97. Вменяемость как условие виновности
97. Итак, субъектом преступного деяния может быть лишь физическое лицо, но всякое ли, однако, физическое лицо; может быть таким виновником? Современное уголовное законодательство всех цивилизованных народов отвечает на это отрицательно: ребенок, умалишенный не подлежат ответственности за учиненное ими зло, хотя бы то, что они совершили, заключало в себе все признаки деяния, запрещенного законом под страхом наказания.
Так же смотрит на это и доктрина уголовного права, за малыми исключениями. Дееспособность субъекта, как условие осуществления карательной власти государства, является краеугольным камнем всех теорий, признающих основанием наказуемости виновное посягательство на правопорядок, и притом не только тех, которые смотрят на наказание как на отплату за совершенное, но и тех, которые видят в нем проявление целесообразной карательной правоохраны, так как таковая тем и отличается от других видов охранительной деятельности государства, что она вызывается не только опасной или вредоносной, но именно виновной деятельностью субъекта. Мало того, даже представители теорий, видящих в преступном деянии только повод, а не основание наказуемости, но не принимающие начал нецессарианизма по отношению к человеческим действиям, как, например, проф. Фойницкий, не могут устранить из их построения наказуемости, идеи вины и вменяемости, опасности, и лишь одна группа теорий, не только уподобляющая преступные деяния вредоносным фактам окружающей жизни, но отождествляющая их между собой, теория, видящая в преступнике душевнобольного или прирожденного вредотворца, может пытаться выкинуть понятие вменяемости, как ненужный балласт, из учения о преступлении.Таким образом, физическое лицо только тогда, в смысле юридическом, может быть виновником преступления, когда оно совмещает в себе известную сумму биологических условий, обладает, употребляя техническое выражение доктрины, способностью ко вменению или невменяемостью[1].
Это положение не составляет какой-либо особенности права уголовного; хотя в несколько ином объеме и значении, но оно встречается и в других областях права, а в частности - в праве гражданском.
Признавая, что в современных гражданских отношениях всякое физическое лицо имеет способность сделаться субъектом юридических отношений и возникающих отсюда прав и обязанностей (правоспособность), гражданское право имеет в виду отвлеченное значение этих отношений; но, переходя к вопросу о жизненном осуществлении этих отношений, к конкретному их бытию, оно, кроме правоспособности, требует от субъекта и дееспособности, по крайней мере во всех тех случаях, где дело идет не о пассивной стороне права, не об охране его, а об активной, о проявлении лица в правоотношениях, о самостоятельном участии его в юридических действиях: недееспособный может являться субъектом реальных юридических отношений только через представителя[2].
Понятие о невменяемости, есть разновидность понятия о дееспособности[3], играющее, однако, в уголовном праве большую роль на том основании, что всякое преступное деяние есть конкретное юридическое отношение, порождающее права и обязанности, а потому его субъектом может быть только лицо, способное проявлять себя в реальных явлениях жизни. Для цивилиста понятие дееспособности служит разделительной чертой юридических действий, совершаемых правоспособным субъектом или непосредственно, или через представителей; для криминалиста вменяемость есть признак, обусловливающий наказуемость деяния, учиненного физическим лицом, признак, от которого зависит признание деяния уголовно наказуемым, а потому понятно, что учение о вменяемости составляет один из основных вопросов теории уголовного права[4].
________________________________________
[1] Указания на литературу до 1874 г.
в моем "Курсе", I, № 15; из монографий можно назвать: Berner, Grundzuge der kriminalistischen Imputationslehre, 1843; v. Ronne, Die kriminalistische Zurechnungsfahigkeit, 1870; Wahlberg, Grundzuge der strafrechtlichen Zurechnungslehre, в его Gesammelte Schriften, I, 1875 г.; Binding, Die Normen und ihre Ubertretung, II; Goring, Ueber die menschliche Freiheit und Zurechnungsfahigkeit, 1876; Hoppe, Die Zurechnungsfahigkeit, 1877; F. Bruck, Zur Lehre von der criminalistischen Zurechnungsfahigkeit, 1878 г.; Т. Hrehorowicz, Grundbegriffe des Strafrechs, 2-е изд. 1882 г.; lanka, Die Grundlagen des Strafschluds, 1885; Georg Glaser, Zurechnungsfahigkeit, Willensfreiheit, Gewissen und Strafe, 1888; Pfenninger, Grenzbestimmungen zur kriminalistischen Impu-tationstlehre, 1892; Liszt, Die Strafrechtliche Zurechnungsfahigkeit, L. Z. XVII, c. 70; в особенности Gretenerj Die Zurechnungsfahigkeit als Gesetzgebungsfrage, 1897, дополнение 1899; Horn, Zurechnungsfahigkeit und burgerliche Freiheit, G. LVIII, c. 208; из французских сочинений по общей постановке вопроса о вменяемости ответственности: Levy-Bruhl, L'idee de responsabilite, 1884; A. Fouillee, La liberte et le determinisme, 4-е изд. 1895; Hamon, Determinisme et responsabilite, 1898; M. Fabreguettes, De la responsabilite des criminels, 1892; D'AHemagne, La volonte dans ses rapports avec la responsabilite penal, 1898; также приведенные выше работы Vidal, Proal; из русских - Власьев. О вменении, по началам теории и древнего права, 1860; Грот Н. О нравственной ответственности и юридической вменяемости, 1885; Полетаев Н. Об основаниях изменения по началам положительной философии, 1890; некоторые монографии по специальным вопросам учения о вменяемости будут указаны далее.[2] Beseler, System des gemeinen deutschen Privatrechts, 3-е изд., 1873 г., I, ї 56, говорит: "Дееспособность заключается в способности принимать самостоятельное участие в юридических .действиях; правоспособность - право иметь и приобретать права"; Brinz, Pandekten, ї 18: "Rechtsfahigkeit означает, что субъект имеет или может иметь права - юридическая дееспособность; Handlungsfahigkeit - что человек приобретает или может приобретать права- естественная дееспособность". Кавелин К. Права и обязанности: правоспособность - способность иметь права и обязанности; дееспособность - способность самому, лично располагать правами и исполнять обязанности.
[3] Binding в Grundriss, 1897, ї 37 прим. 1, говорит тоже: "Die Delictsfahigkeit ist ein Zweig Handlungsfahigkeit".
[4] Прекрасное изложение общего учения о вменяемости дает Gretener, Zurechnungsfahigkeit, 1897.