31. З. После этого краткого очерка различных попыток приискать для давности какое-либо разумное основание, приступим к рассмотрении теории, усвоенной большинством немецких криминалистов.
Основание давности они видят, не в одном только исправлении преступника и не в утрате доказательств, а, выражаясь словами К±стлина, в бесконечной силе времени уносящей в своем бурном потоке все земное.
Это все сглаживающая, все погашающая сила времени сделалась в большей части немецких учебников и монографий краеугольным камнем всего института давности; ее признали основанием оснований давности; и лучшие криминалисты Германии: К±стлин, Вильда, Абегг, Гельшнер, Бернер, Шварце, Дамбах и др. не пожалели слов и красок для того чтобы живописать эту бесконечную, ничего не щадящую силу времени. Но наука от этого абстрактного представления ничего не выиграла, и вопрос об основаниях давности нисколько не уяснился. Поименованные нами криминалисты, сходясь в признании времени основанием давности приписывают ему с одной стороны различные влияния, а с другой наравне с ним допускают существование и других начал.Излагая рассматриваемое нами учение, мы займемся сначала анализом принципа, всем им общего, а затем перейдем к рассмотрению отдельных мнений, причем, конечно, внимание наше преимущественно остановится на тех, которые получили в науке наибольшее значение.
Влияние отвлеченной идеи времени на бытие юридических институтов было выдвинуто спекулятивною философиею. Положение это сначала привилось к праву гражданскому; к праву уголовному оно впервые было применено Виртом. Абегг*(148) с этим не согласен. Зачатки этой теории, он думает найти в воззрениях Гегеля на давность. Так, он говорит, что Гегель хотя и имел в виду давность гражданскую, но, что он первый указал насколько юридические отношения подчиняются влиянии времени. Эта ссылка на Гегеля едва ли может быть признана правильной. Гегель*(149), говоря об основаниях давности (не уголовной, а гражданской), утверждает, что существо ее кроется в непроявлении воли собственника. Это отсутствие внешнего осуществления воли происходит, по его словам, конечно во времени.
Но из этого понятно, что в основе давности лежите не время, а скорее, приводя слова самого Гегеля, то предположение, "что собственник перестает рассматривать вещь, как нечто ему принадлежащее".Отвлеченное представление о влиянии бесконечной силы времени было, как мы уже заметили, впервые применено Виртом*(150) к праву уголовному. Наказание, говорит он, имеет двоякую цель: так 1) оно должно быть удовлетворением выраженного в законе всеобщего правового сознания и 2) оно должно сгладить вину в воле самого преступника*(151). Но, продолжает он, только одна бесконечная, все погашающая сила времени может, с одной стороны, сгладить в потрясенном правовом сознании воспоминание о преступлении и сделать таким образом самое преступление, чем то совершенно посторонним и чуждым этому сознании и нисколько его более не оскорбляющим, и с другой стороны, эта же бесконечная сила времени может вызвать и внутреннее возрождение преступной воли виновного (und dadurch die innere Aufhebung des Verbrechens im Subjecte erfolgt sein). А если, заключает отсюда Вирт, путем давности цели наказания оказываются достигнутыми, то понятно, что и само наказание становится излишним.
Близко с воззрением Вирта граничит взгляд Сталя*(152). Около Вирта сгруппировалось большинство новейших немецких криминалистов. Первый примкнул к его воззрению К±стлин. Основание давности он видит в бесконечной силе времени, уносящей в своем бурном потоке все земное*(153).