Глава третья УМОЗАКЛЮЧЕНИЕ
Умозаключение оказалось восстановлением понятия в суждении и, стало быть, единством и истиной обоих. Понятие, как таковое, удерживает свои моменты снятыми в единстве; в суждении это единство есть нечто внутреннее или, что то же самое, нечто внешнее, и моменты, хотя и соотнесены, но положены как самостоятельные крайние члены.
В умозаключении определения понятия положены как крайние члены суждения, а вместе с тем положено их определенное единство.Умозаключение есть, таким образом, полностью положенное понятие; оно поэтому относится к сфере разума (das Verniinftige). Рассудок считают способностью обладать определенным понятием, которое фиксируется для себя абстракцией и формой всеобщности. В разуме же определенные понятия положены в своей тотальности и единстве. Поэтому не только умозаключение разумно, но все разумное есть умозаключение. Акт умозаключения (Das Schlie"3en) издавна приписывается разуму; но с другой стороны, о разуме самом по себе и о его основоположениях и законах говорится так, что не видно, как связаны между собой тот разум, который умозаключает, и этот разум источник законов и прочих вечных истин и абсолютных мыслей. Если полагать, что первый есть лишь формальный разум, а второй порождает содержание, то, согласно этому различению, второму разуму не может недоставать как раз формы разума, умозаключения. Тем не менее их обычно так отделяют друг от друга и при разговоре об этом не упоминают о другом, что кажется, будто разум абсолютных мыслей стыдится разума умозаключения и что умозаключение называют также деятельностью разума чуть ли не по традиции. Но как только что было отмечено, совершенно очевидно, что логический разум, если его рассматривать как формальный, должен быть по существу обнаружен и в разуме, имеющем дело с тем или иным содержанием; более того, всякое содержание может быть разумным лишь через разумную форму.
[Здесь] нельзя обратиться к весьма обыденной болтовне о разуме, потому что она воздерживается от объяснения что же следует понимать под разумом; это притязающее на разумность познание большей частью так занято своими предметами, что забывает познать самый разум и различает и обозначает его лишь посредством имеющихся у него предметов. Если разум есть, как утверждают, познание, содержащее знание о Боге, свободе, праве, долге, о бесконечном, безусловном, сверхчувственном, или же познание, позволяющее хотя бы представлять и чувствовать их, то [следует сказать, что], с одной стороны, они лишь отрицательные предметы, а с другой вообще остается [нерешенным] первый вопрос: что же во всех этих предметах имеется такого, в силу чего они относятся к сфере разума? А это то, что бесконечное в них есть не пустая абстракция от конечного, не лишенная содержания и определений всеобщность, а наполненная [ими ] всеобщность понятие, которое определено и имеет в самом себе свою определенность таким истинным образом, что оно различает себя внутри себя и дано как единство этих своих рассудочных и определенных различий. Лишь таким путем разум возвышается над конечным, обусловленным, чувственным или как бы его ни определяли иначе, и в этой отрицательности он по существу своему содержателен, ибо он единство как единство определенных крайних членов; но как такое единство разумное есть лишь умозаключение.Умозаключение, как и суждение, прежде всего непосредственно; в таком случае его определения (termini) суть простые, абстрактные определенности; как такое оно рассудочное умозаключение. Если не идти дальше этого его вида, то разумность в нем, хотя и наличествует здесь и положена, конечно, мало заметна. Суть его единство крайних членов, связующий их средний член и поддерживающее [их] основание. Абстракция, фиксируя самостоятельность крайних членов, противополагает им это единство как столь же неподвижную, для себя сущую определенность и таким образом понимает его скорее как не единство, чем единство.
Выражение: "средний термин" (medius terminus) заимствовано из пространственного представления и со своей стороны способствует тому, чтобы определения оставались одно вне другого. Но если умозаключение состоит в том, что единство крайних членов в нем положено, а между тем это единство понимается, с одной стороны, просто как само по себе существующее особенное, а с другой как лишь внешнее соотношение и существенным отношением умозаключения делают не единство, то разум в виде умозаключения разумности не споспешествует.Во первых, умозаключение наличного бытия, в котором определения столь непосредственны и абстрактны, обнаруживает в самом себе (так как оно, подобно суждению, есть их соотношение), что оно содержит не такие абстрактные определения, а соотносит каждое из них с другим, и что средний член содержит особенность не только в противоположность определениям крайних, но и в самом себе как положенную.
Благодаря этой своей диалектике оно делает себя умозаключением рефлексии, вторым умозаключением с определениями как таковыми, в [каждом из ] которых по существу своему имеет видимость (scheint) другое определение, или которые положены как опосредствованные, какими они вообще должны быть в соответствии с умозаключением.
В третьих, так как это свечение (Scheinen) или эта опос редствованность рефлектируется в само себя, то умозаключение определено как умозаключение необходимости, в котором опосредствующее есть объективная природа сути дела (Natur der Sache). Так как это умозаключение определяет крайние члены понятия равным образом как тотальности, то умозаключение достигло соответствия между своим понятием, или средним членом, и своим наличным бытием, или крайними различиями, достигло своей истины и тем самым перешло из субъективности в объективность.