3. Инициатор преступления и его криминологическая характеристика

1. Роль инициатора преступления может быть надлежаще

осмыслена именно на криминологическом уровне, поско-

льку уголовный закон такой фигуры не знает и инициативу

в совершении преступления, по общему правилу, связывает

с действиями соучастников преступления или со специаль-

ными составами, предусмотренными в Особенной части

Уголовного кодекса.

всестороннего исследования проблем, связанных с проявле-

нием инициативы в организации совместной преступной

деятельности, открываются самые широкие перспективы.

Дело в том, что понятие <инициатор преступления>- это,

по существу, криминологический аналог социально-психо-

логического понятия <лидер> для тех случаев, когда речь

идет о совместной антиобщественной деятельности. Поэто-

му применительно к анализу деятельности инциатора пре-

ступления следует опираться на общесоциологические

и социально-психологические характеристики деятель-

ности лидера как стержня, объединяющего людей для

достижения общей, значимой для всех объединяемых,

цели.

В формировании преступления роль инициатора может

быть самой различной: от рождения <идеи> совершить пре-

ступление и <навязывания> ее конкретному лицу, выступаю-

щему в качестве исполнителя его преступных замыслов,

и кончая организацией всей преступной деятельности одно-

го или нескольких лиц.

Следует отметить, что <уровень> инициативы, проявляе-

мой лицом, степень его усилий по воплощению своих пре-

ступных замыслов в жизнь, обнаруженные при этом изоб-

ретательность, настойчивость и последовательность, также

как и характер употребленных при этом приемов и средств,

во многом зависят как от личностных свойств самого ини-

циатора, уровня его антисоциальности, так и от конкретной

ситуации, в которой его деятельность протекает, от лично-

стных качеств, ценностных ориентаций тех, на кого он стре-

мится оказать свое воздействие.

циатора и от характера, длительности и стойкости межлич-

ностных связей, существующих между ним, с одной стороны,

II теми, кто попадает в орбиту его инициативы, с другой.

В тех случаях, когда речь идет о групповой деятельности,

она зависит и от характера группы, от системы господст-

вующих в ней ценностей, от степени сорганизованности ее

участников.

2. Можно считать бесспорным, что в любом преступле-

нии, в котором участие принимают два или большее коли-

чество лиц, инициатива в совершении антиобщественных

действий всегда принадлежит одному из них. При этом,

особенно когда речь идет о преступлении, совершаемом со-

исполнителями, инициатива, проявленная одним лицом,

может легко подхватываться другими соучастниками, кото-

рые, воспринимая эту инициативу <на лету>, вносят в нее

и свой собственный вклад. Чаще всего это бывает в пре-

ступлениях ситуационных, таких, например, как групповое

хулиганство. Отсюда нередко затруднительно, а то и просто

невозможно выявить инициатора преступления. Здесь сра-

батывает пресловутый механизм социально-психологиче-

ского заражения, который в условиях общности группового

настроя действует почти с неотвратимостью.

Иное дело те случаи совместного совершения преступле-

ния, в которых имеет место распределение ролей. И здесь

возможны ситуации, когда инициатива, выраженная подст-

рекателем, попадает на <благоприятную> почву, когда, на-

пример, совета, данного им человеку, переживающему опре-

деленную конфликтную ситуацию, может при определенных

условиях оказаться вполне достаточно для порождения у

него решимости совершить преступление. Но чаще всего

при распределении преступных ролей инициатору приходит-

ся прилагать определенные усилия к тому, чтобы добиться

от других соучастников выполнения желаемой для него их

функциональной роли.

Не все участники преступления, совершаемого с расп-

ределением ролей между ними, могут быть инициаторами

преступления. Так пособники - и интеллектуальный и

физический - ни при каких условиях инициативы в соверше-

нии преступления не проявляют. Наоборот, они сами обыч-

но выступают как объекты воздействия со стороны инициа-

тора. В роли этого последнего может выступать и исполни-

тель, который уговаривает конкретное лицо оказать ему

помощь в выполнении задуманного им, и подстрекатель,

который, являясь интеллектуальным автором преступления,

определяет к фунциональной роли и исполнителя и пособ-

ника. Может в этой роли выступать и организатор преступ-

ления. Возможны, конечно, и случаи, когда пособник, ока-

зывая помощь другому лицу в совершении преступления,

действует по собственной инициативе, но это уже откло-

нение от общего правила, касающееся, притом, только его

собственных действий.

3. Инициатор - всегда <родоначальник> преступления.

Но когда лицо действует в одиночку, эта его инициатива

входит как составная часть в совершаемые им действия.

Если же лицо лишь обнаружит во вне свою инициативу

(например, расскажет кому-либо о том, что собирается

совершить преступление), но не воплотит своего намерения

в конкретные действия, то по современным криминологичес-

ким воззрениям эта часть его поведения самостоятельной

опасности (по общему правилу)' не представляет. Несом-

ненно, она свидетельствует о направленности личности, о

системе ее ценностных ориентаций, о необходимости прове-

дения определенных предупредительных мероприятий, но

не о необходимости использования для борьбы с этой нача-

льной стадией преступления такой крайней меры, как уго-

ловная репрессия.

Иное дело, когда инициатор действует не в одиночку, а

совместно с другими лицами, выступающими рядом с ним

в роли ведомых.

но с ними как соисполнитель, но может, породив инициа-

тиву, оставаться в стороне. В обоих случаях он, проявив

инициативу, в дальнейшем может утратить контроль над

действиями других лиц, над развитием событий. Именно

это обстоятельство и требует того, чтобы его поведение,

направленное на порождение у других лиц намерения со-

вершить преступление, рассматривалось особо, как дейст-

вие, представляющее самостоятельную общественную опас-

ность. Осмысливание этой криминологической реальности

и должно быть положено в основу конструирования инсти-

тута соучастия в уголовном праве.

Степень общественной опасности инициатора преступле-

ния зависит от интенсивности и характера совершаемых им

действий. Именно различия в деятельности инициатора, ее

объеме дают объективные критерии, по которым может

быть установлена его функциональная роль как соучастни-

ка преступления и определена степень его общественной

опасности.

4. Все случаи действий инициаторов преступления мож-

но, как указывалось выше, разбить на две большие группы:

а) когда инициатор не только действует в этой своей роли,

склоняя к преступлению других, но и сам принимает актив-

ное участие в совершении общественно опасных противо-

правных действий, к которым он определяет и других лиц.

Говоря на языке уголовного права, речь идет о тех случаях,

в которых инициатор действует и как соисполнитель; б) в

Исключение представляет, например, состав, предусмотренный ст.

100 УК УССР и соответствующими статьями УК других союзных рес-

публик.

77

которых инициатор, склонив других лиц к преступлению,

сам остается в стороне от фактического участия в действиях

этих лиц.

Что касается первой группы случаев, то здесь, участвуя

в самом процессе осуществления порожденного им преступ-

ления, инициатор, по существу, действует как исполнитель.

Но сверх того, он еще вовлекает в эти действия и других

лиц. Тем самым степень его опасности повышается. И хотя,

в рамках уголовного права, такое его <двойное> участие в

преступлении к сожалению по сложившейся практике и не

отражается на квалификации его действий, оно, безуслов-

но, должно учитываться при определении избираемой меры

наказания, зависящей, в соответствии с законом, от его

<вклада> в сообща совершаемое преступление. Эта <допол-

нительная> доля его участия в преступлении по сравнению

с другими соисполнителями может быть разной величины.

Она зависит в основном от интенсивности его инициативы,

от того, сколько усилий пришлось ему приложить, чтобы

нарушить законопослушную инерцию других соучастников.

Именно в интенсивности его инициаторской деятельности

проявляется прежде всего уровень его антисоциальности, а

следовательно, и степень его общественной опасности, его

<вклад> в сообща совершенное преступление.

Вторая группа случаев охватывает лишь те, где инициа-

тор не выходит за рамки этой своей функции. Однако это

отнюдь не значит, что роль его во всех случаях одноплано-

вая. Наоборот, как уже подчеркивалось, и уровень его ини-

циативы и характер совершаемых им действий может

быть различным. Он, например, может ограничить свое

участие лишь тем, что склонит к совершению преступления

исполнителя, но может, сверх того, найти ему и помощни-

ков, склонить их к выполнению этой функции, может соста-

вить весь план преступления, не только породив тем самым

у своих соучастников намерение совершить преступление и

принять в нем участие, но и облегчив им их преступные

действия, продумав за них все детали преступного плана.

Он может, склоняя лицо к преступлению, в одних случаях

ограничивать свои действия лишь советами, уговорами, уве-

щеваниями, а в других - прибегать к шантажу, угрозам

и т.

вий при этом будет неодинаковой.

Отсюда задача криминологического анализа должна

сводиться к тому, чтобы, изучая групповую преступность,

выявить все встречающиеся на практике формы поведения

инициатора, сгруппировать их в зависимости от степени об-

щественной опасности и дать обобщенную типизацию, ко-

торая могла бы служить базой для ее отражения в уголов-

ном законе. На современном этапе такое криминологичес-

кое осмысливание позволило выделить две функциональные

роли, в которые чаще всего воплощается деятельность ини-

циатора: подстрекателя и организатора преступления.

5. Однако в определенной ситуации инициатором может

быть, как уже указывалось, и один из соисполнителей пре-

ступления. Это возможно в тех случаях, когда его деяте-

льность (помимо самого участия в реализации преступного

намерения) не выходит за пределы того, чтобы высказать

лишь саму мысль о совершении преступления. Если же со-

исполнитель, высказавший мысль о совершении преступле-

ния, сверх того еще и прилагает усилия, чтобы склонить дру-

гих соучастников к совершению предложенных им действий,

то его поведение приобретает окраску подстрекательства.

Когда же он еще и берет на себя руководство действиями

других соучастников, разрабатывает план совместных дей-

ствий, он, неизбежно, превращается в организатора.

Инициатором в совершении преступления в широком

смысле может быть и лицо, вовлекшее других неустойчи-

вых лиц в преступную деятельность вообще, без ее надле-

жащей конкретизации по объекту. Осмысливание этой

ситуации на криминологическом уровне позволило законода-

телю выделить в Уголовном кодексе ряд составов, предус-

матривающих ответственность за такое <проявление ини-

циативы>. К их числу относится прежде всего вовлечение

несовершеннолетних в преступную или иную антиобщест-

венную деятельность. Именно с учетом того, что формиру-

ющаяся психика подростков весьма податлива посторонне-

му влиянию, особенно, когда такое влияние исходит от лиц

несколько старших по возрасту и в силу этого особенно

<авторитетных> для подростка, законодатель счел необхо-

димым, в целях создания надлежащих условий для их фи-

зического и нравственного формирования, запретить под

страхом наказания всякую деятельность, направленную на

вовлечение несовершеннолетних в преступную и антиобще-

ственную деятельность, даже тогда, когда такие действия

взрослого ни к какому негативному результату не привели.

В тех же случаях, когда разлагающее влияние антиоб-

щественных элементов направлено не на подростков, а на

взрослых лиц, но не конкретизировано по объекту, уголов-

ная ответственность по современным криминологическим

воззрениям исключается.

В последнее время в криминологической литературе бы-

ло, правда, высказано мнение о целесообразности включе-

ния этой проблемы в сферу внимания и криминологии и

уголовного права. Рассматривая проблему лидерства в

криминологии, Л. М. Вайсберг представляет <ситуацию,

когда лидер блокирующейся на сугубо ценностной основе

компании (<идеолог>) ' развивает и укрепляет в единомыш-

ленниках мизантропические или собственнические взгляды,

будучи далеким от мысли <наставлять> их на путь преступ-

лений> [86, 96]. Резонно отмечая, что уголовное преследо-

вание за такие поступки, не связанные причинно и виновно

с последовавшим преступлением, было бы отступлением

от установленных советским уголовным законом принципов

и подрывало бы социалистическую законность, Л. М. Вайс-

берг, вместе с тем, полагает, что ответственность за такие

действия, тем не менее, должна наступать, и что задача

криминологии и уголовного права заключается в исследо-

вании проблемы <склонения (побуждения, вовлечения) к

преступному образу действий, причинно и виновно не свя-

занного с конкретными преступлениями; лидерство в нега-

тивной группировке есть чистый, специальный случай скло-

нения к преступной деятельности> (курсив наш.- Ф. Б.)

[86,96].

Характеризуя действия лидера группировки с отрицате-

льной направленностью, сконцентрированные на создании

и идейном сплочении такой группировки, но не связанные

причинно с правонарушениями ее членов, Л. М. Вайсберг

приходит к выводу, что эти действия: 1) бесспорно, общест-

венно опасны; 2) связаны с воспоследовавшим преступле-

нием не причинным, но иным значимым для совершения

образом; 3)' не должны оставаться вне реагирования со

стороны уголовного закона или, во всяком случае, науки

уголовного права; 4) влечь уголовную ответственность в

строго определенных законом случаях и 5) поэтому отно-

сятся к явлениям, лежащим на границе между соучастием

и непреступной общественно опасной деятельностью, кото-

рые должны рассматриваться как прикосновенность [86,

99-100}.

Спору нет, теоретические изыскания, проведенные

Л. М. Вайсбергом в части проецирования понятия лидерст-

ва на криминологию и уголовное право, сами по себе ин-

тересны. Они позволяют в криминологическом плане высве-

тить такие виды деятельности, которые граничат с преступ-

ными, но не образуют их, выступая, скорее, как обусловли-

вающий вид детерминации [143, 58_, 144, 13-14]. Лицо,

занимающее в малой группе лидерские позиции и обладаю-

' Речь идет о типологии лидеров. <Лидер - это, прежде всего,

<идеолог>, и в этом непреложном факте исследователю открывается

<тайна> лидерства>,-пишет Л. М. Вайсберг [86, 80}.

щее, в силу этого, особым авторитетом среди ведомых, бе-

зусловно, имеет реальную возможность влиять на их наст-

рой, на определение их жизненных установок. Однако в тех

случаях, когда речь идет о взрослых, уже сформировавших-

ся людях, возможности такого влияния, естественно, огра-

ничены. И дело не только в том, что такие лица имеют

устоявшиеся взгляды, определенную жизненную позицию,

но и в том, что участвуя в общественной жизни, являясь

членами целого ряда других общностей, они испытывают

разнонаправленные влияния на макро-.мезо- и микроуров-

не, обладают в силу своего социального опыта способностью

взвешивать и оценивать эти влияния и сознательно опреде-

лять линию своего поведения.

При таких условиях криминализация неконкретизиро-

ванного негативного влияния лица, занимающего в малой

группе лидерские позиции, на членов этой группы едва ли

была бы оправдана. Не отрицая в принципе общественной

опасности таких неконкретизированных действий лидера,

трудно, однако, выявить их действительную роль в форми-

ровании асоциальной позиции личности, а отсюда, и сте-

пень их общественной опасности. Между тем, как известно,

для криминализации деяния необходима определенная, до-

статочно высокая степень общественной опасности. <Лишь

то деяние может быть правомерно криминализовано, обще-

ственная опасность которого достаточно (с точки зрения

уголовного управа) высока> [165, 216}. Но и этого недоста-

точно. Для криминализации деяния необходим также учет

относительной распространенности этих действий, положи-

тельных и отрицательных последствий их криминализации,

возможности четкого очерчивания в составе самого характе-

ра этих действий и многого другого [103, 115-118', 165,210-

242-, 136, 3-10}. Думается, что и автор в достаточной мере

понимал проблематичность постановки вопроса о кримина-

лизации таких действий, поскольку в качестве альтернати-

вы отнес их рассмотрение к сфере науки уголовного права.

Точнее же их следовало отнести к сфере криминологии, ибо

эти действия правомернее рассматривать с позиций усло-

вий, предопределяющих возможность совершения преступ-

лений, а в социально-психологическом плане - негативных

условий социализации индивидов и роли в этом групп не-

посредственного общения.

6. В тех же случаях, когда криминологический анализ

таких действий однозначно свидетельствует о высокой сте-

пени их общественной опасности, уязвимости объекта, ко-

торый следует от них охранять, наконец об относительной

их распространенности, законодатель решает вопрос и об

их криминализации, как это было в названном выше случае

установления ответственности взрослых за вовлечение не-

совершеннолетних в преступную или иную антиобществен-

ную (саму' по себе по общему правилу не преступную!)

деятельность.

Подтверждением правомерности такого решения явля-

ется многолетний опыт применения этой нормы, введенной,

как известно, в 1935 г. в соответствии с постановлением

ЦИК и СНК. СССР <О мерах по борьбе с преступностью

среди несовершеннолетних>. Вместе с тем, анализ судебной

практики и приведенные выше материалы конкретно-социо-

логических исследований, в которых важное место занима-

ло интервьюирование несовершеннолетних, отбывающих на-

казание в воспитательно-трудовых колониях, показали, что

возможности этой нормы для предупреждения преступности

несовершеннолетних используются далеко недостаточно. Из

100 изученных нами дел о вовлечении несовершеннолетних

в преступную или иную антиобщественную деятельность

лишь по 3 делам квалификация действий осужденного по

ст. 208 УК УССР (ст. 210 УК РСФСР) выступала в чистом

виде, да и то в двух из них речь шла о вовлечении несовер-

шеннолетних в пьянство. В остальных случаях квалифика-

ция действий взрослого соучастника по ст. 208 УК УССР

была результатом идеальной совокупности - совместного

участия с вовлеченным им несовершеннолетним в одном

преступлении. Это свидетельствует о том, что для пресече-

ния неконкретизированного негативного влияния взрослых

на несовершеннолетних, связанного с вовлечеием их в пре-

ступную или иную антиобщественную деятельность, и, сле-

довательно, для устранения этой причины преступности не-

совершеннолетних, названная норма используется слабо.

7. Полученные нами данные выборочного обследования

показывают, что каждое четвертое преступление несовер-

шеннолетних и каждое второе их групповое преступление

совершаются с участием взрослых. При этом в группах

подростков взрослые играют, как правило, весьма активную

роль. Н. Ф. Кузнецова отмечает и большую их роль в созда-

нии групп подростков, совершающих преступления. Следу-

ет, однако, отметить, что эти <взрослые> в основной своей

массе лишь ненамного старше остальных участников груп-

пы, По нашей выборке, как указывалось, 72 % таких взрос-

лых не достигли 20 лет. Близкие к этим данные дают выбор-

ки и других авторов. Если же в качестве предельного воз-

раста для взрослых соучастников преступных групп

несовершеннолетних установить 25 лет, то можно утверж-

дать, что 9/10 всех таких соучастников относятся к этой

возрастной категории. При этом, как уже отмечалось, по-

давляющее число преступлений несовершеннолетних носит

групповой характер, в связи с чем вопрос о преступных

группах и, прежде всего преступных группах несовершенно-

летних, нуждается в особом рассмотрении.