§ 3. Попустительство
Нормы коммунистической морали обязывают советских граждан не только своевременно сообщать о преступном посягательстве, но также по мере возможности оказать непосредственное противодействие с целью предотвратить его совершение.
Безразличие, равнодушие, как правило, не образуют преступления. Однако преступление совершается очень часто именно потому, что есть безразличные и равнодушные люди. Если все советские граждане будут нетерпимо относиться к правонарушителям, то это исключит или, по крайней мере, затруднит возможность совершения преступлений. Особенно это относится к хулиганству, которое зачастую происходит на глазах у людей. В этой связи большое значение имеет положение, закрепленное в ст.16 Указа Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении ответственности за хулиганство» от 26 июля 1966 г. Согласно упомянутой статье Указа, «действия граждан, направленные на пресечение преступных посягательств и задержание преступника, являются в соответствии с законодательством Союза ССР и союзных республик правомерными и не влекут уголовной или иной ответственности, даже если этими действиями вынужденно был причинен вред преступнику»[138]. Приведенное положение Закона, несомненно, повысит активность граждан в борьбе с нарушениями общественного порядка[139].Советское уголовное законодательство не возлагает на граждан обязанности лично противодействовать совершающемуся преступлению и, следовательно, эта обязанность не выходит за рамки чисто моральной.
134
Попустительство, как самостоятельная форма общественно опасной деятельности, может иметь место лишь в случаях, когда на лице лежит не только моральная, но и правовая обязанность непосредственно своими действиями пресечь совершающееся посягательство на личные или коллективные интересы. Понятие попустительства неразрывно связано с невыполнением лицом специально возложенных на него правовых, а не только моральных обязанностей.
Наличие обусловленных занимаемым служебным положением лица правовых обязанностей по пресечению посягательства должно быть признано одним из необходимых элементов понятия попустительства. В связи с этим нельзя усматривать признаки попустительства в поведении лиц, на которых не лежит правовой обязанности противодействовать преступлению. Между тем некоторые авторы игнорируют значение указанного признака, в результате чего понятие попустительства теряет характер конкретной уголовно-правовой деятельности.
Так, например, М.А. Шнейдер, характеризуя понятие попустительства, пишет: «Попустительство есть невоспрепятствование преступлению в случаях, когда данное лицо могло лично воспрепятствовать его совершению или принять другие необходимые меры для предотвращения преступления»[140]. Согласно этой характеристике, в качестве попустительства рассматривается бездействие, проявленное любым лицом, которое имело возможность лично противодействовать преступлению независимо от того, являлось ли оказание подобного противодействия его юридической обязанностью или нет.
Такое же определение понятию попустительства дает П.И. Гришаев[141].
Действующее советское уголовное законодательство, так же как и прежнее, не предусматривает специальной уголовно-правовой нормы для лиц, ответственных за попустительство преступлению.
135
Подобная позиция законодательства в свое время дала некоторым авторам повод подвергнуть сомнению целесообразность сохранения понятия попустительства в советском уголовном праве[142].
Ценность и жизненность любого понятия определяются прежде всего тем, насколько оно правильно отражает реальные явления. Понятие оправдывает свое существование, если оно имеет свою основу в реальной жизни. С этой точки зрения, понятие попустительства представляет собой не плод абстракции, а выражает реально существующее уголовно-правовое явление со всеми присущими ему признаками.
Из практики законодательства известно, что иногда в силу тех или иных причин отдельные уголовно-правовые явления не получают самостоятельного оформления, а бывают объединены в рамках одной правовой нормы со смежными явлениями.
Так обстояло, например, в течение продолжительного времени с укрывательством, которое, согласно прежнему уголовному законодательству, было объединено с пособничеством. Несмотря на это, теория советского уголовного права не отказалась от использования понятия заранее не обещанного укрывательства, поскольку оно имело под собой реальную почву и выражало конкретное уголовно-правовое явление. Дальнейшее развитие теории и практики советского уголовного права подтвердило правильность позиции авторов, выступавших за сохранение понятия заранее не обещанного укрывательства и отстаивавших самостоятельную его природу.Следовательно, отсутствие в законодательстве специальной нормы, посвященной понятию попустительства, нисколько не устраняет конкретного явления, которое это понятие призвано обозначать. Общественно опасные действия, обозначаемые понятием попустительства, находят свое выражение в ряде статей действующих уголовных кодексов.
Понятие попустительства признается большинством советских криминалистов[143]. Значение понятия попу-
136
стительства заключается в том, что оно позволяет нам правильно подойти к оценке характера поведения лиц, обязанных пресекать совершающееся посягательство своим личным вмешательством, разграничить его от деятельности соучастников и других смежных форм опасной деятельности.
По своим объективным признакам попустительство всегда есть бездействие. Внешне оно как будто напоминает недоносительство, поскольку оба вида поведения проявляются в бездействии, невыполнении лицом соответствующих правовых обязанностей совершить активные действия. Различие между ними следует проводить в зависимости от характера позитивных действий, которые надлежало совершить виновному. Если при недоносительстве в обязанность лица вменяется лишь сообщение о преступлении в надлежащий орган и не требуется его личного вмешательства с целью предупредить или пресечь преступление, то для освобождения от ответственности при попустительстве недостаточно одного лишь сделанного сообщения.
Необходимо, чтобы лицо предприняло действия по непосредственному пресечению преступного посягательства.Вторым объективным признаком попустительства является то, что оно непременно предполагает совершающееся преступление. Этот признак обусловлен характером тех действий, которые обязано совершить лицо при попустительстве. Противодействовать возможно лишь преступлению, проходящему стадии приготовления или покушения, т.е. не завершенному исполнением. Тут нельзя обойти молчанием ошибку, которую, на наш взгляд, иногда допускают, заявляя, что недонесение отличается от попустительства тем, что оно может иметь место и в отношении готовящегося
137
преступления[144]. Соглашаясь с таким мнением, следовало бы допустить, что попустительство должно ограничиваться лишь стадией покушения. Однако ограничение понятия совершающегося преступления лишь стадией покушения противоречит смыслу ст. 15 УК РСФСР и соответствующих статей УК других союзных республик, в соответствии с которыми уголовно-правовая ответственность возникает со стадии приготовительных действий и поэтому лицо, заставшее преступление в стадии приготовления и не предпринявшее необходимых мер по его пресечению, должно нести ответственность в качестве попустителе
Отрицая возможность попустительства при готовящемся преступлении, А.Н. Трайнин полагает, попустительство здесь «всецело сливается с недонесением о готовящемся преступлении, недонесение этого рода (т.е. недонесение о готовящемся преступлении) всегда является вместе с тем и невоспрепятствованием совершению преступления»[145]. Следуя этому, необходимо было бы отнести к недонесению и попустительство покушению на преступление, поскольку оно также представляет собой не что иное, как невоспрепятствование совершению преступления. Однако такой вывод был бы неправильным. Как мы уже говорили выше, различие этих двух форм прикосновенности следует искать не в том, какой стадией преступной деятельности они обусловливаются, а в свойстве тех действий, несовершение которых вменяется в вину недоносителя и попустителя.
Так, попустительство, как особая форма прикосновенности, ограничена стадиями предварительной преступной деятельности, ибо о противодействии преступлению может идти речь, пока оно не окончено исполнением. Факт исполнения преступления тем самым исключает в дальнейшем и возможность попустительства ему. При этом необходимо учесть, что под совершением преступления в данном случае мы имеем в виду совершение преступником непосредственно запрещен-
138
ных законом действий, вне связи с наступлением соответствующего общественно опасного результата. Поэтому лицо должно нести ответственность в качестве попустителя не за то, что оно не воспрепятствовало наступлению опасного результата, а за непредотвращение непосредственно самих действий, могущих вызвать или вызвавших данный результат.
Так, Н., работник милиции, патрулируя в ночное время на вверенном ему участке, обнаружил гр-на А., раненного грабителями и находящегося в тяжелом состоянии. Н. не предпринял мер к оказанию надлежащей помощи потерпевшему, в результате чего последний скончался от потери крови.
По обстоятельствам дела Н. был лишен возможности предотвратить нападение грабителей на А., так как он не был очевидцем, также не был о нем осведомлен. Не может рассматриваться как попустительство и его бездействие, связанное с непринятием мер к предотвращению наступления опасного результата в виде смерти потерпевшего, ибо уже речь шла не о пресечении преступной деятельности, а лишь о медицинском вмешательстве с целью приостановления физиологических изменений, вызванных в его организме преступлением.
В противоположность высказанному нами взгляду В.Г. Смирнов допускает, что попустительство может выразиться и в непринятии мер к предотвращению наступления результата преступной деятельности других лиц[146].
Правовая обязанность оказать личное противодействие совершающемуся общественно опасному посягательству, как правило, возложена только на должностных лиц, которым в силу занимаемого ими служебного положения вменяется охрана определенной сферы общественных отношений.
Является спорным вопрос о том, может ли нести ответственность за попустительство преступлению частное лицо? Если да, то в каком объеме?
Признавая возможность ответственности частных лиц за попустительство преступлению, И.А. Бушуев
139
пишет, что таковая ответственность предусмотрена ст. 127 УК РСФСР, причем это «может быть только тогда, когда лицо, не воспрепятствовавшее совершающемуся на другое лицо посягательству, имело возможность оказать ему помощь и было обязано заботиться о нем, либо само поставило его в опасное для жизни состояние»[147].
Действительно, по смыслу ст. 127 УК РСФСР исоответствующих статей УК других союзных республик, источниками опасности, угрожающей жизни потерпевшего, помимо стихийных сил природы, источников повышенной опасности на производстве, транспорте и т.д., может явиться и общественно опасная деятельность человека. Однако, как нам представляется, когда источником опасности является общественно опасная деятельность людей, ст. 127 УК РСФСР и соответствующие статьи УК других союзных республик под «заведомым оставлением без помощи» подразумевают исключительно непринятие виновным мер по предотвращению наступления вредного результата, вызванного этим посягательством, а не отражение общественно опасных действий преступника[148]. Разумеется, помощь потерпевшему может быть оказана и путем непосредственного отражения посягательства, т.е. лицо, обязанное проявлять заботу о потерпевшем, может воспользоваться правом необходимой обороны для охраны его жизни. Но установление правовой обязанности оказать помощь лицу, находящемуся в подобной ситуации, однако, вовсе не означает, что правовой обязанностью становится сама необходимая оборона. Это объясняется следующими соображениями.
Во-первых, согласно ст. 127 УК РСФСР и соответствующим статьям УК других союзных республик, помощь лицу, пребывающему в опасном для жизни состоянии, может быть оказана не только путем причинения вреда нападающему, но любым иным путем, в том числе и посредством сообщения надлежащим учреждениям или лицам.
140
Во-вторых, необходимая оборона, будучи в данном случае общественным долгом, моральной обязанностью каждого гражданина социалистического общества защитить себя и других лиц от любых преступных посягательств со стороны нарушителей общественного порядка и тем самым предупредить совершение преступления, по общему правилу, является лишь его субъективным правом. На гражданах не лежит правовой обязанности осуществлять акт необходимой обороны. Советский закон не может требовать под угрозой наказания, чтобы граждане обязательно реализовывали принадлежащее им право необходимой обороны. Это право может превратиться в юридическую обязанность для лиц, на которых в силу служебных функций возложены обязанности по предотвращению посягательств на коллективные и личные интересы. Между тем в рассмотренном нами случае обязанность лица по оказанию помощи потерпевшему не обусловлена его служебными функциями лично противодействовать преступлению. Следовательно, здесь может идти речь только о правовой обязанности лица предпринять меры по предотвращению тех вредных последствий, могущих возникнуть в результате совершенного преступления.
В соответствии с диспозицией ст. 127 УК РСФСР и соответствующих статей УК других союзных республик, одним из источников опасности для жизни потерпевшего может явиться также и общественно опасная деятельность самого виновного, т.е. когда последний сам поставил потерпевшего в опасное для его жизни состояние, в связи с чем на него законом возлагается обязанность устранить подобное состояние.
Как мы уже видели выше, И.А. Бушуев допускает возможность попустительства и в том случае, когда состояние, опасное для жизни потерпевшего, было создано непосредственно общественно опасным поведением самого виновного, с чем также трудно согласиться. Попустительство, как и всякая другая форма прикосновенности, возможно только при наличии преступной деятельности других лиц. Поскольку отсутствует подобная преступная деятельность, постольку и отпадают объективные предпосылки для возникновения прикосновенности к нему. Само собою разумеется, что
141
лицо не может быть признано попустителем своих же собственных действий.
Вывод относительно возможности совершения попустительства частными лицами в случаях, предусмотренных ст. 127 УК РСФСР, находится в противоречии и с утверждением И.А. Бушуева, согласно которому попустительство в качестве одного из своих признаков предполагает бездействие со стороны лица, которое по своим служебным обязанностям или по своей профессиональной деятельности должно было или могло воспрепятствовать совершению преступления[149]. Между тем отражение опасного посягательства лицом, обязанным на основании ст. 127 УК РСФСР проявлять заботу о потерпевшем, не обусловлено ни его служебными функциями, ни профессиональной деятельностью. Для убедительности своего возражения сошлемся на следующие примеры.
Так, малолетние дети в силу уровня их физического и интеллектуального развития, нуждаются в осуществлении по отношению к ним надлежащей заботы со стороны родителей. Однако неосуществление последними этой своей обязанности нельзя квалифицировать как нарушение ими своих служебных или же профессиональных обязанностей.
Или же возьмем другой пример. Проводник Н. обязался сопровождать К. при переходе через горный перевал. В профессиональную обязанность Н. входило обеспечение безопасного маршрута до намеченного пункта. Что же касается оказания помощи спутнику путем отражения возможного нападения на него со стороны преступников, то оно не выходит за сферу морального долга и невыполнение его не влечет правовой ответственности для Н.
Заслуживает внимания вопрос относительно ответственности за попустительство частных лиц при совершении преступления, предусмотренного ст. 100 УК РСФСР[150].
Как нам представляется, здесь мы имеем исключи-
142
тельный случай ответственности частных лиц за неоказание личного противодействия совершающемуся опасному посягательству. Однако, по нашему мнению, под признаки попустительства подпадают лишь случаи, когда лицо, на обязанности которого лежала охрана социалистического имущества, сознательно не воспрепятствовало посягательству на это имущество. Если же будет установлено, что недобросовестное отношение к охране социалистического имущества было обусловлено неосторожной виной субъекта, то такие действия не являются попустительством. Следовательно, под признаки попустительства подпадают не все, а лишь некоторые случаи недобросовестного отношения к охране социалистического имущества, о котором идет речь в ст. 100 УК РСФСР и в соответствующих статьях УК других союзных республик.
Попустительство, хотя и имеет некоторые общие черты, однако не должно быть смешиваемо с должностной халатностью[151].
Должностная халатность выражается в бездействии должностного лица, которое, как правило, предшествует преступной деятельности других лиц, создавая благоприятную почву для этой деятельности, и поэтому она вступает в объективную причинную связь с совершением преступления. Например, отсутствие надлежащего контроля со стороны главного бухгалтера облегчило подотчетному лицу хищение большой суммы денег. Попустительство же, само возникая на почве уже совершающегося преступления, не стоит в причинной связи с выполнением преступления.
С субъективной стороны попустительство обязательно предполагает наличие умышленной вины. Попуститель, будучи очевидцем совершающегося преступления или же осведомленным о нем, сознательно уклоняется от выполнения своих обязанностей по противодействию этому преступлению. В то время как при должностной халатности лицо, не выполняя воз-
143
ложенных на него по службе обязанностей, не сознает, что, поступая подобным образом, оно создает объективные предпосылки для общественно опасной деятельности других лиц и поэтому не предвидит возможности наступления вредных последствий, хотя должно было и при надлежащем отношении к порученному делу могло это сознавать и предвидеть, либо сознает, что отступает от требований службы, но легкомысленно рассчитывает избежать причинения вреда.
Также нельзя признать правильным отождествление попустительства с должностным злоупотреблением и превышением служебных полномочий[152]. Если от должностной халатности попустительство отличается по форме вины субъекта, то от упомянутых видов должностных преступлений его выделяет характер объективного проявления поведения попустителя. Как известно, злоупотребление служебным положением и превышение власти всегда выражаются в активных действиях субъекта.
На наш взгляд, действующее уголовное законодательство союзных республик, за исключением УК Казахской ССР, не обеспечивает надлежащей квалификации попустительства должностных лиц, поскольку в нем отсутствует норма, устанавливающая ответственность за умышленное бездействие должностных лиц. Более или менее удовлетворительно этот вопрос разрешен только в УК Казахской ССР. Ст. 145 КазССР, наряду с халатностью предусматривая ответственность и за бездействие власти (т.е. невыполнение лицом своих служебных обязанностей), предоставляет возможность квалифицировать по данной статье умышленное непротиводействие совершающемуся преступлению, которым является попустительство. Но разрешение вопроса, данное в законодательстве Казахской ССР, страдает тем недостатком, что упомянутая статья УК, объединяя в одной правовой норме различные по характеру и степени опасности деяния,
144
т.е.халатность, совершаемую по неосторожности, и умышленное преступление, каким является попустительство, не отвечает требованиям, вытекающим из принципа индивидуализации ответственности в советском уголовном праве.
В порядке дальнейшего совершенствования законодательства было бы желательным предусмотреть в главе о должностных преступлениях или преступлениях против правосудия уголовных кодексов союзных республик специальную уголовно-правовую норму, устанавливающую ответственность за попустительство преступлению со стороны должностных лиц.
Социалистическое государство создает благоприятные условия для развития у советских людей таких высоких моральных качеств, как чувство коллективизма и взаимной помощи, сознание своего гражданского долга в деле охраны общественных интересов. Советская действительность дает многочисленные примеры практического проявления новых моральных качеств, свойственных строителю коммунистического общества. Но вместе с тем мы еще не можем закрывать глаза на проявления индивидуалистической идеологии, находящей почву среди отсталых членов общества. Государство, обязывая граждан в ряде случаев сообщать о преступлениях, не может возлагать на них правовой обязанности лично противодействовать совершающемуся посягательству. На наш взгляд, было бы нецелесообразным насаждать чувство товарищеской солидарности, коллективизма мерами уголовных санкций. Этой цели желательно добиваться средствами общественно-морального воздействия. Поэтому мы не можем поддержать высказанное в литературе предложение об установлении уголовной ответственности частных лиц за попустительство наиболее тяжким преступлениям, посвятив ему специальную статью в главе о преступлениях против правосудия[153].
145