88. Лица, подлежащие выдаче
88. Переходя к рассмотрению института выдачи по существу, с точки зрения материального уголовного права, необходимо остановиться на двух главных вопросах: кто подлежит выдаче и за какие преступные деяния выдача допускается?
Первый вопрос об объекте выдачи может быть рассматриваем с нескольких точек зрения.
Выдача может относиться только к лицам, учинившим преступное деяние за границей; ни в каком случае не может быть предъявлено нам требование о выдаче иностранца, учинившего преступное деяние на нашей территории и не пользующегося экстерриториальностью; государство места учинения может, не наказывая такого иностранца, выслать его за свои пределы, но право высылки не тождественно с обязанностью выдачи.
Россия, конечно, может требовать выдачи преступников, учинивших преступное деяние как в пределах Империи, так и в Великом княжестве Финляндском, так как все наши трактаты заключаются от имени России как единого целого.
Далее, может быть требуема выдача только лица, бежавшего в Россию, включая сюда и Финляндию, или же попавшего к нам вследствие кораблекрушения, захвата в качестве военнопленного, или выданного нам третьей державой,- одним словом, лица, находящегося в нашей власти.
Требование о выдаче может быть предъявлено, например, России только относительно лица, учинившего за границей преступное деяние.
Но как определить понятие такого деяния? В ответах на этот вопрос прежде всего проявляется различие во взглядах на юридическое существо выдачи. Если видеть в ней только услугу, оказываемую нами дружественной державе в области отправления правосудия, то, конечно, понятие "преступного" будет определяться исключительно по законам страны, требующей выдачи. Так, проф. Мартене, говорит: "Выдача должна последовать за все деяния, признаваемые преступными по законам места их совершения, будут ли они - да или нет - наказуемы по законам местопребывания или законам национальным - все равно. То соображение, что выдача лица, не совершившего деяния, преступного по законам государства, от коего она требуется, явилась ли актом, противным его уголовной совести, всем его воззрениям юридическим и нравственным, конечно, разумно и справедливо, но редко может получить практическое применение; ибо дело касается взаимных отношений государств образованных, европейских, которых понятия и законы уголовные по существу резко не различаются". С точки же зрения теории, признающей в выдаче особый вид охранительно-карательной деятельности, создаваемой международными отношениями государств, определение преступности деяния, за которое допускается выдача, по законам страны, в коей укрылся преступник, является не только "разумным и справедливым", но юридически единственно правильным, так как карательно-охранительная деятельность, в какой бы форме она ни проявлялась, может иметь место только относительно деяний, признаваемых по законам страны преступными, но, с другой стороны, допустимость выдачи известной группы преступных деяний совмещает в себе допустимость таковой и по обвинению в покушении или в соучастии[1].Для выдачи необходимо, чтобы деяние было преступным по законам страны, от которой требуют выдачи; но для выдачи вовсе не требуется, чтобы по этим законам определялась и наличность условий, необходимых для применения наказания в конкретном случае. Положим, Германия требует от России выдачи бежавшего к нам преступника; может ли последний доказать недопустимость выдачи, ссылаясь на то, что он учинил это деяние в припадке умоисступления, в состоянии необходимой обороны, что он, при обвинении, например, в подделке денежных знаков, своевременно открыл участников подделки и т. п., одним словом, что он находился в таком состоянии или при таких условиях, которые по русским законам устраняют наказуемость? Очевидно, что признание возможности подобной ссылки служило бы основанием для производства у нас полного судебного разбирательства по каждому требованию о выдаче, т. е. лишало бы выдачу всякой целесообразности[2].
Таким образом, объектом выдачи может быть лицо, учинившее деяние, признаваемое преступным как по законам страны, которая требует выдачи, так и по законам страны, от которой выдача требуется но так как мы видели, что не всякое деяние, признаваемое преступным по нашим законам, но учиненное за границей, может быть у нас судимо и наказуемо, то понятно, что выдача может быть допущена и относительно лица, учинившего такое преступное деяние, за которое оно не может быть преследуемо у нас.
Процессуальные условия судимости не совпадают с материальными условиями преступности, а потому в этом отношении выдача, по своему объему, может быть шире права суда.Если относительно лица, учинившего преступное деяние и бежавшего из государства места учинения сего деяния, существует право уголовного преследования только со стороны одного этого государства, то вопрос о выдаче стоит довольно просто; но он значительно осложняется, если подобное право принадлежит различным государствам.
При этом в последнем случае возможна двоякая комбинация: 1) конкурирующие права относятся к одному и тому же преступному деянию данного лица; 2) конкурирующие права относятся к различным деяниям, но учиненным одним и тем же лицом.
Первый вид, в свою очередь, допускает несколько оттенков. Всего чаще такая коллизия возможна между государством места учинения и государством, куда бежал виновный: преступник, перебежавший в Россию, учинил в Германии такое деяние, за которое он может быть судим и наказан у нас. В этом случае возможно, что требование о выдаче будет предъявлено в такое время, когда это лицо было не только привлечено к ответственности, но когда по поводу учиненного им преступного деяния состоялся приговор, вошедший в законную силу; тогда, конечно, на основании принципа non bis in idem, оно не может быть выдано: в глазах нашего правосудия виновный искупил свою вину, каковы бы ни были притязания по отношению к нему государства места учинения. В этом смысле статья 13 действующего Уложения прямо постановляет, что "выдача допускается, если только виновный не был в России за то деяние осужден, оправдан или освобожден от наказания в установленном порядке".
Но если деяние, по поводу которого предъявлено требование о выдаче, не есть res judicata? В этом отношении все зависит от постановки, данной в нашем законе субсидиарному карательному праву относительно деяний, за границей учиненных. Если это право поставлено как исключительное, например относительно русских подданных, учинивших преступное деяние за границей, то, конечно, требование о выдаче удовлетворяемо быть не может, здесь возможно только требование о наказании; но если право поставлено альтернативно, условно, то, разумеется, от усмотрения страны, в которую бежал преступник, зависит: или судить бежавшего по своим законам, или выдать.
При этом для выдачи в последнем случае безразлично, находятся ли в наличности такие условия, которые по нашим законам необходимы для возбуждения уголовного преследования, или нет.
Выдача несомненно может быть допущена, хотя бы выдаваемый ссылался на то, что по нашему праву для выдачи за учиненное им деяние необходима частная жалоба, а таковая в данном случае предъявлена не была, или что у нас преследование уже невозможно за истечением установленного нашими законами срока давности и т. п.[3] Затруднение возникает разве в том случае, когда по делу, по коему предъявлено требование, было уже возбуждено уголовное преследование у нас, но затем прекращено по наличности законных к тому причин; при этих условиях деяние не может быть судимо у нас, а потому и не может служить основанием выдачи[4].Если, конечно, относительно деяния, по коему требуется выдача, у нас производится уголовное дело, еще не разрешенное в законном порядке, то это обстоятельство может служить основанием для приостановки выдачи, не предрешая, однако, вопроса об отказе.
Другой случай составит коллизия требований о выдаче, предъявленных несколькими государствами к государству места убежища, по поводу одного и того же преступного деяния известного лица. Хотя все договоры о выдаче имеют в виду прежде всего преступные деяния, учиненные на территории государства, требующего выдачи, но многие из них содержат дополнительное условие о возможности выдачи и по обвинению в преступном деянии, учиненном не на территории, если только такое деяние, направленное, например, против его подданных, или, наоборот, учиненное его подданными, может быть наказуемо по законам требующего государства. Такая конкуренция требований возможна, следовательно, для государства, чей подданный был бежавший или против интересов коего учинено преступное деяние[5]. Наконец, возможны случаи коллизии вследствие юридического характера данного деяния, например относительно длящихся деяний, учиненных частью в одном, частью в другом государстве. Для разрешения этих коллизий могут быть приняты во внимание два соображения: во-первых, по общему правилу, первенствующее значение должно бы иметь требование государства места учинения преступного деяния[6], а после него требование государства, которого он подданный; во-вторых, при признании равной важности требований предпочтение должно быть отдано требованию, прежде предъявленному[7].
Совершенно другую группу представляет коллизия по поводу различных преступных деяний одного и того же лица: Германия требует от нас выдачи преступника, который учинил в России преступное деяние, и притом или ранее того деяния, по поводу коего требуется выдача, или после.
В подобных случаях возможность суда над ним в пределах России в принципе может быть только основанием для отсрочки выдачи, но не для отказа в ней; но, разумеется, Россия в этом случае имеет полную возможность не возбуждать у нас вовсе уголовного преследования ввиду тяжести преступного деяния, учиненного за границей, и прямо удовлетворить предъявленное требование о выдаче.Подобное же столкновение возможно и относительно требований нескольких иностранных государств: Германия требует выдачи какого-либо лица по поводу учиненной им там кражи, а Австрия - выдачи того же лица по поводу учиненного им в Австрии убийства. При этом условии решение должно быть поставлено в зависимость: 1) от уголовной важности предъявленных обвинений и 2) в случае их однородности - от времени предъявления требования[8].
________________________________________
[1] Ваг полагает, что договор о выдаче за известные деяния ео ipso распространяется на выдачу и соучастников, но что относительно покушений необходима особая оговорка в трактатах.
[2] Ламмаш в своей монографии, развивая учение о выдаче как о юридическом институте, в коем проявляется карательная деятельность государства, при решении данного вопроса различает обстоятельства, очевидно устраняющие наказуемость и не имеющие этого свойства: наличность первых, по его мнению, устраняет выдачу; так; он полагает, что Австрия не может выдать России обвиняемого моложе 14 лет, так как это есть предельный срок вменяемости по австрийскому праву - следовательно, условие безнаказанности вполне очевидное.
[3] Относительно давности подробные доводы приведены у Billot; напротив того, Ламмаш не допускает выдачи в этих случаях.
[4] Ср. Лист, Г. Мейер и др.
[5] Ср. Martitz, с. 370 и след.: например, голландец убил в Бельгии немца и бежал во Францию. Требование о выдаче в этом случае может быть предъявлено Бельгией, Голландией и Германией.
[6] в этом смысле высказался Оксфордский съезд института международного права.
[7] Эти начала усвоены многими из наших договоров.
[8] О некоторых других возможных коллизиях, например относительно требования выдачи лица, уже осужденного за это деяние, но не у нас, а в третьем государстве, и т. п., подробности в монографии Ламмаша.