3. Субъективные признаки соучастия

1-_Вопрос о субъективных признаках соучастия занимает

одно из центральных мест в характеристике этого институ-

та^ При этом речь идет не только о характере субъективной

.

шаемому совместно деянию и его результату.

* В теории советского уголовного права определились две

точки зрения в вопросе о характере преступлений, которые

могут быть совершены в соучастии. Большинство кримина-

листов считают, что соучастие мыслимо только в умышлен-

ных преступлениях [65; 73; 83; 94; 116; 174; 212]. Другие

же связывают его возможность и с неосторожной виной, по-

лагая, что соучастие мыслимо как в умышленных, так и в

неосторожных преступлениях {220; 240].

Активным сторонником возможности соучастия в неосто-

рожных преступлениях выступал, в частности, А. Н. Трай-

нин. Правда, он связывал соучастие лишь с одноименной

формой вины на стороне каждого из соучастников и отри-

цал как неосторожное соучастие в умышленном преступле-

нии, так и, наоборот, умышленное соучастие в неосторож-

ном преступлении.

Обосновывая возможность соучастия при совершении

неосторожного преступления, А. Н. Трайнин не всегда бы-

вал последователен в своих выводах. Рассматривая три ти-

повых случая: умышленное уклонение к совершению не-

осторожного преступления; неосторожное склонение или

помощь в совершении умышленного преступления и, нако-

нец, Неосторожное склонение или помощь при совершении

неосторожного 'преступления^ он отрицал соучастие в пер-

вых двух, но признавал его в третьем, пользуясь аргумен-

тами, которые, если следовать первоначальной его трак-

товке, вообще исключают соучастие.

Так, в первом из них А.

потому, что <во всех тех случаях, когда непосредственно

совершающее преступление лицо действует без умысла (ду-

шевнобольной, ребенок, здоровый взрослый, действующий

без умысла), а его действия направляются умышленной де-

ятельностью другого лица, имеется непосредственное при-

чинение преступного результата>. Во втором - нет соуча-

стия потому, что <отсутствует существенный элемент, обра-

зующий соучастие: знание подстрекателем и пособником о

планах и действиях исполнителя. Без этого знания нет со-

участия>.

При рассмотрении третьего случая А. Н. Трайнин поль-

зуется примером, заимствованным  из  <Казуистики>

Н. Д. Сергиевского. Содержание его сводится к следующе-

му: трое охотников - А., Б. и В.- возвращались домой.

Они увидели вдали крестьянина, курившего трубку. А. об-

ратился к В. с предложением показать свое искусство и по-

пасть в трубку крестьянина. В. согласился, но поставил

условие, чтобы Б. подставил плечо под ружье. Б. согла-

сился. Последовал выстрел; пуля, однако, попала не в труб-

ку, а в голову и крестьянин был убит. А. Н. Трайнин полага-

ет, что привлечение к ответственности указанных лиц воз-

можно лишь при признании соучастия в неосторожных пре-

ступлениях. Следует отметить, что при конструировании

соучастия в неосторожных преступлениях, где на стороне

каждого участника имеется неосторожная вина, А. Н. Трай-

нин не говорит о необходимости <знания подстрекателем

и пособником планов и действий исполнителя>. В этих слу-

чаях он констатирует соучастие лишь на основе причинной

связанности с результатом и виновного отношения к нему.

Отрицая возможность привлечения к уголовной ответст-

венности каждого из неосторожно действующих субъектов

самостоятельно, А. Н. Трайнин указывает: <По этой кон-

струкции получается три убийства и один труп - арифме-

тика необычайная для судебной практики>.

необычайной арифметике А. Н. Трайнин забывает, когда

отрицает умышленное подстрекательство к неосторожно-

му убийству, и предлагает каждого из причастных к убийст-

ву лиц привлекать к уголовной ответственности самостоя-

тельно: одного за умышленное убийство, другого - за не-

осторожное (при одном трупе!) [219, 29, 30-, 220,^7-113\.

Точно так же непоследователен А. Н. Трайнин и в при-

водимом им в подтверждение своей конструкции другом

случае, заимствованном из судебной практики. Речь идет об

уголовной ответственности Р., пытавшегося скрыть следы

неосторожного убийства, совершенного шофером В. Шофер

в этом случае действовал неосторожно, а Р., выступавший в

роли укрывателя,- умышленно. Однако по конструкции,

развитой выше проф. Трайниным, соучастие в таком слу-

чае вообще должно быть исключено *.

2. Точку зрения А. Н. Трайнина, хотя и с определенны-

ми оговорками, поддержал М. Д. Шаргородский. <По на-

шему мнению,- пишет он,- точка зрения проф. Трайнина,

что <соучастие имеется во всех случаях совместного совер-

шения несколькими лицами одного и того же неосторожно-

го преступления>, с известными дополнениями и исправле-

' Необходимо отметить, что А. Н. Трайнин заранее не обещанное

укрывательство относил не к соучастию, а к прикосновенности, следо-

вательно, этот пример вообще приведен им неудачно.

""                                                                III

ниями является более правильной и лучше обосновывает

конструирование ответственности в подобных случаях нео-

сторожного причинения [239, 143, 238, 72].

Излагая существо этих дополнений и исправлений, проф.

Шаргородский пишет: <Соучастие возможно, однако, толь-

ко в отношении тех неосторожных преступлений, где дей-

ствие совершается умышленно, а результат наступает по

неосторжности, так как в этих случаях соучастник сознает

характер деяния исполнителя [239, 143}.

Уже после принятия Основ 1958 г. М. Д. Шаргородский

выступил со статьей, в которой не только отстаивал свою

прежнюю позицию, но и обосновывал ее ссылкой на Осно-

вы. <Следует признать,- писал он,- что спорность этого

вопроса в действующем праве, как мы полагаем, оконча-

тельно разрешена формулировкой Основ уголовного зако-

нодательства Союза ССР и союзных республик: <Соучасти-

ем признается умышленное совместное участие двух или

более лиц в совершении преступления> (ст. 17), а преступ-,

ление ведь может быть совершено как умышленно, так и

по. неосторожности (ст. ст. 8 и 9 Основ)> [240, 94}.

( 3, Позиция .о.- возможности соучастия в неосторожных

преступлениях увязывается с концепцией так называемой

двойной вины: умысла по отношению к действию и неосто-

рожности по отношению к результату. Но эта концепция

вступает в прямое противоречие с законом. Ведь законода-

тель говорит об умысле и неосторожности не применитель-

но к деянию или его результату, а применительно к пре-

ступлению, и, следовательно, употребляет термин <умысел>

в его специальном уголовно-правовом смысле..^т.^0т-нов^

признает преступление умышленным в тех случаях, когда"

лицо, его совершившее, сознавало общественно опасный ха-

рактер своего действия или бездействия, предвидело его об-

щественно опасные последствия и желало или сознательно

допускало наступление этих последствий. Таким образом,

законодатель термин <умысел> употребляет для характери-

стики психического отношения субъекта к своему действию

и его результату в их диалектическом единс^в^Аналогич^

но поступает законодатель при определении неосторожно-

сти.

Эта мысль получила четкое закрепление и в постанов-

лении Пленума Верховного Суда СССР от 6 октября 1970 г.

<О судебной практике по делам об автотранспортных пре-

ступлениях>. <Разъяснить судам,- сказано в нем,- что в

соответствии со ст.

ства Союза ССР и союзных республик преступления, пре-

дусмотренные ст. ст. 211, 211-2, 213, 252 УК РСФСР и со-

ответствующими статьями УК других .союзных республик,

должны рассматриваться как совершенные по неосторожно-

сти, поскольку субъективную сторону этих деяний опреде-

ляет неосторожное отношение лица к возможности наступ-

ления общественно опасных последствий при нарушении

им правил безопасности движения или эксплуатации тран-

спортных средств.                    \ _

Если по делу установлено, что причинение смерти или

телесных повреждений потерпевшему либо причинение ма-

териального ущерба охватывалось умыслом виновного, со-

деянное следует рассматривать как умышленное преступ-

ление против жизни и здоровья граждан либо государствен-

ного, общественного или; личного имущества> [26, 284].

^'ЦIа^X2^^У осцовным в размежевании умышленных и не-

осторожных преступлений является отлошение лиц, совер-

шивших их, к последствиям своих действий. Это нагляд-

нее всего проявляется на стыке двух указанных форм вины:

косвенного умысла и преступной самонадеянности. И в пер-

цом и во втором случаях лицо сознает общественно опас-

ный характер своих действий, предвидит их общественно

опасные последствия. Однако в первом случае оно созна-

тельно допускает наступление этих последствий, во втором

же - рассчитывает их избежать. Таким образом, исходя из

законодательного определения, об умышленном деянии речь '

может идти лишь тогда, когда лицо имеет намерение со- ,

вершить преступление; о неосторожном - когда у лица та- '

кое намерение Отсутствует/Сознательный и волевой харак-

тер действий лица, совершившего неосторожное преступле-

ние, не дает еще оснований говорить об умышленности его

деяний в уголовно-правовом смысле. Хотя лицо, совершив-

шее неосторожное преступление, действовало сознательно,

хотя оно хотело совершить определенное действие, однако

это отнюдь не значит, что оно действовало умышленно.

В бытовом смысле о сознательном и волевом действии, ве-

роятно, можно сказать, что оно совершенно умышленно, но

в уголовно-правовом - этого сказать нельзя. В этом послед-

нем смысле <умысел> - не просто слово, в которое употреб-

ляющий его может вложить угодное ему содержание, а тер-

мин, в который законодатель вложил определенный смыс^л^/

и без ущерба для дела социалистической законности едва

ли можно менять границы установленного законодателем

понятия. Поэтому вряд ли можно признать обоснованной

попытку раздельного анализа субъективной стороны при- '

менительно к действию и его результату. По нашему мне-

нию, это противоречит содержанию терминов <умысел> и

<неосторожность>, определенному законодателем.

4. Позиция М. Д. Шаргородского не получила поддерж-

ки в советской уголовно-правовой литературе. Не получи-

ла она отражения и в судебной практике. По ряду дел, рас-

смотренных Верховным Судом СССР, со всей определен-

ностью проходит линия отрицания возможности соучастия

в неосторожных преступлениях.

Характерным в этом отношении является и дело А. и

Н., осужденных 15 декабря 1960 г. судебной коллегией по

уголовным делам областного суда Тувинской автономной

области. Они признаны виновными в том, что, работая шо-

ферами аэропорта в г. Кызыле, содействовали осужденно-

му по данному делу С. в нарушении правил движения авто-

транспорта. Суд признал установленным, что 31 октября

1960 г. А. и Н. не работали, расхаживали по городу по

своим делам. В конце рабочего дня они встретили С. на

автомашине. По предложению А., С. вместе с ними поехал

к столовой электростанции, где они распивали спиртные на-

питки. После этого они вернулись в аэропорт, а спустя не-

которое время опять поехали на автомашине-бензовозе в

столовую электростанции и снова распивали спиртные на-

питки.

В нетрезвом состоянии С., А. и Н. отправились на авто-

машине в центр города. По дороге они еще выпили вина и

затем в состоянии сильного опьянения разъезжали по ули-

цам. Сидевший за рулем С. вел машину с повышенной ско-

ростью, выключал свет в нарушение правил, не снижал ско-

рости на автобусных остановках. В результате он наехал

на людей, что повлекло человеческие жертвы. Затем, уве-

личив скорость, С. пытался скрыться. Н. и А. торопили его

поскорее уехать с места происшествия. Когда машина оста-

новилась у здания аэропорта, А. тщательно осмотрел ее,

отыскивая следы наезда, а Н., обнаруживший, что стек-

ло одной из фар разбито, обещал С. дать свое стекло для

замены. После этого С. поехал в гараж, а Н. и А. пошли к

своему знакомому.

Суд пришел к выводу, что А. и Н. явились соучастника-

ми преступления, совершенного С.: они втянули его в рас-

питие спиртных напитков, ездили с ним по городу, не при-

няли мер к пресечению нарушения правил безопасности дви-

жения, а после наезда на людей оказали С. содействие в

сокрытии следов преступления.

Пленум Верховного Суда СССР в своем постановлении

от 16 июля 1961 г. по делу А. и Н. указал, что <этот вывод

нельзя признать правильным. Из материалов дела усма-

тривается, что А. и Н" хотя и являлись шоферами, но 31 ок-

тября 1960 г. не работали, а разъезжали на автомашине, за-

крепленной за С., в качестве пассажиров, поэтому они не

могут нести ответственность как работники автомобильно-

го транспорта. Соучастие в виде пособничества предполага-

ет умышленное способствование исполнителю преступле-

ния в осуществлении им преступного намерения. Между тем

по делу не установлено, что А. и Н. вместе с С. распивали

спиртные напитки с целью совершения аварии с человече-

скими жертвами> [33, 18]. Пленум признал неправильным

и вывод суда о виновности А. и Н. в укрывательстве совер-

шенного С. преступления, поскольку ответственность за за-

ранее не обещанное укрывательство может наступить лишь

в случаях, специально предусмотренных Особенной частью

Уголовного кодекса. Исходя из этого, дело в отношении А.

и Н. было прекращено за отсутствием в их действиях соста-

ва преступления.

Мы остановились так подробно на этом деле потому,

что Пленум Верховного Суда СССР делает здесь вывод,

прямо противоположный тому, к которому при почти анало-

гичной ситуации пришел М. Д. Шаргородский. В обоснова-

ние возможности соучастия в неосторожных преступлениях

он приводит такой пример: <Когда А., едущий на легковой

машине, уговаривает правящего машиной ее владельца Б.

нарушить правили уличного движения и ехать со скоро-

стью 100 км в час, и по этой причине машина наезжает на

переходившую дорогу женщину, которая затем умирает от

последствий аварии, то Б. виновен в неосторожном убийст-

ве, предусмотренном ст. 139 УК РСФСР; его вина вырази-

лась в том, что он умышленно нарушил правила уличного

движения (сознательно их нарушил и желал этого) и не-

осторожно причинил смерть женщине (чего он не желал и

не допускал, надеясь на свое умение править машиной и

рассчитывая, что несчастного случая не будет). А. же не

может отвечать по ст. 139 УК, так как он своими действия-

ми непосредственно смерти женщине не причинил. Не же-

лая и не допуская смерти женщины, надеясь на умение Б.

править машиной, он рассчитывал, что несчастного случая

не будет, т. е. и он виновен в неосторожности в отношении

наступившей смерти женщины. Объективная же сторона

его действия заключается в подстрекательстве Б.> [239, 143}.

Верховный Суд СССР постоянно проводил и проводит

линию на невозможность признания соучастия в неосто-

рожных преступлениях. В постановлении Пленума Верхов-

ного Суда от 30 ноября 1962 г. по делу К., осужденного в

качестве соучастника совершенного Г. нарушения правил

безопасности движения автотранспорта, повлекшего смерть

X., указывается, что К. не может нести ответственности <как

соучастник совершенного Г. нарушения правил безопасно-

сти движения автотранспорта, поскольку это преступление

было совершено по неосторожности> [35, 20]. Это поста-

новление Пленума опубликовано под тезисом: <Соучастие

в неосторожных преступлениях невозможно>. В решениях

Верховного Суда СССР неоднократно подчеркивалось, что

для признания лица виновным в соучастии необходимо уста-

новить наличие умысла, направленного на содействие нс-

исполнителю преступления [36, 10-II], что пособником

может быть признано только лицо, <содействовавшее совер-

шению преступления> [34, 37-, 37, 30-31], именно пре-

ступления, а не действия юридически безразличного, что <от-

сутствие умысла на содействие совершению преступления

исключает уголовную ответственность за пособничество>

[38,33-35}.

5. Позиция Верховного Суда СССР в отношении невоз-

можности соучастия в неосторжных преступлениях каса-

ется не только случаев пособничества, но и подстрекатель-

ства. Эта мысль красной нитью прошла через постановле-

ние Пленума Верховного Суда СССР от 2 декабря 1959 г.

по делу П., в котором, в частности, подчеркивалось, что

<действия того или иного лица могут рассматриваться как

^подстрекательство лишь в том случае, если доказано, что

()/' они совершены с прямым умыслом склонить другое лицо к

совершению преступления> [30, 36]. Развернутое ее обосно-

вание дано в Определении Судебной коллегии по уголовным

делам Верховного Суда РСФСР от 14 июля 1966 г. по делу

И. <По смыслу ст. 17 УК. РСФСР,-сказано в нем,-для

признания лица подстрекателем преступления необходимо

установить не только причинную связь между действиями

этого лица и действиями исполнителя преступления, но сле-

дует установить также и наличие у данного лица умысла,

направленного на достижение исполнителем определенных

преступных последствий> [44, 8-9].

Таким образом, судебная практика твердо стоит на по-

зиции, что подстрекательство и пособничество - действия

умышленные. А это означает, что точка зрения сторонников

возможности соучастия в неосторожных преступлениях не

только противоречит четкой линии советской уголовно-пра-

вовой теории, но и не отвечает практике судебных органов.

Попытку же аргументировать возможность соучастия в не-

осторожных преступлениях ссылкой на его законодательное

определение едва ли можно признать убедительной '.

' Прямое указание в законе на невозможность соучастия в неосто-

рожных преступлениях содержится, например, в УК КНР 1979 г. Часть

2 ст. 22 этого Кодекса закрепляет положение, в соответствии с кого-