Примечание 2 [Положение об исключенном третьем]
Нечто есть либо А, либо не А, третьего не дано.
Это положение означает, во первых, что все есть нечто противоположное, нечто определенное либо как положительное, либо как отрицательное.
Это важное положение, необходимость которого состоит в том, что тождество переходит в разность, а разность в противоположение. Однако это положение обычно понимают не в указанном смысле, а лишь в том смысле, что из всех предикатов вещи присущ либо сам данный предикат, либо его небытие. Противоположное означает здесь лишь отсутствие или, вернее, неопределенность, и положение это столь незначительно, что не стоит даже высказывать его. Если взять определения "сладкое", "зеленое", "четырехугольное" а брать следует, мол, все предикаты и затем говорится о духе, что он либо сладок, либо несладок, либо зеленый, либо незеленый и т. д., то это ни к чему не приводящая тривиальность. Определенность, предикат, соотносится с чем то; нечто определено это высказывается в положении; в нем определенность необходимо должна определить себя точнее, должна стать определенностью в себе, противоположением. Но вместо этого положение в указанном выше тривиальном смысле только переходит к небытию вообще, возвращается к неопределенности.Положение об исключенном третьем отличается, далее, от рассмотренного выше положения о тождестве или противоречии, которое гласило: нет ничего такого, что было бы а одно и то же время А и не А. Положение об исключенном третьем утверждает, что нет ничего такого, что не было бы ни А, ни не А, что нет такого третьего, которое было бы безразлично к этой противоположности. В действительности же имеется в самом этом положении третье, которое безразлично к этой противоположности, а именно само А. Это А не есть ни +Л, ни А, но равным образом есть и +А, и А. Нечто, которое должно быть либо +А, либо не А, соотнесено, стало быть, и с +А, и с не А; и опять таки утверждают, что, будучи соотнесено с А, оно не соотнесено с не А, равно как оно не соотнесено с А, если оно соотнесено с не А. Итак, само нечто есть то третье, которое должно было бы быть исключено. Так как противоположные определения столь же положены в нечто, как и сняты в этом полагании, то третье, имеющее здесь образ безжизненного нечто, есть, если постичь его глубже, единство рефлексии, в которое как в основание возвращается противоположение.