ПРАВО НА КОЛЛЕКТИВНЫЕ СПОСОБЫ САМОЗАЩИТЫ (ЗАБАСТОВКИ И ЛОКАУТЫ): ОТ ЗАПРЕТА К ЛЕГАЛИЗАЦИИ
Законодательство о забастовках формировалось от категорического их запрета и квалификации как преступлений (французский закон Ле-Шапелье 1791 г., английские антикоалиционные законы 1799-1800 гг.) до их легализации, вначале через признание свободы работников на объединение, а затем и провозглашения этого права на уровне Конституций.
Впервые в мире это было сделано в Конституции Мексики в 1917 г., и это не случайно. Первая исторически зафиксированная забастовка состоялась в Мексике еще в 1582 г., когда церковные певчие отказались выполнять свои обязанности в знак протеста против уменьшения их жалованья. Позднее право на забастовку возведено в ранг конституционных прав в Конституциях Франции в 1946 г. и Италии в 1947 г.В России, как и в большинстве стран Запада, первоначально был установлен запрет забастовок под угрозой уголовного наказания со- гласно Уложению о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.[1297] Под напором революции уголовная ответственность за экономические стачки была отменена Временными правилами «О наказуемости наиболее опасных проявлений в забастовках» от 2 декабря 1905 г. В Уложении о наказаниях сохранили силу только статьи, предусматривающие ответственность не за стачки как таковые, а сопровождающие их насильственные действия забастовщиков, повреждение имущества предприятий и покушение на свободу труда. Вместе с тем названные Временные правила признавали незаконными и устанавливали уголовную ответственность за забастовку в сфере существенных услуг и на предприятиях, прекращение деятельности которых угрожало безопасности государства или создавало угрозу общественного бездействия. Государственным служащим запрещалось принимать участие в забастовке под угрозой лишения права занимать должности по государственной службе.
В дореволюционной России отсутствовала специальная нормативная база примирительно-третейского разбирательства, в связи с чем стачки стали одной из основных форм разрешения трудовых споров.
Не случайно отечественные ученые в начале XX в. достаточно редко обращались к изучению примирительно- посреднической практики1б0|в противовес большому объему как российской, так и переводной литературы, посвященной забастовкам[1298]. Неоднозначно трактовались правовые последствия стачки. Французская «теория расторжения», принятая практикой французского кассационного суда и обоснованная ученым-трудовиком М.Капитаном, основывалась на том, что сам факт участия в стачке служит основанием расторжения договора найма на неопределен- ный срок, причем по инициативе работника. Первые российские ученые-трудовики, в том числе Л.С.Таль и И.С.Войтинский, были сторонниками «теории приостановления», воспринятой и дореволюционной судебной практикой. И.С.Войтинский сформулировал два вывода. Во-первых, стачечник может быть уволен работодателем только по истечении двух недель неявки на работу, так как прекращение трудового договора по инициативе работника возможно не ранее двух недель после предупреждения об этом другой стороны. К тому же целью стачки является не расторжение договора, а достижение лучших условий труда. Во-вторых, рабочий, не участвующий в стачке, вообще не может быть уволен по причине стачки. Более того, за это время ему должна быть выплачена заработная плата, исходя из общих положений о праве рабочего на заработную платупри случайной невозможности производства работ
Известный российский экономист А.А.Исаев признавал законным неограниченное право рабочих на участие в забастовке. Последнюю он считал крайностью, но необходимым инструментом для разрешения кризисных ситуаций. При этом А.А.Исаев отмечал важность третейских судов и палат посредников и делил все трудовые споры на две группы: 1) споры о праве и 2) споры о внесении во взаимные отношения чего-либо нового (т. е. об интересе). Он констатировал, что необходимость стачек проистекает в том числе из-за невозможности примирения сторон. В этой связи особую важность приобретало недопущение стачек посредством разрешения конфликтов на предварительных этапах.
Но в случае начала стачки она ; должна быть обдуманной, с реальными требованиями. Участие в ее , организации профсоюзов было желательно, так как они придавали ей осмысленность и могли создать забастовочный фонд. А.А.Исаев ! не удержался от смешения экономических споров с политическими і проблемами, признав право на политическую забастовку1604. ;Организация незаконной стачки в России дореволюционного j периода оставалась уголовно-наказуемым деянием. Наиболее ярким исследователем этой проблемы был отечественный специалист по
уголовному праву Н.Н.Полянский. Он был хорошо знаком с работами ведущих специалистов по правовому регулированию труда от ф.Лотмара и П.Пика до Л.С.Таля. Его разбор таких понятий, как коалиция и стачка, анализ их истории, законодательного регулирования на Западе и современного состояния, отличается подробностью и компетентностью[1299]. При этом он рассматривал деятельность примирительных камер и третейских судов, анализировал
русское уголовное законодательство о стачках
В КЗоТ 1918 г., 1922 г. и 1971 г. (до ред. 1992 г.) не содержалось правовой регламентации права на забастовку. В трудовом законодательстве советского периода прямого запрета на забастовку в законе никогда не существовало. Более того, забастовки косвенно были легализованы постановлением ЦИК и СНК СССР от 13 января 1929 г., которое запрещало обращать взыскания на принадлежащие профсоюзным органам стачечные фонды[1300]. Названное постановление официально не отменялось, так что оно сохраняло силу вплоть до принятия Закона СССР «О порядке разрешения коллективных трудовых споров (конфликтов)» 1989 г. Как мы уже отмечали ранее, по причинам политического и идеологического характера исследования права на забастовку проводились советскими учеными-трудовиками на основе критического анализа зарубежного законодательства.
Названный закон о трудовых спорах 1989 г. легализовал право на забастовку и определил порядок его реализации. Затем ему на смену пришел российский Закон «О порядке разрешения коллективных трудовых споров» 1995 г.
Право на забастовку принято называть одним из основополагающих прав второго поколения, т. е. социальных прав человека. Несмотря на это, в актах МОТ до сегодняшнего дня отсутствует закрепление права на забастовку, что не соответствует международным стандартам, принятым на более общем уровне — ООН. Принятый ООН в 1966 г. Международный пакт об экономических,
социальных и культурных правах содержит указание на обязанность подписавших его стран обеспечить право на забастовку. Но порядок реализации этого права должен определяться национальным законодательством. Как отмечалось выше, конвенции и рекомендации МОТ прямо не провозглашают право на забастовки, но тем не менее это право упоминается в ряде конвенций. Так, например, Конвенция об упразднении принудительного труда № 105 1957 г. запрещает использование принудительного или обязательного труда в качестве наказания за участие в забастовке. Контрольными органами МОТ — Комитета по свободе объединения и Комитета экспертов по применению конвенций и рекомендаций— сформирована практика применения принципов МОТ в отношении права на забастовку[1301].
Между тем не во всех странах имеет место юридическое закрепление права на забастовку. В этой связи ученые-трудовики обычно подразделяют государства на два вида: государства, где законом гарантировано право на забастовку (США, Германия и др.) и государства, которые признают свободу забастовок. В последних в законодательстве право на забастовку в позитивной форме не выражено, забастовка в принципе не запрещается и это право выводится из права на ассоциацию (Великобритания, Бельгия, Люксембург и
др.)[1302]. !
Конституция РФ (ст. 37) признает право работников на забас- і товку, порядок реализации этого права предусмотрен ТК РФ. Как ! отмечалось выше, в советской науке трудового права вопросы теории и практики правового регулирования забастовок рассматривались в ключе классовой борьбы пролетариата с буржуазией. Но при этом глубоко и всесторонне анализировались этапы развития буржуазного законодательства а забастовках, буржуазные концепции права на забастовку, ограничения этого права, правовые последствия забастовки[1303]. Изложение материала строилось на обширной базе
первоисточников, сопоставлялись точки зрения зарубежных ученых, принадлежащих как к реформистскому «правому» крылу, так и ученых, придерживающихся левых взглядов. Это, прежде всего, немцы Т.Гайгер, А.Никиш, французы Ж.Вердье, П.Дюпон, А.Рудиль, британцы О.Кан-Фройнд, Б.Хеппль и др.