§ 1. Методологические аспекты определения юридических понятий

Глубокие преобразования, происходящие ныне в политической, социальной и экономической сферах жизни российского общества, вызывают необходимость существенного реформирования правовой системы Российской Федерации.

Известно, что терминологический аппарат составляет фундамент оснований любых научных теорий и от качества дефиниций во многом зависит содержательный уровень самой теории, причем в правовых науках точное определение понятий имеет не только теоретическое, но и важное практическое значение. В определениях формулируются юридические основы (правила) отождествления и различения выделяемых законодателями объектов, поэтому от четкости дефиниций во многом зависит эффективность практических действий правоохранительных органов по обеспечению гарантированных Конституцией РФ прав граждан, в том числе и на благоприятную природную среду.

1 Колбасов О.С. Терминологические блуждания в экологии // Государство и право. 1999. № 10. С. 27-

В методологии науки термин «определение» (definitio - лат.) не всегда понимается однозначно (определение рассматривают и как логическую процедуру, раскрывающую содержание уточняемого понятия, и как сам результат этой процедуры, фиксируемый в соответствующем знаковом выражении). В греческом языке этот термин происходит от слова «horos», что означает «пограничный столб» (такие столбы ставились для отделения одного участка от другого), а в латинском - от слова «flnis», что также означает «граница», «конец чего-либо».

Дефиниция как логическая процедура определения дает возможность более точного установления степени соответствия юридических понятий отражаемой в них специфики однородных фрагментов реальности. Качество ее во многом зависит от выбора самих критериев сопоставления - существенных признаков выражения сходства однородных объектов.

В данной работе термин «дефиниция» чаще будет пониматься как сам процесс, как процедура достижения логически корректного определения, хотя нельзя отрицать целесообразности применения его и в более привычном для юристов значении - в качестве уже достигнутого результата определения, т.е. как уже «определенное» понятие. Одно из достоинств дефиниции во втором значении - ее краткость. «Дефиниция - краткое определение какого-либо понятия, отражающего существенные признаки предмета или явления»2.

1              См., например: Ивлев Ю.И. Логика. M., 1992. С. 166.

2              Словарь иностранных слов. M., 1989. С. 162.

3              См., например: Кириллов В.И., Старченко А.А. Логика. Учебник для юридических вузов. М., 2002.

Дефиниция нацелена на «рационализацию» процесса формулирования мысли о понятии или предмете. Процедура определения понятия, выражая в «сжатом» виде знание о предмете, является существенным моментом в сближении философско-абстрактного способа отражения мира с конкретно-научными методами познания реальности. Абстрагируясь от несущественного и раскрывая главное в содержании, дефиниция позволяет тем самым выделять предмет в его основных признаках, отличая его от множества других предметов3. Именно в этом контексте дефиниция как логическая операция представляется наиболее эффективным инструментом для решения не менее важной, сложной и актуальной для уголовного права задачи - проблемы «демаркации» объекта, т.е. законодательного фиксирования предельно четких «границ» объекта преступлений, характерных именно для определенного вида посягательств.

Однако довольно часто достичь желаемого результата не удается. Как правило, причиной «неудачного» определения является его громоздкость: «Во многих случаях перечисление всех существенных признаков — слишком продолжительное занятие»1. Существуют различные основания приближения к главной цели дефиниции по форме, способу и назначению. Обычно «барьер» громоздкости преодолевается посредством определения через ближайший род и видовое отличие. Алгоритм такого определения широко известен: 1) указывается ближайший род, к которому принадлежит определяемое понятие; 2) указываются особые признаки (или признак), посредством которого данное понятие, как вид, отличается от всех других видов отмеченного рода. Однако на практике преодолеть сложившуюся в юридических науках традицию определения конкретных юридических терминов и понятий через «отдаленные» философские категории удается не всегда. Заметный «разрыв» между объемами конкретных определяемых понятий и используемых в качестве их определяющих понятий философских категорий во многих случаях и порождает тот методологический «туман», в котором до сих пор блуждают некоторые специалисты2.

1              Малахов В.П. Формальная логика. M., 2001. С. 34.

2              См.: Колбасов О.С. Терминологические блуждания в экологии // Государство и право. 1999. № 17.

При современных темпах развития научного знания разрыв между философским и конкретно-научным знанием должен сокращаться. В связи с этим представляется важным поиск методологических приемов нивелирования подобных противоречий. Использование, в частности, не традиционных философских оснований (категорий), а более конкретных (общенаучных) - один из возможных путей решения проблемы. Следует заметить, что введение инструментария «промежуточных» общенаучных понятий в принципе не отрицает гносеологической ценности и самих философских оснований.

Традиционно к содержательным научным дефинициям предъявляется ряд требований, которые можно отнести к «литературным», фактическим и логическим.

К числу литературных, в частности, относят требования к определению быть по возможности более ясным, «оно должно избегать фигуральных и метафорических выражений»1.

Фактическими требованиями являются:

в реальных определениях (в том числе и в тех реальных определениях, которые могут быть получены в результате перевода номинальных определений в реальные) выделение, спецификация Dfd (определяемое понятие) должны осуществляться по существенным признакам;

уточнение, пояснение уже введенного термина необходимо производить через термины, значения которых уже известны, более ясны и понятны, чем значение уточняемого термина2.

К логическим требованиям относят правила соразмерности (Dfd = Dfh), взаимозаменимости (переводимости друг в друга Dfd и Dfh), запрета порочного круга, правила однозначности и непротиворечивости3.

1              Горский Д.М. Определение. M., 1974. С. 102.

2              См.: Горский Д.М. Указ. работа. С. 104-105.

3              Там же. С. 114.

4              Там же. С. 104.

Первое фактическое требование играет роль некоторого методологического принципа, направляющего поисковую, познавательную деятельность, т.е. нацеливающего исследователя на выявление существенных признаков в содержании определяемого понятия. Сложность состоит в том, что не существует достаточно «жесткого» критерия, позволяющего в общем виде решать, какие характеристики являются более существенными, а какие - менее существенными. Однако, как отмечает Д.М. Горский, на основе целей содержательных теорий, концепций, рассуждений, характера решаемых при этом задач, на основе учета уровня достигнутого знания, использования прошлого опыта имеется возможность отличать менее существенное от более существенного4. Соблюдениє второго фактического требования особо актуально для определений, содержащихся в учебных пособиях и руководствах, где в сжатом, сокращенном виде излагаются основы той или иной науки.

С учетом специфики задач настоящего исследования особый интерес представляет следующее правило: определение не должно быть противоречивым.

во-вторых, в результате добавления непротиворечивого определения к самой теории мы не должны получить иного противоречия1.

Стремление к соблюдению правил дефиниции означает в юридической методологии первый шаг к «игре по правилам», который в перспективе открывает возможность для сближения различающихся позиций и разных «конкурирующих» дефиниций. Изучая научную литературу, посвященную проблемам дефиниции экологических преступлений, можно убедиться, что большинство авторов в обоснование своих позиций приводят весьма веские аргументы. Становится все более очевидно, что путь к постижению юридической истины лежит через сравнение аргументов - «истина рождается в споре».

1 Там же. С. 104.

Путь к «правильной» формулировке может быть проложен разумным компромиссом (компромисс от лат. compromissum - соглашение, достигнутое путем взаимных уступок). В вопросах дефиниции в юридических науках он особенно необходим тогда, когда достигнутый консенсус позволяет вывести науку на новый, более высокий теоретический уровень. Но компромисс — не самоцель, а способ выхода из сложной ситуации. Поэтому обязательными условиями компромисса следует считать: его онтологичность (объективная необходимость достижения согласия), гносеологическая целесообразность (реальная возможность достижения цели), логическая состоятельность (непротиворечиє достигнутой истины законам логики и реальности) и некоторые другие, более конкретные и прагматические аспекты1.

Для обоснования целесообразности компромисса необходимо тщательное сопоставление, уяснение и методологическое обоснование критериев реальной возможности сближения между основаниями конкурирующих позиций и подходов, что, в частности, предполагает выявление и устранение причин «внутренних» и «внешних» смысловых противоречий2.

1              См.: Голиченков А.К. Концепция Экологического кодекса Российской Федерации: основные положения. М., 2002. С. 20.

2              См.: Романова НЛ. Понятие и система экологических преступлений: Дис. ... канд. юрид. наук. Иркутск, 2000. С. 31.

3              См.: Иванов ЛЛ., Дубовик OJI. Рец. на кн.: Валинг К. Нидерландское уголовное право окружающей среды: исследование догматических основ и практического применения // Государство и право. 1992. № 12. С. 156-157.

4              См.: Уголовное право. Общая часть / Под ред. А.И. Рарога. M., 1996. С. 37.

Решение проблем дефиниции каких-либо видов преступлений невозможно без уточнения специфики соответствующих объектов. Анализ существующих в научной литературе представлений юристов об объекте преступления проводится во второй главе исследования. Здесь же следует отметить, что признаваемые в теории объектом преступления социальные и личные блага, общественные отношения, интересы личности, общества или государства и другие элементы реальности не всегда адекватно отражают истинное положение дел4. Суть в том, что и понятие блага, и категория «общественные отношения», как и многие другие философские категории, намного «объемнее», чем любые из понятий и категорий уголовного права. Так, в социальной философии категорией «общественные отношения» характеризуют абстрактную форму обозначения всех социальных связей, тогда как в уголовном праве этим термином часто обозначают более конкретную юридическую реальность. Возможно поэтому, как справедливо отмечает O.K. Зателепин, «интерпретация категории «общественные отношения» для нужд уголовного права является весьма сложной и во многом «искусственной» задачей»1.

В качестве примера подобной «искусственности» можно привести утверждение В.Н. Протасова о том, что «правовые нормы регулируют не общественные отношения, а поведение (курсив наш. - М.В.) людей... А правоотношение в его строгом философском понимании (правовая структура) является не резуль-татом, а средством правового регулирования» . Однако философское понимание отличается не столько строгостью, сколько абстрактностью. «Строгость» более присуща логическим, математическим, конкретно-научным (в том числе и юридическим) формам знания. Поэтому проблема «искусственности» юридических интерпретаций понятий, в данном случае понятия «общественное отношение», возникает часто из-за того, что авторы, используя не философские в сущности понятия (к примеру, «правоотношение»), приписывают им реальный философский статус универсальности.

1              Зателепин O.K. К вопросу о понятии объекта преступления в уголовном праве // Уголовное право. 2003. № 1.С. 30.

2              Протасов В.Н. Что и как регулирует право. М., 1995. С.7.

3              Петрушенко Л.А. Самодвижение материи в свете кибернетики. М., 1971. С. 19.

Многие специалисты отмечают, что объективно «возникла потребность в понятиях, которые были бы более общими, чем специальные, и менее общими, чем философские, т.е. были бы «промежуточным звеном» между философией и частными науками...»3. Достаточно убедительны и утверждения о том, что между категориями философии и частнонаучными понятиями есть два промежуточных звена - субкатегории и интегративные понятия, трактуемые как общенаучные. Известные специалисты в области методологии науки Б.В. Бирюков, И.Б. Новик, В.И. Свидерский, B.C. Тюхтин, А.Д, Урсул и др. пошли именно по пути семантической дифференциации понятий «философский» и «общенаучный» и относят такие понятия, как система, элемент, структура и т.п., к разряду «общенаучных»1. Таким образом следует признать обоснованность утверждения, что «общенаучные категории - это возникающие в эпоху научно-технической революции важнейшие, фундаментальные понятия науки принципиально нового типа (курсив наш - М.В.), сочетающие в себе отдельные свойства как частнонаучных, так и философских категорий, а потому образующие своеобразный промежуточный, переходный вид научных категорий»2.

Вряд ли можно оспорить тот факт, что социальная экология - есть наука принципиального нового типа, возникшая в период ускорения научно-технической революции и, соответственно, отражающая сложнейшую специфику взаимодействия общества и природы в эпоху обострения глобальных проблем современной цивилизации. В связи с этим тенденцию сближения уголовно-правового знания с социально-экологическим следует признать важной и своевременной.

Известно, что все без исключения определения преследуют одну общую цель и решают одну познавательную задачу - уточнение содержания понятия. «Определение есть мыслительный прием, с помощью которого стремятся отыскать, уточнить, разъяснить значение знакового выражения в том или ином

'У

1              См.: Гопип В.С., Семенюк Э.П., Урсул АД. Категории современной науки. М., 1984. С. 117.

2              Урсул В.Д. Теоретико-методологические проблемы обоснования общенаучного уровня знания // Методологические проблемы взаимодействия общественных, естественных и технических наук. М., 1981. С. 122.

3              Горский АД. Указ. работа. С. 100.

4              Там же. С. 102.

языке S или расширить язык S за счет введения нового знакового выражения» . Однако в тех случаях, когда речь идет об определениях в естественном языке, практически невозможно однозначно решить вопросы о том, какие термины и выражения более точны и понятны, а какие - менее. По этому поводу Д.М. Горский замечает, что «само понятие определения получает более точный смысл, а лежащая в основе определений основная познавательная задача - более ясную формулировку, когда процесс определения анализируется по отношению к тем или иным научным теориям, научным концепциям, научным рассуждениям, имеющим более или менее законченный характер»4.

Поскольку говорить о завершенности системы уголовного законодательства в области экологии преждевременно, то все чаще высказываются идеи о привлечении научных методов и терминологии из более «обустроенных» областей научного знания. В частности, В.В. Петров призывал ориентироваться на методологию системных исследований, составляющую основу фундамента многих современных наук, включая социальную экологию1. Действительно, благодаря системным методам социальной экологии за короткий срок удалось довольно значительно расширить научные представления о закономерностях взаимосвязей человека, общества и окружающей их природной среды2. Социальная экология сегодня - это комплекс научных знаний, средств, методов и теорий, нацеленных на решение экологической проблемы. Следует учитывать, что «эколого-правовое сознание, отражающее объективные закономерности во взаимодействии общества и природы, предшествует возникновению нормы и формирует ее содержание»3. Поэтому немаловажно, что значительное место в проблематике социально-экологических исследований отводится изучению правовых аспектов взаимодействия общества и природы.

1              См.: Петров В.В. Правовая экология и экологическое право // Вопросы социоэкологии. Материалы 1-ой Всесоюзной научной конференции «Проблемы социальной экологии». Львов, 1987. С. 135-136.

2              См., например: Гирусов Э.В. Социальная экология: специфика ее проблем и основные задачи развития // Вопросы социоэкологии. Львов, 1987. С. 13-22; Комаров amp;Д. Социальная экология как наука // Там же. С. 35-45 и др.

3              Петров В.В. Указ. работа. С. 133.

4              Колбасов О.С. Экология: политика - право. М., 1976. С. 19-20; Жевлаков Э.Н. Экологические преступления: понятие, виды, проблемы ответственности: Дис. ... докт. юрид. наук. M., 1991. С. 193; Шварц С.С. Экологические основы охраны биосферы // Вестник АН СССР. 1973. № 9. С. 37 и др.

5              Титова Н.И. Социоэкология и функции права// Вопросы социоэкологии. Львов, 1986- С. 130.

О необходимости участия юридических наук в современных процессах интеграции научного знания говорят многие специалисты4. Как отмечает Н.И. Титова, «юридическая наука, пользуясь чрезвычайно важным для нее методом дефиниций, вырабатывает и официально (законодательно) закрепляет такие основополагающие понятия, как «природа», «общество», «окружающая среда» и другие в правовом смысле»5. Однако поиск объективных закономерностей взаимодействия общества и природы возможен в рамках наук более обширных, чем правовые.

Важно учитывать, что социальная экология — наука комплексная, и поэтому «необходимо вычленение «социоэкологической (курсив наш. - М.В.) субстанции» во всех науках, сопричастных с вопросами охраны природы и рационального использования природных ресурсов»1. А поскольку функции права (его активно-воздействующая роль) выражаются в организации и официальном упорядочении общественных отношений в сфере рационального природопользования и охраны природы, то объективно сферой интересов уголовного права в этой области становятся не столько общественные отношения вообще, сколько именно их «социально-экологическая субстанция» - целостная система социально-экологических отношений.

Использование понятия «социально-экологические отношения» для анализа специфики объекта экологических преступлений представляется тем более обоснованным, что, во-первых, в этом контексте выделяется прежде всего общественная доминанта во взаимодействии общества и природы, а во-вторых, более четко отграничиваются «экологические» рамки такого взаимодействия. В связи с тем, что термин «природа» скорее имеет отношение к предмету экологических преступлений, чем к их объекту, а отношения «общественные» или просто «экологические» - понятия, как отмечалось выше, слишком широкие по объему, то именно категория «социально-экологические отношения» могла бы стать более приемлемой для отражения сущности и социальной направленности экологических преступлений.

1 Там же. С. 128.

В формальной логике понятия обычно рассматриваются отвлеченно от их исторического контекста, однако в исследовании реальных общественных явлений и экологических процессов следует учитывать специфику их временных и генетических связей. «Генетически» дефиниция любого понятия зависит от особенностей структуры обозначаемого ею объекта. Поэтому нельзя рассчитывать на успех конструирования юридических дефиниций без предварительного уточнения и тщательного анализа специфики самого объекта. В случае с экологическими преступлениями формулирование их юридического определения невозможно без предварительного решения проблемы их объекта.