УБИЙСТВО ПРИ ПРЕВЫШЕНИИ ПРЕДЕЛОВ НЕОБХОДИМОЙ ОБОРОНЫ НЕПРАВИЛЬНО РАСЦЕНЕНО СУДОМ КАК СОВЕРШЕННОЕ С ОСОБОЙ ЖЕСТОКОСТЬЮ И В ОТНОШЕНИИ ДВУХ ЛИЦ
(Извлечение)
Паньков осужден по пп. «г», «з» ст. 102 УК. Он признан виновным в умышленном убийстве с особой жестокостью X. и 3., совершенном в г. Ростове-на-Дону при следующих обстоятельствах.
27 февраля 1989 г. Паньков познакомился со студентами Ростовского государственного университета X. и 3. и распивал с ними спиртные напитки в баре, а затем в своей квартире, куда их привел.
Около часа ночи между ними возникла ссора: X. приставал к жене Панькова, и тот избил его и 3. После этого потерпевшие вместе с Паньковым покинули квартиру и направились к проспекту Стачек, однако в пути между ними вновь произошла драка, в процессе которой Паньков нанес 3. ножом 19 колото-резаных и резаных ран лица и шеи, а X. - 29 повреждений, в том числе 19 колото-резаных и резаных ран лица и шеи, совершив умышленное убийство с особой жестокостью двух человек.
Заместитель Генерального прокурора СССР внес в Президиум Верховного Суда РСФСР протест, в котором поставил вопрос о переквалификации действий Панькова с пп. «г», «з» ст. 102 на ст. 105 УК РСФСР.
Президиум Верховного Суда РСФСР удовлетворил протест по следующим основаниям. Признавая Панькова виновным в умышленном убийстве с особой жестокостью двух лиц, суд не дал должной оценки конкретной обстановке, в которой оно было совершено, а ряд выводов суда в этой части противоречит установленным обстоятельствам. Не учтены в должной мере и показания осужденного, которые подтверждены материалами дела.
Суд в приговоре указал, что убийство X. и 3. совершено в процессе драки, начатой между ними еще в квартире Панькова на почве распития спиртного и по незначительному поводуОднако такой вывод не соответствует фактическим обстоятельствам дела. Паньков и на следствии, и в судебных заседаниях утверждал, что конфликт между ним и потерпевшими возник в квартире из-за того, что X. приставал к его жене, которая обратилась к нему за помощью, однако после драки оба извинились перед ним и конфликт был исчерпан.
Пошел же он вместе с X. и 3., чтобы проводить последнего в травматологический пункт больницы, так как у того была сильно разбита губа. Однако в пути на него с ножом неожиданно напал X., а затем 3. Защищаясь, он вырвал правой рукой нож у X. и ударом левой руки сбил его с ног, но его тут же схватил 3., с которым началась борьба, и, чтобы освободиться, он ударил 3. ножом и, упав вместе с ним, продолжал наносить ему удары ножом в лицо и шею. К этому времени поднялся X. и ударил его ногой по голове. Вскочив на ноги, он (Паньков), нанес удар X. ножом и вновь упал уже вместе с ним, продолжая наносить ему удары в лицо и шею.По поводу своих действии Паньков в суде показал: «Я не думал убивать или нападать на них. Я оборонялся и потому убил. Думаю, что они из-за мести напали на меня, так как я ударил их у себя дома... Я чувствовал реальную опасность для своей жизни, думал, что они в сговоре».
Показания Панькова все последовательны, в части конфликта в квартире их подтвердила свидетель Панькова, которая также последовательно показывала, что X. в квартире домогался ее. Предлагая совершить половой акт, пошел за ней в спальню, выключил свет и схватил, поэтому она вынуждена была обратиться за помощью к мужу. Именно это явилось поводом к драке; однако вскоре все успокоились, по просьбе мужа она дала 3. его (мужа) рубашку, после чего они втроем ушли из дома.
На трупе 3. действительно оказалась рубашка, принадлежащая Панькову, на губах имелись кровоизлияния и ссадины.
О том, что ссора и драка в квартире произошли по вине X., указано и в приговоре.
Однако согласиться с выводом о том, что такой повод был незначительным, нельзя, поскольку поведение X. не может расцениваться иначе как глубоко оскорбительное, унижающее достоинство супругов Паньковых.
Показания Панькова о том, что потерпевшие напали на него с ножом и он вынужден был отбирать нож, подтверждаются заключениями судебно-медицинских экспертиз. Как видно из заключения от 23 марта 1988 г.
у Панькова имелись три резаные раны на ладонной поверхности правой, одна - левой кисти, которые могли быть получены при изложенных им обстоятельствах.По заключению экспертизы, проведенной в судебном заседании 30 ноября 1988 г. все раны на лице и шее потерпевших характерны для нанесения в такой ситуации, когда каждый из потерпевших находился лицом к наносившему удары.
Таким образом, утверждение Панькова, что на него напали с ножом и он вынужден был обороняться, подтверждено объективными данными, а вывод суда, что убийство совершено в ходе «продолженной» драки, не основан на материалах дела.
Суду необходимо было учитывать, что в соответствии с законом граждане имеют право на применение активных мер при защите от общественно опасного посягательства путем причинения посягающему вреда, независимо от наличия у них возможности спастись бегством или использовать иные способы избежать нападения. Переход оружия или других предметов, использованных при нападении от посягавшего к оборонявшемуся сам по себе не может свидетельствовать об окончании посягательства.
Как видно из заключения судебно-медицинской экспертизы от 29 июня 1988 г., усталость, алкогольное опьянение, а также психическая напряженность (при восприятии ситуации в качестве безвыходной) могли ослабляюще повлиять на способность Панькова соотносить свои оборонительные действия с требованиями ситуации.
Однако суд этого не учел, не дал должной оценки конкретной обстановке, в которой действовал Паньков, и необоснованно признал его виновным в совершении преступления, предусмотренного пп. «г», «з» ст. 102 УК РСФСР, тогда как он действовал в состоянии необходимой обороны.
Об этом свидетельствует также постановление о привлечении Панькова в качестве обвиняемого, где сказано, что в пути следования по ул. Плехановской, примерно в 2 часа ночи, напротив дома № 106 X. несколько отстал от 3. и Панькова, а когда последний повернулся назад, то увидел, что X. идет на него с ножом в правой руке. Паньков отбил руку с ножом, затем вырвал его и нанес X. сильный удар кулаком в лицо, от которого тот упал.
Суд в нарушение требований ст. 254 УПК РСФСР изменил обвинение на существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам от того, по которому Паньков был предан суду, указав, что в пути следования на ул. Плехановской у дома № 106 между ними вновь произошла драка, в процессе которой Паньков нанес ножом множественные удары потерпевшим и убил их.
Ссылка в приговоре на то, что потерпевшие, когда нож оказался у Панькова, реальной опасности для него не представляли, что каждому из них Паньков нанес только по одному ранению, когда они стояли, а все остальные - когда лежали на земле, свидетельствует о превышении осужденным пределов необходимой обороны, в связи с чем его действия подлежат переквалификации по ст. 105 УК РСФСР.
(Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации, 1992, № 2. С. 5)