§ 1. Хищение группой лиц по предварительному сговору

Хищение по^предваримельному сговору группой лиц — это

такое изъятие^имущества. в котором участвовали двое или более лиц, заранее договорившихся о совместном его совершении.^Дрн- ное квалифицирующее обстоятельство сопровождает все формы хищения (см.

Уяснение первого (количественного) признака рассматриваемого хищения — группы лиц — приобретает особое значение в тех случаях, когда среди участников совместного изъятия имущества только один является надлежащим субъектом преступления, а ос-1 тальные по причине возраста или невменяемости не подлежат угоі Л0ВН0Й. ответственности.              У)              Л              я

В отсутствие четких указаний закона на этот счет судебная практика восполнила этот пробел не лучшим образом. Например, в постановлении Пленума Верховного Суда РСФСР от 22 марта 1966 г. «О судебной практике по делам о грабеже и разбое» говорилось, что действия участника разбойного нападения или грабежа, совершенные по предварительному сговору группой лиц, подлежат квалификации по соответствующим частям статей, предусматривающим ответственность за групповой грабеж или разбой, независимо от того, что остальные участники преступления в силу недостижения возраста уголовной ответственности «или по другим предусмотренным законом основаниям не были привлечены к уголовной ответственности» (п. 19).[627]

Очевидно, что «другим» предусмотренным законом основанием, в силу которого участники грабежа или разбоя не привлекались к уголовной ответственности, могла быть и невменяемость, подтверждением чему служат постановления Пленума Верховного Суда РСФСР, посвященные судебной практике по делам об изнасиловании, в которых говорилось, что действия участника группового изнасилования подлежат квалификации по соответствующей части, предусматривающей ответственность за изнасилование, совершенное группой лиц, независимо от того, что остальные участники преступления из-за невменяемости, в силу недостижения возраста уголовной ответственности или по другим предусмотренным законом основаниям не были привлечены к уголовной ответственности.[628]

Интересно, задумывались ли разработчики этого указания над тем, о каком сговоре могла идти речь, когда одна из сторон соглашения не отдавала себе отчета в том, что делала.

781

ответственности.

Аналогичным образом предписывалось решать вопрос и в том случае, когда хищение, требующее специального субъекта, совершалось группой лиц, из которых одни обладали этими специальными признаками, а другие — нет. Так, субъектом хищения путем присвоения, растраты или злоупотребления служебным положением по определению могло быть лишь материально ответственное или должностное лицо. Согласно же разъяснению Пленума Верховного Суда СССР, лица, не являющиеся должностными, а также лица, которым имущество не было вверено или передано в ведение, непосредственно участвовавшие в такого рода хищении по предварительному сговору с указанными специальными субъектами, должны были нести ответственность в качестве соисполнителей присвоения, растраты или хищения путем злоупотребления служебным положением, совершенных по предварительному сговору группой лиц.

782

данного рода хищениям.

Расширительный характер приведенных актов судебного толкования очевиден. В этом отношении доктринальное толкование было более сдержанным, чаще всего исходя из того, что соисполнителями преступления со специальным субъектом не могут быть лица, не обладающие признаками, характерными для субъекта данного состава, в чем бы фактически ни выразилась их роль в совершенном преступлении.

Ныне такой вывод можно сделать, опираясь не только на правовую логику, но и на действующее законодательство. Правда, характеризуя преступление, совершенное группой лиц по предварительному сговору, закон (ч. 2 ст. 35 УК) по-прежнему говорит просто о лицах, участвующих в его совершении, но вполне очевидно, что базовым для понятия предварительно сговорившейся группы является понятие группы лиц, данное в ч. 1 ст. 35 УК, и что единственное отличие между ними сводится именно к отсутствию или наличию предварительного сговора, а не к разной трактовке субъектов группы. В отличие же от предшествующего действующий УК содержит в ч. 1 ст. 35 определение преступления, признаваемого совершенным группой лиц, где указывается на совместное участие в его совершении двух или более исполнителей.

Такая формулировка не оставляет места для сомнений в том, что под группой должны пониматься два или более лица, обладающих всеми необходимыми для соответствующего состава преступления признаками субъекта: как общими (возраст и вменяемость),*так и специальными (материально ответственное или служебное положение). Следовательно, недопустима квалификация преступления в качестве совершенного группой лиц или группой лиц по предварительному сговору при наличии только одного исполнителя, совершающего преступление с использованием других лиц, не подлежа-

щих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других предусмотренных УК обстоятельств.

В пользу такого вывода говорит и ч. 2 ст. 35 УК, согласно которой исполнителем признается «лицо, непосредственно совершившее преступление либо непосредственно участвующее в его совершении совместно с другими лицами (соисполнителями), а также лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных настоящим Кодексом». Из приведенной формулировки однозначно следует, что лица, не подлежащие уголовной ответственности в силу указанных обстоятельств, не могут быть ни исполнителями, ни соисполнителями хищения, а выступают лишь в роли орудия для исполнителя или соисполнителей, в роли инструмента для совершения преступления. ' С равным успехом можно рассматривать в качестве «предварительного сговора группы лиц» соглашение вора и отмычки, объединение мошенника и подложного документа, союз разбойника и кистеня. Это обстоятельство признал и Верховный Суд РФ, разъяснив, что «совершение преступления с использованием лица, не подлежащего уголовной ответственности в силу возраста (статья 20 УК * РФ) или невменяемости (статья 21 УК РФ), не создает соучастия. Вместе с тем при совершении преступления несовершеннолетним, не подлежащим уголовной ответственности по указанным выше основаниям, лицо, вовлекшее несовершеннолетнего в совершение этого преступления, в силу части 2 статьи 33 УК РФ несет ответственность за содеянное как исполнитель путем посредственного причинения».[629] Следовательно, взрослый, совершивший хищение с малолетним, несет ответственность как единоличный исполнитель данного преступления и, кроме того, по ст. 150 УК за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления.

Не может быть признано групповым и преступление, требующее специального субъекта, если оно совершено несколькими лицами, один из которых обладает требуемыми специальными признаками, а другой (другие) не обладают ими, поскольку лицо, «не являющееся субъектом преступления, специально указанным в со-

ответствующей статье Особенной части настоящего Кодекса, участвовавшее в совершении преступления, предусмотренного этой статьей, несет уголовную ответственность за данное преступление в качестве его организатора, подстрекателя либо пособника» (ч.

Но если нельзя признать групповым преступление, совершенное надлежащим субъектом при участии лиц, не являющихся таковыми, то признак группового совершения преступления не может быть вменен и другим соучастникам, т. е. организаторам, подстрекателям и пособникам. В этой связи нельзя признать правильным разъяснение о том, что лицам, организовавшим хищение группой, также следует вменять рассматриваемый квалифицирующий признак независимо от того, что другие участники в соответствии со статьей, ограничивающей возраст уголовной ответственности, не были привлечены к уголовной ответственности.

Итак, признаками, характеризующими лиц, совершающих преступление в составе предварительно сговорившейся группы^ является то, что каждый из них обладает признаками, необходимыми и достаточными для признания его исполнителем данного преступления.

Сговор на хищение есть соглашение между двумя или более лицами, которое можно считать предварительным, если оно состоя- лось заранее, до начала совершения действий, образующих объективную сторону хищения, т. е. на стадии приготовления, как раз и предполагающей в числе прочего подыскание (подбор и вербовку) соучастников, т. е. формирование собственно преступной группы, ТШшческое распределение ролей между ее членами, т. е. планирование преступных действий и мер по сокрытию преступлениями т. п. При этом ни форма заключения соглашения, ни промежуток времени между состоявшимся сговором и началом совершения хищения решающего значения не имеют.

Цо форме сговор может быть письменным, устным или достигнутым с помощью жестов, мимики и т. п. Порой для лиц, хорошо знающих и понимающих друг друга, как говорится, «с полуслова», для заключения соглашения на хищение достаточны самые минимальные усилия.

Если же действия, непосредственно направленные на изъятие чужого имущества, уже начаты исполнителем, то последующее присоединение другого соисполнителя не образует рассматриваемого квалифицирующего признака, поскольку этих лиц нельзя считать «заранее договорившимися» о совместном совершении хищения. Точно так же лицо, примкнувшее к группе расхитителей после того, как ряд хищений ею уже совершен, не может нести ответственность за действия, совершенные до сговора с ним и без его участия.

Несколько иным является механизм формирования сговора, когда лицо, начав хищение и столкнувшись с затруднениями, преодолеть которые без поддержки оно не в состоянии, отказывается от совершения преступления в одиночку и переходит на основе сговора с другими лицами к коллективным (групповым) действиям. Поэтому если лицо пыталось совершить хищение в одиночку и потерпело неудачу, а затем вступает в сговор с другим лицом, чтобы предпринять новую попытку, такой сговор считается предварительным.

Но и в том, и в другом случае важно установить содержание сговора относительно основных признаков состава преступления, дабы правильно оценить возможный эксцесс одного из соучастии-

ков группы. Например, если группа лиц заключила соглашения о совершении кражи или грабежа, а один из ее участников применил I или угрожал применить насилие, опасное для жизни и здоровья потерпевшего, то его действия следует квалифицировать как разбой, а действия других — соответственно как кражу или грабеж при условии, что они непосредственно не способствовали применению насилия либо не воспользовались им для завладения имуществом потерпевшего.

Так, Хахин, Хорин и Волков, договорившись о краже икон из собора Петра и Павла г. Казани при участии сторожа собора Поника- рова, имитируя разбойное нападение на него, завладели ключом от '              собора              и похитили две ценные иконы — Смоленской божьей матери

и Казанской божьей матери, в связи с чем первые трое признаны Верховным Судом Республики Татарстан виновными в разбое, а По- никаров — в пособничестве разбою.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ изменила данный приговор, переквалифицировав действия Хорина и Хахина на ірабеж, поскольку из дела видно, что разбойное нападение на сторожей собора было совершено Волковым совместно с неустановленным лицом, с которым у Хахина и Хорина не было договоренности о совершении разбоя. Кроме того, в материалах дела нет достоверных данных об осведомленности Хорина и Хахина о том, что Волков и неустановленное следствием лицо были вооружены металлическими прутьями. Как видно из дела, Поникаров также дал согласие на пособничество в краже икон, договоренности же о завладении иконами путем разбойного нападения не было. По показаниям Поникарова и другого сторожа — Рассихина, они были избиты металлическими прутьями двумя лицами, ворвавшимися в подсобное помещение собора, которые отобрали у них ключи от собора и ушли. Поэтому действия Поникарова подлежат переквалификации на пособничество в краже.

Точно так же если сговор состоялся относительно совершения грабежа, а один из участников применил насилие, характерное для разбоя (т. е. опасное для жизни и здоровья потерпевшего), то действия исполнителя, допустившего эксцесс, квалифицируются как раз- бой, а действия другого лица — как грабеж.

Так, Устиновским районным судом г. Ижевска Иванов и Гасников признаны виновными в разбойном нападении, совершенном при следующих обстоятельствах. Когда они вечером находились в состоянии алкогольного опьянения в квартире знакомой Иванова Сове- товой, у них возник умысел на завладение имуществом семьи Сове- товых. С этой целью Гасников, взяв нож в руку, сел рядом с Советовой на софу, закрыл ей рот другой рукой, приказав молчать, в

то время как Иванов стал осматривать шкафы и стенку с целью обнаружения ценных вещей. Угрожая Советовой ножом, Гасников порезал ей пальцы на руке, создавая реальную угрозу ее жизни и здоровью. Иванов в это время, реализуя преступный умысел, взял с письменного стола 100 тыс. руб., принадлежащих супругам Совето- вым. При этом Иванов приказал Гасникову выбросить нож. Гасников, выбросив нож, зашел в комнату Советова и нанес ему побои, причинившие легкий вред здоровью. Иванов же похитил документы: паспорта, аттестат, книжку вкладов.

Потерпевшая Советова показала, что когда к ней в квартиру пришли Иванов и Гасников, она напоила их кофе на кухне, а затем они прошли в гостиную, где Гасников сел рядом с ней на диван и левой рукой зажал ей рот, а в другой руке держал нож, взятый им у нее на кухне. Она почувствовала, что по пальцу у нее течет кровь, испугавшись, закричала, стала просить, чтобы Гасников убрал нож. Иванов также приказал Гасникову убрать нож, после чего Гасников бросил нож в прихожей, а затем ушел в комнату, где спал ее муж, и стал его избивать, а Иванов в это время «обшаривал» квартиру, взял со стола деньги, документы, мужа он не избивал.

Как видно из приговора, суд исключил из обвинения Иванова квалифицирующий признак разбоя — применение оружия, поскольку, как указал суд, Иванов не брал в руки нож и предложил Гасникову выбросить его. Каких-либо доказательств, свидетельствующих о применении Ивановым насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевших, суд в приговоре не привел. Нет их и в материалах дела. В описательной же части приговора суд указал, что у Иванова и Гасни- кова возник умысел на открытое завладение имуществом Советовых.

Таким образом, поскольку не установлено, что действия Гасни- кова, применившего насилие, опасное для жизни и здоровья потерпевшего, охватывались умыслом Иванова, следует признать, что в данном случае Гасников действовал самостоятельно, в силу чего имел место эксцесс исполнителя разбоя с применением ножа. При таких обстоятельствах Президиум Верховного Суда Удмуртской Республики, квалифицировав действия Иванова как открытое похищение имущества, совершенное по предварительному сговору іруп- пой лиц, исключил из обвинения Гасникова квалифицирующий признак разбоя — по предварительному сговору группой лиц, так как применение Гасниковым насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевшего, выходило за пределы состоявшегося сговора, и ему —

исполнителю, допустившему эксцесс, квалифицирующий признак

784

группы не должен вменяться.

Совместное совершение хищения группой лиц есть выполнение состава хищения несколькими сообща действующими лицами, каждый из которых является исполнителем данного преступления. Свидетельством же соисполнительства служит совместное совершение всеми участниками преступления действий, образующих объективную сторону состава преступления, которая может осуществляться путем как одновременного совершения всеми участниками преступного действия, так и разновременного, т. е. последовательного совершения действий, особенно если объективная сторона является сложной и (или) состоит из нескольких последовательных действий. При хищениях возможны обе разновидности-соисполни- тельства. При параллельном соисполнительстве все участники группы одновременно выполняют объективную сторону хищения, а при последовательном объективная сторона хищения делится участниками группы на несколько этапов, каждый из которых выполняется разными соучастниками. Например, при хищении автомобиля один преступник нейтрализует противоугонное устройство, другой вскрывает замки на двери, третий садцтся за руль.

Таким образом, совместное совершение хищения группой лиц означает,' что все эти лица совершают действия (в полном объеме йли каждый в своей части), характерные для объективной стороны данного преступления. Этот вывод с необходимостью вытекает из сопоставлений ч. *2 сг. 35 и ст. 33 УК, первая из которых гласит, что преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, «если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся^! .совместном совершении преступления», a вторая признает соисполнителями преступления лиц*, «непосредственно участвовавших в его совершении совместно с другими лицами». При этом все действующие лица рассматриваемой формы соучастия отвечают как исполнители преступления по статье Особенной части без ссылки на ст. 33 Общей части УК.              ^              О              |Г              Д              -—

Тем не менее у криминалистов нет единого мнения относительно того, должны ли участники такой группы выступать в качестве соисполнителей преступления либо в состав ее могут включаться лица, исполняющие различные юридические значимые функции. Так, Б. А. Куринов писал в свое время, что «если участники такого рода преступной группы по предварительному сговору объединили свои усилия и распределили между собой роли, то независимо от того, какова в дальнейшем была конкретная роль в совершении преступления (изьімал ли виновный имущество или только устранял

препятствия при совершении преступного акта, или по преступному плану, обеспечивал безопасность соучастников или сбывал похищенное), все эти участники преступной группы отвечают как соисполнители такого рода преступления».[630] Столь же сомнительным представляется и определение Судебной коллегии Верховного Суда РФ от 14 января 1993 г., озаглавленное следующим образом: «Для ответственности за преступление, совершенное группой лиц по предварительному сговору, не требуется, чтобы каждый участник принимал непосредственное участие в данном преступлении».

Если объективная сторона хищения исполнена одним лицом, а другое лишь руководило его совершением либо склонило к его совершению или способствовало его совершению, такое хищение не может квалифицироваться как совершенное группой лиц. Несмотря на очевидность этого тезиса в практике встречаются еще неправильные решения при ограничении соисполнительства в преступлении от других форм соучастия.

Так, Вологодский областной суд осудил Витушкина за хищение никеля из железнодорожного вагона, тогда как по делу установлено, что в момент погрузки никеля из вагона в автомобиль Витушкин на месте хищения отсутствовал и не принимал непосредственного участия в противоправном изъятии имущества. Его роль заключалась в том, что он сообщил другим участникам хищения сведения о наличии вагона с никелем и указал место его нахождения, а впоследствии

принял участие в разгрузке автомобиля, способствовав тем самым 786

совершению преступления.

Таким образом, без выполнения всеми участниками группового хищения его объективной стороны квалифицирующего признака в виде его совершения группой лиц не возникает. Конечно, и внутри такой группы может иметь место распределение ролей, ибо объективная сторона хищений является сложной и входящие в нее действия не сводятся только к тому, что субъект физически берет и уносит имущество, но подобное распределение имеет не квалификационный, а технологический характер. Выполнение же объективной стороны хищения оценивается с учетом специфичности того или иного способа хищения. Так, соисполнителем кражи будет и то лицо, которое во время ее совершения стоит на страже и, будучи объединенным с другими соучастником, непосредственно изымающим имущество, преступными намерениями, единством места, времени и действий, обеспечивает тайность завладения имуществом как необходимую составную часть данного способа хищения. Точно так же соисполнителями насильственного грабежа являются не только те, кто изымал имущество, но и те, кто применял насилие к потерпевшему, обеспечивающее данное изъятие, поскольку и те, и другие действия образуют объективную сторону данного состава. Аналогичная ситуация имеет место и при разбое, когда одно из совместно действующих лиц угрожает потерпевшему ножом, а другое отбирает у него в это время имущество. Для соисполнитель- ства при мошенничестве характерно, например, «подыгрывание» одного из соисполнителей «продавцу».

Изложенное не означает, что у такой группы соисполнителей не может быть организатора, подстрекателя или пособника, но действия последних не входят в объективную сторону хищения и квалифицируются со ссылкой на ст. 33 УК как организация, подстрекательство или пособничество групповому хищению. Скажем, в отличие от соисполнительства в насильственном грабеже или разбое, предполагающих как минимум применение насилия или угроз по отношению к потерпевшему, пособничество в данных преступлениях может выражаться в предоставлении исполнителю средств для осуществления насилия (например, ножа, необходимого для запугивания жертвы), устранения препятствий (отвлечение, но не насилие в отношении лиц, могущих воспрепятствовать завладению имуществом), создание условий для их совершения (заманивание жертвы в удобное для нападения место) и т. п.

Одним из примеров пособничества может считаться также систематическое приобретение у расхитителей похищенного ими имущества, позволяющее исполнителю еще до совершения преступления рассчитывать на реализацию похищенного. Поэтому даже действия тех лиц, которые не принимали непосредственного участия в совершении хищения, не были его инициаторами и заранее не обещали приобрести похищенное, могут тем не менее квалифицироваться как соучастие в его совершении, поскольку систематическое приобретение похищенного давало возможность расхитителям рассчитывать на содействие в сбыте краденого, причинно обусловливая тем самым совершение ими хищения. И лишь заранее не обещанное

приобретение или сбыт заведомо похищенного имущества, либо заранее не обещанное укрывательство особо тяжких хищений образуют самостоятельные преступления, подлежащие квалификации по ст. 175 или 316 УК.

Например, Малоархангельским районным судом Орловской области Юшин осужден за пособничество в разбое, совершенном по предварительному сговору Юшковым и Легостаевым, а также с применением ими предмета, используемого в качестве оружия.

Как было установлено, проходя по городу, указанные лица встретили Белогурова, в руках которого был целлофановый пакет с деньгами. Юшин попросил у Белогурова закурить, но тот отказал, и предложил им деньги, после чего пошел дальше, а у группы возник умысел на завладение деньгами. Юшков сказал Юшину, чтобы он ждал их, а сам, взяв у Юшина ремень, вместе с Легостаевым спрятался в кустах. Когда Белогуров прошел мимо них, Юшков сзади накинул ему на шею ремень и рванул на себя, свалив Белогурова на землю. Легостаев схватил пакет с деньгами, и они оба убежали к ожидавшему их Юшину, после чего разделили деньги на троих.

Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос о переквалификации действий Юшина с соучастия в разбое на приобретение имущества, заведомо добытого преступным путем. Президиум Орловского областного суда протест удовлетворил, указав следующее.

В обоснование вывода о виновности Юшина и квалификации его действий как соучастия в разбойном нападении на потерпевшего Белогурова, совершенном по предварительному сговору группой лиц, с применением предметов, используемых в качестве оружия, суд сослался на показания осужденных, потерпевшего Белогурова и протокол добровольной выдачи ремня от брюк матерью Юшина. Однако давая правовую оценку действиям Юшина, суд в должной мере не учел ряд обстоятельств, имеющих существенное значение для правильной квалификации содеянного им.

Как видно из показаний потерпевшего, он не видел нападавших, поскольку нападение на него было совершено сзади, в темное время суток. После нападения он упал и потерял сознание, а когда пришел в себя, то пакета с деньгами при нем не оказалось. Допрошенный на предварительном следствии и в суде Юшин категорически отрицал свою вину в совершении разбойного нападения, но признал тот факт, что ему было известно о намерении Юшкова и Легостаева совершить нападение и что после совершения преступления он получил от Юшкова и Легостаева 3,5 тыс. руб. Об обстоятельствах содеянного ими он узнал от Юшкова и Легостаева уже после совершения ими преступления. Юшков и Легостаев также утверждали, что Юшин не принимал участия в разбойном нападении на Белогурова. О помощи со стороны Юшина Юшкову и Лего-

стаеву или о совместном совершении разбойного нападения договоренности между ними не было. Юшков лишь велел Юшину подождать его и Легостаева, что Юшин и сделал. Юшков же вместе с Лего- стаевым пошел разыскивать Белогурова с целью его оірабления. После совершения преступления они встретились с ожидавшим их Юшиным, в квартире поделили деньги между собой, купив затем на них спиртные напитки.

По смыслу закона соучастием является умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении преступления, согласованность и единство действий которых для осуществления преступного результата является необходимым признаком. Пособником признается лицо, содействовавшее совершению преступления советами, указаниями, предоставлением средств или устранением препятствий, а также лицо, заранее обещавшее скрыть преступление, орудия и средства совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем. Таким образом, с объективной стороны пособничество должно выражаться в содействии в совершении преступления физически или интеллектуально, а с субъективной стороны деятельность пособника должна быть умышленной и он должен сознавать, что его действия (или бездействие) создают или облегчают возможность исполнителю совершить преступление. По данному же делу ни одного из этих признаков в действиях Юшина не установлено, а обвинение его в пособничестве не основано на материалах дела.

В частности, в показаниях осужденных не содержится сведений о том, что Юшин принимал участие в обсуждении необходимости нападения на Белогурова. Более того, Юшин показал, что пытался отговорить Юшкова и Легостаева от совершения преступления. Аналогичные показания дал и Юшков, дополнив их тем, что он велел Юшину ожидать их. Легостаев также показал, что предложение ограбить Белогурова исходило от Юшкова, специально деталей преступления они не обсуждали, все произошло быстро. Возможно, Юшин и отговаривал их, он точно не помнит.

Что же касается ремня, при помощи которого было совершено нападение на Белогурова, то Легостаев показал, что впервые он заметил ремень в руках Юшкова перед нападением на Белогурова. Этот ремень Юшков применил при нападении, а потом выбросил в речку. Ремень был широкий, коричневый, кожаный. Из показаний Юшкова на предварительном следствии, в том числе и при выходе на место происшествия, видно, что он снял с пояса брючный ремень, догнал Белогурова, сзади набросил ремень ему на шею и повалил его. Впоследствии он этот ремень выбросил, когда они бежали по дороге. Из протокола осмотра ремня, добровольно выданного матерью Юшина, видно, что он изготовлен из шелковой искусственной ткани, плетеный по краям, с белыми по-

лосками. Таким образом, описание данного ремня не соответствует тому, которое дал Легостаев.

Таким образом, Юшин хотя и был заранее осведомлен о преступном намерении Юшкова и Легостаева, но участия в разбойном нападении не принимал и содействия им не оказывал. Поэтому считать Юшина соучастником данного преступления нет оснований. Он должен нести ответственность лишь за фактически совершенные им

действия, т.е. приобретение и сбыт имущества (денег), заведомо ДО- 787

бытого преступным путем.

Итак, соисполнительство в хищении, означающее совместное участие в его совершении двух или более лиц, полностью или частично выполняющих действия, образующие объективную сторону состава хищения, необходимо отличать, с одной стороны, от хищений, совершаемых с распределением ролей, а с другой — от хищений, совершаемых организованными группами, выступающими в качестве другой разновидности квалифицированных видов хищения. Первые также совершаются в соучастии, но исполняются в одиночку, поскольку распределение ролей в том и состоит, что остальные соучастники выступают в роли организатора, подстрекателя или пособника. Вторые, отличаясь организационной прочностью, предполагают качественно Ьолее высокий уровень кооперации между организованными соучастниками, тогда как рассматриваемое соисполнительство носит характер простейшего союза, заключенного, как правило, для совершения одного преступления, после которого группа распадается, и напоминающего в этой связи броуновское движение, где люди сталкиваются, зная, к кому обратиться для совершения конкретного преступления, а затем расходятся, вновь встречаются в местах своего обычного местопребывания и вновь могут заключать соглашение на совершение преступления, но это уже будет другой сговор, на другое преступление.

В заключение стоит обратить внимание на то обстоятельство, что в том случае, когда хищение совершается группой, наличие того или иного вида хищения должно определяться не размером суммы, которая досталась или могла достаться в результате хищения на долю каждого участника группы, а стоимостью всего похищенного группой имущества.