О взглядах русских цивилистов на правовую природу трудового договора
В российской науке гражданского права к началу XX в. сложилось, условно, три позиции относительно правовой природы договора найма труда. Приверженцев первой из них можно назвать традиционалистами, которые действительно традиционно рассмат- ривали труд как один из объектов гражданских правоотношений, практически не выделяя или только констатируя его специфику.
На Западе к этой группе можно причислить немецких цивилистов и теоретиков права Г.Ф.Пухту и Б.Виндшейда, чьи труды хорошо были известны в России[974]. Но первый из них упоминал категорию «прав на чужую личность», противопоставляя им права на чужие действия и на собственную личность. Личность при этом не могла быть приравнена к вещи и поглощена. Оба немецких ученых подчеркивали связь «права над личностью» с лежащими на их обладателе обязанностями и тем самым квалифицировали их, в сущности, как правоотношения[975]. Уже здесь есть внутренне противоречивые положения, не позволяющие свести труд только к положению товара, отождествив пользование им с пользованием личностью работника. Отметим, что эти немецкие ученые были специалистами по римскому праву, что не могло не сказаться на их взглядах на правовое регулирование труда.Еще раз подчеркнем отсутствие договора личного найма в российском положительном законодательстве XIX в. В этой связи именно российские цивилисты, исходя из практических нужд, дали его первую дефиницию. Так, в решении Гражданского департамента Правительствующего Сената в 1875 г. указывалось: «Договор личного найма есть соглашение о принятии на себя нанявшимся исполнения в пользу нанимателя личных работ, услужения, должностей и вообще личного труда физического или умственного»[976]. При этом четкого разграничения между собственно личным наймом и принятием заказа ремесленником, который тяготел к договору подряда, первоначально не проводилось. Между тем сенатор В.Л.Исаченко, а вслед за ним и многие другие цивилисты в число квалифицирующих признаков договора личного найма включали личное исполнение работы и подчинение воли нанявшегося воле нанимателя.
В русской цивилистике такую точку зрения отстаивал К.П.Победоносцев. Предмет договора личного найма он определил как «личный труд, личные работы и услуги: они составляют (вместе со знанием и искусством) имущество рабочего человека, которое отдается внаем, в пользование нанимателя»[977]. Разновидностью личного найма являлся наем для определенных работ. Сторонами такого договора найма выступали хозяин и слуга или рабочий. Здесь уже проводится различие между личным наймом под надзором хозяина (прообраз трудового договора) и личным наймом без подчинения (для приобретения изделий, производимых трудом, т. е. договор подряда). При этом он выявлял новые тенденции в оценке личного найма (работы Х.Данкварта), анализировал взаимные права и обязанности работодателя и работника. В целом он рассматривал проблему в рамках действующих на тот момент нормативных правовых актов (ст. 86-156 Устава о промышленности 1893 г., ст. 1352-1359 Уложения о наказаниях и др.). К.П.Победоносцев вместе с такими известными русскими учеными как Д.И.Мейер, И.В.Гессен и рядом других, осознавал противоречивость действующего законодательства, видели разницу между личным наймом и наймом вещей. И.В.Гессен особо отмечал личную зависимость в договоре личного найма одной стороны (работника) и неравноправие сторон, что должно было быть учтенд законодателем. Он полагал обязательным правовое закрепление срочности договора о личном найме. По сути И.В Гессен высказал мысль о необходимости особого регулирования договора личного наймав рамках гражданского права[978].
Вероятно, самым известным традиционалистом можно считать А.М.Гуляева, благодаря его научной полемике с Л.С.Талем. Позиция этого цивилиста была наиболее определенной, хотя со временем и менялась. Сначала он твердо придерживался мнения о необходимости руководствоваться римским правом, выработавшим конструкцию договора найма труда. А.М.Гуляев считал эту конструкцию образцом для современного права, хотя и с определенной корректировкой[979]. Это был даже шаг назад, так как в римском праве четко не разграничивался имущественный и личный наем, тогда как в российском гражданском праве договор личного найма наряду с договорами подряда, хранения и поручения регламентировались отдельным разделом «Личные обязательства» Свода гражданских законов.
По мнению Л.С.Таля, после выхода книги Ф.Лотмара «Договор о труде по гражданскому праву Германской империи» (1908 г.) становится очевидным, что «договоры о труде составляют особую группу, резко отличающуюся от всех остальных имущественных сделок. Едва ли после книги Ф.Лотмара будет повторяться сближение личного найма с имущественным (позиция А.М.Гуляева) или с товариществом и подрядом с поставкою или изображение договора о труде в виде конгломерата других договоров»[980]. Как видим, наш известный соотечественник в этой части дал не совсем верный прогноз и до сих пор есть желающие стать последователями традиционалистов. Впрочем, позиция А.М.Гуляева впоследствии несколько трансформировалась и он отмечал: «Когда объектом возмездного пользования являются услуги, как таковые, безотносительно к конечному их результату, то такой договор носит название личного найма» ,99. При этом он ссылается и на свою уже упомянутую работу 1893 г. и на исследования Л.С.Таля, который утверждал совершенно иное: «Правовой формой для такого приспособления рабочей силы одного человека к задачам другого и служит трудовой договор»[981]. Последний здесь понимается уже не как разновидность личного найма, а как отдельный вид договора. Таким образом, А.М.Гуляев признает сложность и дискуссионность проблемы: «Действующий закон не дает нам определения договора личного найма, ни общих положений, а имеет в виду конкретные формы этого договора». В качестве его объекта выступают не только услуги и работы, но и должность[982]. Если в целом касаться воззрений традиционалистов, то надо отметить следующее. На их позицию большое влияние оказала правовая концепция найма труда, рецептированная из римского права, а также действующее законодательство, не выделявшее отдельно трудового (рабочего) договора. Но уже в трудах многих из них хотя бы намечены проблемы правового регулирования труда, которые были не разрешены в классических рамках договора личного найма.Вторую группу цивилистов можно условно назвать новаторами.
От первой они отличались тем, что открыто признавали существование проблемы правового регулирования трудовых отношений и несводимость последних к передаче услуг в пользование. Конечно, некоторые из них не говорили о необходимости выделения трудового договора и даже не употребляли этого термина, но именно такой вывод можно сделать из их работ. Переходную позицию занимал цивилист И.А.Покровский. Он признавал принцип договорной свободы, как «верховное начало», но вводит понятие «эластичность договорной свободы», что предполагает принципиальную возможность ее законодательного ограничения. Он был знаком с трудами Ф.Лотмара и других основателей трудового права и высоко о них отзывался, в том числе за гуманизм формируемой отрасли. Он отмечал, что задача права— «найти... средства для защиты экономически слабых», что актуальной задачей договорного права является нетолько «индивидуализация», но и «солидаризация или социализа-
ция»
На Западе в конце XIX — начале XX в. проблема правового регулирования найма труда не была в науке гражданского права доминирующей, но и не находилась на периферии научного интереса. Об этом можно судить по специальному обзору немецкого профессора П.Ортмана, посвященному частному праву и подготовленному для российской печати[983]. Уже в то время были отмечены труды немец- кого ученого Ф.Лотмара и австрийского — Э.Штейнбаха. По меньшей мере о сложности, а затем и невозможности регулирования трудовых отношений в рамках гражданско-правового договора личного найма писали французские юристы Л.Брокард, А.Глассен, бельгиец Э.Пикар и др. В 1906 г. на съезде немецких юристов в Киле был поставлен вопрос о желательности законодательного нормирования аккордного трудового договора в области промышленности. На это был получен единогласный утвердительный ответ. Но дальнейшее обсуждение было отложено из-за необходимости выяснения сложных вопросов, в том числе о правовой природе тарифного соглашения. Новое французское законодательство о трудовом договоре находилось на обсуждении в палате депутатов и специальная комиссия высказалась в 1905 г.
за общефранцузское единое законодательство о трудовом договоре. Законопроект был подготовлен в 1906 г., но-
так и не стал законом
Русский цивилист Ю.С.Гамбаров считал несостоятельными ссылки на «свободу труда» и свободу договорных соглашений, как основание невмешательства государства в отношения между работниками и работодателями. Он считал, что эти ссылки не лучше аргументов некоторых феминистов и феминисток, указывающих на равноправие полов по поводу рабочего законодательства и охраны беременных женщин. Такие сторонники формального равенства выступают против льгот беременным женщинам, ссылаясь на то, что это нарушает равенство между полами. Ю.С.Гамбаров резонно утверждал, что в этом случае идея абстрактного равенства ставится выше интересов человеческой расы. Отсюда очевидный вывод о возможности и необходимости ограничения свободы сторон трудового договора во имя соблюдения прав человека и его свобод[984].
Как уже указывалось, отечественный цивилист В.Б.Эльяшевич стал первым в российской науке, кто ввел в научный оборот термин «трудовой договор» в его современном значении[985]. Он дал подроб- ный обзор правового регулирования труда на Западе, проанализировал последние научные работы по данной проблеме Ф.Лотмара, Г.Рюмелина, В.Эндеманна и др. Выводы В.Б.Эльяшевича вполне показательны и некоторые из них даже сейчас не утратили своей актуальности. Во-первых, «личность нанявшегося надо защищать и одними диспозитивными нормами не обойтись. Надо прибегать к принудительным нормам»120 . Здесь признание единства частных и публичных начал в правовом регулировании трудовых отношений очевидно. Во-вторых, «нет вопроса в области гражданского правоведения, на котором отчуждение между теорией и практикой... складывалось бы с такой силой, как на договоре о труде... Трудовой договор становится основой существования все более широких кругов населения, а юристы оперируют критериями, извлеченными из творений римских классиков — учителей права». Действующее законодательство не выходит за рамки найма услуг, что, по его мнению, «убого».
Необходимо «единое понятие труда» и его правовая классификация[986]. Таким образом, В.Б.Эльяшевич вполне признавал правовые предпосылки формирования самостоятельной отрасли — трудового права и выделял особый вид договора — трудовой договор.К третьей группе цивилистов можно отнести тех ученых, которые стояли у истоков трудового права и уже могут быть названы первыми специалистами по трудовому праву. Это прежде всего Л.С.Таль, И.С.Войтинский, К.М.Варшавский и др.
Центральной проблемой науки трудового права на рубеже XIX- XX вв. стала правовая природа трудового договора (рабочего договора, промышленного рабочего договора). Собственно с этой проблемы и началась история науки трудового права, пионером которой в России был, как уже указывалось, Л.С.Таль. Отметим, что первоначально он, анализируя французский проект закона о рабочем договоре 1906 г., считал наиболее адекватным переводу с французского термины не «трудовой договор» и не «договор о труде», а именно рабочий договор[987]. Проблемы трудового договора стали центральными и в научном творчестве Л.С.Таля[988]. Он в своем учении пошел вслед за Ф.Лотмаром, но взял в качестве предмета исследования «трудовой договор в узком смысле». Он также выделял договоры о самостоятельном (предпринимательском) труде и договоры о несамостоятельном (служебном) труде. Последний означал трудовой договор, как регулятор трудовых отношений «вытекающих из подчинения рабочей силы одного человека целям и власти другого человека». Отсюда логически необходимым элементом такого договора становилось «обещание работы (обещание труда)»[989].
Л.С.Талем первым в отечественной науке выделил 4 основных элемента (признака) трудового договора:
- длительное представление рабочей силы, что нельзя отождествлять с предоставлением имущественных благ;
- рабочий обещает приложить рабочую силу к промышленному предприятию работодателя;
- подчинение рабочего внутреннему порядку и хозяйской власти;
- обещание работодателем вознаграждения, которому присущ
алиментарный характер
Первый и второй элементы в последующем в науке советского трудового права получили наименование личностного (личного, трудового), третий — организационного (авторитарного) и четвертый — имущественного (материального) признаков. Это позволило ему сформулировать определение трудового договора «как всякой сделки (независимо от отрасли хозяйства и социального положения работника), по которой одно лицо обещает другому приложение
своей рабочей силы на определенный и неопределенный срок к его предприятию или хозяйству, в качестве несамостоятельного работника, подчиняясь в пределах, определяемых договором, законом или обычаем, хозяйской власти работодателя и внутреннему порядку его предприятия или хозяйства»[990],
В дореволюционном российском законодательстве понятие трудового договора отсутствовало. В ст. 42 УГТГ 1913 г. определялось, что «наем рабочих в фабрично-заводских, горных и горно-заводских j предприятиях... совершается на основании общих постановлений о личном найме с дополнениями и изменениями в нижеследующих статьях». Эти статьи касались специфики заключения и расторжения j таких договоров, порядка и сроков выплаты заработной платы, осо- і бенностей договорных отношений с определенными категориями работников и др.