ПИСЬМО 28 139 Ученейшему и высокоопытному мужу Иоанну Боуместеру 139 от Б. д. С.
Не знаю, не забыли ли Вы уже меня, однако многое наводит меня на ото подозрение. Во-первых, перед моим отъездом я хотел проститься с Вами, рассчитывая ввиду Вашего собственного приглашения застать Вас дома.
Но оказалось, что Вы уехали в Гаагу. Возвращаюсь в Ворбург, нисколько не сомневаясь, что Вы по крайней море навестите нас на обратном пути. Но Вы, не повидавшись с другом, возвратились (если это угодно богам) 140 к себе домой. Наконец, вот уже три недели как я жду, а письма все нет и нет. Если хотите разогнать мои сомнения, Вам стоит только написать мне письмецо, в котором Вы, между прочим, должны уведомить меня, каким образом будет происходить наш обмен письмами, о котором мы однажды говорили с Вами в Вашем доме.Затем, мне очень хотелось бы убедительно попросить Вас — я прошу и упрашиваю Вас именем нашей дружбы, — чтобы Вы пожелали с истинным рвением заняться серьезным делом и посвятить лучшую часть жизни культивированию разума и души. Я говорю это теперь, пока еще есть время, упустив которое Вы сами стали бы горько плакаться.
Далее, чтобы по поводу нашей проектируемой переписки высказать нечто такое, что могло бы подействовать на Вас ободряющим образом и придало бы Вам смелости писать мне более свободно. Вы должны знать, что я и раньше подозревал, — а теперь считаю это почти несомненным, — что Вы обнаруживаете большую, чем следует, неуверенность насчет Ваших умственных дарований и боитесь, как бы не спросить или не высказать чего-либо такого, что но пахло бы ученым мужем. Впрочем, не годится хвалить Вас в глаза и распространяться о Ваших дарованиях. Но если Вы опасаетесь, как бы я не сообщил Ваших писем кому-нибудь другому, кто мог бы впоследствии подвергнуть их насмешке, то отныне я даю Вам слово хранить их у себя самым добросовестным образом и не показывать без Вашего разрешения ни одному смертному. На этих условиях Вы можете приступить к нашей переписке, — разве только Вы но доверяете моему слову, чего я отнюдь не думаю.
Однако я хотел бы503
узнать Ваше мнение об этом из первого же Вашего письма. Вместе с тем я жду и обещанного Вами снадобья из красных роз 141, хотя мне теперь уже гораздо лучше. После моего отъезда оттуда 142 я один раз пускал себе кровь, но лихорадка [от этого] не прекратилась (хотя я чувствовал себя несколько бодрее еще до кровопускания — как полагаю — вследствие перемены воздуха). Трехдневной лихорадкой я болел [за это время] два или три раза, но благодаря строгой диете я ее, наконец, прогнали отправил к черту. Куда она пошла, я не знаю, но я забочусь о том, чтобы она сюда не возвратилась.
Что касается третьей части нашей философии, то я вскоре пришлю часть ее или Вам (tibi), если Вы хотите быть [ее] переводчиком, или другу де Врису. Хотя я раньше принял решение ничего не пересылать Вам, пока не кончу этой третьей части, но ввиду того, что она выходит длиннее, чем я рассчитывал, не хочу Вас (vos) слишком долго задерживать. Я пришлю Вам приблизительно вплоть до 80 й теоремы 143.
Об английских делах слышу много всяких толков, но ничего достоверного. Народ продолжает подозревать все дурное. Никто не может понять, почему не распускает паруса наш флот 144. И действительно, положение дела все еще не представляется достаточно упрочившимся. Боюсь, что наши желают быть слишком мудрыми и осторожными. Впрочем, в конце концов само собой обнаружится, что у них на уме и к чему они стремятся. Пусть благоприятствуют им боги. Я очень хотел бы слышать, что обо всем этом думают и знают верного наши там 145, но более и прежде всего я желаю, чтобы Вы меня и т.д.
[Ворбург, июнь 1665 г.]