ПИСЬМО 82 Проницательнейшему и ученейшему философу Б. д. С. от Эренфрида Вальтера фон Чирнгауса
Я просил бы Вас о следующем одолжении: укажите мне, каким образом из понятия протяжения согласно Вашим воззрениям может быть а priori доказано разнообразие вещей? Вы упомянули о мнении Декарта.
Декарт говорит, что он может вывести из протяжения это разнообразие вещей не иначе, как предположив, что оно было произведено в протяжении движением, возбужденным самим богом. Таким образом, нельзя сказать, как мне кажется, что Декарт выводил существование тел из покоящейся материи, — разве только Вы ни во что не ставите его предположение о двигателе-боге. Каким образом это разнообразие вещей должно с необходимостью a priori следовать из сущности бога, Вами не показано. (Декарт полагал, что доказательство этого превосходит человеческое разумение.) Вот я и спрашиваю Вас об этом предмете, хорошо зная, что Вы держитесь иных воззрений, — если только не имеется какой-нибудь важной причины, в силу648
которой Вы до сих пор не пожелали предать это гласности. И я не сомневаюсь, что Вы не ограничились бы такого рода темным намеком, если бы в этом не было нужды. Во всяком случае будьте уверены, что независимо от того, дадите ли Вы мне откровенные указания или же скроете их от меня, — моя привязанность к Вам останется неизменной. Причины же, побуждающие меня особенно сильно желать Ваших указаний по этому вопросу, состоят в следующем: я постоянно замечал в математике, что из какой-нибудь вещи, рассматриваемой в самой себе, т.е. из определения какой-нибудь вещи, мы можем вывести в лучшем случае только одно из ее свойств. Если же мы хотим получить другие ее свойства, то необходимо соотнести определяемую вещь с другими предметами, и только тогда из соединения определений этих вещей можно получить новые свойства. Так, например, если мы рассматриваем одну только периферию круга, то мы будем в состоянии заключить лишь то, что она повсюду одинакова или единообразна и в этом свойстве своем существенно отличается от всякой другой кривой; но я не смогу вывести каких-либо других свойств круга.
Если же я соотнесу периферию с чем-нибудь другим, а именно с радиусами, проведенными из центра, или с двумя или несколькими пересекающимися прямыми, то я смогу вывести отсюда много других свойств. Все это некоторым образом противоречит, по-видимому, теореме 16 «Этики» (являющейся почти самой главной в первой книге Вашего Трактата), в каковой теореме принимается за самоочевидное, что из данного определения каждой вещи могут быть выведены многие свойства. Мне же это кажется невозможным, если мы не соотнесем определяемую вещь с чем-нибудь другим. Вот это-то недоумение и мешает мне уразуметь, каким образом из какого-нибудь атрибута, рассматриваемого в самом себе, например из протяжения, может вырасти (exsurgere) бесконечное разнообразие тел. Если же и сами Вы полагаете, что это не может быть выведено из рассмотрения одного атрибута, отдельно взятого, но лишь из всех атрибутов, вместе взятых, то я желал бы, чтобы Вы просветили меня насчет этого, а также и насчет того, каким образом надо было бы понимать это. Будьте здоровы, и т.д.Париж, 23 июня 1676 г.
649