§ 2. Объект и предмет взяточничества
Статья 130 УК Кыргызской Республики определяет состав взятки-вознаграждения как получение должностным лицом лично или через посредника не обусловленной заранее взятки в виде денег, ценных бумаг, иного имущества или выгод имущественного характера за действие (бездействие) в пользу взяткодателя или представляемых им лиц, если такое действие (бездействие) входит в служебные полномочия должностного лица либо оно в силу должностного положения может способствовать таким действиям (бездействию).
О б ъ е к т в з я т о ч н и ч е с т в а. Определение объекта преступления имеет большое значение. Объект любого преступления, являясь определяющим признаком каждого преступного деяния, раскрывает его социальное содержание и общественную опасность. Правильное установление объекта преступления является гарантией осуществления правосудия в соответствии с законом.
Преступление всегда наносит ущерб и вред обществу путем нарушения связи и целостности общественных отношений, изменяя при этом порядок функционирования и взаимодействия субъектов этих отношений. Однако при этом следует иметь в виду, что уголовное право охраняет не все существующие общественные отношения, а наиболее ценные, то есть те, которым преступление наносит или может нанести наибольший и существенный ущерб.
Таким образом, как и всякое преступление, взяточничество посягает на охраняемые уголовным законом общественные отношения.
Деление объекта преступления на три вида позволяет правильно решить вопрос о том, против каких именно общественных отношений непосредственно и прежде всего направлено данное преступление, каким общественным отношениям государства оно причиняет ущерб, а также дает возможность установить степень общественной опасности преступного деяния, преследуя при этом цель - соблюдение законности при квалификации преступлений.
Общий объект преступления всегда един для всех преступлений и выступает как общественные отношения, охраняемые уголовным законом.
Наиболее спорным вопросом в теории уголовного права остается определение родового и непосредственного объекта взяточничества. Родовой объект должностных преступлений представляет собой определенную группу общественных отношений, на которые посягает должностное преступление.
В юридической литературе высказывались различные точки зрения на родовой объект должностных преступлений.[1]
И.И. Прапестис, например, предлагает считать родовым объектом должностных преступлений те общественные отношения, которые “составляют содержание качественной деятельности государственного и общественного аппарат”. [2] Данное определение акцентирует внимание на “качественную деятельность”, однако ничего нового в понимании родового объекта должностного преступления не дает. По нашему мнению качественная деятельность государственного и общественного аппарата предполагает выполнение должностным лицом своих служебных обязанностей качественнее, чем они выполнялись ранее. Авторитет и престиж относятся к категориям моральным, которыми всегда сопровождается совершение не только должностного преступления, но и некоторых иных преступлений, а также любого служебного проступка.
Таким образом, родовым объектом взяточничества можно признать общественные отношения в сфере государственной власти, интересы государственной службы и службы в органах местного самоуправления.
Спорным в уголовно-правовой литературе является вопрос о непосредственном объекте взяточничества. Неоднократно предпринимались попытки выделить непосредственный объект взяточничества из родового. Так, С. Познышев объектом взяточничества считал “чрезвычайно ценное идеальное общественное благо, заключающееся в подчинении должностных лиц велениям служебного долга, независимо от соображений личной выгоды, в бескорыстном подчинении должностными лицами их служебной деятельности велениям закона”[1]. Однако такое определение взяточничества было подвергнуто критике. Ю.А. Афиногенов считает, что особая общественная опасность взяточничества заключается не столько в незаконном обогащении должностного лица, сколько в том ущербе, который причинен общественным отношения в виде подрыва авторитета государственного органа.
[2]Служебный долг, авторитет, честность являются категориями моральными и всегда терпят ущерб при совершении должностным лицом любого преступления. Также было высказано мнение, что объектом взяточничества является неподкупность должностных лиц.[3] Е.К. Коржуев, в частности, пишет: “Применительно к определению непосредственного объекта взяточничества следует говорить не о “неподкупности” вообще как некоей сугубо моральной норме, которую вольно соблюдать или не соблюдать, а о неподкупности именно должностных лиц при исполнении ими своих служебных обязанностей. В этом случае посягательство на неподкупность должностных лиц надлежит рассматривать как одну из форм посягательства на правильную деятельность государственного аппарата”.[1]
Признание неподкупности непосредственным объектом взяточничества, хотя и отражает некоторую специфичность рассматриваемых составов преступлений, однако не может раскрыть сущности нарушаемого общественного отношения, который терпит ущерб при совершении взяточничества.
Рассматривая взяточничество лишь в виде одного состава – получения взятки, В.Ф. Кириченко пишет: “В тех случаях, когда взятка дается за совершение определенного должностного преступления, непосредственным объектом получения взятки является объект должностного преступления, совершение которого обусловлено получением взятки. В тех случаях, когда взятка дается за совершение правомерных действий, непосредственным объектом являются те общественные отношения, которые составляют содержание государственного аппарата по управлению государством в той отрасли, где имело место совершение преступления”. [2]
Действительно, взятка может быть дана за совершение или несовершение как законного, так и незаконного действия, но вряд ли данное обстоятельство может быть положено в основу определения непосредственного объекта взяточничества, хотя оно и является конструктивным признаком данного состава преступления. При таком понимании объекта взяточничества следует признать, что он совпадает с объектом должностного злоупотребления, что, как нами предполагается, не может быть признано правильным.
Даже если и исходить из того, что состав получения взятки является специальным составом злоупотребления служебным положением, то законодатель, предусмотрев уголовную ответственность за получение взятки в самостоятельном составе, исходил скорее всего из-за его повышенной общественной опасности.Некоторые криминалисты пришли к выводу, что непосредственный объект взяточничества совпадает с родовым объектом должностных преступлений. [1]
Всвоей работе “Общее учение о должностных преступлениях” Б.С. Утевский, рассматривая данный вопрос, сделал заключение, что родовой и непосредственный объекты лежат в разных плоскостях и не могут ни в каком отношении находиться друг к другу. [2] Однако это утверждение противоречит положению о соотношении видов объектов преступления: общий – родовой, родовой – непосредственный. Указанные объекты преступления лежат в одной плоскости и соотносятся между собой как категории вида и рода. При нарушении непосредственного объекта преступления нарушается родовой и в конечном итоге - общий объект преступления, чего нельзя было бы признать, если бы они лежали в разных плоскостях. Аналогично последнему и утверждение Н.П. Кучерявого, который считает, что “с точки зрения соотношения понятий понятие общего объекта преступлений должно быть шире понятия непосредственного объекта различных видов преступлений, входящих в данный род, либо в отдельных случаях совпадать с ним”. [3] Такая точка зрения автора вызывает возражение лишь отчасти. Непосредственным объектом в уголовном праве признается общественное отношение, против которого непосредственно направлено конкретное преступление. [1] Непосредственный объект преступления всегда находится в плоскости родового объекта, но никогда не может совпасть с ним, так как объем понятия родового объекта всегда шире объема понятия непосредственного объекта преступления.
Анализируя соотношение родового и непосредственного объектов взяточничества, А.Ф. Оспинников пришел к выводу о невозможности выделить непосредственный объект взяточничества из родового объекта должностных преступлений, хотя и определял его как законную деятельность о т д е л ь н о г о (выделено нами.
- Л.С.) звена государственного аппарата.[2] Это указание автора на деятельность отдельного звена государственного аппарата и является попыткой определить непосредственный объект взяточничества.Взяточничество как специальный вид корыстного злоупотребления способно причинить ущерб любой сфере государственной службы и службы в органах местного самоуправления и является, таким образом, “универсальной” нормой, охраняющей от посягательств самые разные сферы деятельности государственного аппарата. Тем не менее следует согласиться с В.Ф.Кириченко, что “каждое конкретное преступление посягает в конечном счете на вполне определенные общественные отношения, отличающиеся от других общественных отношений, входящих в ту же группу (специальный объект)”.[3]
Объект получения взятки Светлов А.Я. толкует как установленный порядок оплаты труда должностных лиц, если же “... за взятку было совершено незаконное деяние, то в данном случае будет покушение на два непосредственных объекта – на порядок оплаты труда должностных лиц и на обязанности должностных лиц выполнять свои полномочия в интересах службы”.[1] Аналогичная точка зрения была изложена М.Д. Лысовым, который считает, что получение взятки нарушает “...государственную дисциплину в области оплаты труда должностных лиц, т.е. установленный порядок оплаты труда”. [2] С данной позицией трудно согласиться, потому что взятка может быть получена должностным лицом с использованием своего положения как должностного и при этом не оплачивается. Тем более трудно признать объектом установленный порядок оплаты труда, если должностное лицо выполняет незаконное действие, содержащее в себе признаки состава иного преступления, иполучает за это вознаграждение. Сам факт оплаты труда является установленным законодательством порядком оплаты законной деятельности должностных лиц. Данное обстоятельство и послужило, по-видимому, основанием для вывода, сделанного А.Я. Светловым, о наличии второго объекта взяточничества при совершении должностным лицом за взятку незаконного действия.
При этом следует иметь в виду, что выполнение либо невыполнение “незаконного деяния” за взятку может повлечь за собой не только уголовную, но и иную ответственность.На наш взгляд, заслуживает внимания позиция М.Д. Лысова о направленности установления непосредственного объекта должностных преступлений. По его мнению, определение непосредственных объектов преступлений должно происходить именно по функциональному признаку, и непосредственный объект любого должностного преступления представляет собой отдельные виды государственной дисциплины.
В юридической литературе встречается несколько иное мнение по этому вопросу. В.Е. Мельникова, полагая из того, что “органы государственного и общественного аппарата складываются из совокупности отдельных звеньев, осуществляющих функции по учету, контролю, распределению, управлению и т.д. в системе деятельности государственных и общественных организаций”, считает, что непосредственным объектом взяточничества являются основные направления правильной деятельности отдельных звеньев государственного аппарата.[1] Данное определение не вызывает возражения, если исходить из такого функционального признака, как деятельность любого звена государственного аппарата по выполнению возложенных на него задач. Таким образом, выполнение конкретных функций в аппарате власти и управлении в целом и определяет содержание его деятельности.
Следовательно, непосредственным объектом взяточничества является правильная деятельность отдельных звеньев государственной власти и интересов государственной службы и службы органов местного самоуправления.