§ 1. ОТГРАНИЧЕНИЕ МОШЕННИЧЕСТВА ОТ ДРУГИХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПРОТИВ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ И ЛИЧНОЙ СОБСТВЕННОСТИ

Мошенничество отличается от других форм хищения социалистического и личного имущества\)особым способом действия, каковым является обман или ^злоупотребление доверием. Но обман нередко применяется также при краже, грабеже, разбое, вымогательстве.

При отграничении мошенничества от других форм хищения следует исходить из того, что в составе мошенничества обман играет роль обстоятельства, под влиянием которого сам потерпевший или лицо, в ведении которого находится имущество, передает это имущество виновному. Когда обман используется только для того, чтобы облегчить совершение хищения, содеянное должно квалифицироваться в зависимости от примененного способа завладения имуществом.

Примером кражи, совершенной с применением обмана, может служить дело А. В воинском зале вокзала А. знакомился с каким-нибудь военнослужащим, едущим в отпуск, заводил разговор, сообщал о себе, что год назад

демобилизовался. Войдя таким образом в доверие, А. проводил с намеченной жертвой длительное время на вокзале, в буфете или столовой, обменивался с новым знакомым адресами, называя вымышленные фамилию и адрес. Затем А. предлагал поехать в зоопарк, ГУМ или еще куда-нибудь. При этом он советовал оставить чемодан в автоматической камере хранения. Поскольку приезжий часто не знал, как ею пользоваться, А, услужливо набирал шифр и сообщал его потерпевшему. Увезя потерпевшего от вокзала, А.

Преступники нередко комбинируют обман и иные способы завладения имуществом. Некоторые работники судебно-следственных органов склонны рассматривать такие действия как идеальную совокупность различных форм хищения. Однако эта совокупность мнимая, так как всегда оказывается, что только один из примененных способов непосредственно направлен на завладение имуществом. Этот способ и будет определять квалификацию преступления.

М., Л., Ч. заметили в магазине «Спорттовары» колхозника Р., который осматривал продающийся мотоцикл. Считая, что у Р. при себе большая сумма денег, М., Л. и Ч. решили ими завладеть. Услышав, что Р. интересуется электромотором «Кама», Ч. сказал, что такой мотор продается в другом магазине. Р. отправился по указанному адресу. На улице его обогнал М. и умышленно обронил пустой бумажник. Р. окликнул М., но тот сделал вид, что не слышит. Тогда Р. поднял бумажник и, догнав М., вручил его последнему. М. взял бумажник, раскрыл его и потребовал от Р. вернуть деньги, которые якобы были в бумажнике. Тут же подошел Л. и заявил, что он видел, как Р., подняв бумажник, опустил свою руку в карман. Р. стал спорить. Тогда Л., назвавшись дружинником, предложил всем вместе пройти в милицию для выяснения инцидента. Не зная, где находится милиция, Р. пошел с ними. М. и Л. завели Р. в подъезд жилого дома и там, применив насилие, обыскали его и отобрали 71 руб. После этого М. пошел якобы за милиционером, а затем скрылся и Л.

Следственные органы квалифицировали содеянное по совокупности — по ч. 2 ст. 145 и ч. 2 ст. 147 УК РСФСР.

В обвинительном заключении указывалось, что обвиняемые «путем мошенничества завели Р. в подъезд дома и там ограбили его». Такая квалификация представляется ошибочной. Непосредственным способом завладения имуществом здесь было открытое похищение, соединенное с насилием, не опасным для жизни и здоровья, т. е. грабеж Обман был использован преступниками лишь для создания наиболее благоприятных условий ограбления.

Встречающиеся иногда в судебных документах выражения «кража путем мошенничества», «грабеж путем мошенничества», «мошенническая кража» юридически бессмысленны, так как понятия «кража», «грабеж», «мошенничество» характеризуют самостоятельные формы хищения, а не способ действия. Мошенничество не может быть способом кражи, так же как кража не может быть способом мошенничества.

В судебной практике нет единого мнения по вопросу о том, как квалифицировать'действия преступника, который крадет квитанцию, жетон, гардеробный номерок и т. п., а затем получает имущество, выдавая себя за законного владельца. Некоторые суды квалифицируют такие действия как кражу, другие как мошенничество[126]

Следует признать правильным применение ст. 93 УК РСФСР в случаях обманного получения имущества по похищенным жетонам, квитанциям и т. п. Сами по себе жетоны, квитанции, номерки, как и любые документы имущественного характера (за исключением государственных ценных бумаг), практически не имеют материальной ценности, а потому не могут быть предметом кражи. В случаях, подобных приведенным выше, потерпевший лишается имущества (а виновный завладевает им) не в тот момент, когда изымается имущественный документ, квитанция, номерок, а несколько позже, когда преступник их предъявит в надлежащем месте, обманным путем выдав себя за законного владельца. Таким образом, способом завладения имуществом здесь является обман, что и определяет квалификацию содеянного по ст 93 УК РСФСР.

Похищение жетона или имущественного документа одновременно с каким-либо иным имуществом, сопряженное с последующим обманным получением имущества, образуют реальную совокупность кражи и мошенничества. К. совместно с П. похитили у пьяного 3. шесть рублей и квитанцию на сданные в камеру хранения вещи. После этого К. и П, обманным путем получили по квитанции личные вещи 3.

В отличие от кражи и грабежа мошенничество характеризуется тем, что потерпевший передает имущество преступнику как бы по своей воле. Однако добровольность передачи имущества здесь только кажущаяся. Вследствие обмана потерпевший может заблуждаться не только в отношении фактических обстоятельств/служащих основанием для передачи имущества. Нередко он заблуждается и относительно самого характера передачи. Например, потерпевший полагает, что передает имущество во временное пользование или для какой-нибудь специальной цели, а виновный обращает это имущество в свою пользу.

Отсутствие у потерпевшего сознания противоправности действий виновного сближает мошенничество с кражей. Однако мошенник не совершает тайного изъятия имущества, а получает его обычно непосредственно от самого потерпевшего. Главной причиной передачи ймучу щества при мошенничестве является обман. Эту особенность мошенничества необходимо иметь в виду, когда по обстоятельствам трудно бывает установить, какой именно способ завладения имуществом применил преступник.

Ш. после окончания средней школы сменила за три года несколько мест работы и, наконец, приехала в Москву, чтобы поступить в институт. Однако в институт она не поступила, на работу не устроилась, а стала заниматься преступной деятельностью. Проводя длительное время на вокзалах, Ш. заводила знакомства с девушками своего возраста, находящимися проездом в Москве, выдавала себя за студентку какого-либо высшего учебного заведения или за молодого специалиста, едущего на работу по назначению. Изучив расписания поездов, Ш. всегда імогла твердо сказать, когда, каким поездом и до какого места она якобы едет. Чтобы не отличаться от других пассажиров, она имела при себе дорожные вещи. С целью создания обстановки взаимного доверия Ш., отлучаясь, оставляла эти вещи новой знакомой. Когда же та в свою очередь отлучалась, оставив вещи под присмотр Ш., последняя завладевала вещами и скрывалась. За совершенные хищения Ш. была осуждена по ст. 147 УК РСФСР. Для совершения преступления Ш. использовала и обман, и злоупотребление доверием. Войдя путем обмана в доверие к своей жертве, она употребляла оказанное доверие во вред потерпевшей. Одновременно Ш. обманывала потерпевшую относительно своих намерений: получая имущество якобы под присмотр, она в действительности с самого начала имела цель обратить его в свою собственность.

Мошенник может прямо предложить потерпевшему поднести, подержать, покараулить, вещи последнего, но может также путем различных ухищрений поставить его

в такие условия, когда потерпевший сам просит об это* услуге. В том и в другом случае обман находится в причинной связи с завладением имуществом. Использование обмана в качестве средства для получения имущества и передача имущества самим потерпевшим исключают возможность считать действия виновного кражей.

М. купила в магазине туфли. К ней подошла Н., и они разговорились о женской обуви. Н. спросила М. о размере купленных туфель. Та ответила, что обычно носит обувь 37-го размера, но на этот раз ей пришлись впору туфли 36-го размера. Тогда Н. сказала, что хочет купить такие же туфли для сестры, и попросила М. примерить вторую пару, так как у самой Н. размер обуви другой. М. согласилась и села в кресло примерять туфли, а свою покупку передала подержать Н. Пока М. примеряла вторую пару, Н. скрылась с ее туфлями.

Следственные органы привлекли ранее судимую за кражу Н. к уголовной ответственности по ч. 2 ст. 144 УК РСФСР. Районный народный суд переквалифицировал действия Н. на ч. 2 ст. 147 УК РСФСР, совершенно правильно признав, что подсудимая совершила мошенничество.

Допускаются ошибки при квалификации действий лиц, которые выдают себя за представителей власти, производят «обыски», и при этом изымают ценности, обращая их в свою пользу. Здесь в качестве способа завладения чужим имуществом выступает обман в личных качествах субъекта, сопровождаемый также обманом относительно самого характера передачи (потерпевший не сознает, что его имущество переходит в собственность мошенника).

Нельзя согласиться с мнением, что указанные дейст* вня представляют собой грабеж. При этом считают, что «проникая в чужую квартиру под видом представителя власти, преступник не ставит перед собой цель убедить путем обмана потерпевших в том, чтобы они добровольно передали ему деньги, как якобы ему принадлежащие. Выдавая себя за представителя власти, преступник рассчитывает лишь на то, чтобы именем представителей власти психически парализовать волю потерпевших к сопротивлению и, независимо от их согласия, добиться передачи ему денег или ценностей, завладеть ими в присутствии потерпевших, не применяя к ним физического насилия»[128].

Здесь прежде всего слишком узко трактуется добровольность передачи имущества. Если потерпевший вследствие обмана считает, что он обязан подчиниться требованию «представителя власти» и передать имущество, то следует признать, что имущество изъято с согласия потерпевшего, хотя бы он субъективно и не желал с ним расставаться. Для мошенничества не обязательно, чтобы потерпевший был убежден, что им передается обманщику имущество, на которое тот имеет право собственности («якобы ему принадлежащее»). Напротив, в момент передачи имущества потерпевший очень часто не сознает, что оно поступает в собственность обманщика. В рассматриваемом случае воля потерпевших к сопротивлению, действительно, парализована, но не психической угрозой применения насилия (что свидетельствовало бы о грабеже), а путем введения их в заблуждение относительно личности виновного и его правомочий.

Нередко преступники прибегают к обману при совершении вымогательства. Эти случаи также следует отличать от мошенничества.

¦

Районным народным судом были осуждены П. и К.— оби по ч. 2 ст. 147 и ст. 194 УК РСФСР. Суд признал их виновными в том, что они совершили мошеннические действия в отношении У. при следующих обстоятельствах. П. узнал от своей знакомой, что она была изнасилована У. Через несколько дней по настоянию П. и К. она написала заявление о привлечении У. к уголовной ответственности за изнасилование. С этим заявлением П. и К. поехали к У. на работу, где выдали себя за работников милиции, предъявив последнему «красные книжечки», и заявили, что против него возбуждено уголовное дело, но если он заплатит 400 руб., то дело будет прекращено. Путем обмана и угроз им удалось получить от У. 300 руб. Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда признала неправильной квалификацию действий осужденных по ст. 147 УК РСФСР и указала: «Такие действия П. и К. следует квалифицировать

cio ст. ст. 194 и 148 УК, ибо осужденные, выдавая себя за работников милиции, угрожали У. уголовным преследованием и разглашением позорящих сведений, вымогая у У. деньги».

Следует согласиться с мнением Судебной коллегии: в данном деле способом завладения имуществом явилось вымогательство, а обман был использован преступника* ми, чтобы облегчить совершение этого преступления.

^ Некоторую особенность представляет отграничение 7 хищения путем мошенничества от завладения с корыст- 1 ной целью гоосударственным или общественным имуществом путем злоупотребления должностного лица своим служебным положением (ст. 92 УК РСФСР). Этот способ хищения может включать в себя использование обмана. К тому же, злоупотребляя служебным положением, виновный тем самым злоупотребляет оказанным ему доверием. Поэтому отличие названного преступления от\ мошенничества состоит главным образом в том, чтосубъ- \ ектом его является должностное лицо, использующее свое служебное положение для завладения имущест-/ во м.

Некоторые виды обманов могут применяться как при совершении мошенничества, так и при хищении путем злоупотребления служебным положением (например, получение денег за работу, которая фактически не выполнялась или выполнена в меньшем объеме, получение «возмещения» якобы понесенных расходов и т. д.). Квалификация содеянного в таких случаях определяется в зависимости от того, был ли субъект преступления должностным ЛИЦОМ.

Заслуживает внимания вопрос об отграничении хищения путем мошенничества от преступления, предусмотренного ст. 94 УК РСФСР, которая устанавливает уголовную ответственность за причинение имущественного ущерба государству или общественной организации путем обмана или злоупотребления доверием при отсутствии признаков хищения. Способ действия при совершении этого преступления такой же, как и при мошенничестве. Основное отличие этого деяния от хищения путем \ мошенничества состоит в том, что причинение имущест- \ венного ущерба, предусмотренное ст. 94 УК РСФСР, не связано с переходом какого-либо государственного или общественного имущества к виновному. Извлекая иму-_‘

щественную выгоду за счет государственного или общественного имущества, субъект не завладевает самим имуществом.

По ст. 94 УК РСФСР, квалифицируются обычно различные случаи обманного уклонения от уплаты должно-» го. Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 31 марта 1962 г. «О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества» указал, что по ст. 94 УК РСФСР должно квалифициро* ваться «причинение государству имущественного ущерба в результате уклонения от уплаты налогов или других обязательных платежей путем использования заведомо подложных документов». Следует отметить, что формой такого'уклонения может быть не только использование подложных документов, но и любой другой обман. Статья 94 УК не должна применяться, если конкретный вид уклонения от обязательных платежей специально предусмотрен уголовным законом (например, уклонение от уплаты налогов в военное время, использование поддельных почтовых марок) или составляет административное правонарушение (например, безбилетный про* езд на пассажирском транспорте).

По ст. 94 УК РСФСР несут ответственность недолжностные лица, работающие в сфере обслуживания, ко-* торые в обход установленного порядка получают с граждан и обращают в свою пользу плату за услуги, предоставляемые государственной .организацией. Примерами таких действий могут служить получение шофером такси денег с пассажиров без включения счетчика, безбилетный провоз пассажиров проводником вагона за вознаграждение, получение кладовщиком камеры хранения платы за хранение вещей, минуя кассу, и т. д.

Применение ст. 93 УК РСФСР в названных случаях не должно иметь места, так как виновный завладевает деньгами, которые еще не стали государственной собственностью. Статья 147 УК может применяться по совокупности со ст. 94 УК РСФСР, когда виновный путем обмана получает с «клиента» плату, превышающую действительную стоимость предоставленной услуги. Наличие обмана при этом обязательно. Но само по себе получение платы выше соответствующего тарифа не всегда является мошенничеством. Нередко клиент сознательно переплачивает некоторую сумму, особенно если услуга предоставляется в нарушение установленного порядка.

Аналогичные преступления могут быть совершены также лицами, которые не работают в сфере обслуживания, но путем обмана получают возможность извлечь имущественную выгоду за счет государственной или общественной организации. Например, состав преступления, предусмотренного ст. 94 УК РСФСР, имеется в действиях лица, под видом шофера такси перевозящего за плату пассажиров на угнанной автомашине—такси.

По ст. 94 УК РСФСР были квалифицированы судом действия Г., который в течение длительного времени систематически получал деньги с различных граждан, желавших попасть на Центральный стадион во время футбольных матчей. За плату Г. выдавал им использованные входные билеты (служившие условным знаком) и направлял к тому входу на стадион, где стоял контролер, находившийся с ним в сговоре. Последний пропускал на стадион лиц, предъявлявших купленные у Г. билеты.

Использование шоферами в корыстных целях вверенных им государственных автомашин также подпадает под признаки ст. 94 УК РСФСР. Ущерб, причиняемый при этом государству, заключается не только в израсходовании бензина. Использование автомашины не по назначению влечет срыв графика перевозок, невыполнение плана, износ машины[129].

Не имеет значения, используется ли государственная машина водителем * для «левых» заработков или для иных личных целей. Шофер таксомоторного парка Б. получил для работы закрепленную за ним автомашину, но на линию не выехал. Испортив таксометровое оборудование, он поехал на аэродром, чтобы встретить знакомых, отвез их из Внуково в Москву, а затем в г. Дмитров, где пропьянствовал с друзьями весь следующий день. Только на третий день машина была возвращена в автопарк. За это время при нормальной эксплуатации машины могло быть выручено в пользу государства 109 руб. Поскольку Б. причинил имущественный ущерб государственной организации, злоупотребив оказанным ему доверием, он правильно был осужден по ст. 94 УК РСФСР.