95. Животное как виновник преступного деяния
95. Как юридическое отношение, выражающееся в посягательстве на правоохраненный интерес, преступное деяние может быть учиняемо только лицом; вред, причиняемый различным интересам, частным или общественным, животными, так же, как и бедствия, создаваемые силами природы, могут иногда вызывать разнообразные предупредительно-охранительные меры со стороны государства или частных лиц, но эти меры не имеют ничего общего с карательной деятельностью государства.
Иначе относилось к этому вопросу уголовное право не только древнего мира[1], но и средних веков: процессы против животных занесены в летописи как светских, так и духовных судов[2], причем возможность таких процессов объяснялась или взглядом на преступление, как на деяние, оскорбляющее божество и охраняемый им мир, или же мистическим воззрением на природу и в особенности на психическую жизнь животных; но уже Pierre Ayrault, оправдывая процессы этого рода, практиковавшиеся в его время и даже им самим, оправдывает их только с точки зрения устрашения для людей, готовящихся к преступлению.
Так, в судах светских XIV и XV столетий нередко встречались случаи преследования животных, причинивших смерть человеку, в особенности быков и свиней, плативших своей жизнью, преимущественно через повешение, за свою ярость; причем главной основой подобных приговоров служило каноническое право, постановление 21-й главы Исхода, по которому быка, убившего человека, повелевалось побить каменьями, а мясо его почиталось нечистым; подобное же положение было усвоено греческими законами Дракона и Солона[3].
К компетенции судов духовных принадлежала, главным образом, другая группа, когда животное являлось источником общественных бедствий: поэтому в истории канонического уголовного права мы встречаемся с процессами против насекомых и животных, истреблявших посевы, жатвы, виноградники.
Испуганное население ввиду грозящего зла прибегало к духовенству, а то, не ограничиваясь молитвами об отвращении или прекращении бедствия, устраивало формальные судилища против нарушителей мира; особенно многочисленны были такие процессы в странах католических[4]. Наказания в этом случае имели, конечно, характер не материальный: виновным повелевалось оставить местность, назначалось отлучение и анафема их и т. д.[5]Особую группу составляли случаи, в которых животное являлось не столько виновником, сколько соучастником, и притом пассивным, таковы процессы о скотоложстве. Еще в книге Левит (глава XX, стих 15) повелевалось вместе со скотоложниками умерщвлять и оскотоложественных животных, и это начало, перейдя в светское законодательство, сохранилось до позднейшего времени. Так, во Франции до половины XVIII столетия животные в случаях этого рода подвергались даже сожжению; прусское земское право 1795 г. определяло, что таких животных нужно убивать или изгонять из страны[6].
________________________________________
[1] В Греции встречались и процессы против неодушевленных предметов, причинивших смерть человеку. Ср. Thonissen, Le droit penal de la republique athenienne, 1875 г., с. 256.
[2] Ср. Pierre Ayrault: Des proces faites aux cadavres, aux cendres, a la memoire, aux betes brutes et aux choses inanimees, 1591, вошедшее в его сочинение Ordre et instructions judi-ciaires, изд. 1881, кн. IV; Menabrea, De l'origine, de la forme, et de l'esprit des jugements rendus au moyen age contre les animaux, 1846; Dubois, Histoire du droit criminel, т. V, c. 656 и ел.; Berriat Saint Prix, Rapport et recherches sur les proces et jugements relatifs aux animanx, 1829; E. Agnel, Proces contre les animaux, 1859 г.; A. Mangin, L'homme et la bete, 1872 г.; A. Sorel, Proces contre les animaux et insectes, suivis au moyen agedans la Picardie et le Valois, 1877 г.; Amira, Thierstrafen und Thierprozesse, 189l г.; другие литературные указания см. в моем курсе, I, № 6 и след., а также у Amira, в. с.; Я. Канторович, Процессы против животных в средние века, 1897 г. В недавнее время вопрос о преступности животных затронут с другой стороны, в интересах выяснения преступности человеческой и ее элементов, ср., например, Lacassagne, La criminalite chez les animaux, в Revue scientifique, 1882 г.; много данных этого рода находится в трудах сторонников антропологической школы. Ср.
также, I. Bregenzer, Thier-Ethik, 1894 г.; в особенности много примеров этнографических.[3] В средние века обвиняемое животное иногда даже подвергалось предварительному заключению при тюрьме (Agnel), a Mangin рассказывает, что их иногда подвергали пытке и крики, издаваемые ими, принималось за сознание; затем составлялся обвинительный акт, допрашивались свидетели, велись прения и постановлялось решение; суд часто мотивировал свои приговоры: так, в 1405 г. бык был приговорен к повешению "pour ses demerites", а в 1499 г. также был повешен бык "pour sa furiosite"; в 1474 г. в городе Базеле, был приговорен к сожжению петух за то, что он снес яйцо и таким образом, вошел в союз с дьяволом. Во время казни, животных иногда одевали в человеческое платье (Sorel). Наказанием была смертная казнь, повешение за задние ноги, иногда даже казнь квалифицированная, соединенная с предшествующим изувечением. Дюбуа приводит даже применение права помилования Филиппом Бургундским к стаду свиней, осужденных на смертную казнь за то, что три свиньи из этого стада съели подпаска. Последний процесс этого рода у Agnel приведен от 20 мая 1572 г.; почти до нового времени сохранились случаи казни быков, свиней и т. п. в Черногории; в Славонии указывают на казнь свиньи еще в 1864 г.; ср. Amira; Bregenzer.
[4] Причем и в этих случаях с точностью соблюдались все требования канонического процесса: подсудимым посылались троекратные оповещения, в речах защитников и прокуроров подробно взвешивались все доводы "за" и "против" обвинения. Agnel приводит несколько любопытных оправдательных доводов защиты. Так, в процессе 1510 г. адвокат просил отложить заседание за несвоевременным оповещением подсудимых о дне заседания; в деле 1587 г. против червей, опустошивших виноградники, защита обжаловала приговор на том основании, что местность, в которую предписывали приговором удалиться виновным, была совершенно бесплодна и т. д.
[5] Процессы этого рода встречаются и в XVIII столетии; так, Sorel цитирует, как последний пример, процесс против крыс и мышей 1710 г.
в нынешнем департаменте Code d'Or. У Agnel приведены извлечения из специального сочинения доктора обоих прав Шассанеуса, de excommunicatione insectorum, 1588 г., в коем подробно излагался порядок процессов этого рода. В памятниках нашего права не встречается случаев суда над животными - ни в духовных, ни в светских судах; проф. Сергеевский -"Пособия" - приводит случай казни при Михаиле Федоровиче обезьяны, забежавшей в церковь и произведшей там беспорядок; но обезьяна была казнена без суда, прямо по приказанию патриарха; известен также факт наказания кнутом и ссылки в Тобольск в 1593 г. колокола из Углича. Amira, 29; Bregenzer, с. 153, упо-минают еще о нескольких случаях наказания животных и даже неодушевленных предметов, ссылаясь на указания Meiners'a, Vergleichung des alteren und neueren Russlands 1798 г., II, с. 290. Источником этих указаний является отчет Адольфа Лизека (Lyseck), бывшего секретарем посольства в Москву императора Леопольда в 1675 г. Лизек (Caput, XIX, с. 102) сообщает мало, впрочем, достоверный рассказ о суде и ссылке во второй половине XVII века в Сибирь козла, сбросившего с лестницы сына одного боярина; далее приводит другой рассказ, напоминающий историю с угличским колоколом, о том, что будто вторая жена царя Алексея Михайловича была разбужена и обеспокоена ночью звоном колокола на соседней колокольне; по ее жалобе колокольня была разрушена, а колокол бит кнутом и приговорен к ссылке в Сибирь, но потом колокол был помилован: ему приделаны железные уши, он повешен на нижнюю колокольню и в него запрещено звонить. Наконец, Лизек упоминает еще о бывшем будто бы суде над ножом, которым обрезалась жена Алексея Михайловича.[6] У нас по этому вопросу в мнении Государственного Совета от 29 февраля 1864 г. повторено Постановление 1848 г., определяющее оскотоложественных животных убивать и зарывать в землю по правилам о зараженных животных, а хозяина убитого животного вознаграждать за вред и убытки по Общим правилам.