5. Нарушение закона и нарушение нормы
5. Предметом уголовного права как науки юридической является изучение юридической природы известной группы человеческих отношений, именуемых преступными, и началом такого изучения должно быть установление общего юридического понятия о преступном деянии.
Как показывает само наименование "преступление", "проступок", "преступное деяние", "нарушение", такое деяние должно заключать в себе переход, преступление за какой-то предел, отклонение и разрушение чего-либо[1].
Но что же переступает или нарушает лицо, учинившее преступное деяние?Ответы на это представляются в доктрине уголовного права весьма разнообразными.
Наиболее простым и наиболее точным с практической точки зрения, говорит Ортолан, определением преступного деяния будет признание таковым "всякого нарушения закона уголовного"; преступление, говорит В. Спасович, есть деяние, запрещаемое законом под страхом наказания, иными словами, оно есть нарушение закона уголовного[2]. Следовательно, с этой точки зрения, предел, переступаемый преступником, составляет уголовный закон. Но, как остроумно заметил Биндинг[3], этот ответ заключает в себе очевидное недоразумение: положение уголовного закона, на основании которого приговаривается преступник, отождествляется с юридическим положением, которое преступник нарушает. Всякий закон уголовный содержит в себе описание преступного деяния (диспозитивная часть) и назначенное за него наказание (санкция), но описание логически не может быть нарушено; напротив того, для применения закона уголовного безусловно необходимо, чтобы учиненное было юридически тождественно с диспозицией закона, с его определением; неисполнение же или, вернее, неприменение санкций возможно, конечно, только со стороны органов судебной власти, а не со стороны правонарушителя. Несомненно, что "закон, который нарушается, логически в идее и даже фактически по времени (обыкновенно, хотя и не всегда) должен предшествовать закону, по коему наказывается нарушитель".
Это указание естественно ведет к иной характеристике пределов, переступаемых виновным.
В предшествующем определении, говорят другие, заключается неточность выражения, а не мысли: преступным деянием нарушаются законы определительные, которые находят в законах охранительных или уголовных свою санкцию. "Преступление,- говорит проф. Кистяковский,- есть нарушение закона, установленного для ограждения безопасности и благосостояния граждан"[4].Но и это определение, представляясь более точным сравнительно с предшествующим, оказывается неполным. Для значительного числа законов уголовных, анализируя их диспозитивную часть, мы действительно найдем соответственные определительные законы, помещенные, например, в том или другом из томов нашего Свода законов. Но какую статью, какого тома нарушает, например, лицо, виновное в убийстве, изнасиловании, измене? Где найдем мы определительные законы, заключающие в себе веления о неприкосновенности жизни, здоровья, свободы частных лиц или целостности и независимости государств?
Очевидно, что веления права, те приказы и запреты, неисполнение которых описывается в диспозитивной части законов уголовных, могут быть двух порядков: или это будут веления правопроизводящей воли, облеченные в форму закона, или на законе основанного постановления или распоряжения - писаное право, или это будут веления, не облеченные в закон или законное постановление,- право неписаное, коего бытие мы распознаем или из описаний его нарушений в законах уголовных путем извлечения их из диспозитивной части закона, или посредством анализа условий и признаков различных юридических институтов права публичного или даже частного, или даже путем обобщения фактов общественной жизни[5].
Отношение между велениями права писаного и неписаного изменяется в различных законодательствах, так что мы знаем примеры, что многие нормы, относящиеся к велениям права неписаного, находили прежде себе прямое выражение в законе: таковы постановления еврейского законодательства, выраженные в десяти заповедях; такие же данные дает нам древнеримское законодательство[6].
Эти правовые веления современная доктрина объемлет общим наименованием норм или заповедей. Таким образом, преступное деяние будет нарушением или неисполнением норм, т.
е. приказов и запретов авторитетной воли, определяющих и направляющих деятельность людей в общежитии.
________________________________________
[1] Еще Цветаев говорит: "Преступление значит переход за кон, т. е. за границу, за пределы; таково же этимологическое значение немецких терминов Verbrechen, Vergehen; относительно значения слов delictum, delit - как понятия уклонения от прямой линии, от права - см. у Ortolan, № 559.
[2] Такое определение часто встречается даже у новых французских криминалистов - Thiry, Cours, 1895 г., № 167: "L'infraction est la violation de la loi penale"; Н. Неклюдов "Общая часть": "Под уголовным законом понимается законодательный приказ или запрет, нарушение или неисполнение коего гарантируется положенным в нем наказанием". За ним то же ошибочное определение повторяет Кузьмин-Караваев "Военно-уголовное право".
[3] Die Normen und ihre Uebertretung, I, 2-е изд. 1890 г., ї1; Биндингу принадлежит заслуга точного анализа юридического понятия преступления; см. также в его Handbuch, ї 30.
[4] Сходное определение у Kostlin Меркель в разборе теории Биндинга замечает, что опровергаемого им мнения, что преступление есть нарушение уголовного закона, не существует в литературе; но это заявление противоречит вышесделанным указаниям. Ср. также Binding.
[5] Любопытные указания о распознавании и установлении норм из определений уголовного закона и о затруднениях, возникающих при таком конструировании существования и объема норм, дает Binding.
[6] Примеры у Binding, Normen; у него же о нормах неписаного права.