74. Еще больше интереса имеют те случаи, в которых разрешение какого-либо преюдициального вопроса должно предшествовать началу уголовного иска.
Так, по французскому праву, преследованию ложного доноса должно предшествовать признание судом заведомой лживости обвинения. Применение к этому и ему подобным случаям, принципа contra non valentem agere noncurrit ptaescriplio, имеет своим прямым последcтвиeм то, что давность признается несуществующей до момента разрешения подобного вопроса.
мнения этого придерживается большинство французских криминалистов, но согласиться с ним мы все-таки не можем, как потому, что в основе его лежит начало, несовместимое с существом и значением давности погашающей преступление, так и потому, что оно влечет за собою совершенно произвольное нераспространение давности на целый ряд преступлений.Защитники оспариваемого нами воззрения, признавая началом давности не день совершения преступления, а время разрешения преюдициального вопроса, исходят от того положения, что только с этого момента actio est nata*(243), что прежде его разрешения не было известно, имеет ли деяние совершенное виновным, характер преступления. Последнее из этих рассуждений верно, но из него еще не следует, что точкою отправления давности будет тот момент, начиная с которого, становится возможным преследование виновного. Говоря о давности, погашающей уголовное преследование, нельзя требовать, чтобы возможность начать уголовный иск была на лицо в течение всего давностного срока. Если мы говорим, что то или другое преступление погашается десятилетнею давностью, то мы этим не хотим сказать, что в продолжении всего этого срока власть обвинительная имела полную возможность преследовать виновного. В праве гражданском давность действительно имеет подобное значение. Для наличности презумции отказа необходимо, чтобы собственник вещи, в продолжении всего давностного срока, не начинал иска, имея полную на то возможность. Ничего подобного мы не найдем в давности, погашающей уголовное преследование.
Давность эта течет, совершенно независимо, от возможности или невозможности преследования обвиняемого. Основание этой давности кроется не в отречении от иска, на которое, как мы уже видели, прокурор не имеет никакого права, оно лежит в невозможности восстановить состав преступления, во внутренней нераспознаваемости вины. И вообще, мы должны заметить, что все те основания, на которых покоится институт, существуют совершенно независимо от того, что власть обвинительная не могла начать уголовного преследования. Обращаясь к рассматриваемому нами случаю, мы утверждаем, что, и к нему применяется то общее положение, в силу которого, течение давности начинается с момента прекращения преступной деятельности. Конечно, в это время еще нельзя сказать, что aclio est nala, но принцип этот, находя свое полное применение в праве гражданском, не приложим в такой же степени в праве уголовном. Поясним нашу мысль примером. Положим, что А убил В, и что он сумел так ловко скрыть все следы преступления, что, по истечении давностного срока, был найден скелет Б, и притом при обстоятельствах, набрасывающих на А самые сильные подозрения (так, например, около костей был найден кинжал или пистолет принадлежащей А). Понятно, что до нахождения останков Б, нельзя было обвинять А в его убиении и отсюда следует, что преследование А становится возможным,-actio est nata,-только по истечении давностного срока. Но кто же решится утверждать, что преступление его, по этой причине, не может быть погашено давностью? Тоже самое мы должны сказать и о тех случаях, в которых преследованию преступления должно предшествовать предварительное разрешение вопроса, выясняющего характер преступного деяния (question prejudicielle a l'action). Положение, contra non valentem agere non currit praescriptio, не применяется к этим случаям и течение давности должно начинаться, по общему правилу, с момента окончания деятельности виновного*(244).К рассматриваемой категории причисляют обыкновенно следующие случаи: 1) Ложный донос (denonciation calomnieuse),преследованию подсудимого должно здесь предшествовать признание судом заведомой ложности обвинения, взводимого им на другое лицо*(245).
2) Сокрытие прав состояния лица (suppression d'etal )-деятельности суда уголовного должно в этом случае предшествовать разрешение судом гражданским вопроса о том, к какому состоянию принадлежало известное лицо*(246). И наконец сюда же можно отнести 3) прелюбодеяние (Ehebruch), которое, в силу _ 127 северогерманского уложения, приобретает характер деяния, воспрещенного законом, только в случае развода, состоявшегося по требованию оскорбленного супруга*(247).Если течение давности во всех этих преступлениях должно начинаться с момента их окончания, то спрашивается, какое же влияние будут иметь на давность все эти приговоры, которые имеют непосредственною целью установить самое понятие о преступности этих деяний. При этом нам представляются два случая.
Так разрешение преюдициального вопроса может состояться после, или прежде истечения давностного срока. В первом случае, преступление будет несомненно погашено давностью; утверждать противное,- значило бы, увлекаясь постановлениями права гражданского, произвольно исключать давность во всех этих случаях. А подобное изъятие, при распространении погашающего влияния давности на несравненно более тяжкие преступления, было бы какою то странною и необъяснимою аномалиею.
Что же касается до второго случая, то разрешение преюдициального вопроса, установляя понятие преступности известного деяния, определяет с тем вместе и продолжительность давностного срока. Точно также, как в преступлениях, сопряженных с известными последствиями, наступление этих последствий, уясняя характер преступления, указывает на то в продолжении какого срока оно погашается давностью. Большинство французских юристов, применяя ко всем рассмотренным нами случаям принцип contra non valenlem agere non currit praescriptio, утверждает, что давность восприемлет свое начало только со времени разрешения преюдициального вопроса*(248).
Гаус*(249), Кутюрье и Раутер*(250) не согласны с этим. Они говорят, что точкою отправления давности остается, по общему правилу, момент окончания преступления; разрешение же вышеупомянутых вопросов есть, по их мнению, обстоятельство, прерывающее давность.
С воззрениями, высказанными французскими криминалистами, мы вообще не можем согласиться.
Paзpешение преюдициального вопроса, по нашему мнению, мешает только истечению давностного срока. Далее этого, по указанным выше причинам, не распространяется влияние на давность этого процессуального момента. Затруднения, сопряженные с рассматриваемым нами учением, значительно упростились бы определением известного срока, как для разрешения преюдициального вопроса судом или административным ведомством, так и для передачи этого предварительная производства тому суду, к кругу деятельности которого относится дальнейшее разбирательство. При безуспешности всего производства или при упущении законом установленных давностных сроков, течение давности останется не приостановленным и не нарушенным. В случае же правильного исхода предварительного производства, преследование виновного должно быть сочтено, как мы уже прежде заметили, продолжающимся, а потому и отстраняющим возможность истечения давности.