§ 3. Объект экологических преступлений как система социально-экологических отношений

В связи с необходимостью увязывать свободу теоретической мысли с обязательностью соблюдения существующих юридических норм имеет смысл говорить о необходимости проведения в уголовном праве процедуры предварительной «демаркации» - уточнения границ объекта экологических преступлений в соответствии с основными положениями уже действующего законодательства.

Отталкиваясь от действующего законодательства, напомним, что «охрана окружающей среды — деятельность органов государственной власти Российской Федерации, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, общественных и иных некоммерческих объединений, юридических и физических лиц, направленная на сохранение и восстановление природной среды, рациональное использование и воспроизводство природных ресурсов (выделено мною - Ы.В.), предотвращение негативного воздействия хозяйственной деятельности на окружающую среду и ликвидацию их последствий»1. Из этого вытекает, в частности, что де-юре задача уголовно-правового обеспечения «рационального природопользования и воспроизводства природных ресурсов» является составной частью более общей задачи - охраны природной среды.

1              См.: Федеральный закон от 10 января 2002 г. № 7-ФЗ «Об охране окружающей среды» (ст. 1) // СЗ РФ. 2002. №2. Ст. 133.

2              Краснов Н.И. О понятии рационального использования и охраны земли // Государство И право. 1999. № 10. С. 39.

Юридическая практика все чаще подтверждает тот факт, что задача уголовно-правовой охраны природы и де-факто «подчиняет» задачу правового обеспечения рационального природопользования.

Обычно использование природных ресурсов определяют как эксплуатацию природных ресурсов, вовлечение их в хозяйственный оборот, в том числе все виды воздействия на них в процессе хозяйственной и иной деятельности. Однако законодатель зачастую не разъясняет, что именно подразумевается под понятием «иной деятельности» и не устанавливает четких критериев, по которым можно было бы определить, насколько использование природных ресурсов является «рациональным». Поэтому в доктрине экологического права в самом общем виде рациональное использование природных ресурсов понимается как такое их потребление, которое не превышает пределов необходимого, не приводит к необратимому истощению ресурсов, оставляет возможность для их восстановления и приумножения3.

В начале 60-х гг. прошлого века под рациональным использованием природных ресурсов понимали просто деятельность по использованию (потреблению) природных ресурсов. Чуть позже утвердилась тенденция рассматривать эту форму деятельности человека «как научно-правильное использование сил природы» (О.С. Колбасов). С 80-х гг. в природопользовании начинают понимать важность не только экономической, но и экологической стороны.

1              Башмаков Г.С. Примечание к статье: О понятии рационального использования и охраны земли // Государство и право. 1999. № 10. С. 41.

2              См., например: Уголовное право. Особенная часть / Под ред. Н.И. Ветрова, Ю.И. Ляпунова. М., 1998.

С. 469.

3              См.: Экологическое право / Под ред. А.П. Анисимова. М., 2003. С. 27.

4              См. подробно: Ефимова Е.И. Развитие эколого-правовой терминологии в эколого-правовых исследованиях // Экологическое право. 2003. № 1. С. 3.

Конечно, для уточнения позиции по вопросу о «рациональном природопользовании» необходимо знать мнение и самих специалистов в области экономики природопользования. Характеристикой уровня развития отечественных наук о природопользовании может служить, к примеру, утверждение Т.С. Ха-чатурова, который в 1987 г. (почти сразу же после Чернобыльской трагедии и накануне распада СССР) утверждал: «Анализ показывает реальную возможность поддержания ресурсов природы в таком состоянии, чтобы удовлетворить потребности социалистического общества в ее благах в течение неограниченно долгого срока. Таковы требования Программы Коммунистической партии Советского Союза Ярким примером может служить и нынешняя ситуация с добычей нефти, интенсивность «рационального природопользования» которой определяется, в первую очередь, мировыми ценами и политическими соображениями, но никак не научными рекомендациями. Поскольку и среди юристов до сих пор никто не знает точно, что такое «рациональное природопользование», то следует согласиться с мнением A.M. Плешакова, что «в большинстве норм, предусматривающих уголовно-правовую ответственность за посягательство на окружающую природную среду, речь об экономическом использовании природных ресурсов не идет вообще»2.

1              Хачатуров Т.С. Экономика природопользования. М., 1987. С. 250.

2              См.: Курченко ВД.

Научное обоснование оптимизации процессов природопользования - задачи экологического права, экономики природопользования, социальной экологии и других дисциплин. Задачи уголовного права несколько иные. Так, в ст. 2 УК РФ говорится о задачах по охране общественной безопасности, окружающей среды, а не о задаче «рационального» природопользования. Поэтому с уголовно-правовой точки зрения задачу уголовно-правового регулирования проблем природопользования следует рассматривать в рамках «подчинения» более общей задачи - охраны окружающей среды. Быстрое ухудшение экологической ситуации в мире (истощение природных ресурсов, загрязнение и деградация окружающей природной среды, опасные изменения климата и т.п.) подтверждает мнение о том, что «стержень решения экологической проблемы - это все же своего рода «консервирование» природной среды, защита ее от уничтожения, повреждения, загрязнения и т.п.»1. С этой точки зрения также нет смысла выделять охрану рационального природопользования в качестве отдельной задачи уголовно-правового законодательства в сфере обеспечения экологических интересов общества.

Применительно к анализу рассматриваемых проблем необходимо уточнить и другие вопросы, связанные с применением эколого-юридической терминологии. В этом плане весьма рациональной следует признать усиливающуюся тенденцию среди юристов ограничивать объемы некоторых философских категорий, используемых в уголовном праве, путем выделения их особой экологической специфики. В частности, такие интерпретации понятия «общественные отношения» широко используют О.Л. Дубовик, A.M. Плешаков, Э.Н. Жевлаков и другие специалисты в своих исследованиях. Для уточнения специфики объекта экологических преступлений авторы применяют менее универсальные и потому более конкретные понятия (экологические отношения, интегративные, комплексные и др.), исходя из того, что посягательства на эти социальные отношения совершаются не «внутри общества», а в сфере взаимодействия общества и природы2.

1              См.: Ерофеев Б.В. Советское экологические право. Общая часть. М., 1988. С. 14-16; Жевлаков Э.Н. Экологические преступления: понятие, виды, проблемы ответственности: Дис. ... докт. юрид. наук. М., 1991. С. 54. и др.

2              См., например: Плешаков А.М. Экологические преступления: концепции и система понятий // Государство и право. 1993. № 8. С. 82.

3              Цит. по: Визельман А.М. Социология. Ч. 1. М., 1999. С. 81.

Именно эта сфера взаимоотношений между обществом и природой составляет предмет социальной экологии. В рамках социальной экологии устанавливается иерархия общественных отношений (социальный, политический, экономический, экологический порядок), где «экологический порядок выступает естественной базой всех общественных отношений, исходным условием функционирования и развития общества, условием его выживания» . В принципе это позволяет все общественные отношения, возникающие между людьми в процессе взаимодействия общества с окружающей природной средой, относить к социально-экологическим. Такого рода отношения на протяжении многих столетий складывались как естественным путем, так и «искусственным», т.е. устанавливаемым государством и правом. К ним, в частности, можно отнести отношения по охране природной среды, отношения по обеспечению экологической безопасности и другие «однородные общественные отношения (по защите экологических прав и законных интересов физических и юридических лиц), возникающие в экологической сфере»1.

Следовательно, под системой социально-экологических отношений можно понимать совокупность всех реально функционирующих в обществе отношений, возникающих между людьми, социальными группами и обществом в целом по поводу охраны природной среды (природных объектов и ресурсов) и обеспечения экологической безопасности. Эти отношения и позволяют пока еще сохранять благоприятной среду обитания человека (к сожалению, ее становится все меньше), обеспечивать относительную экологическую безопасность жизненно важных интересов личности, общества, государства.

1              Байдаков СЛ., Серов Г.П. Правовое обеспечение охраны окружающей среды и экологической безопасности. С. 117.

2              Там же. С. 117.

Понятие «экологическая безопасность» определяется в Федеральном законе от 10 января 2002 г. «Об охране окружающей среды» как «состояние защищенности природной среды и жизненно важных интересов человека от возможного негативного воздействия хозяйственной и иной деятельности, чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера, их последствий» (ст. 1). Аналогичное определение можно найти в юридическом энциклопедическом словаре, где экологическая безопасность также понимается как «состояние защищенности жизненно важных интересов человека, общества и окружающей среды от угроз, которые могут возникнуть в результате вредных природных и технических воздействий на нее, а также в результате экологических правонарушений»1. Тем не менее, среди юристов нет единого мнения относительно интерпретации данного понятия.

1              Экология. Юридический энциклопедический словарь / Под ред. С.А. Боголюбова. М., 2001. С. 12-13.

2              См.: Романова НЛ. Указ. работа. С. 44.

3              Международное право / Отв. ред. Ю.М. Колосов, Э.С. Кривчикова. M., 2001. С. 609.

4              См., например: Голиченков А.К. Экологический контроль: теория, практика правового регулирования: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. M., 1993; Колбасов О.С. Концепция экологической безопасности юридический аспект) // Советское государство и право. 1988. № 12 и др.

5              См. напр.: Тер-Акопов А.А. Безопасность человека. M., 1998.

6              См.: Рекомендательный законодательный акт «О принципах экологической безопасности в государствах Содружества». 2003. С. 12.

Российское уголовное право. В 2 т. Т. 2. Особенная часть / Под ред. А.И. Рарога. М., 2001. С. 506.

Многие авторы понимают экологическую безопасность прежде всего как обеспечение существующего ныне экологического правопорядка2. В современном международном праве экологическая безопасность рассматривается в более широком контексте - как «сложная взаимосвязанная и взаимозависимая система экологических составляющих планеты, а также сохранение и поддержание существующего естественного природного баланса между ними»3. Существует и много иных, отличающихся друг от друга определений4. Но несмотря на различия в подходах, большинство исследователей солидарно во мнении, что экологическая безопасность - категория социальная, поскольку экологические угрозы современному обществу носят в основном антропогенный или техногенный характер5, а объектами экологической безопасности выступают «личность с ее правом на здоровую и благоприятную для жизни окружающую природную среду; общество с его материальными и духовными ценностями, зависящими от экологического состояния страны; природные ресурсы и природная среда как основа устойчивого развития общества и благополучия будущих поколений»6. Поэтому не случайно законодатель в УК РФ ставит задачи охраны общественной безопасности и охраны окружающей среды сразу же после задач охраны прав и свобод человека и гражданина, собственности и общественного порядка, признавая окружающую природную среду «биологической основой жизни, здоровья, деятельности человека»7. Соответственно, и в структуре объекта экологических преступлений следует выделять только две охраняемые законом социальные доминанты: отношения по обеспечению экологической безопасности и отношения по охране природной среды.

В качестве аргументов в пользу отстаиваемой позиции можно привести и положения широко известной концепции Т. Парсонса, согласно которой общество как система обладает устойчивостью, способностью к воспроизводству, проявляющимися в постоянстве и стабильности ее основных структурных элементов. Нарушение соотношения сил, поддерживающих равновесие системы, Т. Парсонс называет «изменением равновесия», понимая его как нарушение соотношения сил, элементов социальной системы. Утраченное равновесие более или менее быстро восстанавливается и ее основные структурные элементы и она в целом остаются неизменными.

Система социально-экологических отношений представляет собой одну из основных подсистем общества. Второй, более масштабный вид социального изменения, приводящий к «изменению структуры», представляет больший интерес для изучения специфики экологических преступлений, так как в этом случае происходит такое нарушение структуры элементов системы, при котором она оказывается неспособной восстановить утраченное равновесие и часто в целях сохранения своей целостности и повышения адаптивной способности вынуждена трансформировать свои основные структурные элементы или модифицировать свои основные подсистемы1. Следовательно, правовое обеспечение стабильности всех звеньев этой системы - необходимое условие экологической безопасности общества, в связи с этим и должен быть отлажен правовой механизм регулирования социальных изменений, вызываемых последствиями экологических преступлений.

1 См. более подробно: Основы социологии. Курс лекций. 4. 2. M., 1994. С.66-68; Парсонс Т. О структуре социального действия, M., 2000; Парсонс Т. О социальных системах. М., 2002; Parsons Т. Some problem of general theory in sociologcy // Theoretical sociology ed. by E.J. Tiryakian, N.Y., 1970 и др.

Основные принципы современного уголовного права России в той или иной степени «пронизаны» экологическим контекстом и могут стать фундаментом формирования новой эколого-правовой идеологии. В настоящее время экологическое законодательство РФ является одним из самых обширных: только на федеральном уровне оно содержит более 800 нормативных правовых актов. Напомним, что до принятия действующего УК РФ преступления против природы вообще относились к разряду малозначительных и второстепенных. Однако и сегодня в связи с ухудшением экологической ситуации следует говорить о необходимости новых законодательных инициатив, предусматривающих дальнейшее ужесточение уголовной ответственности за совершение экологических преступлений (недостаточная строгость предусмотренных действующим УК наказаний, по мнению ряда специалистов, не способствует изменению к лучшему ситуации в сфере борьбы с экологической преступностью1).

В отличие от других элементов состава преступления в нормах российского уголовного права обычно не содержится прямое указание на объект. Законодатель описывает его через особенности предмета посягательства, признаков преступного последствия и т.д. Сам объект преступления как общественное отношение неосязаем и потому недоступен для непосредственного воздействия, но его отсутствие означает и отсутствие состава преступления2. Вместе с тем очевидно, что один лишь объект преступления не может быть единственным критерием квалификации и разграничения преступлений: только оценка совокупности всех элементов и признаков состава преступления может дать исчерпывающую характеристику того или иного общественно опасного деяния3.

1              См.: Жевлаков Э.Н., Суслова Н. Экологическая преступность в Российской  Федерации в 1990-2000 гг. // Уголовное право. 2000. № 3. С. 67.

2              См.: Российское уголовное право. В 2 т. Т. 1. Общая часть / Под ред. А.И. Рарога. M., 2001. С.103.

3              См.: Куриное Б.А. Научные основы квалификации преступлений. М., 1984. С. 68.

4              Плешаков А.М. Уголовно-правовая борьба с экологическими преступлениями (теоретические и прикладные аспекты): Дис.... докт. юрид. наук. M., 1994. С. 25.

Почти сразу после введения понятия «экологическое преступление» в юридическую практику (как синоним понятия «преступление в области охраны природы») стали заметными очевидные противоречия, вытекающие из действующего в те годы уголовного законодательства. Тогда, как справедливо отмечал A.M. Плешаков, из Закона РСФСР «Об охране окружающей природной среды» следовало, в частности, что «экологические преступления, совершенные на территориях государственных заповедников, не посягают на экономические интересы государства, так как эти территории навсегда изымаются из хозяйственного использования»4. Применительно к УК РСФСР, A.M. Плешаков также считал ошибочным признание объектом природной среды, экологических правил или порядка эксплуатации природных богатств. «Сам по себе факт нахождения статей, предусматривающих ответственность за преступления против природопользования, в главе о хозяйственных преступных деяниях еще не предрешает вопрос о характере и содержании общественных отношений, выступающих в качестве объекта уголовно-правовой охраны»1.

Обоснованной следует признать его критику и по поводу отдельных положений современного законодательства РФ в области экологии. Так, его утверждение, что «...рациональное использование природных богатств предполагает первоочередное подчинение определенным хозяйственным интересам, при этом охрана жизни и здоровья людей практически всегда отодвигается на второй план или просто декларируется, а, во-вторых, нормальное (рациональное) использование природных богатств на протяжении всей истории существования природоохранительного законодательства не могло быть обеспечено в силу низкого качества ведомственных нормативных актов»2, подкрепляется, в частности, тем фактом, что и в действующем УК РФ статьи, предусматривающие ответственность за экологические преступления, в абсолютном большинстве бланкетные.

1              Плешаков А.М. Экологические преступления (понятия и квалификация). М., 1994. С. 7.

2              Плешаков A.M. Экологические преступления: концепции и система понятий // Государство и право. 1993, №8. С. 84.

A.M. Плешаков не только исключает из объекта экологических преступлений охраняемые уголовным правом интегрированные общественные отношения по рациональному природопользованию, но и подвергает сомнению правомерность признания объектом экологических преступлений общественных отношений по сохранению качественно благоприятной для человека природной среды. Утверждая, что «правом не регулируются отношения по поводу использования неблагоприятной природной среды, а уж цель ее сохранения вовсе не входит в задачи законодательства», автор делает вывод, что «центральный элемент охраняемых общественных отношений - обеспечение экологической безопасности населения»1.

Н.П. Лопашенко также считает, что все характеристики сторон объекта экологических преступлений полностью укладываются в понятие экологической безопасности и, следовательно, «родовым объектом экологических преступлений выступает общественная безопасность», которую автор понимает как «состояние защищенности общественных интересов» . Позиция Н.А. Лопашенко проста и в целом убедительна: объект экологических преступлений (общественная безопасность) определяется местом расположения гл. 26 УК РФ, входящей в раздел IX УК - «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка».

1              Там же. С. 84.

2              Лопашенко Н.А. Указ. работа. С. 31.

3              Дмитриев О.В. Указ. работа. С. 107.

Подобное мнение разделяют и другие авторы. В частности, О.В. Дмитриев считает, что поскольку все экологические преступления наносят ущерб общественной безопасности, то «...основным родовым объектом во всех составах преступлений, посягающих на окружающую природную среду, является эколо-гическая безопасность, экологический правопорядок» . Хотя приводимые доводы выглядят резонно, такую аргументацию в целом нельзя признать достаточно убедительной. К примеру, убив редкое животное, занесенное в Красную книгу, виновный совершает экологическое преступление, нарушая определенные «социальные соглашения» по охране природной среды, но при этом, как правило, не посягает на отношения по обеспечению экологической безопасности населения. Но надежно охраняя природу, человек тем самым обеспечивает и собственную экологическую безопасность. Эти причинно-следственные связи между дополняющими друг друга компонентами социально-экологической системы и специфика их «правового» сопряжения должны находить свое отражение и в структуре видового объекта экологических преступлений. Следовательно, используя методику деления терминов на статические (обозначающие предметы и явления) и динамические (движения, процессы, изменения свойств предметов и явлений)1, понятие «экологическая безопасность» следует понимать как «динамическую» социальную категорию, характеризующую: 1) защищенность жизненно важных интересов личности, общества, государства и 2) защищенность биологических основ жизни, здоровья и развития человека.

Сегодня все больше специалистов разделяют мнение о том, что «понятие объекта экологических преступлений должно базироваться на более современных представлениях о содержании проблем взаимодействия общества и природы и исходить из приоритета человеческих ценностей перед всеми другими»2. В частности, Э.Н. Жевлаков совершенно справедливо предлагает рассматривать этот объект как «совокупность экологически значимых общественных отношений, как социальный институт, возникший вследствие появления потребности в охране природы и обеспечения благоприятных условий развития и существова-

~  3

ния людей» .

Во многом сходной позиции придерживается О.Л. Дубовик, утверждающая, что «объект экологических преступлений — это сложный целостный комплекс фактических общественных отношений, их правовой формы и материальной оболочки, рациональное и соответствующее нормам экологического законодательства осуществление которых обеспечивает жизнедеятельность человека, использование им окружающей среды как непосредственного базиса существования, удовлетворения разумных социальных потребностей и гарантирует его безопасность»4. Объект отдельно взятого преступления всегда выступает как элемент более крупной системы объектов, поэтому с позиции системного подхода нас «... не могут не интересовать взаимосвязи элемента, подсистемы и в целом всей системы объектов посягательств»5.

1              См.: Ефимова Е.И. Развитие эколого-правовой терминологии в эколого-правовых исследованиях // Экологическое право. 2003 .№ 3. С.2.

2              См. например: Жевлаков Э.Н. Экологические преступления: понятие, виды, проблемы ответственности: Дис.... докт. юрид. наук. С. 88.

3              Там же. С. 195.

4              Дубовик ОЛ. Указ. работа. С. 86.

5              Новоселов Г.П. Учение об объекте. Методологические аспекты. М., 2001.С. 20.

В этом контексте некоторые специалисты предпочитают говорить не о системе объектов экологических преступлений, а о выделенном законодателем

«массиве» экологических преступлений. Так, В.Г. Столяров утверждает, что «определяя общий объект преступлений, необходимо детерминировать группу (массив) преступлений, к которой этот объект относится (специальное указание иерархии общности не является обязательным - это вытекает из содержания группы)... Общий специальный объект массива экологических преступлений, охватываемых гл. 26 УК, представляет собой комплекс общественных отношений по защите свойств природы, рациональному использованию земных ресурсов, сохранению природной среды, благоприятной для человека, и полезных биологических объектов, а также по обеспечению экологической безопасности»1. Нетрудно заметить, что в данном случае автор смешивает понятия группы и массива с понятием вида, заменяя более привычное название видового объекта экологических преступлений термином «общий специальный».

Некоторые авторы в качестве видового объекта экологических преступлений рассматривают только «общественные отношения в сфере экологического правопорядка по поводу охраны природной среды», считая, что общественные отношения по поводу охраны здоровья населения являются «дополнитель-ным или факультативным объектом в экологических преступлениях» . При этом в качестве основного аргумента выдвигается утверждение, что вред здоровью населения причиняется через окружающую природную среду и, следовательно, ее защита - есть одновременно и забота о здоровье человека.

1              Столяров В.Б. Уголовно-правовой анализ экологических преступлений // Экологическое право. 2001. № i.e. 10.

2              Романова НЛ. Указ. работа. С. 184.

3              Байдаков СЛ., Серов Г.П. Правовое обеспечение охраны окружающей среды и экологической безопасности. M., 2003. С. 121.

В рамках так называемого «индикативного» подхода часто происходит отождествление понятий «охрана окружающей среды» и «обеспечение экологической безопасности», поскольку экологическая безопасность трактуется в нем, как количественная мера «отклонения определенных параметров, признаков, факторов, характеризующих состояние окружающей среды от их установ-ленных (оптимальных, допустимых и т.д.) значений» . С позиции социально-экологического подхода не включать в объект экологических преступлений отношения по обеспечению экологической безопасности нельзя, поскольку эти два вида отношений (по охране природной среды и обеспечению экологической безопасности) характеризуют разные уровни общественной опасности. К примеру, уничтожение представителей редкого вида флоры или фауны, охраняемого законом, является преступлением, посягающим на отношения по охране природной среды, но не посягающим на экологическую безопасность общества. Однако данные отношения тесно взаимосвязаны: природная среда становится опасной, потому что общество не обеспечивает экологическую безопасность, а нарушение экологической безопасности является прямым следствием ненадлежащей охраны природной среды. Общество должно предусмотреть и другие меры по обеспечению стабильности такого рода отношений1, включая и повышение качества экологического образования, предусматривающего знание ос-нов уголовного законодательства в области экологии .

Для уточнения специфики объекта экологических преступлений имеет смысл дополнить «палитру» рассмотренных выше мнений другими существующими представлениями о нем. В юридической литературе можно встретить также утверждения, что объект экологических преступлений - это:

1)              окружающая природная среда (ее объекты) ;

охраняемые законом природные объекты и природные комплексы, окружающая среда в целом4;

порядок использования природных ресурсов, охраны окружающей среды и обеспечения экологической безопасности5;

1              См.: Реймерс Н.Ф. Экология (теория, законы, правила, принципы и гипотезы). М., 1994. С. 359.

2              См.: Веревичева М.И. Экологизация процесса обучения в системе непрерывного образования - важный фактор профилактики экологических правонарушений // Проблемы профильного обучения в системе непрерывного образования. Димитровград, 2003. С. 85-89.

3              См.: Ляпунов Ю.И. Уголовно-правовая охрана природы органами внутренних дел. М., 1974. С. 17 .

4              Петров В.В. Экологические преступления: понятие и составы //Государство и право. 1993. № 8. С. 17.

5              См.: Мунтян Н.В. Правовая охрана природы. M., 1961. С. 18.

6              См.: Петров В.В. Экология и право. M., 1981. С. 215 и др.

7              См., например: Дубовик ОЛ., Жалинский А.Э. Причины экологических преступлений. М., 1988.

С. 70.

экологический правопорядок6;

интересы народного хозяйства в различных сферах7;

режим использования природных ресурсов1;

экологическая безопасность2;

«нормальные» отношения во взаимодействии общества и природы, т.е. общественные отношения по поводу окружающей среды как основы существования и жизнедеятельности человеческого общества3;

природоохранительный интерес4;

определенная совокупность социально одобренных и охраняемых законом природоохранительных отношений, направленных на охрану, оздоровление и улучшение окружающей природной среды, научно обоснованное, рациональное использование и воспроизводство природных ресурсов, сохранение нормального экологического состояния объектов природы5;

порядок использования природных ресурсов, охраны окружающей среды и обеспечения экологической безопасности6;

комплексные (интегрированные, экологические или схожие) общественные отношения по охране окружающей природной среды7.

1              См.: Андрейцев В.А. К модели экологических преступлений УК союзных республик // Вестник МГУ. Сер. 11. Право. 1989. № 5. С. 29-32.

2              См.: Лопашенко Н.А. Экологические преступления. СПб, 2002. С. 32.

3              См.: Бушуева Т.А., Дагель П.С. Объект уголовно-правовой охраны природы //Сов. государство и право. 1971, № 8. С. 77-83.

4              См.: Пакутин ВД. Уголовно-правовая охрана внешней природной среды: объект и система преступлений. Уфа, 1977. С. 25.

5              См.: Гавриш СБ. Уголовная ответственность за незаконную порубку леса: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Харьков, 1980. С. 5.

См.: Повелицына П.Ф. Уголовно-правовая охраны природы в СССР: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. M., 1991. С. 49-50.

7 См.: Плешаков А.М. Экологические преступления: концепции и система понятий // Государство и право. 1993, № 8. С. 84.

Комментируя ситуацию, сложившуюся сегодня в этой области юридического знания, специалисты отмечают, что объектом экологических преступлений наиболее часто называются отношения собственности на природные ресурсы, сами природные богатства или отношения по: а) хозяйственному, рациональному использованию природных ресурсов; б) сохранению качественно благоприятной для человека и иных живых существ природной среды; в) обеспечению экологической безопасности населения и оптимальной жизнедеятельности человека по использованию окружающей среды; г) отношения по поводу права на благоприятную окружающую среду1.

Нельзя не заметить, что многие «варианты», предлагаемые авторами, по сути, не являются альтернативными. В них выражены не столько различные взгляды о сущности объекта, сколько более конкретизированные представления авторов о разных сторонах одного и того же, но более сложного и многогранного объекта - системы социально-экологических отношений. Подавляющее большинство упомянутых авторов — ведущие специалисты в этой области, и мнение каждого достаточно весомо и обосновано. Каждый из них прав, но чаще всего в деталях, поскольку фокусирует свое внимание, как правило, не на целом объекте, а на отдельных, более «интересных», с его точки зрения, сторонах и гранях исследуемого объекта. Поэтому с позиции системной методологии более ценным представляется не сопоставление достоинств и недостатков тех или иных позиций, а нахождение «сходного» в их «различиях».

Сравнивая концепции рассмотренных выше подходов, можно прийти к выводу о наличии трех доминирующих в юридической литературе тенденций в решении проблемы объекта экологических преступлений.

1              См.: Баландюк В.Н. Экологические преступления: (понятие, виды, квалификация). Омск, 1998. С. 7.

2              Типичным примером является позиция М.М. Бринчука, выделяющего только два вида посягательств: а) на экологический правопорядок в целом; б) на порядок использования и охраны отдельных природных ресурсов (см.: Бринчук М.М. Экологическое право. М., 1998. С. 488).

В рамках первой «монистической» концепции под объектом экологических посягательств понимают только один фрагмент реальности (это либо природа, либо отношения собственности, материализованные в природных ресурсах, либо общественный правопорядок, либо хозяйственный интерес и т.п.). Согласно «дуалистическому» подходу выделяются две относительно «независимые» компоненты социально-экологической реальности (экологический правопорядок и экологическая безопасность; охрана окружающей среды и рациональное использование природных ресурсов; отношения по охране природы и отношения по обеспечению экологической безопасности и т.п.) . Третий {«плюралистический») подход одновременно выделяет еще большее количество сторон охраняемого законом объекта (порядок использования природных ресурсов, охрану окружающей среды, обеспечение экологической безопасности и т.п.).

«Плюралистические» модели объекта в последние годы становятся все более распространенными. Так, Э.Н. Жевлаков определяет объект экологических преступлений как «охраняемые уголовным правом интегрированные общественные отношения по рациональному использованию, сохранению качественно благоприятной для человека природной среды и обеспечению экологической безопасности общества»1. Три формы экологической деятельности - рациональное природопользование, охрана окружающей среды, обеспечение экологической безопасности человека - выделяют в структуре объекта А.К. Голи-ченков и некоторые другие авторы2.

Для более адекватного отражения специфики объекта экологических преступлений представляется немаловажным уточнение содержания и значения и самих терминов, используемых авторами в предлагаемых моделях определений объекта:

1. Объект как «сложный целостный комплекс фактических общественных отношений...»3 (комплекс от лат. complexus - «связь, совокупность, предметов, действий, явлений или свойств, составляющих одно целое»4).

1              Жевлаков Э.Н. Экологические преступления (понятие, виды, проблемы ответственности): Дис. ... докт. юрид. наук. С. 12—13.

2              См.: Голиченков А.К. Экологический контроль: теория, практика правового регулирования: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. М.,1993. С. 18; Дубовик ОЛ., Жалинский А.Э. Указ. работа. С. 67 и др.

3              Дубовик ОЛ., Жалинский А.Э. Указ. работа. С. 67.

4              Словарь иностранных слов. М., 1988. С. 469.

Обычно термин «комплекс» употребляют для выделения специфики «внешнего» фактора в организации упорядоченной совокупности объектов. Однако многие виды общественных отношений в сфере экологии формировались на протяжении многих веков естественным путем (стихийно, методом проб и ошибок и т.д.). Поэтому, говоря об объекте экологических преступлений, следует выделять не только «искусственную» сторону, но и «естественные» его компоненты: «... экологические правоотношения имеют комплексный характер не только по своей сути (экологический, экономический, правовой, воспитательный и другие аспекты), но и по правовой форме, их закрепляющей»1.

Использование термина «комплекс» во многом характерно для современного этапа. В то же время следует признать вескими доводы многих авторов о существенных отличиях комплексного подхода от системного. Следует отметить правоту В.Н. Протасова, который утверждает, что не всякое исследование комплекса есть комплексное исследование и для того, чтобы исследование было комплексным, недостаточно наличия самого комплекса-объекта2.

Система всегда заключает в себе комплекс, но не всегда им является. Кроме того, в научном познании системный подход уже достаточно хорошо и эффективно зарекомендовал себя во многих областях науки, тогда как «... в методологическом плане комплексный подход пока что изучен сравнительно слабо, что заметно сказывается на эффективности его применения»3.

Жевлаков Э.Н. Экологические преступления (понятие, виды, проблемы ответственности): Дис. ... докт. юрид. наук. С. 74.

2              Протасов В.Н. Что и как регулирует право. М., 1995. С. 15.

3              Швырев В.С., Юдин Б.Г. Методологический анализ науки: его сущность, основные типы и формы. М., 1980. С. 38.

4              См., например: Реймерс Н.Ф. Экология (теория, законы, правила, принципы и гипотезы), с. 262-263; Философские проблемы глобальной экологии. М., 1983 и др.

При рассмотрении объекта экологических посягательств лишь как «комплекса» общественных отношений нельзя сбрасывать со счетов возможности нескоординированной политики в области охраны окружающей природной среды и обеспечения национальной экологической безопасности. Так, в недалеком прошлом «комплекс» мер, предпринятых правительством СССР по «спасению» Каспийского моря путем построения дамбы в заливе Кара-Богаз Гол, привел к серьезным негативным экологическим последствиям. Дамба оказалась не только дорогостоящим гидротехническим сооружением, но и бесполезным и даже вредным, значительно ухудшившим экологическую ситуацию в прилежащих к заливу районах. Подобных примеров можно привести достаточно много4.

2.              Объект как интегрированные отношения1 (интеграция от лат. integratio

дословно означает восстановление, восполнение, но чаще понимается и как

объединение в целое каких-либо частей, элементов, как процесс взаимного

приспособления, проникновения, объединения и т.п.2). Сегодня часто говорится

об усилении интегративных тенденций в экономике, в политике, в науке. В от-

личие от синтеза (чаще всего «искусственного» объединения), понятие инте-

грации характеризует обычно естественное, внутреннее, самостоятельное

стремление отдельных частей к единению, но это также не всегда характерно

для структурных взаимосвязей объекта экологических преступлений.

3.              Объект как экологические общественные отношения3. В широком

смысле экологические отношения часто понимают как отношения между

людьми по охране окружающей природной среды, использованию и охране

природных ресурсов, обеспечению экологической безопасности человека и

иных объектов от вредного воздействия неблагоприятных факторов окружаю-

щей природной среды4. Однако при таком подходе не всегда понятно: рассмат-

ривается ли каждое отношение отдельно как объект преступления или все от-

ношения, образуя единую совокупность, составляют исследуемый объект? Из-

вестно, что «все находится в отношениях, но не все находится в связях»5. Ранее

отмечалось, что уголовно-правовая задача защиты отношений по охране при-

родной среды как бы «поглощает» задачи уголовного регулирования отноше-

ний по использованию и охране природных ресурсов. Однако следует исклю-

чать крайности. К примеру, И.В. Лавыгина относит к объекту только «охраняе-

мые уголовным законом общественные отношения по охране природной сре-

6

1 См.: Повелицына П.Ф. Уголовно-правовая охрана природы в СССР. M., 1981. С. 81; Вольфман Г.И. Ответственность за преступления в области охраны природы: квалификация и наказание. Саратов, 1984. С. 10 и др.

См.: Словарь иностранных слов. М., 1996. С. 201.

3              См.: Плешаков A.M. Указ. работа. С. 84.

4              См., например: Голиченков А.К. Концепция Экологического кодекса Российской Федерации: основные положения // Экологическое право в России и за рубежом. M., 2001. С. 25.

5              Протасов В.Н. Что и как регулирует право. M., 1995. С. 23.

6              Лавыгина И.В. Экологические преступления: Уголовно-правовая характеристика и проблемы ответ-

ственности: Автореф. дис              канд. юрид. наук. Иркутск, 2003. С. 14.

ды» .

4. Объект как общественные (экологические) отношения - понятие, по названию почти не отличающееся от предыдущего. Этот термин (введен A.M. Плешаковым) характеризует «отношения, обеспечивающие условия для оптимальной жизнедеятельности человека и общества во взаимосвязи со средой обитания» или просто «отношения по поводу права на благоприятную среду»1. Данный вариант, хотя и наиболее приближен к понятию «система социально-экологических отношений», но не может считаться его эквивалентом, поскольку предполагает сопряженность такого рода отношений только с условиями, обеспечивающими «оптимальную жизнедеятельность человека и общества». С позиции современной социальной экологии, требование условий обеспечения «оптимальной жизнедеятельности» представляется не совсем адекватным для реальной экологической ситуации.

Как было отмечено выше, термин «экологические отношения» интерпретируется в юридической литературе по-разному. Так, О.Л. Дубовик определяет экологические (эколого-правовые) отношения в целом как «общественные отношения, урегулированные нормами экологического права, которые возникают, существуют и прекращаются в соответствии с требованиями и по основаниям, предусмотренным законодательством об охране окружающей среды»2. В более широком смысле А.С. Шестерюк видит в экологических отношениях «весь комплекс общественных отношений, возникающих в процессе взаимодействия природы и общества»3. Однако следует ли тогда, что запрет на испытания ядерного оружия, которые в этом контексте являются также отношениями, возникающими в «процессе взаимодействия природы и общества», можно рассматривать как посягательство на объект, подлежащий правовой защите?

1              Плешаков А.М. Там же. С. 82.

2              Дубовик ОЛ. Экологическое право. M., 2002. С. 53.

3              Цит. по: Колбасов O.C. Терминологические блуждания в экологии // Государство и право. 1999. № 10. С. 30.

Представление объекта в качестве системы социально-экологических отношений целесообразно по нескольким соображениям. Во-первых, это понятие более приближено к специфике современной экологической реальности, выражая все возрастающую зависимость природы от человека; во-вторых, оно становится более доступным для анализа с помощью общенаучных методов познания в этой области (системного, структурного, функционального и др.); в-третьих, способно более углубленно раскрыть специфику объекта со стороны реальных экологических взаимосвязей, существующих между обществом и природой. Именно стабильность функционирования такой подсистемы является необходимым условием устойчивого развития общества.

Как считает теория и показывает практика, всегда необходимо ставить вопрос о цене той или иной инновации или интенсификации. На основе многочисленных системных исследований, проводимых в самых различных областях общественной жизни, были получены, на первый взгляд, несколько странные результаты, которые приводят к пониманию, что «чистая интенсификация является иллюзией», т.е. фактически можно говорить лишь о локальном, преимущественно интенсивном развитии на определенной стадии, лишь на некотором этапе (развития экономики, например), так как «...широкая системная оценка процессов интенсификационных и инновационных позволяет сделать вывод, что иные нововведения, представляющиеся вполне полезными с некоторой узкой точки зрения, в силу неустранимых энтропийных эффектов (могущих проявиться в другом месте и в другое время) способны оказаться сугубо вредными в более широком контексте (нетрудно привести примеры подобных негативных эффектов в экономической и особенно экологической сфере)»1.

1 См., например: Кацура А.В. Научное познание и системные закономерности // Системные исследования: Методологические проблемы. Ежегодник. M., 1985. С. 317-318.

Действия, приводящие к резким изменениям в природной среде, способны вызывать опасные последствия, даже если они преследуют благие цели. Так, строительство плотин часто вызывает землетрясения, приводит к негативному изменению климата, ухудшению состояния водных экосистем; уничтожение «вредителей» полей (масштабное применение ДДТ, истребление воробьев во времена «культурной революции» в Китае и т.п.) чревато другими негативными последствиями и т.д. Особенность экологических преступлений в этом случае состоит не только в посягательстве на общественные отношения по охране природной среды или обеспечению экологической безопасности, но и в пренебрежении к общественному мнению, к науке, к традиционному укладу жизни многих людей.

Целостность и устойчивость объекта как социально-экологической системы гарантируют два взаимообусловленных, взаимозависимых и взаимодополняющих друг друга вида социальных отношений: 1) отношения по охране окружающей среды, обеспечивающие сбалансированное решение задач экономического развития общества с задачами сохранения благоприятной природной среды, биологического разнообразия и природных ресурсов; 2) отношения по обеспечению экологической безопасности гражданина, общества и государства. Особо важным элементом структуры такого объекта выступает область «пересечения» отмеченных отношений, которая является объектом преступных посягательств, для последствий которых характерна дестабилизация обоих видов отношений одновременно. Такой подход не противоречит положениям российского уголовного права о том, что «вред объекту причиняется не путем нарушения общественного отношения как такового, а путем повреждения или уничтожения его элементов»1. Формально отмеченную взаимосвязь между выделенными типами отношений можно проиллюстрировать следующим образом:

См.: Российское уголовное право. В 2 т. Общая часть. Т. 1 / Под ред. А.И. Рарога. М., 2001. С. 105.

2

На приводимой схеме (см. рис. 1) ось 1 характеризует отношения по охране окружающей среды; ось 2 — отношения по обеспечению экологической безопасности, а область 3 - сферу «частичной совместимости» этих отношений.

Поскольку юридическое мышление в последние годы все более тяготеет к системности, то рассмотрение системы социально-экологических отношений в качестве объекта экологических преступлений представляется наиболее адекватным для отражения современных научных представлений о специфике экологических взаимосвязей, существующих между обществом и природой. Признание объективными характеристиками объекта его системных качеств позволяет утверждать о возможности конструирования на фундаменте подобных представлений и самой системы экологических преступлений.

На основе проведенных рассуждений можно сделать следующие выводы:

Объект экологических преступлений представляет собой систему социально-экологических отношений, обеспечивающую охрану природной среды и экологическую безопасность общества.

Экологическими преступлениями признаются виновно совершенные общественно опасные деяния, посягающие на социально-экологические отношения по охране природной среды и обеспечению экологической безопасности, запрещенные уголовным законом под угрозой наказания.

Экологические преступления целесообразно сгруппировать следующим образом:

а)              преступления, посягающие на социально-экологические отношения по

охране природной среды;

б)              преступления, посягающие на социально-экологические отношения,

обеспечивающие экологическую безопасность личности, общества и государст-

ва;

в)              преступления «комплексного» характера, которые могут посягать од-

новременно на социально-экологические отношения по охране природной сре-

ды и на отношения по обеспечению экологической безопасности личности, об-

щества и государства.

К первой группе следует отнести преступные деяния, предусмотренные ст. 253, 254, 255, 256, 257, 258, 259, 260, 262 УК РФ; ко второй - преступления, предусмотренные ст. 246, 247, 248, 249, а также ст. 358 УК РФ; к третьей -преступления, закрепленные в ст. 250, 251, 252, 261 УК РФ.

Перенесение ст. 358 УК РФ в гл. 26 из гл. 34 УК РФ «Преступления против мира и безопасности человечества» представляется вполне обоснованным не только исходя из названия преступления («Экоцид»). На желательность включения данной статьи в группу экологических преступлений указывают многие специалисты1.

4. На основе произведенной классификации можно продолжить конструирование системы экологических преступлений. Внутри первой группы деяний становится возможным выделение следующих подгрупп:

а)              преступления, посягающие на отношения по охране абиотических

компонентов природной среды (недра, континентальный шельф и др.): ст. 254,

255 УК РФ;

б)              преступления, посягающие на отношения по охране биотических объ-

ектов природы (водные животные и растения, рыбные ресурсы, наземные объ-

екты флоры и фауны): ст. 256,257; 258, 260, УК РФ;

в)              преступления, посягающие на отношения по охране «целостных» при-

родных объектов: ст. 253, 262, 259 УК РФ.

Внутри второй группы целесообразно различать следующие подгруппы:

а)              преступления, посягающие на отношения, обеспечивающие экологи-

ческую безопасность при производстве работ с абиотическими элементами

природной среды: ст. 246 УК РФ;

б)              преступления, посягающие на отношения, обеспечивающие экологиче-

скую безопасность при обращении с биотическими элементами природной сре-

ды: ст. ст. 248, 249 УК РФ.

См., например: Романова НЛ. Указ. работа. С. 106 и др. Наши аргументы в пользу данного предложения будут приведены в последней главе исследования.

в) преступления, посягающие на отношения, обеспечивающие экологическую безопасность при обращении как с биотическими, так и с абиотическими компонентами природной среды: ст. ст. 247, 358 УК РФ.

В соответствии с предложенным выше критерием внутри группы преступлений «смешанного» характера также есть смысл упорядочить расположение статей следующим образом: ст. ст. 250, 251, 252, 261 УК РФ1.

1 Обоснование схемы расположения статей в данной группе приводится в последнем параграфе третьей главы.

К сожалению, в любой системе есть свои изъяны. В предлагаемом варианте также можно найти противоречия, погрешности и недостатки. Попытки устранения некоторых из них будут предприняты в следующей главе.