(?) Признание убеждения
Итак, это бытие для другого есть в себе – сущая, отличная от самости субстанция. Совесть не отказалась от чистого долга или абстрактного в себе [ бытия], а чистый долг есть существенный момент, состоящий в том, чтобы относиться к другому как всеобщность.
Совесть есть стихия, общая самосознаниям, и эта стихия есть субстанция, в которой действие имеет устойчивое существование и действительность – момент признаваемости со стороны других. Моральное самосознание не обладает этим моментом признанности, моментом чистого сознания , которое [здесь] налицо , и вследствие этого оно вообще не есть самосознание, совершающее поступки, претворяющее в действительность. Его в себе[ бытие] для него – либо абстрактная недействительная сущность, либо бытие как действительность, которая не духовна. Сущая же действительность совести – такая действительность, которая есть самость , т. е. сознающее себя наличное бытие, духовная стихия, признаваемости. Действование есть поэтому только перевод своего единичного содержания в предметную стихию, где содержание – всеобще и признано, и как раз то, что оно признано, и делает поступок действительностью. Поступок признан и в силу этого действителен потому, что налично сущая действительность непосредственно связана с убеждением или знанием, другими словами, знание своей цели непосредственно есть стихия наличного бытия, всеобщее признание. Ибо сущность поступка, долг состоит в убежденности совести в нем; именно это убеждение есть само в себе [бытие]; оно есть в себе всеобщее самосознание или признанность и тем самым – действительность. Следовательно, то, что совершено с убежденностью в долге, непосредственно таково, что обладает постоянством и наличным бытием. Здесь, следовательно, уже нет и речи о том, что доброе намерение не осуществляется или что хорошему приходится плохо; наоборот, то, что знают как долг, доводится до конца и достигает действительности, так как именно то, что соответствует долгу, есть всеобщее всех самосознании, признанное и, стало быть, сущее. Но взятый обособленно и отдельно, без содержания самости, этот долг есть бытие для другого , есть то прозрачное, что имеет лишь значение бессодержательной существенности вообще.Если мы оглянемся назад на ту сферу, с которой вообще выступала духовная реальность , то это было понятие, заключающее в себе то, что выражение индивидуальности есть в себе – и для себя [ бы тие]. Но формой, которой непосредственно выражалось это понятие, было честное сознание , которое занималось самой абстрактной сутью дела . Эта сама суть дела была там предикатом ; лишь в совести она есть субъект , который установил в себе все моменты сознания и для которого все эти моменты, субстанциальность вообще, внешнее наличное бытие и сущность мышления содержатся в этой достоверности себя самого. Сама суть дела имеет субстанциальность вообще в нравственности, внешнее наличное бытие – в образованности, знающую себя самое существенность мышления – в моральности; и в совести она есть субъект , который знает все эти моменты в самом себе. Если честное сознание схватывает всегда лишь само пустое дело , то совесть, напротив, приобретает его в его наполнении, которое совесть сообщает ему от себя. Совесть есть эта мощь благодаря тому, что она знает моменты сознания как моменты и господствует над ними как их негативная сущность.