УБИЙСТВО, СОВЕРШЕННОЕ В СОСТОЯНИИ ВНЕЗАПНО ВОЗНИКШЕГО СИЛЬНОГО ДУШЕВНОГО ВОЛНЕНИЯ, ВЫЗВАННОГО ПРОТИВОПРАВНЫМИ ДЕЙСТВИЯМИ ПОТЕРПЕВШЕГО, НЕОБОСНОВАННО КВАЛИФИЦИРОВАНО ПО СТ. 102 УК
(Извлечение)
Лямин А.Я. осужден по п. «г» ст. 102 УК. Он признан виновным в совершении умышленного убийства с особой жестокостью.
30 января 1990 г. около 18 час. Лямин А.Я., находясь в своей квартире, из-за неприязненных отношений совершил убийство своего сына Лямина А.А., нанеся в присутствии матери потерпевшего не менее 13 ударов топором.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации переквалифицировала действия Лямина с п. «г» ст. 102 на ст. 104 УК, исходя из следующего. Как видно из показаний Лямина А.Я., его сын в последние годы злоупотреблял спиртным, избивал его, угрожал убийством, был направлен на лечение в лечебно-трудовой профилакторий (ЛТП). 30 января 1990 г. он неожиданно вернулся из ЛТП, потребовал у него деньги, но тот отказал. Сын пригрозил ему и ушел, а вернувшись вечером в нетрезвом состоянии, стал угрожать ему убийством. Лямин А.Я. в это время находился в другой комнате и не выходил. Затем сын стал требовать деньги у матери, выражался нецензурно, угрожал ему, отцу, убийством, ударил рукой и ногой в дверь комнаты, сбил телефон. Он дважды ударил мать, преграждавшую путь в комнату, вскользь нанес удар ему, отцу, захотел ударить второй раз. Тогда он, Лямин А.Я., схватил топор и дважды ударил сына по голове, дальнейших событий не помнит.
Свидетель Лямина в основном подтвердила эти обстоятельства, указав, что сын ее отталкивал, когда рвался в комнату, а муж крикнул: «Маша, что мне делать», после чего нанес удар сыну по голове.
Суд в приговоре расценил преступление как совершенное после очередной ссоры, в ходе которой потерпевший, не имея ничего в руках, угрожал отцу убийством, однако никаких действий для осуществления угрозы не предпринимал и его поведение не носило противозаконного характера.
Но с этими доводами суда согласиться нельзя.
Действительно, Лямин А.Я., наносил сыну удары топором, не обороняясь, так как у потерпевшего оружия не было, в комнате он находился не один, а с женой.
Однако он совершил преступление в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного противоправными действиями потерпевшего.Как видно из материалов дела, потерпевший систематически злоупотреблял спиртным, избивал отца, угрожал ему убийством, был направлен на лечение в ЛТП.
Ссылка суда на то, что это были обычные взаимоотношения в данной семье, необоснованна.
Сын Лямина А.Я. совершал противоправные действия, в том числе 30 января 1990 г., именно это и вызвало у Лямина А.Я. состояние внезапно возникшего сильного душевного волнения, в связи с чем он и совершил его убийство.
О сильном душевном волнении Лямина А.Я. также свидетельствуют и количество нанесенных ударов, и, как установлено экспертом-психиатром, явления у него амнезии (пробелы памяти) после нанесения первых ударов. Эти обстоятельства дают основание квалифицировать действия Лямина А.Я. по ст. 104 УК РСФСР.
(Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации, 1992, № 8. С. 10)
СУД ОБОСНОВАННО ПРИЗНАЛ УБИЙСТВО СОВЕРШЕННЫМ В СОСТОЯНИИ ВНЕЗАПНО ВОЗНИКШЕГО СИЛЬНОГО ДУШЕВНОГО ВОЛНЕНИЯ
Клевцов (с учетом изменений, внесенных кассационной инстанцией) осужден по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 104, ст.ст. 15 и 104 УК РСФСР. Он признан виновным в умышленном убийстве Черепанова и покушении на убийство Клевцовой, совершенные в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения.
Клевцоз и Клевцова состояли в браке и имели малолетнего ребенка. Отношения между ними складывались неудачно, и на этой почве Клевцов стал злоупотреблять спиртным. Однако, пройдя курс лечения от алкоголизма в лечебно-трудовом профилактории, он прекратил употреблять спиртное. Летом 1989 года Клевцова обратилась в суд с заявлением о расторжении брака, и суд дважды предоставлял супругам трехмесячный срок для примирения. Супружеские отношения между ними не прекратились.
В день происшествия 26 сентября 1989 года Клевцова заявила, что в течение двух недель она встречается с другим мужчиной и допускала супружескую неверность, а затем попросила, чтобы муж забрал свои вещи и ушел от нее.
В этот же день Клевцов уезжал к своим родителям. Поздно вернувшись домой, Клевцов в окне спальни увидел, что в доме вместе с его женой находится Черепанов. Взволнованный увиденным, он взял находившееся в сарае в собранном виде и заряженное ружье 12-го калибра, быстро проник в квартиру и на кухне произвел выстрел в Черепанова (который от ранения в шею сразу же скончался), а затем выстрелил в убегающую Клевцову, но не попал.Генеральный прокурор РСФСР в протесте поставил вопрос об отмене приговора и кассационного определения и направлении дела на новое судебное рассмотрение в связи с неправильной квалификацией действий осужденного и мягкостью назначенного ему наказания.
Президиум Верховного Суда РФ протест оставил без удовлетворения, учитывая следующее.
В протесте указывалось, что вывод суда о совершении преступления Клевцовым в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения противоречит фактическим обстоятельствам дела, так как нахождение в доме Черепанова с женой Клевцова, с учетом характера взаимоотношений между супругами, предыдущего поведения потерпевшей, не было для Клевцова неожиданным. Кроме того, утверждение Клевцова о том, что, увидев жену в постели с посторонним мужчиной, он действовал «как в тумане», плохо помнит дальнейшие события, противоречит другим доказательствам, а также заключению стационарной судебно-психиатрической экспертизы. Основным же обстоятельством, опровергающим нахождение Клевцова в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, по мнению прокурора, является продуманность и аккуратность преступных действии.
Как показал Клевцов, когда он пришел домой после недельного отсутствия, жена сообщила, что встречалась с другим мужчиной и потребовала, чтобы он забирал вещи и уходил. Однако в этот день он отвез к родителям лишь свою рабочую одежду и запасные детали к трактору. Поздно вечером вернулся домой и, увидев через окно жену, лежавшую на кровати с Черепановым, «потерял над собой контроль».
Помнит только, что взял ружье в сарае, которое уже было заряжено, и проник в дом, где произвел выстрелы. Дальнейшие события запамятовал.По словам потерпевшей Клевцовой, когда она находилась в доме с Черепановым, с которым неоднократно встречалась в отсутствие мужа, в дом с ружьем проник муж, он был «бледный, весь трясся» и потребовал, чтобы Черепанов вышел из спальни. Клевцов выстрелил в выходящего Черепанова, затем вслед ей, убегавшей из дома.
Показания Клевцова и его жены об обстоятельствах совершения преступления соответствуют данным протокола осмотра места происшествия, а также заключения судебно- медицинского эксперта о характере и степени тяжести телесных повреждений, причиненных Черепанову, причине наступления его смерти и другим доказательствам, исследованным судом.
Свидетель Клевцова Т., мать осужденного, показала, что сын пришел ночью к ним вместе с женой, написал письмо, которое просил прочитать на следующий после происшествия день. Оно в этот же день было изъято работниками милиции.
Из содержания письма, приобщенного к делу и исследованного судом, также следует, что преступления были совершены Клевцовым при упомянутых обстоятельствах.
Согласно показаниям свидетеля Кудрявцевой, утром следующего дня к ним пришел Клевцов и сообщил, что застал жену с мужчиной и застрелил его. При этом Клевцов был в каком-то заторможенном состоянии, сожалел о случившемся и явился с повинной в органы милиции в этот же день.
Учитывая, что между Клевцовыми супружеские отношения не прекращались, и принимая во внимание показания осужденного о том, что, увидев жену в постели с другим мужчиной, он действовал «как в тумане», показания потерпевшей Клевцовой о состоянии мужа в момент совершения преступления, а также свидетелей, характеризовавших Клевцова вспыльчивым человеком, суд пришел к обоснованному выводу о совершении Клевцовым умышленного убийства Черепанова и покушения на убийство Клевцовой в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения и правильно квалифицировал действия осужденного по ст.
104, ст.ст. 15, 104 УК.С доводами протеста об отсутствии в данном случае одного из необходимых признаков ст. 104 УК - внезапности возникновения сильного душевного волнения, согласиться нельзя, поскольку сама по себе осведомленность о супружеской неверности не исключает состояние аффекта у Клевцова, заставшего жену при указанных обстоятельствах.
Более того, как видно из показаний Клевцова, хотя жена и говорила ему, что изменяет, однако он не поверил ей, думал, что она шутит, любил жену и не давал согласия на развод.
С доводами протеста о том, что метод совершения преступления опровергает нахождение Клевцова в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, также нельзя согласиться.
Из показаний осужденного Клевцова видно, что с того момента, как он увидел жену и Черепанова в комнате и до произведенных им
выстрелов прошло незначительное время. Ружье хранилось в собранном и заряженном состоянии. Чтобы выставить стекло в окне, нужны секунды, так как через окно постоянно проникали, когда забывали дома ключи, и стекло было просто приставлено.
Эти показания Клевцова ничем по делу не опровергнуты. Ссылка в протесте на показания свидетеля Тазиевой о том, что ружье у них хранилось в разобранном виде, не противоречит показаниям осужденного. Как показал Клевцов, он забрал ружье у Тазиевой еще в феврале 1989 года, собрал его и хранил в сенях, а затем по просьбе жены убрал оттуда и положил на шкаф в сарае.
Потерпевшая, подтверждая показания Клевцова, пояснила в суде, что с момента шума под окном и до выстрела, произведенного Клевцовым в доме, прошло не более пяти минут, возможно меньше. Для того, чтобы выставить стекло и залезть в окно, требуется совсем немного времени.
(Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации, 1992, № 10, С. 7)