171. Окончание преступного деяния
171. Окончание преступного деяния. Вопрос о том, когда считать преступное деяние оконченным, по-видимому, не представляет особых затруднений. Норма, заключавшая в себе приказ или запрет со стороны государства, содержит в себе, как свое противоположение( определение деяния, нарушающего норму.
Поэтому из определения понятия преступного деяния вытекает и понятие об его окончании: оно окончено, как скоро нарушена норма в ее реальном бытии, или, другими словами, когда причинен вред правоохраненному интересу, или этот интерес поставлен в опасность.Но в современных законодательствах, как мы знаем, деяние, противополагающееся норме, очерчивается в его существенных признаках самим же законом. В силу этого получается другое, так сказать, формальное определение этого момента. Деяние получает значение оконченного преступного деяния, как скоро воспроизведен весь требуемый законом его состав, к коему относятся как признаки, прямо указанные в законе, так и подразумеваемые, т. е. вытекающие или из взаимного отношения прямо указанных признаков между собой, или из соотношения данного деяния с его родовым типом, или, наконец, из сопоставления отдельных видов данного рода между собой[1].
Конечно, так как на обязанности законодателя лежит точное выяснение существа нормы и условий ее нарушения, то формальное понятие об окончании должно бы совпадать с материальным; но такое предположение далеко не всегда оказывается верным. При этом такое несогласие может происходить или от несовершенства законодательной работы, или, еще чаще, он неопределенной постановки в доктрине самого существа нарушаемой нормы, от сложности самой нормы, от исторических условий и т. д.
Понятно, что для судьи как исполнителя закона главное значение имеет формальное определение: он должен признать преступное деяние оконченным, как скоро виновный воспроизвел законный состав; но, тем не менее, и для него установление материального понятия окончания представляется нередко весьма существенным ввиду возможной неясности текста, необходимости разъяснять его не только грамматически, но и логически, не только по букве закона, но и по его духу.
Это материальное и формальное понятие об окончании преступного деяния одинаково относится как к содеянию, так и к бездействию, как к умышленной деятельности, так и к неосторожной.
Но иногда понятие окончания берется в более узком значении, как известная стадия развития вовне преступной воли, противополагаясь покушению. В этом случае, конечно, понятие окончания может применяться только к умышленным преступным деяниям.Останавливаясь на этом, более узком понятии оконченного деяния, мы должны выяснить некоторые его существенные моменты.
По отношению к субъективному моменту понятие окончания требует только осуществления преступного намерения, а не цели, которая руководила виновным[2]. Это замечание сохраняет свою силу и по отношению к тем преступным деяниям, в состав коих закон вводит известную специальную цель, так как и тогда преступность деяния обусловливается только наличностью цели, а не ее осуществлением, буде, конечно, в состав деяния не введено именно достижение цели. Так, если закон назначает особое наказание за повреждение железной дороги с целью причинить крушение поезда, только в том случае, когда от сего крушение действительно последовало, то, конечно, преступное деяние будет окончено, когда осуществлена преступная цель - крушение поезда.
Точно так же понятие окончания не обусловливается осуществлением преступного плана. С одной стороны, заранее составленный план действия может быть шире того, что предполагается составом данного преступного деяния, так что его полное осуществление не имеет значения: если виновный задумал убить кого-либо и труп бросить в воду, то убийство считается оконченным, хотя бы труп и не был брошен. С другой стороны, отступления от задуманного плана действия, наступившие по воле самого действующего или независимо от его воли, если только в силу этого не прерывается причинная связь наступившего результата с действиями виновного, не устраняют вменения учиненного в умышленную вину и, следовательно, не устраняют признания деяния оконченным.
В частности, преступное деяние считается оконченным, хотя виновный воспроизвел только часть предположенного вреда, если, конечно, этот вред делим и осуществление части его дает полный состав преступного деяния.
Таким образом, если вор хотел похитить вещей на 10 тыс. руб., а похитил только на 200 руб., то его деяние будет оконченной кражей на сумму менее 500 руб., а не покушение на кражу на сумму свыше 500 руб.Уложение 1845 г. в ст. 10 определяло это понятие таким образом: "Преступление почитается совершившимся, когда в самом деле последовало преднамеренное виновным или иное от его действий зло"[3].
Но эта редакция возбуждала значительные недоразумения, в особенности ввиду того, что для окончания, по тексту закона, было безразлично, последовало ли зло преднамеренное или же иное. Если понимать буквально текст закона, то приходилось делать выводы, совершенно абсурдные: некто задумал совершить кражу, но, выполняя задуманное, по неосторожности поджег мебель и, испугавшись, бежал, не окончив предположенного похищения; зло, хотя и иное, от его действий последовало; следовательно, он виновен в оконченной краже - вывод, несостоятельность коего не требует доказательств.
Действующее Уложение, по примеру западных законодательств, отказалось от всякого определения окончания преступного деяния в том соображении, как сказано в объяснительной записке, что по отношению к этому понятию всякое обобщение, данное в законе, не имея никакого практического значения, может привести только к неверным выводам.
________________________________________
[1] Finger выходя из того положения, что в природе господствует начало непрерывности и что понятие окончания есть понятие безусловно относительное, проводит ту мысль, что понятие оконченного преступления определяется исключительно с точки зрения законного состава сего деяния.
[2] Поэтому внесение в определение окончания условия достижения цели представляется неверным. Так, проф. Спасович говорит: "Совершение преступления будет тогда, когда преступник произвел в мире внешнем ту перемену, которая составляла цель его деяния. Но, однако, убийство с корыстной целью считается совершившимся, как скоро жертва убита, хотя бы виновный и не успел взять что-либо с убитого; если же понимать под целью ближайшую непосредственную цель, то и тогда это определение будет неверно: если изнасилователь бросает на пол свою жертву, то ближайшая его цель, конечно, уронить данное лицо на пол, но с достижением этой цели изнасилование не может считаться оконченным.
[3] По проекту Уложения определение было иное: "Преступление признается совершившимся лишь тогда, когда учиненное виновным деяние имеет все свойства, то преступление составляющие". Настоящую редакцию ст. 10 получила в Комиссии Государственного Совета, причем комиссия, как видно из меморий ее заседаний, рассматривала это изменение как редакционное.