§ 1. Преступления, посягающие на социально-экологические отношения по охране природной среды

Внутри первой из трех выделенных групп преступлений (посягательств на отношения по охране природной среды) целесообразно выделение следующих подгрупп экологических преступлений в следующей последовательности: 1) деяния, посягающие на отношения по охране абиотических компонентов природной среды (ст.

Следует заметить, что расположение статей внутри «подвидовых» подсистем преступлений относительно произвольно. Определенный элемент упорядоченности можно внести, в частности, за счет выбора направления «условного» вектора: «земля —*¦ вода —> воздух» (или же наоборот); особенностями самого предмета посягательств, отмеченных в диспозиции соответствующих статей; существующей последовательностью размещения статей в гл. 26 УК РФ, принятой законодателем.

Порча земли (ст. 254 УК РФ). Помимо данной нормы, ответственность за посягательства на землю предусматривается и некоторыми другими статьями УК РФ (ст. 246, 358 и др.). Однако только в ст. 254 УК РФ ставится задача уголовно-правовой защиты земли в качестве особо важного, определяющего условия жизнедеятельности каждого человека в отдельности и общества в целом, абиотического компонента окружающей среды.

1 См.: Российское уголовное право. Особенная часть. М., 2001. С. 633.

Под непосредственным объектом порчи земли Э.Н. Жевлаков понимает отношения, складывающиеся в сфере обеспечения экологической безопасности, охраны и рационального использования земли1. О.Л. Дубовик определяет объект данного преступления как общественные отношения в области охраны и рационального использования земель при осуществлении деятельности землепользователей, субъектов хозяйственной и иной деятельности, связанной либо с нарушениями правил обращения с опасными химическими или биологическими веществами, либо с оказанием на землю негативного воздействия при производстве вредных для земли продуктов (отходов)1.

Существует много и других вариантов интерпретации рассматриваемого объекта. Так, под ним понимают отношения, регулирующие охрану земли и ок-ружающей среды ; общественные отношения, обеспечивающие нормальное использование земельных ресурсов3; отношения, регулирующие использование и охрану земель как природного фактора, составную часть окружающей природной среды4; отношения по обеспечению сохранности земли от загрязнения5; отношения по охране земли от противоправных действий, ухудшающих ее качество6, и т.д.

См.: Экологическое право: практическое пособие для работников экологической милиции. M., 2003.

С. 228.

2              См.: Уголовное право России. Общая и Особенная части / Под ред. В.П. Ревина. М., 2000. С. 661.

3              См.: Уголовное право. Часть Общая. Часть Особенная: Учебник / Под ред. Л.Д. Гаухмана, Л.М. Ко-лодкина, СВ. Максимова. M., 1999. С. 620.

4              См.: Уголовное право. Общая часть / Под ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамова. М., 1998. С. 511.

5              См.: Уголовное право Российской Федерации / Отв. ред. В.П. Кашепов. M., 1999. С. 431.

6              См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.И. Бойко. Ростов-н/Д, 1996. С. 521.

7              См.: Лопашенко И.А. Указ. работа. С. 155.

8              См.: Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / Под ред. Б.В. Здравомыслова. М, 2000. С. 315.

Н.А. Лопашенко полагает под объектом данного преступления экологическую безопасность и природно-ресурсный потенциал такого объекта окружающей природной среды, как земля7, а В.А. Нерсесян полагает, что непосредственным объектом являются общественные отношения по охране земли как природного условия жизнедеятельности и здоровья людей (отношения экологической безопасности), функционирования и развития сельского хозяйства как одного из основных пользователей земли8. Заметим, что отношения по охране здоровья человека в данном случае рассматриваются как дополнительный объект.

Предметом преступления является земля. Земельный кодекс РФ 2001 г. в ст. 1 определяет землю как природный объект, охраняемый в качестве важнейшей составной части природы, природный ресурс, используемый в качестве средства производства в сельском хозяйстве и лесном хозяйстве и основу осуществления хозяйственной и иной деятельности на территории Российской Федерации, и одновременно как недвижимое имущество, объект права собственности и иных прав на землю. При этом провозглашается приоритет охраны земли как важнейшего компонента окружающей среды и средства производства в сельском хозяйстве и лесном хозяйстве перед использованием земли в качестве недвижимого имущества, согласно которому владение, пользование и распоряжение землей осуществляются собственниками земельных участков свободно, если это не наносит ущерб окружающей среде.

В уголовно-правовом смысле часто под землей понимают любые виды земельных участков1. Так, М.А. Лапина считает, что предметом данного преступления могут быть земли любого целевого назначения (земли сельскохозяйственного назначения, земли поселений, земли особо охраняемых территорий и объектов, земли лесного фонда, земли промышленности и др.) независимо от формы и вида собственности на земельный участок2. В.А. Нерсесян полагает, что предмет данного преступления составляет земля, находящаяся в промышленной зоне, земля сельскохозяйственных угодий, земля отдельных пользователей земельных участков3.

1              См.: Дубовик ОД. Экологические преступления. С. 240.

2              См.: Лапина М.А. Юридическая ответственность за экологические правонарушения. М., 2003. С. 108.

3              См.: Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / Под ред. Б.В. Здравомыслова. С. 315.

В соответствии со ст. 1 Федерального закона от 2 января 2000 г. № 28-ФЗ «О государственном земельном кадастре» земельный участок представляет собой часть поверхности земли (в том числе поверхностный почвенный слой), границы которой описаны и удостоверены в установленном порядке уполномоченным государственным органом, а также все, что находится над и под поверхностью земельного участка, если иное не предусмотрено федеральными законами о недрах, об использовании воздушного пространства и иными федеральными законами1.

Большинство исследователей придерживается мнения, что применитель-но к ст. 254 УК РФ земля выступает как поверхностный почвенный слой . И в этом смысле понятие земли несколько уже, чем понятие земельного участка (который включает в себя и поверхностный почвенный слой, и все, что под ним находится). С другой стороны, земельный участок характеризуется определенными формальными признаками (описание и удостоверение в установленном порядке уполномоченным государственным органом). В отношении предмета преступления, предусмотренного ст. 254 УК, такое ограничение понятия земли недопустимо.

Наиболее удачной в этом смысле представляется точка зрения Э.Н. Жев-лакова, который понимает землю как «поверхностный почвенный слой, выполняющий экологические, экономические, рекреационные и иные функции»3. Н.А. Лопашенко также считает, что предметом данного преступления выступает земля - поверхность, охватывающая плодородный слой почвы. При этом назначение земли (сельскохозяйственные земли, земли населенных пунктов, промышленные земли, земли природоохранного назначения, земли лесного или водного фонда и т.п.) квалифицирующего значения для состава порчи земли не имеет4. О.Л. Дубовик прямо указывает, что в смысле данной статьи смежным с термином «земля» является понятие «почва» как минерально-органическое образование, поверхностный слой земли, характеризующийся плодородием5.

1              См.: СЗ РФ. 2000. № 2. Ст. 149.

2              См.: Российское уголовное право. В 2-х т. Т. 2. Особенная часть. / Под ред. А.И. Рарога. M., 2001. С.

3              Там же. С. 633.

4              См.: Лопашенко Н.А. Указ. работа. С. 156.

5              См.: Дубовик ОЛ. Указ. работа. С. 240.

Цель данной статьи в принципе нуждается в более осмысленном и гибком формулировании. Как и в других статьях, которые можно назвать объективно ориентированными, здесь необходимо определить специфический эффект от уголовно-правовой защиты данного рода, поскольку уголовная ответственность за преступное нарушение правил обращения с экологически опасными веществами и отходами (наряду с иными объектами), предусмотренная и другими статьями УК РФ, также призвана защищать землю как основу самого существования человека.

Объективная сторона преступления сформулирована достаточно сложно. О.Л. Дубовик справедливо усматривает в ее содержании и структуре оригинальные особенности трактовки признаков законодателем. Так, в пункте а) «отравление, загрязнение, иная порча выступают уже не как преступное последствие (ст. 252 УК РФ), а как процесс, т.е. действие (бездействие) только по отношению к земле, а не к удобрениям, стимуляторам роста растений, ядохимикатам и иным опасным химическим или биологическим веществам»2.

1              Дубовик ОЛ. Указ. работа. С. 239-240.

2              Там же. С. 241.

3              См.: Лапина М.А. Указ. работа. С.118.

4              См.: Состояние и динамика экологических преступлений в РФ за 1994-2003 гг.: //www.bikard.narod.ru.

Нарушение правил охраны и использования недр (ст. 255 УК РФ). Существует мнение о том, что фактически данная статья УК РФ не «работает»3. По сведениям ГИЦ МВД РФ (форма «1-Г»), было зарегистрировано лишь одно преступление в 1998 г. и ни одного в 1999 и 2000 гг. Однако эти данные несколько противоречат анализу состояния и динамики экологических преступлений в РФ других статистических отчетах, согласно которым по указанной статье в 1997 г. было зарегистрировано 28 уголовных дел, в 1998 г. - 18, в 1999 г. - 46, в 2000 г. - 55, в 2001г. - 54, в 2002 г.- 374. Поэтому мнение о «преждевременной смерти» такого рода преступности несколько преувеличено. В то же время следует согласиться с утверждениями специалистов о высокой латентности такого рода правонарушений, которые увязывают данное обстоятельство со сложностью законодательной дефиниции данной уголовно-правовой нормы1.

При определении непосредственного объекта наблюдается определенный разброс мнений. Так, Н.А. Лопашенко считает, что преступления, предусмотренные ст. 255 УК РФ, посягают на общественные отношения в области охраны и рационального использования недр, на их природно-ресурсный потенциал2, Ю.И. Ляпунов - общественные отношения только в области охраны недр земли3.

С.Ф. Миловидова полагает, что непосредственным объектом рассматриваемого преступления являются общественные отношения, обеспечивающие сохранение и нормальное использование недр4. Близкой точки зрения придерживаются Т.И. Ваулина, признающая в качестве объекта отношения в сфере рационального использования и охраны недр5, и И.Л. Марогулова, относящая к нему отношения по обеспечению рационального использования недр6.

В.П. Ревин7, В.А. Нерсесян8 под непосредственным объектом понимают общественные отношения по охране и полезных ископаемых, содержащихся в недрах земли.

1              См.: Лопашенко Н.А. Ответственность за нарушение правил охраны и использования недр // Российская юстиция. 2002. №4. С. 25.

2              См.: Лопашенко Н.А. Экологические преступления: Комментарий к главе 26 УК РФ. СПб, 2002.

С. 167.

3              См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.И. Бойко. С. 523.

4              См.: Уголовное право. Часть Общая. Часть Особенная / Под ред. Л.Д. Гаухмана, Л.М. Колодкина, СВ. Максимова. М., 1999. С. 622.

5              См.: Уголовное право. Общая часть / Под ред. И.Я. Козаченко, 3.A. Незнамовой. М., 1998. С. 512.

6              См.: Уголовное право Российской Федерации / Отв. ред. В.П. Кашепов.М., 1999. С. 432.

7              См.: Уголовное право России. Общая и Особенная части / Под ред. В.П. Ревина. М., 2000. С. 662.

8              См.: Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / Под ред. Б.В. Здравомыслова. С. 319.

9              Там же. С. 319.

10              См.: Уголовное право России. Общая и Особенная части / Под ред. В.П. Ревина. М., 2000. С. 662.

Предполагая, что отношения по охране включают в себя и отношения по рациональному использованию, можно утверждать, что среди перечисленных мнений нет существенных разногласий. Некоторые противоречия можно объяснить различиями в подходах к выявлению функциональной специфики предмета такого рода преступлений. Так, В.А. Нерсесян считает, что им являются общедоступные полезные ископаемые9, а по мнению В.П. Ревина10, Э.Н. Жевлакова1 и ряда других авторов, в данном случае предметом следует считать все содержимое недр, т.е. те полезные ископаемые, добыча и использование которых требует специального разрешения.

Н.А. Лопашенко высказывает точку зрения, согласно которой предметом этого преступления выступают правила охраны и использования недр при проектировании, размещении, строительстве, вводе в эксплуатацию и эксплуатации горнодобывающих предприятий или подземных сооружений, не связанных с добычей полезных ископаемых . С этим утверждением вряд ли можно согласиться, поскольку предметом нарушения правил охраны и использования недр выступают сами недра (соответственно, и полезные ископаемые как составляющая часть недр).

Весьма полезны детали описания предмета данного преступления, приведенные С.Ф. Миловидовой, которая считает, что недра стоит рассматривать как часть земной коры, расположенную ниже почвенного слоя или ниже земной поверхности либо дна водоемов, простирающуюся до глубин, доступных для геологического изучения и освоения3, и замечания О.Л. Дубовик, включающей в содержание понятия «недра» площади залегания полезных ископаемых, т.е. часть земной или водной поверхности, под которой выявлены полезные ископаемые4. Следует признать достаточно обоснованной и поправку М.А. Лапиной, выделяющую особенность территориального признака: «Предметом данного преступления являются недра территории Российской Федерации» \

1              См.: Российское уголовное право. В 2 т. Т. 2. Особенная часть / Под ред. А.И. Рарога. М., 2001. С. 536.

2              См.: Лопашенко Н.А. Указ. работа. С. 168.

3              См.: Уголовное право. Часть Общая. Часть Особенная / Под ред. Л.Д. Гаухмана, Л.М- Колодкина, СВ. Максимова. M., 1999. С. 622.

4              Си:. Дубовик ОЛ. Указ. работа. С. 247.

Социальным назначением данной нормы является подкрепление уголовно-правовыми методами правопорядка при использовании и охране минеральных ресурсов, площадей их залегания, тем самым - сохранение и максимально эффективное использование невозобновляемых природных ресурсов. Кроме того, целью данной нормы является и оказание общепредупредительного и специально предупредительного воздействия на лиц как связанных, так и не связанных по роду своих профессиональных занятий с эксплуатацией месторождений, добычей полезных ископаемых2.

Данная статья содержит признаки двух преступлений. Первый из них многие авторы рассматривают как специальный по отношению к преступлению, предусмотренному ст. 246 УК РФ, тогда как второй основной состав считается простым3.

Объективную сторону преступления составляют деяние (в виде действия или бездействия), общественно опасные последствия и причинная связь между ними.

Деяние состоит в нарушении правил охраны и использования недр при проектировании, размещении, строительстве, вводе в эксплуатацию и эксплуатации горнодобывающих предприятий или подземных сооружений, не связанных с добычей полезных ископаемых, а также самовольная застройка площадей залегания полезных ископаемых.

Состав преступления, предусмотренного ст. 255 УК РФ, является материальным. Преступление является оконченным в момент наступления общественно опасных последствий в виде значительного ущерба.

1              См.: Лапина М.А. Юридическая ответственность за экологические правонарушения. С. 114.

2              См.: Дубовик ОЛ. Указ. работа. С. 246.

3              Там же. С. 245.

4              См.: Российское уголовное право. Особенная часть / Под ред. М.П. Журавлева, СИ. Никулина. М., 1998. С. 313.

5              См.: Дубовик ОЛ. Там же. С. 249.

Понятие значительного ущерба применительно к данной статье в Уголовном кодексе РФ не определено, отсутствуют соответствующие разъяснения и Пленума Верховного Суда РФ. Специалистами же зачастую предлагается самое различное толкование данного признака. Так, Б.В. Яцеленко значительность ущерба определяет исходя из степени порчи полезных ископаемых при строительстве горнодобывающих предприятий4. О.Л. Дубовик полагает, что значительный ущерб может состоять в потерях запасов полезных ископаемых и попутных компонентов, выведении сельскохозяйственных и иных земель из оборота, ухудшении состояния подземных вод5. Н.А. Лопашенко замечает, что данные позиции не противоречат друг другу, так как признание ущерба значительным - дело конкретного факта1.

Последствие в виде нанесения значительного ущерба соответствующим социально-экологическим отношениям выступает обязательным признаком состава экологического преступления, в связи с чем его установление принципиально важно для правильного применения уголовно-правовой нормы. Как было отмечено, подобным критерием можно считать уровень дестабилизации отношений по охране как абиотических, так и биотических компонентов природной среды.

Прежде чем приступить к анализу деяний, составляющих следующую подгруппу экологических преступлений, объединенных на основе критерия их общей нацеленности на нанесение преимущественного вреда отношениям по защите ценных в экологическом отношении компонентов флоры и фауны, необходимо отметить, что вопрос о порядке размещения статей внутри выделенной подсистемы не является принципиальным. Определение законом «приоритетности» (ценности) охраняемых видов растений и животных в данном месте и в данное время зависит от конкретной экологической ситуации и множества других специфических факторов.

Незаконная добыча водных животных и растений (ст. 256 УК РФ). Данную статью можно отнести к одной из наиболее часто применяемых. Динамику роста числа преступлений, подпадающих под ее действие, характеризуют следующие цифры: в 1997 г. зарегистрировано 1396 преступлений; в 1998 г. -1256; в 1999 г. - 1557; в 2000 г. - 2596; в 2001 г. - 3891; в 2002 г. - 4741; в 2003 г. - 32792.

1              См.: Лопашенко Н.А. Там же. С. 174.

2              Состояние и динамика экологических преступлений в РФ за 1994-2003 гг.: //www.bikard.narod.ru.

Норма фиксирует разновидности экологических преступлений, которые в наибольшей степени связаны с коррупцией и часто сопряжены с нарушением требований в области экологического лицензирования. В частности, соответствующие органы Ульяновской области неоднократно фиксировали факты вылова рыбы некоторыми природоохранными организациями для «научных целей» в масштабах, превышающих даже промышленные.

Сфера применения статьи - деятельность, нацеленная на промысловый и любительский лов рыбы и добычу иных водных биоресурсов.

По вопросу о специфике объекта в литературе имеются существенные разногласия. Многие авторы в качестве непосредственного объекта данного преступления рассматривают общественные отношения по охране и рациональному использованию водных животных ресурсов, находящихся в естественных условиях обитания (В.А. Нерсесян1, Э.Н. Жевлаков2, А.И. Чучаев3 и др.). Ю.И. Ляпунов называет объектом отношения в области охраны и рационального использования водных животных и растений4; Т.И. Ваулина - отношения в области охраны водных животных ресурсов, среды их обитания, деятельности по использованию объектов живого мира5; В.П. Ревин - отношения, регулирующие охрану и рациональное использование водных животных и промысловых морских растений6.

С.Ф. Миловидова помимо непосредственного объекта (общественные отношения, обеспечивающие сохранение и рациональное использование рыбных и иных водных ресурсов) различает и факультативный, под которым понимает общественные отношения, обеспечивающие интересы государственной власти, государственной службы, службы в органах местного самоуправления и служ-бы в коммерческих и иных организациях .

1              См.: Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / Под ред. Б.В. Здравомыслова. С. 322.

2              См.: Российское уголовное право. В 2 т. Т. 2. Особенная часть / Под ред. А.И. Рарога. М., 2001. С. 538.

3              См.: Чураков Д.Б., Чучаев А.И. Экологические преступления. Ульяновск, 2002. С. 228.

4              Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.И. Бойко. M., 1996. С. 524.

5              См.: Уголовное право. Общая часть / Под ред. И.Я. Козаченко, 3.A. Незнамовой. М., 1998. С. 512.

6              См.: Уголовное право России. Общая и Особенная части / Под ред. В.П. Ревина. M., 2000. С. 663.

7              См.: Уголовное право. Часть Общая. Часть Особенная / Под ред. Л.Д. Гаухмана, Л.М. Колодкина, СВ. Максимова. М., 1999. С. 625.

* См.: Лопашенко Н.А. Указ. работа. С. 178.

Н.А. Лопашенко объектом преступлений, предусмотренных ст. 256 УК, называет стабильность окружающей среды и ее природно-ресурсный потенциал в виде водной фауны как одного из элементов животного мира .

В качестве более приемлемого и компромиссного обобщения наиболее близких по смыслу позиций по данному вопросу можно признать следующее определение: под непосредственным объектом данного преступления следует понимать стабильность социально-экологических отношений, обеспечивающих должную охрану водных животных и растений.

Предметом преступления по ч. 1 ст. 256 УК РФ являются «водные биоресурсы, имеющие и не имеющие промысловое значение»[1].

К дискуссионным следует отнести вопрос о том, относятся ли к «иным водным животным» животные, которые являются полуводными. Позиции авторов по данному вопросу заметно разнятся. Э.Н. Жевлаков полагает, что водоплавающие пушные звери и водоплавающие птицы, под понятие иных водных животных не подпадают, их незаконная добыча квалифицируется как незакон-ная охота по ст. 258 УК РФ . Аналогичные взгляды высказывают по данному поводу И.Б. Малиновский[2], В.В. Сверчков[3], В.П. Ревин[4].

Однако достаточно веские аргументы приводят и их противники. Например, Н.А. Лопашенко считает, что животные, жизненный цикл которых неразрывно связан с водой, должны признаваться водными[5]. Такого же мнения при-

*7              ft              ¦              Q

держиваются О.Л. Дубовик , Ю.И. Ляпунов , И.М. Тяжкова .

Однако представляется более правильным в решении этого вопроса учитывать позицию не только юристов, но и специалистов-биологов.

2              См.: Преступления и наказания в Российской Федерации. Популярный комментарий к Уголовному кодексу РФ / Под. ред. А.Л. Цветиновича, А.С. Горелика. М., 1997. С. 507.

7              См.: Дубовик ОЛ. Там же. С. 276.

8              См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Ростов н/Д., 1996. С.524.

9              См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под. ред. Н.Ф. Кузнецовой. М., 1998. С. 598.

Следует отметить, что ст. 265 УК РФ заключает в себе по конструкции различные составы преступлений. В п. «а» ч. 1 данной статьи предусматривается материальный состав преступления, а в п. «б», «в», «г» ч. 1 и в ч. 2 ст. 256 УК РФ — формальные составы.

Объективная сторона состоит в осуществлении незаконной охоты: с причинением крупного ущерба; с применением самоходного транспортного плавающего средства или взрывчатых и химических веществ, электротока либо иных способов массового истребления указанных водных животных и растений; в местах нереста или на миграционных путях к ним; на территории заповедника, заказника либо в зоне экологического бедствия или в зоне чрезвычайной экологической ситуации. Часть 2 ст. 256 УК РФ предусматривает ответственность за незаконную добычу котиков, морских бобров или иных морских млекопитающих в открытом море или в запретных зонах. В ч. 3 данной статьи содержатся квалифицированные составы (те же деяния, совершенные лицом с использованием своего служебного положения либо группой лиц по предварительному сговору или организованной группой).

Практики отмечают, что серьезную проблему представляют преступления группового характера, особенно совершенные организованными преступными группами. Это порождает рост так называемого «промыслового браконьерства». Характерно, что все чаще браконьеры используют для лова не только запрещенные взрывчатые и отравляющие вещества, электроток, сети, но и достижения науки и техники. Однако невосполнимый вред рыбным запасам наносит не только браконьерство, но и незаконная деятельность рыбодобывающих предприятий. Наиболее характерные нарушения - просроченность и нарушение условий лицензий на право промыслового лова, неправильное ведение журналов контроля лова и промысловых журналов, промысел в запретные периоды лова и запрещенных местах[6].

Проблема разграничения составов возникает при продаже в открытом море рыбы, выловленной в территориальных водах России, в ее исключительной экономической зоне. Здесь продаваемая рыба становится либо чужим имуществом, либо предметом контрабанды[7].

Предметом преступлений, предусмотренных ч. 2. ст. 256 УК РФ, выступают отдельные виды водных животных, охраняемых специальными законами и нормами. Так, многие морские млекопитающие занесены в Красную книгу РФ, в Приложения I и II СИТЕС, в Протоколы о моратории на промысловую добычу китов, во многие другие нормативные документы.

Охрана водных биоресурсов и рыболовства регламентируется многими нормативными правовыми актами, среди которых особую важность представляют Федеральный закон «Об охране окружающей среды», Федеральный закон «О животном мире», а также постановление Правительства РФ «Об утверждении такс для исчисления размера взыскания за ущерб, причиненный уничтожением, незаконным выловом или добычей водных биологических ресурсов» от 25 мая 1994 г., «Положение о лицензировании промышленного рыболовства и рыбоводства» и др.

Нарушение правил охраны рыбных запасов (ст. 257 УК). Располагая данную статью после ст. 256 УК РФ, законодатель, по-видимому, учитывал, что область применения ст. 257 УК РФ перекрывается сферой действия ст. 256 УК РФ, которая лишь частично охватывает производственную деятельность, осуществляемую на водных объектах и вблизи них.

Под непосредственным объектом данного преступления чаще всего понимают отношения по охране рыбных запасов как части природной среды от истребления при осуществлении хозяйственной деятельности[8], т.е. те отношения, которые регулируют охрану рыбных запасов, водных животных и кормо-вых запасов от истребления .

3              См.: Уголовное право России. Общая и Особенная части / Под ред. В.П. Ревина. М., 2000. С. 665.

Вместе с тем встречаются утверждения, что непосредственный объект рассматриваемых групп преступлений — отношения, обеспечивающие сохранениє и рациональное использование рыбных и водных животных ресурсов[9]. Вряд ли с ними можно согласиться, поскольку в данной статье речь не обязательно идет о какой-либо форме использование рыбных и водных животных.

В различных вариантах эти тенденции к сужению сферы применения упомянутой статьи проявляются в позициях Т.И. Ваулиной (объект данного деяния - отношения в области охраны рыбных запасов при использовании водных объектов в процессе производственной деятельности[10]), И.Л. Марогуловой (объект - отношения, обеспечивающие сохранение рыбных запасов от истребления при производстве лесосплава, строительстве мостов, дамб, транспортировке древесины и другой лесной продукции, взрывных и иных работ, эксплуатации водозаборных сооружений и перекачивающих механизмов[11]) и др.[12] Такой подход к определению объекта представляется несколько субъективным, поскольку авторы необоснованно сужают в нем круг терпящих урон биологических видов.

Существуют и другие подходы. Так, Н.А. Лопашенко считает, что рассматриваемое преступление посягает на экологическую безопасность водной фауны, на природно-ресурсный потенциал и стабильность последней[13]. Совершенно иную трактовку предлагает О.Л. Дубовик, понимающая под непосредственным объектом общественные отношения, складывающиеся в области охраны рыбных запасов и других водных биоресурсов, среды их обитания при осуществлении хозяйственной деятельности[14].

В отношении предмета данного преступления особенных разногласий не наблюдается. Следует согласиться с мнением, что предметом рассматриваемого преступного посягательства являются не только охраняемые рыбные запасы, но и другие водные и «околоводные» животные и растения[15].

Социальным назначением данной статьи является охрана рыбных запасов (рыбы и других водных животных, среды их обитания) при осуществлении хозяйственной деятельности, связанной с пользованием водными объектами и воздействием на них[16]. В частности, В.П. Виноградов и другие специалисты указывают, что причиной уменьшения рыбных запасов является загрязнение не только вод, но также и воздушной среды и почвы, нарушение режима эксплуатации гидростанций, гидростроительство, эксплуатация предприятий, осуществляющих водозабор без эффективных средств рыбозащиты. Расчеты показывают, что материальный ущерб при этом достигает многих десятков миллиардов руб.[17]

3              Особо невосполнимый вред рыбным запасам наносит незаконная деятельность рыбодобывающих предприятий, эксплуатация водозаборных сооружений без рыбозащитных устройств (см.: Виноградов В.П. Деятельность Волжской межрегиональной природоохранной прокуратуры по надзору за исполнением законодательства об охране окружающей природной среды // Экологическое право. 2001. № 2. С. 38).

С юридико-технической точки зрения, статья построена сложно. В ней сформулированы несколько материальных составов преступлений, различающихся между собой по содержанию деяния, предмету и преступным последствиям, но совпадающих по объективной стороне и объединенных общим признаком нарушения правил охраны рыбных запасов. Фактически текст статьи дает перечень тех видов деятельности (работ), которые могут оказаться особенно опасными для рыбных запасов, водных животных, среды их обитания. К ним законодатель относит: использование водных объектов для перемещения древесины, осуществления взрывных работ, эксплуатацию гидротехнических со-оружений . Но этот перечень носит открытый характер благодаря употреблению в тексте оборота «осуществление иных работ», т.е. он может охватывать работы по эксплуатации сооружений (предприятий) на водных объектах, не входящие в понятия «водозаборные сооружения», «перекачивающие механизмы». В этом случае сами по себе действия по осуществлению указанных в статье «иных работ» могут состоять в проведении обязательных и необязательных операций, входящих в технологический процесс или сопровождающих его. Имимогут быть отдельные взрывы, сброс строительных материалов при возведении дамбы, забивание свай и опор с помощью ненадлежащей техники, добыча гравия и песка и иные способы оказания воздействия на водные биоресурсы путем шума, вибрации, ударных волн и т.п.

Незаконная охота (ст. 258 УК РФ). Это деяние является одним из самых распространенных экологических преступлений. Незаконная охота - традиционный для российского уголовного законодательства состав преступления. Однако спектр наказуемых действий по УК РСФСР 1960 г. был несколько шире; в числе прочего уголовная ответственность наступала и за незаконную охоту, совершенную после применения мер административного взыскания. Ныне эти деяния декриминализированы.

В целом по России по ст. 258 УК РФ было возбуждено в 1997 г. - 1010 дел; в 1998г. - 1016; в 1999 г. - 806; в 2000 г. - 685; в 2001 г. - 740; в 2002 г. -689; в 2003 г. - 826 дел[18]. Эти цифры, хотя несколько и расходятся со статистическими данными, приведенными Н.А. Лопашенко[19], но также довольно отчетливо характеризуют особенности «национальной» охоты.

Ю.И. Ляпунов отмечает, что объектом преступления, предусмотренного ст. 258 УК РФ, являются общественные отношения в области охраны и рационального использования животного мира[20]. Под непосредственным объектом данного преступления часто понимают также общественные отношения по охране и рациональному использованию животного мира, находящегося в состоянии естественной свободы[21] (как вариант - отношения по охране и рациональному использованию диких животных[22]). Помимо основного непосредственного объекта (общественные отношения, обеспечивающие сохранение и рациональное использование диких зверей и птиц) выделяют и обязательный дополнительный объект данного преступления, совершенного с использованием служебного положения, - общественные отношения, обеспечивающие интересы

государственной власти, государственной службы, службы в органах местного самоуправления и службы в коммерческих и иных организациях[23].

Некоторые авторы объектом называют отношения в области охраны и использования животного мира, сохранения генетического фонда животных как неотъемлемого элемента природной среды[24], отношения по рациональному использованию, охране и обеспечению экологически нужной численности диких животных[25] или общественные отношения в области охраны животного мира от незаконной охоты[26]. Н.А. Лопашенко же полагает, что данное преступление посягает на экологическую безопасность животного мира, стабильность и при-родно-ресурсный потенциал таких его компонентов, как птицы и звери[27].

В целом же следует отметить непосредственную нацеленность отмеченного рода преступных деяний на биотические компоненты «первой природы» (согласно устоявшейся традиции под «первой природой» понимают естественную среду обитания человека). Однако покушение на биологическое разнообразие экосистем грозит нарушить биологическое равновесие в более крупных масштабах, поэтому общественная опасность такого рода преступлений не сводится только к подсчету нанесенного ущерба охраняемому законом биологическому виду или популяции.

1              См.: Российское уголовное право. В 2 т. Т. 2. Особенная часть / Под ред. А.И. Рарога. М., 2001. С. 546.

Под предметом данного преступления многие отечественные авторы (Э.Н. Жевлаков, М.А. Лапина, В.А. Нерсесян и др.) понимают диких животных (зверей и птиц), обитающих в состоянии естественной свободы, а также выпущенных на волю (в охотничьи угодья) в целях разведения. О.Л. Дубовик также отмечает, что предметом незаконной охоты являются дикие животные (птицы и звери), находящиеся в состоянии естественной свободы, а их существование не опосредуется трудом человека1. По мнению Н.А. Лопашенко, предметом преступления, предусмотренного ст. 258 УК РФ, признаются птицы и звери, которые «должны быть дикими, т.е. находиться в состоянии естественной свободы». Завладение же домашними животными, по мнению автора, образует хищение[28].

Цель статьи - охрана уголовно-правовыми средствами животного мира от незаконной охоты. Некоторые авторы считают, что в определенном контексте данная статья юридически защищает и моральные ценности, запрещая необоснованную агрессивность людей, беспечное отношение к живым существам, аморальное уничтожение либо причинение им страданий. Следует согласиться, что закон в принципе должен способствовать воспитанию нравственных черт человека[29].

Объективную сторону преступления составляет деяние в виде незаконной охоты, если оно совершено с причинением крупного ущерба (материальный состав); с применением механического транспортного средства или воздушного судна, взрывчатых веществ, газов или иных способов массового уничтожения птиц и зверей; в отношении птиц и зверей, охота на которых полостью запрещена; на территории заповедника, заказника либо в зоне экологического бедствия или в зоне чрезвычайной экологической ситуации (формальные составы).

Часть 2 ст. 258 УК РФ предусматривает квалифицированные составы: незаконная охота, совершенная лицом с использованием своего служебного положения, либо группой лиц по предварительному сговору или организованной группой.

1              См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Ю.И. Скуратова, B.M. Лебедева. M., 1999. С. 601.

В упоминавшемся постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 5 ноября 1998 г. № 14 разъясняется, что при рассмотрении дел о незаконной охоте судам следует учитывать, что охотой признаются такие действия, как выслеживание с целью добычи, преследование и сама добыча диких птиц и зверей. Она является незаконной, если осуществляется без соответствующего разрешения, либо вопреки специальному запрету, либо лицом, не имеющим права на охоту или получившим лицензию без необходимых оснований, либо осуществляемаявне отведенных мест, в запрещенные сроки, запрещенными орудиями и способами.

Незаконная порубка деревьев и кустарников (ст. 260 УК РФ). Прежде всего следует заметить, что статья сформулирована очень сложно и повторяет в несколько измененной редакции состав незаконной порубки леса, предусмотренный ст. 169 УК РСФСР. В ч. 1 ст. 260 УК РФ содержится основной материальный состав преступления с альтернативно указанными различающимися по характеру действиями, месту совершения преступления и режиму предмета посягательства; в ч. 2 и 3 закреплены квалифицирующие признаки.

Непосредственный объект данного преступления понимается многими авторами неоднозначно. В качестве объекта рассматривают общественные отношения, регулирующие охрану лесов, кустарников и иных растений[30]; отношения по охране и рациональному использованию лесов[31]; отношения в области использования и охраны лесов[32] и другие.

Согласно точке зрения Э.Н. Жевлакова, под непосредственным объектом рассматриваемого преступления следует понимать общественные отношения в области охраны и рационального использования лесов и нелесной древесно-кустарниковой растительности[33]. Так же определяют этот элемент состава незаконной порубки деревьев и кустарников Д.Б. Чураков и А.И. Чучаев[34].

Другие авторы выделяют два объекта. Основным непосредственным объектом признают общественные отношения, обеспечивающие сохранение, воспроизводство и рациональное использование растительного фонда, а дополнительным непосредственным объектом — общественные отношения, обеспечивающие интересы государственной власти, государственной службы, службы ворганах местного самоуправления и службы в коммерческих и иных организациях[35].

Н.А. Лопашенко считает, что объектом преступления, предусмотренного ст. 260 УК РФ, является экологическая безопасность такого компонента окружающей природной среды, как дикорастущая флора, ее стабильность и природ-но-ресурсный потенциал[36].

Принципиально иное мнение высказано Ю.И. Ляпуновым, обоснованно полагающим, что под объектом незаконной порубки деревьев и кустарников следует понимать общественные отношения в области охраны лесов[37]. Такая позиция импонирует тем, что практически растворяет понятие «рациональное использование природных ресурсов» в содержании более широкого понятия «охрана природной среды» и, следовательно, приближает задачу защиты непосредственного объекта к эколого-правовым реалиям.

Относительно предмета данного преступления споры гораздо менее интенсивные. В литературе указывается, что предмет преступления, предусмотренного ст. 260 УК РФ, - это деревья, кустарники и лианы, произрастающие на землях лесного фонда, в лесах, не входящих в лесной фонд, на землях транспорта, населенных пунктов (поселений), на землях водного фонда, землях иных категорий[38] или (более упрощенно) - деревья, лианы и кустарники на корню, т.е. находящиеся в естественном природном состоянии[39].

Большое значение для правильного применения данной нормы имеют различия между лесами первой, второй и третьей групп, дифференцированных в ст. 56 Лесного кодекса РФ.

Объективная сторона выражается в незаконной порубке, т.е. в порубке без надлежащего разрешения или с нарушением установленных законом в зависимости от группы лесов, категорий защищенности, способов и видов рубки.

Ответственность наступает за незаконную порубку или повреждение до прекращения роста деревьев, кустарников и лиан в указанных в ч. 1 ст. 260 УК РФ местах, а также запрещенных к порубке либо не входящих в государственный лесной фонд, если эти деяния совершены в значительном размере. Однако на практике объективно оценить характер нанесенного конкретным преступлением ущерба достаточно сложно, поскольку по поводу лесов и иной растительности существуют самые разнообразные по характеру отношения: экологические, собственности, хозяйственные, земельные и др.

Следует согласиться с мнением О.Л. Дубовик, что социальным назначением данной нормы является обеспечение порядка лесопользования, предотвращение повреждения и уничтожения лесов и иной растительности путем незаконной порубки. Вместе с тем явным преувеличением выглядит ее вывод, что тем самым обеспечиваются основы рационального использования и охраны лесов - «многоцелевого, научно обоснованного, непрерывного неистощительного пользования лесным фондом для удовлетворения потребностей общества и граждан в древесине и другой продукции, а также эффективного ведения хозяйства на основе единой технической политики, сбережения и защиты лесов, исходя из принципов устойчивости управления лесами и сохранения биологического разнообразия лесных экосистем, повышения экологического и ресурсного потенциала лесов»1.

Охрана лесов от незаконной порубки - необходимый, но далеко недостаточный элемент сохранения их ресурсного потенциала. Огромный ущерб наносят лесные пожары, виновником которых во многих случаях оказывается сам человек. Важно отметить, что в криминологическом аспекте преступления, предусмотренные ст. 260 УК РФ, часто связаны с уничтожением или повреждением лесов (ст. 261 УК РФ). Очевидно: получение лицензий по порубку лесных участков, пострадавших от пожаров, обходится гораздо дешевле. Отмечено, что в среднем 14% направленных в суд дел по фактам незаконной порубки леса содержат квалифицирующий признак - использование своего служебного положения, либо эти деяния сопряжены с получением взятки[40].

При существующих темпах деградации лесных угодий скоро оставшиеся участки можно будет рассматривать как уникальные памятники живой природы. В связи с этим, по-видимому, следует больше говорить о сходстве предмета преступления, описанного в ст. 259 УК РФ (критические местообитания для организмов, занесенных в Красную книгу РФ), чем с предметом преступления, предусмотренного в ст. 261 УК РФ. Соответственно, сведение деяний, предусмотренных ст. 260 и 261 УК РФ, в единую подгруппу преступлений представляется нецелесообразным.

Нарушение законодательства Российской Федерации о континентальном шельфе и об исключительной экономической зоне Российской Федерации (ст. 253 УК РФ). Ст. 253 УК РФ во многом, по сути, повторяет ст. 167[41] УК РСФСР. Содержащаяся в ней норма имеет целью предупреждение уголовно-правовыми средствами нарушений законодательства РФ о континентальном шельфе и об исключительной экономической зоне РФ. Основные изменения коснулись следующих моментов: 1) действие данной статьи распространено на нарушения законодательства об исключительной экономической зоне России; 2) уменьшены размеры санкций; 3) менее детально описана объективная сторона преступлений.

2              См.: Дубовик ОЛ. Там же. С. 211.

Непосредственный объект данного преступления в литературе также интерпретируется по-разному. Так, О.Л. Дубовик понимает его как порядок деятельности по освоению континентального шельфа и исключительной экономи-ческой зоны, использованию их ресурсов . В литературе он характеризуется и как «отношения по охране безопасности каких-либо видов хозяйственной деятельности в зоне, являющейся континентальным шельфом, его естественныхбогатств»[42]. Однако в данном варианте определения настораживает утверждение, что урон данным преступлением наносится отношениям «по охране безопасности каких-то видов хозяйственной деятельности», а не отношениям по охране самого континентального шельфа и исключительной экономической зоны.

В.П. Ревин полагает, что основным непосредственным объектом рассматриваемого преступления являются отношения, регулирующие безопасное ведение хозяйственной деятельности на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне; дополнительным - обеспечение безопасности мореплавания[43]. Т.И. Ваулина считает, что преступление посягает на отношения в сфере охраны природных ресурсов континентального шельфа, исключительной экономической зоны Российской Федерации и обеспечения безопасности морского судоходства[44].

Ю.И. Ляпунов под объектом понимает общественные отношения по охране вод, живых ресурсов моря и естественных богатств континентального шельфа и исключительной экономической зоны России[45]. Тогда под объектом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 253 УК, следует понимать отношения, обеспечивающие нормальное использование континентального шельфа и исключительной экономической зоны Российской Федерации; а под объектом преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 253 УК, - общественные отношения, обеспечивающие сохранение и рациональное использование естественных богатств континентального шельфа и исключительной экономической зоны Российской Федерации[46].

Среди существующих по данному вопросу мнений наиболее веской представляется позиция Э.Н. Жевлакова, утверждающего, что преступление посягает на суверенное право РФ на континентальный шельф и исключительную экономическую зону, нарушает отношения по безопасности морского судоходствав зонах сооружений и установок на шельфе, а также на отношения по охране естественных (живых и неживых) ресурсов континентального шельфа РФ и исключительной экономической зоны РФ[47].

Континентальный шельф включает в себя морское дно и недра подводных районов, находящиеся за пределами территориального моря Российской Федерации[48], а исключительная экономическая зона Российской Федерации -морской район, находящийся за пределами территориального моря Российской Федерации и прилегающий к нему, с особым правовым режимом, установленным соответствующим законодательством РФ, международными договорами Российской Федерации и нормами международного права[49]. Поэтому под естественными богатствами континентального шельфа и исключительной экономической зоны следует понимать их природные ресурсы, а именно минеральные и другие неживые ресурсы морского дна и его недр, а также те живые организмы, относящиеся к «сидячим видам», т.е. организмы, которые в период, когда возможен их промысел, находятся в неподвижном состоянии на морском дне или под ним либо не способны передвигаться иначе, как находясь в постоянном физическом контакте с морским дном или его недрами (ст. 4 ФЗ «О континентальном шельфе Российской Федерации»).

Следовательно, предметом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 253 УК РФ, являются естественные богатства континентального шельфа и исключительной экономической зоны Российской Федерации.

Статья 253 УК РФ предусматривает преступления, направленные на дестабилизацию отношений по охране континентального шельфа, исключительной экономической зоны и ее естественных богатств, а также отношений, обеспечивающих суверенные права и юрисдикцию РФ на ее континентальном шельфе и в ее исключительной экономической зоне. Они объединены местом их совершения — континентальным шельфом или исключительной экономической зоной

Российской Федерации. Прежнее уголовное законодательство России также предусматривало ответственность за многие незаконные деяния, совершенные на континентальном шельфе РФ (ст. 167—167 УК РСФСР), но соответствующие нормы были включены в УК практически перед концом его действия и реально на практике почти не применялись.

Н.Л. Романова ставит под сомнение обоснованность включения ст. 243 УК РФ в гл. 26 УК РФ. По ее мнению, объектом данного преступления являются общественные отношения в области охраны суверенных прав на континентальный шельф и его естественные богатства, а непосредственным - порядок деятельности по освоению континентального шельфа и исключительной экономической зоны, использованию их ресурсов. На этом основании она делает вывод, что объект и объективная сторона преступления, описанного в ч. 1 ст. 253 УК РФ, не позволяют отнести его к экологическим1.

Все это было бы верным, если объект преступления был действительно таким, каким представляется автору. На самом деле в ч. 1 ст. 253 УК РФ законодателем обозначена общественная опасность нанесения существенного вреда не только вследствие нарушений правил строительства, эксплуатации, охраны и ликвидации возведенных сооружений и средств обеспечения безопасности морского судоходства, но и иных действий, угрожающих наступлением тех же последствий.

Объективную сторону преступления образуют деяния в форме действия или бездействия: незаконное возведение сооружений на континентальном шельфе РФ, незаконное создание вокруг них или в исключительной экономической зоне РФ зон безопасности, нарушение правил строительства, эксплуатации, охраны и ликвидации возведенных сооружений и средств обеспечения безопасности морского судоходства, а также исследование, разведка, разработка естественных богатств континентального шельфа РФ или исключительной экономической зоны РФ, проводимые без соответствующего разрешения.

В качестве обязательного признака состава выступает место совершения преступления - территория континентального шельфа или исключительной экономической зоны Российской Федерации.

Состав рассматриваемого преступления является формальным. Причем этот факт служит доводом для некоторых исследователей, оспаривающих обоснованность включения ст. 253 УК РФ в гл. 26 УК РФ. В частности, Н.Л. Романова полагает, что в силу отсутствия «экологического признака» - вреда окружающей среде, данная статья не входит в систему экологических преступлений, «составы, описываемые в ней, являются формальными и нарушают, скорее, общественные отношения в экономической сфере»[50]. Автор предлагает декри-минализировать деяние, описанное в ч. 1 ст. 253 УК РФ, а в ч. 2 данной статьи внести изменения, добавив признак материального состава - последствия в виде «порчи месторождений полезных ископаемых, причинение существенного ущерба живым ресурсам моря» .

Большинство исследователей все же склоняется к мысли, что данная статья включена в гл. 26 УК РФ вполне обоснованно. Позиция Н.Л. Романовой и ее сторонников, основанная на признании отсутствия «экологического признака» у предусмотренных данной статьей правонарушений - вреда окружающей среде, не представляется бесспорной. Во-первых, все экологические преступления в той или иной мере нарушают и «общественные отношения в экономической сфере», но совершают это путем воздействия на природную среду. Во-вторых, континентальный шельф - такая же неотъемлемая часть природной среды Российской Федерации, как и леса, моря, реки и т.д.; не распространять на него действие соответствующих (таких же, как и для других фрагментов природной среды), норм, обычных для российского «уголовно-экологического мониторинга», неправомерно.

2              Там же. С. 186-187.

Как было отмечено, особая сложность квалификации экологических преступлений обусловлена опосредованностью множества их последствий. «Экологичность» как признак, фиксируемый у такого рода преступлений, может проявляться не только явно, но и в иных формах (в частности, в дестабилизации отношений по охране континентального шельфа, обеспечения экологической безопасности населения и т.п.). Поскольку признак экологичности присущ как объективной стороне (в частности, последствиям), так и самому объекту экологического преступления, то само наличие или отсутствие таких последствий не может являться единственным определяющим признаком при отнесении преступного деяния к экологическим преступлениям.

Уничтожение критических местообитаний для организмов, занесенных в Красную книгу Российской Федерации (ст. 259 УК РФ). В Уголовном кодексе РСФСР вред, причиняемый местообитаниям организмов, занесенных в Красную книгу, не выступал самостоятельным основанием уголовной ответственности, а мог учитываться при определении ущерба, нанесенного преступным уничтожением лесных массивов, загрязнением водоемов и др.

2              См.: СЗ РФ. 1995. № 17. Ст. 1462.

Охрана редких и исчезающих видов животных и растений регламентируется международно-правовыми актами и национальным российским законодательством. Важным документом, определяющим выработку политики государства в области охраны природной среды, является Красная книга Российской Федерации - официальный документ, содержащий свод сведений об указанных объектах животного и растительного мира, а также о необходимых мерах по их охране и восстановлению[51]. Закон «О животном мире» объявляет животных, занесенных в Красную книгу РФ, объектом федеральной собственности и уста-навливает требования по их охране . Необходимые нормативные уточнения о специфике охраны такого рода объектов содержатся в Постановлении Правительства РФ от 6 января 1997 г. № 13 «Об утверждении Правил добывания объектов животного мира, принадлежащих к видам, занесенным в Красную книгу Российской Федерации», в приказе Минприроды России № 126 «Об утверждении такс для исчисления размеров взыскания за ущерб, причиненный незаконным добыванием или уничтожением объектов животного и растительного мира»; в приказе Минприроды России от 27 июня 1994 г. «Об утверждении перечня редких и находящихся под угрозой исчезновения животных, продажа изделий из шкур которых запрещена» и в других документах.

Непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст. 259 УК РФ, О.Л. Дубовик считает общественные отношения по защите, сохранению популяций организмов, занесенных в Красную книгу РФ, и среды их обитания[52]. Весьма схожие представления содержатся и в других определениях. Так, под объектом понимаются: 1) общественные отношения, обеспечивающие сохранение организмов, занесенных в Красную книгу Российской Федерации[53]; 2) отношения в сфере сохранения редких и находящихся под угрозой исчезновения объектов животного и растительного мира ; 3) отношения по сохранности организмов, включенных в Красную книгу Российской Федерации[54]; 4) отношения по сохранности редких и исчезающих видов животных и растений, занесенных в Красную книгу Российской Федерации[55]; 5) общественные отношения по сохранности критических местообитаний для организмов, занесенных в Красную книгу РФ[56] и др.

Ю.И. Ляпунов объектом данного преступления признает общественные отношения в области охраны реликтовых, редких, исчезающих или находящихся под угрозой исчезновения видов животного и растительного мира[57], а Н.А. Лопашенко - сохранность и природно-ресурсный потенциал организмов, занесенных в Красную книгу РФ[58].

3              См.: Уголовное право. Общая часть/Под ред. И.Я. Козаченко, 3.A. Незнамовой. M., 1998. С. 521.

Обобщая сказанное и с учетом предыдущих рассуждений представляется более правильным под непосредственным объектом данного преступления рассматривать социально-экологические отношения, нацеленные на сохранность занесенных в Красную книгу организмов, посредством охраны их критических местообитаний.

Цель данной нормы - предотвращение гибели редких и исчезающих видов животных и растений как наиболее ценного и усиленно охраняемого компонента окружающей среды, имеющего особое экологическое значение, а также предупреждение действий, которые могут негативно сказаться на сохранении этого вида организмов и среды их обитания.

Вопрос о предмете преступления, предусмотренного ст. 259 УК РФ, остается в числе наиболее дискуссионных. Так, многие авторы полагают, что предметом являются критические местообитания объектов животного и растительного мира, занесенные в Красную книгу Российской Федерации[59]. Э.Н. Жевлаков же считает, что предметом рассматриваемого преступления являются сами эти растения и животные , а Ю.И. Ляпунов относит к предмету преступления как критические местообитания таких организмов, так и сами животные, растения, иные организмы, относящиеся к видам, занесенным в Красную книгу, их популяции[60].

2              См.: Российское уголовное право. В 2 т. Т. 2. Особенная часть / Под ред. А.И. Рарога. М., 2001. С. 552.

Следует отметить, что само понятие «критическое местообитание» в законодательстве не содержится. Так, в ст. 1 Федерального закона «О животном мире» определяется лишь «среда обитания животного мира» как природная среда, в которой объекты животного мира обитают в состоянии естественной свободы, а в ст. 22 упомянутого закона указывается, что независимо от видов особо охраняемых природных территорий в целях охраны мест обитания редких, находящихся под угрозой исчезновения и ценных в хозяйственном и научном отношении объектов животного мира, выделяются защитные участки территорий и акваторий, имеющие местное значение, но необходимые для осуществления их жизненных циклов (размножения, выращивания молодняка, нагула, отдыха, миграции и других). На этих участках запрещаются отдельные видыхозяйственной деятельности или регламентируются сроки и технологии их проведения, если они нарушают жизненные циклы объектов животного мира.

Некоторые авторы склонны отождествлять понятия «критическое местообитание» и «защитного участка». Типичным примером является следующее определение: «Критическое местообитание — это специфическое понятие, обозначающее специально выделяемые защитные участки территорий (акваторий), необходимые для осуществления жизнедеятельности редких, уникальных, находящихся под угрозой исчезновения и особо ценных в экологическом отношении живых организмов животного или растительного происхождения»[61].

Недостаточно четкой является позиция, согласно которой критическими местообитаниями организмов, занесенных в Красную книгу, следует признавать те части земли, которые незаменимы для них[62]. Это определение содержит в себе оценочный признак «незаменимости», также требующий своего уяснения.

М.А. Лапина относит к критическим местообитаниям территории (акватории), являющиеся местом постоянной концентрации или произрастания объектов животного и растительного мира[63]. В данном случае автор фактически отождествляет понятия «критическое местообитание» и «среда обитания».

О.Л. Дубовик рассматривает критические места обитания как «участки территории (акватории), часть среды обитания, выраженная в конкретных пространственных параметрах, с которыми связаны (на которых осуществляются) наиболее значимые для сохранения популяций животных этапы их жизненного цикла, а для сохранения растений — весь жизненный цикл»[64].

Промежуточной позиции придерживается И.М. Тяжкова. Под критическим местообитанием она понимает специально выделяемую защищаемую территорию, на которой еще сохраняются (живут, размножаются) редкие и исчезающие организмы[65]. Как видим, в данном варианте определения автор сопрягает понятие среды обитания с его формальным признаком «защищенности».

Следует признать, что в рамках данной статьи УК понятие «критическое местообитание» значительно отличается от понятия «среда обитания». Соответственно, понятие «критическое местообитание» здесь следует определять, исходя из двух его основных признаков: 1) это территория или акватория (часть среды обитания), необходимая для осуществления жизнедеятельности организмов, занесенных в Красную книгу РФ; 2) данная территория в силу этого особо защищается государством (устанавливаются запреты на осуществление здесь отдельных видов хозяйственной деятельности и т.п.).

Объективная сторона преступления состоит в деянии в виде уничтожения критических местообитаний для организмов, занесенных в Красную книгу Российской Федерации, наступивших последствий виде гибели популяций этих организмов и причинной связи между ними.

Состав преступления является материальным. Преступление будет считаться оконченным с момента гибели соответствующих популяций организмов.

Нарушение режима особо охраняемых природных территорий и природных объектов (ст. 262 УК РФ). Данная норма - относительно новая в российском уголовном законодательстве. О.Л. Дубовик помещает ее среди уголовно-правовых норм, посягающих на отдельные элементы окружающей среды наряду со ст. 250-255 УК РФ , объединяя их общей целью и общей сферой действия. Однако применительно к ст. 262 УК РФ признание ее целью уголовно-правовое регулирование экологически значимой деятельности («...различного рода действий, работ, технологических процессов, направленных на отдельные элементы (объекты) окружающей среды (курсив мой. - М.В.)») не совсем правомерно.

2              Си:. Дубовик ОЛ. Указ. работа. С. 176.

С позиции системной экологии, отдельные элементы (объекты) представляют собой качественно однородные компоненты экосистемы (абиотические: атмосфера, воды, недра и др.; биотические: грибы, растения, животные и др.). В данном же случае говорится о преступном посягательстве на целостность экосистем - на особо охраняемые природные территории и природные объекты. Поэтому и предмет, и цель, и сфера действия ст. 262 УК РФ принципиально отличаются от соответствующих характеристик искусственно сопрягаемых с ней норм (ст. 250 -255 УК).

С учетом сказанного более корректным представляется определение, согласно которому целью данной нормы следует признать обеспечение защиты особо охраняемых природных территорий и перечисленных в законе объектов, предотвращение причинения им, а равно населяющему их животному миру и произрастающим на их территории лесам и внелесной растительности, вреда, а также сохранение биологического разнообразия.

На наш взгляд, следует согласиться с мнением, что ст. 262 УК РФ фиксирует специфику «особых экологических преступлений», так как их предметом выступают не отдельные компоненты природной среды (воды, леса и т.д.), а природные комплексы, состоящие из различных природных компонентов и элементов природы, представляющие собой экосистемы (биогеоценозы) на определенных территориях1. Эту позицию можно подкрепить следующим рассуждением. С одной стороны, причинение существенного вреда отдельному компоненту природной среды почти всегда наносит определенный вред экосистеме, частью которой он является, но не всегда столь значительный. С другой стороны, причинение вреда экосистеме в целом (например, радиоактивное загрязнение лесистой местности) причиняет вред всем или большинству составляющих ее природным компонентам. Следовательно, выделение данного состава преступления в качестве самостоятельного обусловлено не тем, что деяние направлено на какой-то конкретный компонент природы или целый природный комплекс, а особым правовым режимом, который устанавливается государством на природных комплексах - целостных, особо ценных в экологическом плане природных территориях и объектах.

Непосредственным объектом чаще всего называются общественные отношения в области охраны окружающей среды в пределах особых территорий, обладающих специальным правовым и экологическим статусом, в том числе при осуществлении разрешенных законодательством видов использования таких территорий[66].

Ю.И. Ляпунов определяет объект рассматриваемого преступления как общественные отношения в области сохранения особо охраняемых природных территорий и природных объектов . Аналогичные взгляды на природу объекта отстаивают В.П. Ревин (отношения, регулирующие охрану особо ценных в экологическом плане природных территорий и природных объектов)[67], Т.И. Ваули-на (отношения в области зашиты и использования особо охраняемых, уникальных природных территорий)[68] и др.

Иное мнение высказывает Н.А. Лопашенко. Она полагает, что объектом данного преступления является экологическая безопасность особо охраняемых природных территорий и природных объектов, их природно-ресурсный потенциал[69]. Однако при таком подходе понятие «экологическая безопасность» автором интерпретируется слишком широко: преступные посягательства на особо охраняемые целостные природные территории и объекты не всегда влекут за собой угрозу экологической безопасности территорий и тем более населения.

2              См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.И. Бойко. М., 1996. С.

536.

Более прагматичной представляется позиция Э.Н. Жевлаков, который под непосредственным объектом данного преступления признает отношения по охране особо ценных в экологическом плане природных территорий и объектов[70]. К достоинствам данного определения (помимо его краткости и четкости) следует отнести перенос автором акцента уголовно-правовой защиты на приоритеты экологической ценности природных территорий и других объектов. Вместе с тем следует заметить, что в соответствии с диспозицией ст. 262 УК РФ обязательным признаком объекта рассматриваемого преступления является особый правовой режим такого рода территорий и объектов, что не находит должного отражения в указанной дефиниции.

Суммируя сказанное, можно утверждать, что под непосредственным объектом преступления следует понимать общественные отношения по охране и сбережению особо ценных в экологическом плане природных объектов, памятников природы и особо охраняемых государством территорий.

Вопрос о непосредственном объекте непосредственно увязан с проблемой уточнения предмета рассматриваемого вида преступления. Так, М.А. Лапина под предметом данного преступления понимает особо охраняемые природные территории[71]; Э.Н. Жевлаков - особо ценные в экологическом плане природные территории и объекты ; В.А. Нерсесян - природные комплексы, взятые государством под охрану[72].

Оценивая ситуацию в целом, более продуктивно, на наш взгляд, предметом преступления считать особо охраняемые и ценные в экологическом отношении природные территории, объекты и памятники природы. Напомним, что памятники природы - это уникальные, невосполнимые, ценные в экологическом, научном, культурном и эстетическом отношениях природные комплексы, а также объекты естественного и искусственного происхождения[73].

2              См.: Российское уголовное право. В 2 т. Т. 2. Особенная часть / Под ред. А.И. Рарога. M., 2001. С. 529.

Текст рассматриваемой статьи сформулирован относительно просто и объединяет несколько материальных составов преступления, различающихся лишь по предмету посягательства. Квалифицирующие признаки данного преступления законодатель не счел нужным выделять, поэтому степень значительного ущерба может быть учтена судом по его усмотрению так же, как и степень общественной опасности нарушения.

Вызывает возражения прием законодательной техники, использованный при формулировании анализируемой нормы. На наш взгляд, целесообразнее было бы, к примеру, в ч. 1 ст. 262 УК РФ предусмотреть ответственность за нарушение правил охраны растительного и животного мира на территории заповедника, в ч. 2 данной статьи - за нарушение правил охраны земли, недр, вод и атмосферы на территории заповедника, а в ч. 3 - за квалифицированный состав (деяния, совершенные с использованием должностного или служебного положения).