7. Нарушение норм права и норм религии
7. Сходно решается вопрос об отношениях понятий греха и преступления[1]. Хотя в противоположность нравственности веления религии как догмы, подобно велениям права, имеют объективный, а не субъективный характер, суть веления авторитетной воли, налагающей на каждого верующего обязанности, но тем не менее области религии и права также не покрывают друг друга, вменение религиозное также не тождественно с юридическим.
Нормы религиозные, как и нравственные, регулируют не только взаимные отношения людей, но и отношения человека к самому себе и к Богу; в этом смысле область греховного, как нарушения обязанностей религиозных, шире области преступного.
С другой стороны, если между преступными деяниями существуют такие, которые не затрагивают принципов нравственности, то еще более найдем мы между ними деяний религиозно безразличных: нарушаются ли требования религии при большинстве так называемых полицейских нарушений, при нарушениях уставов акцизных и т. д.? Заповедь земного правосудия ставит один основной предел человеческому эгоизму- "не вреди ближнему твоему"; но ту ли тяготу возлагает на нас воля Всевышнего? "Аз же глаголю вам: любите враги, ваши, благословите клянущия вы, добро творите ненавидящим вас и молитеся за творящия вам напасть и изгоняющия вы".Оттого, не становясь фарисеями, готовясь предстать пред вечным судьей, правда не многие, но все-таки некоторые могут сказать: "Я не был ни грабителем, ни вором, ни насилователем, я соблюл закон и его требования". Но по отношению к исполнению заповедей религии каждый ежечасно может лишь повторять скорбную молитву мытаря: "Боже, милостив буди мне грешному!", ибо, как смиренно взывает к источнику всепрощения православная церковь в последней молитве за усопшего брата, "несть человек иже жив будет и не согрешит. Ты бо един, кроме греха, и правда Твоя - правда вовеки, и слово Твое - истина".
К тому же веления религии по необходимости конфессиональны, ее заповеди стоят в прямом соотношении с основами того или другого вероучения, и, конечно, мы не можем признать тождества правил жизни и поведения, предписываемых христианством и язычеством, магометанством и еврейством; а веления права, коих нарушение образует область преступного, запрещают и приказывают безотносительно к религиозным верованиям тех, к кому обращается авторитетная воля государства.
Также глубоко различен и принцип вменения.
Суд божеский, как и суд совести, зрит тайные помыслы людей, зрит то, что скрыто для суда земного, и одинаково почитает виновным и прелюбодех, и того, кто "еже воззрит на жену, во еже вожделети ея", потому что и он "уже любодействова с нею в сердце своем". Оттого и последствия нарушения религиозных заповедей имеют такой же внутренний характер: религия требует от согрешившего покаяния и раскаяния, и притом не видимого и внешнего, а исходящего из сердца; об истинном суде церкви говорит Иоанн Златоуст: "Здесь врачебница, а не судилище, здесь не истязуют, а дают прощение во грехах".Между тем в истории уголовного законодательства смешение греховного и преступного встречалось нередко, одинаково вредя и церкви и государству, внося вражду и насилие в царство любви и свободы. Примеры такого смешения у нас, например, мы встретим не только в эпоху Судебников[2], но и позднее, в эпоху Уложения царя Алексея, когда забвение божьего страха ставилось существенным условием преступности. Еще в 1674 г. (Полное собрание законов, № 570) царь указывал: "Ныне приспе время святого и великого поста к покаянию на очищение от грех всем православным христианам, и вы б приходили к церкви Божией во вся дни и молились Господу Богу и у отцов своих духовных исповедовались, а которые сподобятся Святых Божиих Тайн и те причащались, также и домочадцам своим велели к церквам Божиим приходить и исповедоваться ж, а в соборе и по приходским церквам указал Великий государь досматривать, кто учнет приходить, а которые к церквам Божиим для моления приходить и поститися не станут, и тем от Великого государя быть в наказанье".
Да и действующее наше право далеко не безупречно в этом отношении. В Уставе о предупреждении и пресечении преступлений изд. 1890 г. на гражданское и военное начальство возлагается (ст. 20 и след.) наблюдение за тем, чтобы православные ежегодно исповедовались и причащались в пост или иное время и детей старше 7 лет приводили к исповеди и причастию, а о нераскаянных грешниках, не исполняющих христианского долга, епархиальные власти сообщают гражданскому начальству на его рассмотрение; закон предписывает гражданам, чтобы они по праздникам воздерживались наиболее от беспутной жизни и ходили в церковь к слушанию службы Божией, и особливо литургии (ст.
23); чтобы на Святках, по некоторым старинным идолопоклонническим преданиям, игрища не заводились и чтобы граждане, наряжаясь в кумирские одеяния, по улицам пляски не производили и соблазнительных песен не пели (ст. 28); чтобы на Пасху не бывающих у заутрени не купали и водою не обливали (ст. 29); чтобы к церкви Божией были почтительны и входили в храм с благоговением, без усилия (ст. 3); чтобы пред иконами стояли, как благопристойность и святость места требуют (ст. 6); чтобы во время божественной службы никаких разговоров не чинили, а пребывали со страхом в тишине и во всяком почтении (ст. 7). Точно так же и по тому II на губернаторов, как высших местных правительственных органов, возлагается обязанность тщательного наблюдения, чтобы ереси, расколы и другие предрассудками и невежеством порождаемые заблуждения не были распространяемы между жителями (Общие учреждения губернские, ст. 298).В соответствии с этими запретами Уложение о наказаниях 1845 г. знало особое отделение "О уклонении от исполнения постановлений церкви", а в число карательных мер вносило церковное покаяние, назначаемое то как самостоятельное, то как дополнительное наказание, налагавшееся, впрочем, по ст. 1002 и 1003 Устава уголовного судопроизводства изд. 1883 г. духовными судами, и только действующее Уложение освободилось от этого вторжения светской власти в недосягаемую для нее сферу Божьего устроения.
________________________________________
[1] Те же соображения повторяются у В. Есипова - "Грех и преступление, святотатство и кража", 1894 г.
[2] Ср. Суворов "О церковных наказаниях", 1876 г. С. 19 и след.