступления по УК Узбекской ССР установлен в виде лишения свободы не более 2 лет, по уголовным кодексам Белорусской, Азербайджанской, Киргизской, Таджикской и Эстонской союзных республик — до 3 лет лишения свободы, а на основании уголовных кодексов РСФСР и всех других союзных республик (за исключением УК Латвийской ССР, который определил этот срок до 4 лет лишения свободы) укрыватель преступления может быть подвергнут лишению свободы сроком до 5 лет.

По нашему мнению, УК Узбекской ССР недостаточно правильно учитывает степень опасности укрывательства, которое иногда, будучи связанным с особо тяжкими посягательствами, представляет повышенную общественную опасность и требует применения более жестких мер наказания, чем это предусмотрено в кодексе. Между тем уголовный кодекс допускает возможность искусственной нивелировки ответственности и тем самым неоправданного смягчения наказания в отношении укрывателей особо тяжких преступлений.

Кроме того, обращает на себя внимание явное несоответствие, существующее между уголовно-правовыми

163

нормами некоторых союзных республик при определении степени ответственности за укрывательство и недоносительство. Как известно, укрывательство, представляя собой активное содействие преступнику в его стремлении замести следы преступления и уклониться от наказания, при прочих равных условиях, несомненно, опаснее недоносительства, выражающегося в простом воздержании субъекта от сообщения о происшедшем в органы власти. Такое различие в степени их опасности должно было бы найти свое отражение и в санкциях уголовного закона путем установления за более опасное деяние соответственно более строгой ответственности. Однако при ознакомлении с уголовным законодательством союзных республик иной раз мы наблюдаем нечто обратное. Так, например, лицо, укрывшее умышленное убийство, на территории Узбекской ССР может понести наказание не более 2 лет лишения свободы, в то время как по уголовным кодексам Таджикской ССР, а также РСФСР и УССР лишь за недоносительство об указанном преступлении предусмотрено лишение свободы до 3 лет. Или же, как мы уже видели выше, целый ряд уголовных кодексов за укрывательство преступлений устанавливает такое же наказание, какое предусматривается по уголовным кодексам РСФСР, УССР и Таджикской ССР за недоносительство. Такой подход к решению вопроса нельзя признать правильным.

Не вполне обоснована, как нам кажется, оценка, даваемая законодательством некоторых союзных республик и степени опасности недоносительства.

Уголовные кодексы РСФСР, Украинской, Молдавской, Таджикской, Армянской союзных республик в качестве максимальной меры наказания за недоносительство предусматривают лишение свободы сроком до 3 лет. В ряде союзных республик этот предел снижен до 2 лет лишения свободы, а по уголовным кодексам Белорусской, Узбекской, Грузинской и Эстонской республик — до одного года лишения свободы. Наименьшая степень наказуемости за недонесение — исправительные работы сроком до одного года — установлена в соответствии с УК Казахской ССР.

164

Нам представляется, что законодательная оценка, даваемая недоносительству уголовными кодексами Казахской, Белорусской, Узбекской, Грузинской и Эстонской союзных республик, не отвечает требованиям индивидуализации наказания и допускает в известной мере недооценку степени его опасности. Чтобы не быть голословными, обратимся к практике применения наказания по делам этой категории судами Казахской ССР.

Изучение практики рассмотрения дел этой категории показывает, что судебные органы республики приговаривают недоносителей, как правило, к одному году исправительных работ, т.е. к максимальной мере наказания, установленной санкцией ст. 196 УК КазССР. На деле это означает, что мера наказания к лицам, виновным в недоносительстве, назначается без учета конкретных обстоятельств дела, т.е. без соблюдения тех требований, которые установлены ст. 34 УК Казахской ССР. Такое положение, на наш взгляд, вызвано несовершенством санкции ст. 196 УК КазССР, которая, предусматривая явно заниженную меру наказания за недоносительство, искусственно сковывает инициативу суда в деле дифференцированного подхода к избранию меры наказания виновному.

Так, Ковальченко, достоверно зная о том, что Индюков и Воловцев 27 сентября 1961 года на почве хулиганских побуждений убили студента С. и желая выгородить их от наказания, не донес о происшедшем в органы власти. Ковальченко нигде не работал и ранее был судим за кражу[174].

Возьмем другое дело. Скороходова, зная о том, что ее муж Иваненко изнасиловал свою несовершеннолетнюю падчерицу Ольгу, не сообщила об этом в органы власти[175].

Как Ковальченко, так и Скороходова осуждены к исправительным работам сроком на один год каждый.

Сравнивая эти дела, не составляет большого труда убедиться в том, что Ковальченко как с точки зрения степени тяжести содеянного, так и с точки зрения ха-

165

рактеристики его личности заслуживал более жестких мер воздействия, чем исправительные работы. Однако суд в данном случае был связан пределами санкции уголовного закона. Симптоматично, что приговор в отношении Ковальченко остался до сего времени не приведенным в исполнение, так как осужденный сразу же после вынесения приговора скрылся. Указанное обстоятельство лишний раз свидетельствует о малоэффективности той санкции, которая предусмотрена законодательством республики за недоносительство.

Резкое несоответствие имеет место в законодательстве союзных республик и при определении степени наказуемости приобретения и сбыта имущества, добытого преступным путем.

Так, согласно УК УзССР приобретение и сбыт в виде промысла или в крупном размере имущества, добытого преступным путем, влечет за собой лишение свободы сроком до 8 лет, по уголовным кодексам РСФСР, Армянской, Украинской союзных республик — до 7 лет, а на основании же уголовных кодексов Азербайджанской и Туркменской союзных республик лица, виновные в совершении данного состава преступления, могут быть приговорены к лишению свободы на срок не более 4 лет.

Несоответствие, имеющее место в законодательстве союзных республик при определении степени наказуемости той или иной формы прикосновенности, зачастую приводит к явно ненормальной ситуации, когда лицо, заслуживающее более строгой ответственности, по уголовному кодексу одной союзной республики приговаривается к менее жесткой мере наказания, в то время как согласно уголовному кодексу другой союзной республики лицо, представляющее гораздо меньшую опасность по сравнению с ним, может понести более суровую ответственность. Для наглядности сошлемся на следующие два примера из судебной практики.

Харитонов, достоверно зная о том, что Чуб в ночь на 9 июля 1964 года в ходе совершенных им разбойных нападений выстрелами из имевшегося на его вооружении пистолета убил гражданина Шанина и тяжело ранил гражданина Каткова, не донес об этом в соответ-

166

ствующие органы. Более того, он принял от преступника пистолет и передал его на хранение Шапкину.

Павлодарский областной суд своим приговором от 31 октября 1964 г. осудил Харитонова по ст. 196 УК Казахской ССР к максимальной мере наказания, предусмотренной данной статьей, — одному году исправительных работ[176].

По другому делу Дидик на основании ст. 190 УК РСФСР (недоносительство) была приговорена к 2 годам лишения свободы за то, что она, зная о том, что 28 мая 1961 г. Дятлов в ее квартире изнасиловал 15-летнюю Валю С., не сообщила о происшедшем в органы власти[177].

Несомненно, что, исходя из тяжести преступления, о котором не было сделано сообщение, и характера своего поведения, Харитонов заслуживает более строгого наказания, нежели Дидик, но тем не менее УК КазССР в рассматриваемом случае не позволяет избрать виновному наказание, соразмерное с действительной степенью опасности совершенного им деяния. Такое положение противоречит интересам правосудия и не может содействовать развитию правосознания граждан.

Приведенные выше соображения говорят в пользу совершенствования законодательства некоторых союзных республик в плане приведения в соответствие степени наказуемости отдельных видов прикосновенности с характером их общественной опасности.

Признаки, индивидуализирующие меру наказания, носят название обстоятельств, отягчающих и смягчающих общественную опасность деяния. Законодательство содержит перечень таковых обстоятельств (ст.ст. 38, 39 УК РСФСР и соответствующие статьи УК других союзных республик). Перечень этот является общим при назначении наказания за все преступления и поэтому не все обстоятельства, приведенные в нем, практически могут быть учтены судом в отношении прикосновенных лиц.

167

Из числа смягчающих общественную опасность деяния обстоятельств, перечисленных в законе, к прикосновенности, в частности, могут быть применимы чистосердечное раскаяние, явка с повинной и активное способствование раскрытию преступления.

Под чистосердечным раскаянием следует понимать те случаи, когда прикосновенное лицо не просто признает свою вину, а подробно рассказывает о действиях преступников и дает отрицательную оценку своему поведению и действиям преступников, разоблачает их.

Явка с повинной означает, что прикосновенное лицо по своей инициативе является в органы власти и чистосердечно сообщает о своем поведении. При этом следует иметь в виду, что иногда явка с повинной, на наш взгляд, может рассматриваться как добровольный отказ от прикосновенности к преступлению.

Такая ситуация возможна в тех случаях, когда лицо, которому стало известно о готовящемся преступлении, не сообщает о нем в минимально кратчайший срок в органы власти. Однако по истечении некоторого времени это лицо, узнав, что преступникам еще не удалось осуществить свой преступный план, но тем не менее они не отказались от своего намерения и продолжают предпринимать приготовительные действия к преступлению, пересматривает свое поведение и доносит об этом в соответствующие органы.

Под активным способствованием раскрытию преступления подразумевается стремление лица, прикосновенного к преступлению, помочь органам правосудия для разоблачения всех участников преступления, их действительную роль, а также иные обстоятельства, имеющие существенное значение для решения дела.

В числе других смягчающих обстоятельств, предусмотренных в законе и могущих иметь значение при назначении наказания за прикосновенность, являются совершение преступления впервые, под влиянием угрозы, в несовершеннолетнем возрасте (16 и 17 лет), в состоянии беременности и в силу материальной, служебной или иной зависимости. Вместе с тем, исходя из особенностей конструкции ее состава, при прикосновенности не могут иметь места такие смягчающие обстоятельства, как совершение преступления под влиянием

168

сильного душевного волнения, вызванного неправомерным поведением потерпевшего, или при защите от общественно опасного посягательства, хотя и с превышением пределов необходимой обороны.

Помимо изложенных выше обстоятельств суд вправе при рассмотрении дела учитывать и иные смягчающие обстоятельства, не указанные в законе. Здесь чаще всего приходится сталкиваться с оценкой значения родственных связей между прикосновенным лицом и преступником. По мнению ряда авторов, наличие родственных связей с преступником должно исключать уголовную ответственность для прикосновенного лица[178].

Однако с таким мнением нельзя согласиться, ибо оно не основано на законе. Согласно закону, обстоятельствами, исключающими ответственность, являются лишь случаи необходимой обороны или крайней необходимости. Не устраняя уголовную ответственность, наличие родственных связей прикосновенного лица с преступником тем не менее должно расцениваться в качестве смягчающего его вину обстоятельства. Такое решение вопроса диктуется принципом гуманизма советского права, которое не может игнорировать при назначении наказания особого характера личных отношений между прикосновенным лицом и преступником, обусловливаемых наличием родственных связей и влиянием их на поведение прикосновенного лица. Такой же позиции придерживаются и судебные органы при рассмотрении конкретных уголовных дел.

Так, Романенко З., зная, что ее муж Романенко В. 3 июля 1963 г. совершил изнасилование несовершеннолетней Лиды Д. и что он разыскивается органами власти, 21 сентября 1963 г. укрыла его в буфете столовой, где она работала.

Ростовский областной суд признал Романенко З. виновной в укрывательстве преступника, но при избрании меры наказания, принимая во внимание характер

169

отношений между нею и преступником, приговорил ее к одному году лишения свободы условно[179].

Как известно, перечень отягчающих обстоятельств, приведенный в законе, является исчерпывающим и расширительному толкованию не подлежит.

Применительно к прикосновенности могут иметь значение лишь следующие из этих обстоятельств.

Причинениепреступникомтяжкихпоследствий. Прикосновенность хотя и относится к категории формальных преступлений, тем не менее ее опасность прежде всего обусловлена реальной возможностью, в результате действий прикосновенного лица, наступления вредных последствий. Эти последствия обычно выражаются в виде уклонения преступника от наказания, создания значительного затруднения его розыску и т.д. Фактическое наступление подобных последствий не может быть безразличным с точки зрения определения степени опасности конкретного случая прикосновенности и индивидуализации меры наказания виновному, а должно рассматриваться как отягчающее его вину обстоятельство.