ОТВЕТ НА ПРЕДЫДУЩЕЕ
...Я видел «Подземный мир» Кирхера 155 у господина Гюйгенса, который хвалит его благочестие, но не его умеренные способности, не знаю, не потому ли, что он
506
[Кирхер] рассуждает о маятниковых часах и приходит к заключению, что они весьма мало пригодны для определения долгот, что находится в полном противоречии с мнением Гюйгенса.
Вы хотите знать, что у нас думают о новых маятниковых часах Гюйгенса. Ничего определенного об этом я Вам сообщить еще не могу; знаю только то, что единственный мастер, имеющий право на их изготовление, совершенно прекращает эту работу, потому что он не может их продать. Не знаю, является ли это следствием нарушения [наших] связей [с другими странами] или результатом того, что он хочет продать их по слишком высокой цене, так как он оценивает их по 300 каролинских флоринов за штуку. Тот же Гюйгенс, когда я спросил его относительно его «Диоптрики» и его другого трактата, о паргелиях 156, ответил, что он все еще продолжает свои исследования в области диоптрики и что как только он их закончит, то отдаст в печать книгу по этому предмету вместе с трактатом о паргелиях. Я, однако, думаю, что его мысли в настоящий момент более заняты поездкой во Францию (ибо он намеревается поселиться во Франции, как только вернется его отец) больше, чем чем-либо другим. Что же касается тех исследований в области диоптрики, о которых он говорит, то они направлены на выяснение вопроса о том, нельзя ли устроить стекла телескопа таким образом, чтобы недостаток одного из них исправлял недостаток другого, в результате чего все параллельные лучи, проходящие сквозь объектив телескопа, достигали бы глаза так, как если бы они сходились в одной математической точке. Мне это все еще представляется невозможным. Впрочем, во всей его «Диоптрике», насколько я частью сам видел, а частью слышал от Гюйгенса (если только я его правильно понял), речь идет только о сферических фигурах. Что же касается трактата о движении, относительно которого Вы также хотите получить информацию, то я полагаю, что ожидать его было бы тщетно. Уже давным давно он начал хвастаться тем, что посредством вычислений открыл законы движения и законы природы, совершенно отличные от тех законов, которые изложены Декартом, и что законы Декарта почти все ложны. Однако до сих пор он не представил никаких доказательств этого. Примерно год тому назад я слышал от него, что все то, что им давно было открыто относительно движения посредством вычислений, впоследствии,507
как он убедился, было подтверждено в Англии экспериментами. Этому я едва ли могу поверить. Я даже думаю, что относительно того закона движения, который у Декарта является шестым законом, как он [Гюйгенс], так и Декарт безусловно ошибаются.
...Радуюсь, что философы наши здравствуют и не забывают ни о себе, ни о науке. Результатов их последних трудов я буду ждать, когда воители насытятся кровью и притихнут для некоторого восстановления своих сил. Если бы тот знаменитый насмешник 157 жил в наши дни, он просто надорвался бы от смеха. Во мне же все эти треволнения не возбуждают ни смеха, ни даже слез, но побуждают меня к философствованию и к более обстоятельному наблюдению над человеческой природой. Ибо я считаю непозволительным для себя смеяться над природой, а еще менее позволительным оплакивать ее, имея в виду, что люди, как и все остальное, суть только часть природы и что мне неизвестно, каким образом каждая отдельная часть природы согласуется с ее целым и как она сцеплена с остальными частями. И я нахожу, что только этот недостаток знания и был причиной того, что некоторые вещи, воспринимаемые мною лишь частично и как бы в изуродованном виде и расходящиеся с нашими философскими воззрениями, казались мне прежде ничтожными, беспорядочными и нелепыми. Теперь же я предоставляю каждому жить по своему нраву, а если кто хочет, пусть даже умирает за свое благо, лишь бы мне было дозволено жить сообразно с истиной.
В настоящее время сочиняю трактат, излагающий мои взгляды на Писание 158; к этому побуждают меня: 1) предрассудки теологов; я знаю, что они в высшей степени препятствуют людям предаваться философии, а потому я и стараюсь разоблачить их и изгнать из умов более разумных людей; 2) мнение, распространенное обо мне в толпе (vulgus), которая не перестает обвинять меня в атеизме, — это мнение я также пытаюсь насколько возможно рассеять; 3) свобода философствования и высказывания того, что думаешь, — свобода, которую я стремлюсь утверждать всеми способами и которая здесь терпит всяческие притеснения вследствие чрезмерного авторитета и наглости проповедников 159.
508
О картезианце, объяснившем явления недавних комет на основании гипотезы Декарта, я еще не слыхал; сомневаюсь, чтобы эти явления можно было надлежащим образом объяснить из этой гипотезы...
[Ворбург, конец сентября или начало октября 1665 г.]