1. Удвоение самосознания
Для самосознания есть другое самосознание, оно оказалось вовне себя . Это имеет двойное значение: во первых , оно потеряло себя само, ибо оно обретает себя как некоторую другую сущность; во вторых , оно тем самым сняло это другое, ибо оно и не видит другое как сущность, а себя само видит в другом .
Оно должно снять это свое инобытие ; это есть снятие первого двусмыслия и потому само есть второе двусмыслие; во первых , самосознание должно стремиться снять другую самостоятельную сущность, дабы этим удостовериться в себе как в сущности; во вторых , оно тем самым стремится снять себя само , ибо это Другое есть оно само.
Это двусмысленное снятие его двусмысленного инобытия есть точно так же некоторое двусмысленное возвращение в себя само , ибо, во первых , благодаря этому снятию самосознание получает обратно себя само, так как оно опять становится равным себе благодаря снятию своего инобытия, а, во вторых , оно точно так же снова возвращает ему другое самосознание, ибо оно было для себя в другом, снимает это свое бытие в другом и, стало быть, опять оставляет другое свободным.
Это движение самосознания в отношении к другому самосознанию таким способом представлялось как действование «одного» ; но это действование «одного» само имеет двойное значение – оно в такой же мере его действование , как и действование иного , ибо иное столь же самостоятельно, в себе замкнуто и в нем нет ничего, что было бы не благодаря ему самому.
Первое имеет предмет перед собой не так, как он прежде всего имеется только для вожделения, а имеет некоторый для себя сущий самостоятельный предмет, над которым оно поэтому не имеет для себя никакой власти, если он в себе самом не делает того, что оно делает в нем. Движение, следовательно, есть просто двойное движение обоих самосознаний. Каждое из них видит, что другое делает то же, что оно делает; каждое само делает то, чего оно требует от другого, и делает поэтому то, что оно делает, также лишь постольку, поскольку другое делает то же; одностороннее действование было бы тщетно, ибо то, что должно произойти, может быть осуществлено только обоими.Действование, следовательно, двусмысленно не только постольку, поскольку оно есть некоторое действование как в отношении к себе , так и в отношении к другому, so также и постольку, поскольку оно нераздельно есть действование как одного , так и другого .
Мы видим, что в этом движении повторяется процесс, который проявлялся как игра сил, но повторяется в сознании. То, что в том процессе было для нас, здесь есть для самих крайних [терминов].
Средний термин есть самосознание, которое разлагается на крайние термины; и каждый крайний термин есть этот обмен ее определенности и абсолютный переход в противоположный крайний термин. Но в качестве сознания он оказывается, конечно, вовне себя ; однако в своем вовне себя бытии он в то же время удерживается внутри себя, есть для себя , и его «вовне себя» есть для него . Ему дано, что оно непосредственно есть и не есть другое сознание, а также и то, что это другое есть для себя, только снимая себя как для себя сущее и будучи для себя лишь в для себя бытии другого. Каждое для другого есть средний термин, через который каждое с самим собой опосредствуется и смыкается, и каждое оказывается для себя и для другого непосредственной для себя сущей сущностью, которая в то же время есть таким образом для себя только благодаря этому опосредствованию. Они признают себя признающими друг друга .Это чистое понятие признавания, удвоения самосознания в его единстве, и нужно теперь рассмотреть в том виде, в каком его процесс является для самосознания. Оно представит собой прежде всего сторону неравенства обоих [самосознании] или распадение среднего термина на крайние, которые, как крайние, противоположны друг другу и из которых один есть только признаваемое, другой – только признающее.